Глава 2. В кругу семьи (1/1)

1Мелькор был зол… на самого себя. И какого кмырга он не сдержался: зачем устроил сыну допрос? Ведь ясно было, что Арта цела, а остальное… Все в жизни бывает, и радикальные методы Эру он знал отлично, равно как и законопослушность Манвэ, и стремление людей захапать как можно больше. Все знал и тем не менее… Было стыдно и противно.—?Зачем Волчика обидел? —?хмуро осведомилась Лиссэ, входя на кухню.—?Выкручиваться не надо было,?— так же хмуро бросил он, помешивая кашу в кастрюльке.—?Он не выкручивался, а просто не хотел тебя огорчать.—?Ха! Не растаял бы: не сахарный,?— он отложил ложку в сторону. Каша сварилась. Надо сдобрить ягодами, полить сиропом и подавать на стол. Мелли по утрам кашку любит.—?Ха! —?передразнила его невестка, ставя на плиту кастрюлю для своего компотика. —?Он тебя иного помнит, он привык заботиться, оберегать.Мелькор скривился. Забота ирни и учеников у Валы в печенках сидела, хотя виноват был, прежде всего, он сам. Надо было сразу послать всех лесом, надо было объяснить, что его раны не исцелить и посему страдать об этом бессмысленно. А он деликатничал, проявлял осторожность, чуткость. Осел! Только усложнил жизнь себе и другим. Разумеется, Гортхауэр все это помнил и начал изворачиваться, дабы не огорчить, не расстроить, не опечалить и заодно на самого себя гнев не навлечь: мало ли что Сотворивший подумает.Изначальный прошипел сквозь зубы что-то неприличное.— Я извинюсь, когда он проспится,?— сообщил он Лиссэ.— И напугаешь еще больше,?— усмехнулась она. —?Просто докажи, что ты изменился.— И как прикажешь сие осуществить? —?поднял бровь Черный Вала.—?Поговори нормальным языком. Расспроси о Нуменоре так, словно со мной или с Клементом беседуешь.—?Дожил, дочь учит, как общаться с родным сыном!—?Скажи спасибо, что есть кому учить,?— ухмыльнулась Рыжая.—?Благодарю тебя, доченька,?— Мелькор шутовски поклонился ей.—?Рада стараться, папенька,?— ответно раскланялась Лиссэ.Раздались быстрые шаги.—?Вы чего это ржете? —?чуть сердито спросила Мелли, протирая заспанные глаза.—?Умылась бы перед завтраком, чадо,?— беззлобно проворчала Рыжая.— Не-а, я после завтрака.—?С чего бы? —?поинтересовался Мелькор.—?А я тут подумала: зачем два раза воду и силы тратить. После еды все равно зубы чистить надо, а заодно и личико умывать.—?И чего у нас не хватает: воды или сил? —?осведомился Вала.—?У нас ума избыток! —?хихикнула Лиссэ.—?Не-а,?— внучка запустила ложку в тарелку с кашей. —?О! С земляникой! Здорово! Спасибо, деда!—?Так отчего ты пришла к такой странной идее? —?дедушка не дал сбить себя с толку. Мелька в последнее время частенько удивляла его всякими чудными задумками. ?Возраст у неё такой?,?— на его беспокойство обычно отвечала Лиссэ.—?Мы сейчас рациональное мышление и деяние в магии изучаем, а я решила и в обычной жизни применять. А что: очень удобно, и времени много высвобождается,?— с аппетитом уплетая кашку, ответила внучка.Мелькор покачал головой: рационализм?— штука полезная, но не во всем и не всегда.—?А отца тоже из-за рационализма веником огрела? —?невинным тоном поинтересовалась Рыжая.—?Не только! —?вскинулась Мелли. —?Чего он дедушку обидел?!—?Мелли! —?хором воскликнули Мелькор и Лиссэ.—?А чего я-то? —?рыжие глазища невинно распахнулись. —?Я же ради мира в семье. Надеюсь, отец не слишком обиделся?—?Он не обиделся,?— ответил Мелькор, который, честно говоря, понятия не имел, как Гортхауэр мог отнестись к такой выходке своего чада. Вот он бы точно не обиделся, учитывая искренность внучки, её стремление прекратить безобразный скандал. Все-таки он был не прав.