Часть 7 (2/2)
— Да, — решительно сказала эллет, и накрыла сухую ладонь своей.
Мир раскололся.
Каким-то краем сознания Даннафэль понимала, что сейчас сидит в гостевой комнате дома Верховной Жрицы, но глаза обманывали ее, говоря, что сейчас она летит, поднимаясь над Островом, над островерхими крышами, над Менельтармой… а вокруг, словно опадающие лепестки, кружатся осколки зеркала, в которых отражаются лица… лица…
— Ты готова? — спросил беззвучный голос. — Вперед!
И она полетела навстречу восходящему солнцу — все быстрее и быстрее, но почему-то не двигаясь с места — нет, это мир кружился где-то внизу стремительно, как волчок — крыши темнели от дождей, сияли под солнцем, пропадали и поднимались — новые… и она поняла, что это движение во времени — не в пространстве.
— Вперед!
Промелькнули внизу воды моря. Очертания гавани. Леса и горы, громадная река. Снега, пески пустынь. Незнакомые города…
— Стой! — крикнула она, ощущая тошноту и нарастающую головную боль.
Вращение остановилось. Внезапно крупный осколок приблизился — она увидела себя, с суровым лицом и мечом на поясе, в странной одежде… а вокруг…
— Рынок, — подсказал голос. — Рабский рынок в далекой южной стране.
Эллет в отражении отсчитывала серебро кому-то толстому и богато одетому.
— Тебе повезло, — заметил голос. — А может быть и так…
Осколок повернулся — и на другой его стороне она уже сидела в клетке — и это ее покупал рослый седой человек в черном.
Дальше…
Вот она — в седле, во главе отряда. Вот какие-то дворцы, постоялые дворы, деревни. Вот костры и шатры, вот чужие дома, вот роскошь и нужда, вот мгновения мира и битвы.
Вот — город в пустыне… белые стены как будто сияют, но этот свет не кажется красивым — он ядовит, опасен и страшен…
Она идет вперед…
Она сражается с чем-то бесформенным, наносит удары — не только мечом, она действует… силой своего духа, как мастера магии — но разве это возможно? Напрямую, не через творения рук? Она сражается, так, как сражались ее родичи, как Феанаро, как Нолофинвэ… и она проигрывает, как проиграли они.
Она лежит на белых камнях, похожих на выбеленные кости. Туман скользит вокруг, приближаясь, окутывая, ядом оседает на мече, обгладывает сжавшиеся на рукояти пальцы. Поцелуем высасывает глаз, и наполняет пустую глазницу молочным мерцанием.
С закатом она поднимается и идет туда, где ее ждет отряд. Где бьется жизнь…
— Нет!
— Дальше, — говорит бесстрастный голос.
Вновь — кружение лет и столетий, больно глазам, болит голова, тяжело, голод и ничего не увидеть в тумане… и проблеск солнца — человек.
Он молод, почти мальчишка. Герой? Нет — в серых глазах нет дурной отваги, с которой бросается на нее его товарищ. И падает, высушенный, мертвый. А мальчишка спокойно перешагивает через труп. Не боится, но не стремится напасть. В серых глазах — как у деда, как у дяди Феанаро! — не серебро Высшей Судьбы, не голос предопределения. В них змеиным золотом таится ожидание.
?Ты будешь моей?.
?Ты умрешь?.
?Не сейчас… скажи, тебе нравится наша кровь? Родственная тебе кровь??
Протянутая рука — порез поперек ладони. Кровь и кость соединяются вместе. Нет страха. Но есть желание и необходимость. Есть еще не забытая цель…
— Я собираю диковинки в подарок невесте, — с недобрым весельем улыбается этот мальчишка. — Но вот беда — ее отец против.
— Что потом? — спрашивает она. ?Когда я убью его для тебя?.
— Потом и посмотрим. В любом случае… я не избавлюсь от тебя после. На моей земле много лишнего народа…
Он протягивает руку к ее лицу. Без угрозы, без затаенного отвращения касается запавшего века. Под ним — клубится ядовитый туман.
— Стеклянный глаз смастерить несложно. Научись говорить и улыбаться, не показывая зубы. Еще понадобится немного косметики…
— А моя цель?
Снова улыбка — сладкий яд, не менее смертоносный, чем тот, что поселился в ней.
— Твоя цель близка. Наша общая цель. Разве ты не видишь?
Она долго смотрит в глаза человека — глаза чудовища из темных вод далекого Юга. А потом опускается на колени и целует окровавленную ладонь.