Глава 11. (1/1)

Я сидела на широком подоконнике большого окна гостиной, как и когда-то давно, когда я была семнадцатилетней девушкой, записывающей свои стихи в толстую тетрадь. Но так много меня разделяло с той самой невинной девушкой в короткой юбке. Мои колени охватывал холод, на мне была ужасная одежда, а вокруг веселые голоса друзей, то сейчас?— такое привычное тепло, хорошее одеяние и гробовая тишина. Витая где-то в облаках, я перебирала прошлое по крупинкам, вспоминала какие-то случайные события, произошедшие с нами тогда. Те, которые мы обычно привыкли забывать, но я почему-то продолжала удерживать их в своей памяти. И эти отрывки были такими же нечеткими, как и фотографии с тех времен, как и качество записанных на старый проигрыватель черновых вариантов песен. Я витала среди сцен прошлого, чтобы не думать о том, как все стремительно рушиться в настоящие дни. И мне правда казалось, что всё разрушается как карточный домик. Я снова сдавала назад, моя музыка забывалась, моё здоровье ухудшалось, моё имя стиралось?— я исчезала. Понятия не имея, что делать. В шкафу стояло несколько бутылок вина, к которому я за весь день, проведенный дома не прикоснулась, потому что, наконец, приняла лекарства, прописанные врачом. Мне было настолько все равно, что я даже не глянула, что это. Наверное, это были какие-то антидепрессанты, ибо я почти весь день провела в вялом состоянии, глядя на все вокруг через мутную пелену. Телефон завизжал, и спустившись с подоконника, медленно подходя к столику на котором он лежал, одновременно поражаясь, что его мерзкий звон никак не испугал меня и ни на мгновение не вызвал раздражения.—?Здравствуй, Линдс,?— послышался приятный голос девушки, которую назвали в честь притока Темзы.—?Ли? —?я попыталась натянуть слабую улыбку на свою физиономию, просто по инерции. И пусть лекарства не давали мне полностью ощутить свои эмоции, где-то там внутри я была действительно рада её звонку, и я ощущала это.—?Как ты себя чувствуешь? Ты уже лучше?—?Наверное, я не знаю,?— прижимая мобильный телефон к уху, я медленно шагала обратно к подоконнику.—?Брюс попросил этого не делать, но я думаю, ты просто обязана знать правду,?— начала она вдруг и я вмиг осознала, отчего в её голосе были нотки беспокойства.—?Что случилось?—?Марк отказался с нами работать, и попросил передать, то, что прежде чем пытаться с кем-то что-то делать, тебе нужно привести себя в порядок,?— протараторила она быстро, словно это как-то влияло на моё восприятие этой информации. Но я все-таки приняла свои лекарства, и мне было абсолютно всё равно.—?Спасибо за совет, он не открыл Америку,?— произнесла я, забираясь обратно на подоконник.—?И всё-таки, как ты? У тебя все еще задержка или уже все в порядке? —?слова подруги напомнили мне о том, о чем я так сильно переживала ровно до того момента как пару капсул не оказались в моем рту.—?Ничего нет. Благо я сейчас над этим даже не задумываюсь.—?Может, стоит сходить к врачу?—?У меня нет никаких проблем.—?Я про другое,?— громкость её голоса стала ниже,?— а вдруг ты все же беременна?.. —?и вновь это слово. Тело охватила дрожь, и я прижалась щекой к стеклу.—?Нет. А если и да, я быстро это исправлю,?— я повторяла эту фразу в голове десятки раз, она была моей надеждой на всё. Но я не знала, ложной ли была тревога или нет, просто, поскольку я боялась проверить это. Я боялась узнать правду.—?А если вдруг, что,?— под этим ?вдруг что? подразумевалось ничто иное, как ребенок,?— ты же скажешь об этом Брайану? —?я хмыкнула.—?Да. И он прекрасно знает мою позицию. Я решила, что никогда не стану матерью, еще, будучи пятнадцатилетней девочкой, потому что моя мать не дарила мне никакой заботы или любви, она лишь хотела, чтобы я была лучше дочерей её подруг. И так я потеряла всё своё детство на это глупое и бессмысленное соревнование, и решила, что потрачу свою жизнь только на себя. Хотя сейчас горько глядя в зеркало я еще сильнее убеждаюсь в том, что мне не стать матерью так же и по иной причине. Как может проследить за чужой жизнью человек, который не может уследить за собой?