— Мам, а ты как думаешь? —?Мелли перевела взгляд на мать.—?Ради дражайшего Тано он бы сам любого побил, так что твоя выходка сойдёт тебе с рук, но больше так не делай.— Да я что, скаженная, что ли?! —?возмутилась внучка, произнеся очередное невесть из какого диалектического словаря откопанное слово. Черный Вала покачал головой: все-таки подростковый возраст?— штука непростая, а учитывая, что, кроме внучки, у него целый класс таких вот одаренных и изобретательных личностей, то… Изначальный бросил быстрый взгляд на часы.—?Мелли, быстрей, мы опаздываем, а ты еще не умыта и не причёсана!—?Деда, не парься, я влет! —?сообщила внучка и выскочила из-за стола, правда, не забыв запустить чистящее заклинание. К порядку и Лиссэ, и Вала относились строго и за собой требовали убирать. Невестка при этом часто повторяла странную фразу: ?У нищих лакеев нет?. Вала не понимал, почему они нищие и при чем тут лакеи, но Рыжая туманно ответствовала: ?Так в одном мире говорят, а мне просто звучание нравится!?. Вала же считал, что здоровое и разумное создание в состоянии убрать за собой, невзирая на наличие или отсутствие прислуги, денег и прочего. И обычно он требовал, чтобы убирали ручками, а не магией, но сейчас времени и впрямь уже не было.—?И почем это я не должен париться? И к чему мне париться? —?недоуменно посмотрел он на Лиссэ, вспомнив пожелание внучки.—?Ни к чему,?— ответила та. —?Забей и иди на уроки.—?Чего забить и куда? —?вскинул Мелькор бровь.—?Тьфу ты, кмырговы словечки! —?выругалась Рыжая. —?Имеется в виду?— не беспокойся и забудь!—?А нормально сказать было нельзя?—?Это сейчас у молодежи новое веяние. Модно так!—?Модно,?— осуждающе фыркнул Вала, спешно покидая кухню. Он им покажет эту моду. Он заставит культуру речи изучить. Надо будет Клементу сказать, чтобы ввел дополнительные занятия, а заодно и устроил в конце четверти экзамены. Язык не для того дан разумным, чтобы они его коверкали в угоду всяким нелепым веяниям.2Пробуждение приятным назвать было нельзя: в горле?— пустыня, виски ломит, тело не слушается. Майа проклял все на свете и пожелал самому себе никогда не просыпаться.—?Лучше бы пожелал не пить! —?проворчал над ухом любимый голос, и нежные руки подсунули к губам чашу с каким-то напитком, воистину чудодейственным. Гортхауэр так решил после второго глотка, когда ломота в теле и гудение в висках внезапно прекратились. Жизнь снова заиграла радужными красками.—?Рыжая, я тебе люблю! —?простонал он.—?А то я не знаю! —?хмыкнула жена. —?Продолжишь спать или пойдешь купаться? —?поинтересовалась она, щекоча ему нос кончиком косы. Волчик смешно фыркнул и, пару мгновений подумав, ответил:?— Сначала купаться, а потом спать, но при одном условии…— Какие тебе еще условия? —?кончик косы щекотал уже губы.—?Ты пойдешь со мной.—?Купаться и спать? —?уточнила Рыжая, кончик косы переместился за ухо.—?Ага! —?сообщил Гортхауэр и, притянув жену к себе, звонко чмокнул её в нос.—?Ну, так и быть, согласна! —?с притворной важностью ответствовала супруга.После купания захотелось есть, потом они поиграли с младшенькой. Мелли вместе с дедушкой находилась в школе. Гортхауэр с некоторой тревогой ждал встречи со старшей дочерью. Обиды за то, что родная дочь огрела веником, не было. Напротив, майа испытывал гордость: вся в него! Он тоже за Тано любого бы побил. К тому же дочка спасла его от страшнейшего кошмара: ну как бы он смог смотреть в глаза Сотворившему, если бы дал ему в зубы? Более того, как жить с таким грузом? И что на него нашло?