Бегство (1/2)
Сквозь сон Баш слышал, как мама хлопочет на кухне. Пахло горячим лимонным пирогом. Ноа, наверняка, уже встал и крутится возле плиты, выпрашивая кусочек...
Баш проснулся и резко сел.Его окружали нежно-сиреневые стены уютной девичьей спаленки Медеи.Баш опустил ноги на пол.
На полу валялся небрежно скомканный лиловый балдахин. Он обрушился ночью, когда Ффамран показывал очередной кульбит своего ?Луча?. Ронсенберг тогда едва не начал палить в окно, а пилот, согнувшись от смеха под этой чертовой штукой, свалился на ковер. Потом Баш в темноте пытался помочь ему выбраться и…Тело помнило все.И Башу не померещилось - пахло лимонным пирогом.?Моя мама тебя бы не одобрила, - сказал тогда Ффамран и осуждающе поцокал языком, - Ты хватаешься за пистолет раньше, чем за зубную щетку?.Ронсенберг посмотрел на оружие в руке - еще не хватало, чтобы он расстрелял лимонный пирог – и засунул в карман брюк.Но Ффамрана на кухне не было. У плиты хлопотала белокурая Медея в фартуке с оборками. Картинка почти пасторальная, если бы Медея не повторяла негромко, но ожесточенно: ?Сволочи… Суки… Ублюдки…?.
- Доброе утро, Медея, - вежливо сказал Баш. Он не ожидал, что девушка так расстроится из-за сломанного балдахина. – Я все исправлю, обещаю.Медея оглянулась.- Что вы можете исправить? – с той же ожесточенностью произнесла она. Нож в ее руке выглядел угрожающе. – Садитесь лучше завтракать.Баш сел.- Ты умеешь печь лимонный пирог, - он постарался, чтобы в его голосе звучало должное восхищение.- Купила в магазине и разогрела в духовке, - отрезала Медея.
- Отлично получилось, - Баш понимал, что на этом его представления о светских беседах исчерпаны. О чем еще можно поговорить с девушкой, с предполагаемым женихом которой ты сломал балдахин в ее же спальне? Разве что спросить где, собственно, жених?- Лимонные пироги любят только деревенщины, - Медея методично кромсала пирог ножом.- Я родился в деревне, - согласился Баш, облизывая с пальцем кисло-сладкий сок.- Я тоже, - призналась Медея. – В деревне возле погасшего вулкана.Баш успел подумать, что сейчас самое время невзначай уточнить, не собирается ли она оставить кусочек и Ффамрану, как Медея уронила голову на руки. Она не плакала. Ее плечи не вздрагивали.- Ненавижу всех, - проговорила она глухо и подняла голову. Глаза у нее были сухие, но словно больные. – Вы ведь террорист, я читала про вас в газетах. Возьмите меня с собой!Десять лет назад Ронсенберг решительно пожал бы ей руку: ?Свобода или смерть, камрад!?.
Пять лет назад Ронсенберг осторожно бы начал разговор с рассказа о людях, которые потеряли все.
Сегодня в полдень Ронсенберг понимал, что ночь, проведенная юной девушкой в полицейской кутузке, может стать причиной ненависти ко всему миру.
Он посмотрел на нож, воткнутый в лимонный пирог, и кратко уточнил:
- Готова убивать?- Да!
* * *- Откуда столь непререкаемая уверенность, судья? - даже если Эдгар иронизировал, Габрант предпочел этого не замечать.
Он проснулся от чувства тревоги. Кто-то снял наручники с него еще ночью и даже укрыл пледом, Габрант ничего не почувствовал.
А сейчас кислым привкусом железа во рту — опасность.
- Ронсенберг нужен не только вам, но и Девятому Бюро. Меня отстраняют от следствия, меня отпускают, за мной устанавливают слежку в надежде, что я в сговоре с Ронсенбергом и выведу на него, - Габрант осторожно поддел желтый глазок яичницы вилкой. - Вы присылаете за мной Коула.
Коул, возившийся с кофеваркой, недовольно фыркнул.
- К утру дом окружен, - продолжил Габрант. - То, что спецотряд судей еще не ворвался, означает лишь одно. Берган знает, что здесь Эдгар Фигаро и у него нет полномочий угрожать жизни и здоровью фактическому главе чужого государства. И еще. Берган не знает, что Вэйн Солидор тоже здесь, иначе он бы рискнул.
Вэйн безмятежно улыбнулся.
Красное платье так и осталось лежать на полу спальни. Этим утром Вэйн был совсем чужой, в широкой рубашке и штанах одного из пустынников.
Синий, зеленый, сине-зеленый и темно-серый, пустынники предпочитали эти цвета.
Широкие рукава синей рубашки Вэйна точно такие же, как рукава рубашки цвета морской волны Эдгара Фигаро. Все тот же зеленый платок на шее Коула. Синяя майка и синие напульсники Сабина.
Сабин подтягивается на перекладине в проеме двери. Мышцы перекатываются под загорелой кожей.
Габрант не знал, зачем он подмечает и запоминает каждую деталь.
От всего этого было больно.
Эдгар аккуратно звякнул ложечкой о блюдце. - Сабин, самое время пригласить к нам в гости посла Южного Фигаро Удо Сандину. - Сделаю, - отозвался Сабин с турника.- Лок, - продолжил Эдгар, - после завтрака отведи судью в кабинет, покажешь ему... не представляю, что там можно показать, все самое ценное ты уже вынес. В любом случае не трогайте альбомы Кефки, подозреваю, что страницы отравлены.
Проходя мимо Габранта, младший Фигаро неожиданно ему подмигнул.
* * * Спустя полчаса Баш знал, что это Ффамран приехал утром за Медеей в полицейский участок. Внес залог и велел ей заехать к отцу домой, чтобы взять комплект ливреи для прислуги.
Да, у отца Медеи есть прислуга, которая носит ливреи.