Я не знала, что сказать дальше, и от этого разговора, полностью зашедшего в тупик меня спас звонок в дверь. И, развернувшись, мысленно поблагодарив пришедшего, я поспешила попрощаться с подругой, чьи слова немного меня взболтали и едва ли вывели из странного состояния. Я повернула замок один раз, второй, до этого даже не глянув в глазок, потому что примерно знала, кто это был. И когда я отворила дверь, и заметила Брайана, я лишь сильнее вздохнула с облегчением, увидев его фигуру перед собой.—?Здравствуй,?— он переступил через порог, сразу же закрывая дверь.—?Привет,?— терпеливо ожидая, когда он покончит с замком, я любовалась ним, успев за такой короткий срок тщательно рассмотреть.—?Боже, как же я скучала,?— пробормотала я, когда он уже заключил меня в объятья, и собирая остатки своих сил, пыталась обхватить его как можно сильнее, прижаться как можно ближе.—?Я тоже, очень,?— чувствуя тепло его рук и сердцебиение, я радовалась, тому, что он рядом. Так сильно, как только у меня удавалось это делать сейчас.—?Мне кажется, еще бы немного и я сошла бы с ума,?— начала я свою бессвязную речь,?— без тебя. Все катиться в тартарары, а я ничего не делаю, для того, чтобы это изменить…—?Всё, я здесь, и я больше не оставлю тебя в таком состоянии одну, хорошо? —?после этим слов Брайан отстранился, внимательно глядя на меня.—?Черт, да почему я такая эгоистка,?— убрав его ладонь со своего плеча,?— у тебя достаточно забот и проблем. Ты ужасно устал, и вместо того, чтобы отдохнуть, ты пришел ко мне слушать то, как я жалуюсь на жизнь, ничего не делая для её улучшения?..—?Лин, когда мне было плохо, ты была рядом до тех пор, пока у тебя была возможность. И ты помогла мне. А сейчас, ты нуждаешься в помощи, и как бы ты не говорила, гораздо больше, чем я. У меня есть несколько свободных месяцев, и я хочу провести это время только с тобой, понятно? —?я почувствовала огромный ком, подкативший к моему горлу, от которого у меня не удалось выдавить из себя ни слова. Я готова была разреветься сейчас же, но у меня не получалось. И он, замечая моё смешанное состояние, приобняв, медленно повел в комнату. В комнату, которая была одновременно моей клеткой и моим спасением. Я не хотела выбираться из неё в ближайшее время, но выбора почти не было. И, в который раз, поднимаясь с постели и начиная делать все необходимые действия по инерции, я старалась лишний раз не задумываться ни о чем, чтоб не делать себе хуже. Пустым взглядом я смотрела в своё отражение, медленно проводя кисточкой, оставляя пудру на лбу, щеках, носу, будучи полностью удовлетворенной своим макияжем, за которым я скрывала себя. Настоящую себя, ибо все терзающие меня тревожные мысли и страх выплеснулись наружу, и уже только по бледной коже, синим разводам под глазами можно было понять, что со мной что-то не так. Но не когда это всё скрыто под слоем тонального крема.—?Ты уже едешь? —?услышала я сонное бормотание Брайана за спиной, сразу же поворачиваясь.—?Да. Я постараюсь поговорить с Марком и все-таки прийти на нашу репетицию.—?Может, будет лучше, если я поеду с тобой? —?он внимательно посмотрел на меня, приподнявшись на локтях, а я отрицательно покачала головой.—?Я не маленькая девочка, я вполне в состоянии справиться сама. Осознавая, что сказанные мною слова совершенно не соответствуют правде, я все равно, упорно стояла на своём. И пусть мне казалось, что я не смогу сделать совершенно ничего, так же приходило осознание того, что у меня попросту нет выбора. И именно это состояние безысходности и не давало дать слабину. Я была лишь пустым сосудом, пластмассовым телом полой изнутри куклы, которая делала то, что необходимо. Зачем-то вставала, куда-то шла, на самом деле ни то что, не понимая, нужно ли ей это, и совсем не понимая, что ей нужно в принципе. И лишь металась туда-обратно, перекатываясь с места, на место, ударяясь обо всё, и только в самые острые моменты ощущать, как что-то сильно ударяет в бок, подобно острому ножу.—?Нет, Линдси,?— мужчина смотрел на меня взглядом полного сочувствия и сожаления, пусть на мне и была эта безупречная маска из макияжа, Марк знал, что было под ней.—?Я готова к работе, и совершенно не могу понять, отчего ты так настроен и отказываешься идти на встречу,?— я присела на стул, бросив мимолетный взгляд на других ребят, сидящих в противоположном углу на диване.