Конечно, Тано палку перегнул. Его Сотворённый уже давно самостоятельный и взрослый, и допрашивать его аки мальчишку не следовало, равно как и везде видеть какие-то несуществующие проступки. Такое отношение раздражало, хотя то, что Тано стал называть его сыном, радовало. А еще эта Эйллиэ…—?Откуда взялась Изначальная? Что она из себя представляет? И что Мелькор вспомнил о своем прошлом? Разве ему было что вспоминать?—?Сколько вопросов, серенький,?— нежно пропела Лиссэ. —?И на часть из них ответов я не знаю. Эйллиэ?— хорошая, это однозначно. Наши дочери её обожают! У меня с ней тоже отличные отношения, вопреки всем обычаям.—?Каким еще обычаям? —?проворчал майа.—?Таким: свекровь и невестка должны слегка, в лучшем варианте, недолюбливать друг друга. А мы долюбливаем! Вот.—?Ну это у людей, а мы все же не люди! —?отмахнулся Гортхауэр.—?Экий ты нечуткий! Нет, чтобы за меня порадоваться! —?укорила супруга, но медовые глаза её смеялись.—?Я чуткий, но я хочу знать про Тано.— Мелькор был знаком с Эйллиэ давно. У нашего Валы оказалось прошлое, которое он забыл, кажется, по воле Эру. Но подробностей я не знаю. Изначальные со мной не поделились, да и, честно говоря, Мелькор отлично разберётся со своим прошлым сам, вместе с подругой.— Она тоже живет здесь?— Нет, сам же говорил: Изначальные?— не люди, у них все очень странно. Эйллиэ появляется внезапно, внезапно исчезает. Но полагаю, что это для меня внезапно, а для Черного Валы все по плану. У неё свои миры, свои дела. Иногда с твоим Сотворившим они отправляются туда, а может, и еще куда. Мне только Изначальных сторожить не хватало!—?Как ты тут? —?нежно коснувшись рыжих волос, спросил майа.Жена, уткнувшись носом в его рубашку, проговорила:—?Хорошо. Только без тебя, как бы хорошо ни было, все равно плохо.—?И мне без тебя,?— со вздохом признался он. —?Я даже когда за этой курицей гнался, то о тебе думал. Вот поэтому, видно, и попал сюда.—?За какой это еще курицей?! Отвечай! —?вывернувшись из объятий, Лиссэ больно дернула его за прядь волос.— Я же о тебе думал! —?с обидой воскликнул Гортхауэр. Хотя ревность жены порадовала: любит его Къихха, любит.—?Это смягчающие обстоятельство, но я хочу знать все твои прегрешения. Рассказывай! —?потребовала Рыжая, снова удобно устроившись в кольце его рук.Пришлось рассказывать долго и подробно, все то, о чем он умолчал при встрече с Тано. Рассказ затянулся. Жена слушала, то вздыхая, то вставляя ехидные словечки, то нежно целуя в щеку. Как же не хватало Рыжей там, в Нуменоре! Нет, он верно поступил, отправив жену в Мир Девяти Радуг, но как же ему недоставало лукавого взгляда медовых глаз, её звонкого голоса, насмешливой улыбки! Как не хватало её ясного ума и острого язычка. Будь Лиссэ рядом, возможно, все в Нуменоре сложилось бы иначе. Хотя нет… Давать в руки Ар-Фаразону такой козырь, как любимая женщина, было бы опрометчиво. Майа поступил верно. А Нуменор заслужил свою участь! И больше Гортхауэр ни о чем сожалеть не будет. Только что же теперь там, на Арте?—?Слушай, а на Арту я смогу вернуться? —?спросил он жену.Рыжая дернула себя за тугой локон.—?Не сразу. Как я понимаю, длинные межмировые переходы не для всех и не всегда возможны. К тому же Арта на особом положении. Но подробнее расскажут Клемент или Мелькор.