—?Я уже дал понять тебе, отчего я не хочу в этом участвовать. Ты не готова к работе, совершенно,?— я подняла свой внимательный взгляд, ощущая боль от каждого сказанного ним слова,?— Лин, ты сейчас совершенно не в той кондиции, которая нужна для создания чего-то.—?У всех из нас бывают трудные периоды в жизни, и это не значит, что от этого я должна ставить крест на своей деятельности,?— спокойно отвечала я, сама поражая тому, как я еще не сорвалась и не начала рыдать.—?В твоём случае, тебе сначала необходимо разобраться с проблемами, а уже затем пытаться вновь стать на творческий путь,?— он сделал шаг в сторону, наконец, убирая с меня свой взгляд,?— ты сейчас не заинтересована в создании музыки. Прямо сейчас задай себе вопрос, действительно желаешь ли ты создавать что-то новое как музыкант? —?Марк взглянул на меня, и я почувствовала щекочущий холодок в груди, словно внутри меня перевернулся сосуд с ледяной водой, и она медленно разлилась. В этот самый момент дверь студии медленно отворилась, и я увидела фигуру того, с кем просыпаюсь почти каждое утро, совершенно не ожидая его здесь видеть. Но моё внимание не задержалось на Брайане слишком долго, ибо слова продюсера плотно въелись в мой мозг.—?Тебе не важна сейчас музыка. Тебе плевать на творчество, ты просто хочешь, чтобы твоё имя упоминалось как имя музыканта, чтобы…—?Хватит,?— резко выпалила я, отворачиваясь в сторону,?— просто прекрати это делать.—?Поэтому, я отказываюсь наблюдать за этим. Приведи себя в порядок.—?Да, черт возьми, я хочу вернуть себе своё имя! —?выпалила я неожиданно даже для себя самой,?— иногда мне сниться один и тот же сон, когда я стою на сцене и пою лучше, чем когда-либо, а в зале не единой души. И это страшно.—?Мой тебе совет, приводи себя в форму,?— сказал он, разворачиваясь и шагая к двери, а я поднялась со стула.—?Да катись ты уже куда подальше,?— я отошла, как можно сильнее пытаясь подавить в себе желание разнести барабанную установку, стоящую у стены, и просто начала измерять комнату шагами, стараясь не думать о том, что мои друзья и Брайан стали свидетелями того, как меня поставили на место. Схватили за шиворот, и вернули туда, где я и должна быть.—?Лин,?— отозвался Брайан, и я развернулась глядя на него.—?Да?—?Постарайся взять себя в руки.—?Ты что не видишь? —?я развела руки в стороны,?— в данный момент я это и делаю. Но стоит дать себе слабину на одно мгновение, и… —?я резко пнула барабаны, и они с визгом свалились. Ли, резко дернулась от громкого звука, который хорошо врезался в уши в этой звонкой тишине.—?Иди сюда,?— Брайан быстро направился ко мне, а я после того как только что частично выплеснула свои эмоции, стояла совершенно разбитая и глядела в стену, не зная, что делать дальше.—?Мне так стыдно за всё, за то какой я отвратительный человек, друг, музыкант… —?растерянно бормотала я, что есть силы, вцепившись в него, тяжело вздыхая. Всеми силами я, стараясь прогнать желание пустить слезу и при этом даже не заметила, как мои глаза стали влажными.—?Нет,?— произнес Брайан, сразу же отстранившись,?— я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть тебя к нормальной жизни. Как пел сам Брайан в одной из песен их последнего альбома, он стал моим отцом, моей матерью, был моим любовником. Будучи чистой водой, он омывал меня, и, будучи лекарством, исцелял все мои рваные раны. Среди толпы людей, он был действительно единственным, кто был в состоянии привести меня в порядок, и у него получалось это. И сейчас, в моей комнате, краски в которой становились все темнее и темнее, от заходящего за окном солнца, я любовалась им. Не имея совершенных черт лица, как парни-супермодели на обложках журналов, он все равно мог посягать на звание действительно красивого человека. Я постоянно каталась по миру, встречалась с абсолютно разными людьми, но еще ничьи черты лица не находила я настолько красивыми и утонченными. Множество молодых людей, которых я видела, имели совершенно обычное лицо, стоило глянуть, и отвернутся, как черты лица сразу же вылетали из головы. Но стоило глянуть на него, все было совершенно наоборот. Кто-то считал его совсем не примечательным, лишь нарочно делая себя женственным, кто-то уродливым, а для кого-то его внешность?— пик красоты, но почти никто не оставался к его наружности совершенно равнодушным. Но внешность значила бы действительно не много, если бы не его непередаваемое обаяние, которым обладал, казалось, только он. Фразы Брайана могут быть пропитанными самыми неприличными словами, но при этом он подает себя так, что ты попросту не замечаешь этого, а лишь внимательно слушаешь.—?Не нужно,?— он положил свою ладонь на мою кисть руки, в тот самый момент, когда тонкое атласное покрывало почти полностью упало, и я хотела его поправить.—?Почему не нужно? —?совсем тихо пробормотала я, чувствуя совершенно не нужную здесь неловкость.—?Лин, ты серьезно? —?приподняв голову и посмотрев на меня, он усмехнулся,?— ты смущаешься, пытаешься прикрыть свою наготу, прекрасно осознавая, что я знаю каждый квадратный сантиметр твоего тела. Я вздохнула, пытаясь прогнать это странное чувство, которое пришло на замену моему огромному страху каких-либо физических взаимодействий. Я не пыталась уговорить себя, заставить, а наоборот, пыталась смотреть на ситуацию трезво. Ведь это же Брайан, тот самый Брайан, который схватил меня за руку и потащил прочь из темной пещеры страхов, в то время, когда никто бы не сделал это, попросту потому что это никому не было нужно. Брайан, который небольшой промежуток времени назад был меж моих бедер. Кончиками пальцев он водил вдоль моих ребер, что было так жутко приятно, а иногда чересчур щекотно. Но мне нравилось это. И я лишь молча смотрела куда-то в темный потолок, иногда бросая взгляд на его чудные руки. А затем на плечи, эти очаровательные плечи. Я не знала, что именно меня так сильно влекло в них, но я готова была любоваться ними далеко не одну минуту. В нём, так же, была та самая капелька очаровательной женственности. Он вызывал совершенно не те чувства, которые, как навязало нам общество, должны вызывать представители сильного пола Затем, он убрал свою кисть руки, отстранившись, приподнялся и откинулся назад, на подушку, а я повернулась к нему. Кончиками пальцев, проводя по влажной коже вдоль ключиц, я почувствовала, как он затаил в этот самый момент дыхание. Прижавшись к нему, и все же другой рукой сильнее натягивая на себя скомканную простынь, я услышала щелчок зажигалки. Он поднес огонек, который светил так ярко в наполненной мраком комнате к сигарете, другой рукой прижимая меня к себе. Я знала, что это ужасно губительная привычка, и сама страдала от неё, но смотреть на то, как курит он?— истинное наслаждение.—?Спасибо тебе,?— едва ли произнесла я, жадно хватая губами воздух, в тот самый момент, когда глаза начинала застилать пелена.—?За что? —?выпустив дым, произнес он.—?За то, помог мне разобраться с накатившими проблемами, в то время, когда тебе больше всего самому нужен отдых.—?Лин, сейчас я отдыхаю. Я трачу все своё время исключительно на то, что желаю, и мне, в самом деле, не было еще настолько хорошо.—?Правда? —?по щеке скатились первые слезинки, которые каким-то чудом мне удавалось удерживать.—?Это именно то, чего я хотел. Иметь безопасные, спокойные отношения с кем-то, кто будет любить меня не за успешную группу, а за то, какой я придурок.Когда я услышала это, я покорно закрыла глаза, вновь омывая влагой своё лицо. Жаль, что такие простые минуты нельзя продлить или сохранить, чтобы, когда всё было совсем плохо, можно было бы вернуться в этот момент и снова почувствовать эту откровенную атмосферу тепла и любви.—?Благодаря тебе я начала противостоять общественному мнению, и вновь возвращаюсь в музыку.—?Только не забывай, что твои проблемы и начались из-за меня,?— произнес он, более печальным голосом, аккуратно вытирая слезы с моего лица тыльной стороной ладони.—?Нет. Рано или поздно, это бы произошло, и твоей вины здесь нет.Я замолчала и в комнате повисла тишина. Я знала, что скоро эта спокойная жизнь прекратиться, я осознавала, что скоро мы снова будем вдали друг от друга, и лишь печально смотрела в стену, чувствуя биение его сердца. Отдаленный шум города едва ли врывался в наше логово, будучи не более чем фоновым шумом. Но где-то, в нотках этого шума, был совершенно другой звук. Тревожный шепот, который не давал покоя.