Майа нахмурился, но вскоре широко улыбнулся: Арта Артой, а от любимой жены, если честно, уходить не хотелось. Он нежно чмокнул её в нос, Рыжая тут же подставила губы и крепко обхватила мужа за шею. Вскоре страстные поцелуи сменились не менее страстными объятиями.Старшая дочь была в школе, младшая спала, коты доедали остатки позднего завтрака, а двое на ярко-оранжевом диване не замечали ничего вокруг.3Дочка пришла после школы веселая, разрумянившаяся, увидела отца и сразу построжела, вежливо поздоровалась, улыбнулась, но смотрела с некоторой опаской. Радость от первой встречи уже ушла, теперь надо было друг друга узнавать. Гортхауэр растерялся: и как с ней себя вести? С маленькой Гэлли все просто: она радуется незнакомому дяденьке, тянет ручонки. С ней поиграл, улыбнулся, и уже свой, родной. А Мелли почти взрослая?— тринадцать лет. И возраст сложный, как Лиссэ сказала. С ней так легко не поладишь. Майа вдруг посочувствовал Мелькору: жил Вала спокойно своей налаженной жизнью, а тут вдруг взрослые дети заявились. И что с ними делать? Они свои: дух от духа, кровь от крови, но в то же время?— совершенно незнакомые создания. То-то Тано тогда с тем же Морхэлленом Ахэрэ раздразнил. А ему теперь что делать?—?Руки мыть, и за стол! —?распорядилась Лиссэ. —?Чего застыли, как не родные?—?Мы не застыли, мы приглядываемся. Правда, отец? —?ответила Мелисса и неожиданно подмигнула. Гортхауэр аж дыхание затаил: кажется, его готовы принять.—?Конечно, дочь,?— степенно ответил он.—?Пойдем, покажу, где мы руки к обеду моем,?— распорядилась девочка.Майа послушно отправился за ней.—?Ты за веник сердишься? —?спросила дочь, протягивая мыло.—?Не-а,?— легкомысленно ответил он.—?Это хорошо,?— кивнула она. —?Я тебя таким и представляла.—?Каким? Не сердящимся или стремящимся дать в зубы? —?поинтересовался майа.—?Разумным,?— сообщила Мелисса. —?А в зубы у нас в семье не принято родным давать!—?А не родным?— Не родным — если очень надо, то можно,?— разрешила дочка. —?Клементу, кстати, нельзя, он тоже родной.— Я уже понял,?— прозвучало чуть мрачновато. Вездесущий магистр снова начал раздражать.—?Тебя не было, а он был, и твоего места никогда не занимал,?— медовые глаза, почти как у Лиссэ, смотрели строго.Какая рассудительная девочка!—?Мы с ним подружимся,?— слова сами слетели с губ. И Гортхауэр понял, что сказал правду.—?Это хорошо!—?А с тобой? —?постарался он сказать как можно отстраненнее.—?А со мной ты уже подружился,?— рассмеялась Мелисса. —?Когда за веник не рассердился. Я дедушку очень люблю, я за него любого…—?В пепел обращу!—?Точно! —?разулыбалась дочка и плеснула на него водой из-под крана. Майа легонько стукнул её полотенцем, она снова плеснула водой. Завязалась шуточная потасовка, вскоре в ход пошло жидкое мыло из баночки, мочалки и полотенца. Все это летало по умывальной комнате. Поскользнувшись на мокром полу, Гортхауэр и Мелисса ухитрились упасть на пол и запутаться в шторке.Разогнала расшалившихся отца и дочь Лиссэ, причем тоже веником.—?Боевой настрой у дочери от меня, а стремление орудовать веником от тебя,?— сообщил довольный майа жене.—?Хочешь сказать, что я лишена боевого настроя, а ты не имеешь привычки хватать в гневе первое попавшееся под руку?—?Может, и имею,?— признался Гортхауэр,?— только у меня обычно под рукой оказывается меч.—?А мне раньше все больше лопата попадалась.—?Я помню. От твоей боевитости я в свое время немало настрадался.—?А теперь?—?А теперь я ею наслаждаюсь,?— он сгреб жену в охапку и звонко чмокнул. —?Так что наша дочь взяла от родителей все самое лучшее.