Глава 8. Оладушки для Мелиссы. (2/2)

- Какойхорошенький! – ахнулаМелисса. – А из второго такой же будет?

Она ужеподсовывала дедушке под руку следующее яйцо. Глазавнучки так и сияли в предвкушении чуда. Вала не смог не оправдать её ожиданий. Из второго яйца вылупился ещеодин цыпленок, а малышка побежала за оставшимися.

- Радость моя, а на оладьи? – спросил Мелькор.- Что ты, дедушка! Я теперь яйца никогда есть не буду. Разве можно?! Давай лучше еще цыпляток выведем! Вала с облегчением вздохнул: оладушки отменялись. Вскоре к двумцыплятамдобавилось еще три.К счастью,яицв доме больше не оказалось. Желтенькие комочки ковыляли по столу, заглядываяв посуду.

-И что мы с ними делатьбудем?! – опомнился Изначальный. – У нас же кошки!

- Кошкам я все объясню, - убежденно ответила Мелисса. Про её необычайные талантыон уже знал. Внучка могла о чем угодно договориться со всеми своими зверятами.- А вот чем их кормить? – сморщила носик девочка.- Накормить их несложно, – отозвалсядедушка.

Пока он накладывал свежевылупленной живности пшенную кашу и наливал воду, Мелисса уже договорилась с кошками.Огромный, черный Мяурр пришел в кухню и взялптенцов подсвою опеку. Вскоре цыплята уже былиустроены в коридоре в коробке, а пушистый кошак согревал их.Внучка улыбалась и наблюдала.-Дедушка, вы с Мяурром точно курочки сегодня! – восторженносообщилаона. – Тыцыплятвывел, а он за ними ухаживает!С ответом Вала не нашелся. Неожиданно стало смешно.

3Быть дедушкой было непривычно, но приятно. Рядом с этой девочкой, так похожей на Лиссэ и Ортхеннера, тени прошлогоисчезали.Мелисса еще такаямаленькая и хрупкая, а силав ней таится необычайная. Когда внучка подрастет, тосама сможет создавать миры. Ей ничто не помешает. И никто. Оннедопустит, да и её названный дядюшка не оставит девочку. Ему же больше миров не творить. Силы вернулись, но он просто несможет: связь с Артой тонка и почти не заметна, но она есть и будет вечно. Другого мира ему просто не надо.

Вначале здесь всеказалосьчужим: звуки вязли, краски расплывались, деревья, травы, земля и воздух были для него будто нарисованными. Пока он не увидел внучку. Мелисса открылаему этот мир. И он стал видимым и осязаемым, исполненным звуков. Зашептались травы, заговорилидеревья, зажурчали ручейки. У всего здесь тоже была душа, был голос. Мир ожил. Мир принял его. Он бы хотел здесь остаться…- Дедушка! – зашелестела страницами внучка. – А оладушки можно без яиц испечь!Мелькор безропотно подвязал фартук. А что ещеоставалось?

В кислое молоко были добавлены сахар и соль, муку он отмерил мерной кружкой и приготовился всыпать вмиску, нотутобнаружились новые сложности.- Надо погасить соду. Уксусом, - прочитала Мелисса и уставилась на дедав задумчивости. Он ответил ей таким же недоуменнымвзглядом.- Гасить соду? Уксусом? Но сода не горит! Да и уксус огонь не погасит! Тут что-то не так, - поднял бровь Вала. – А мама что делала?

- Я забыла, - печально посмотрела на него внучка.Как же трудно готовить! Вот так иузнаешь настоящуюцену чужого труда!

-Наверно, надо спроситьу кого-нибудь?-он неуверенно посмотрел на Мелиссу.- Подожди, деда, в другомместе написано, что можно без соды, у нас же молоко кислое! – ответила старательно изучавшаярецепты девочка.

- Так исделаем! - облегченно вздохнул Черный Вала. Вскоретесто было готово, даже комочков не было.- Ой, ты у меня такой умелый, - прощебеталаего радость. - А тоумамыиногда комочки получались! Дажев каше. А яс комочками не люблю!Мелькор скромно улыбнулся, радуясь похвале. Когдауехала Фрола, манную кашу для внучки пришлось готовить именно ему.Домовушка предусмотрительно наготовилавсего чуть ли не на целый месяц и оставила в холодильном шкафу. Лишь доставай и разогревай на плите. Но кашувпрок сварить было нельзя. Изначальный вспомнил, как терпеливо учила его Фрола пользоваться плитой и варить кашу.– Мелисса сказала, что она все-то умеет! - сопротивлялся он.

- Она-тоумеет, – отрезала домовушка, – да шалопутствов ней вечно бродит. Устроит туткавардак! Будете тогда знать!Пока внучка была поразительно послушной, но в медовых глазах искорки таки вспыхивали. Опыт подсказывал, что скоро начнётся то самое шалопутство. И он уже предвкушал её шалости. Дети должны проказничать. Излишне робкие и послушные творцами не станут.Черный Вала всегда любил умных проказников . С ними нелегко, но именноони и будут настоящими мастерами. Главное, вовремя помочь им найти свой путь.4Сковорода наконец-то нагрелась. Он ложкой положил тесто. Масло брызнуло вовсе стороны, Мелькор елеуспел отскочить.- Ты не обжегся? - встревожиласьвнучка.- Нет, - Изначальныйпогладил её по головке. Волосыу девочки были, словно бархатная ночь, окутывающая своим покрывалом землю, чтобы дать покой и силы всему живому. А глаза Мелиссы были ярче и теплее солнца, дарующего жизнь. Он никому и никогда не позволит причинить ей боль. Она будет счастлива. Он научит её всему и защитит от всего. Хотя у егосмелой, сильной и умной девочки и безнего много друзей и защитников. Его внучка никогда не узнает горечи одиночества.- Ты о чем задумался?

- Сказку сочиняю, - отозвался Мелькор и понял, что не солгал. Сказка вдруг начала складываться сама собой. Чистая и светлая, немного смешная.- Давай вместе! Вместе веселее! – предложила Мелисса.

Вместе и впрямьоказалось веселее. История про рыженькую лисичку, бегущую по мирам, сочинялась на диво легко. Увлекшись, они не сразу почувствовали запах горелого.- Ой, оладушки! – принюхавшись, вскричала девочка. А Вала ужеподбегал к плите.

Первый блин всегда комом, говорила емуМелисса, но в отношении оладий это правило не сработало: первые оладушкистали углем.5После того, как кухнябыла проветрена, сковорода отчищена, решено было оладьи допечь. Не пропадать же тесту! Однако тесту судьба была именно пропасть!Убирая кухню, Мелькор и сам не заметил, как поставил миску с тестом наплиту. Огонь конфорки был совсем слабеньким, и ничего бы не случилось, если бы не странная посудина Лиссэ.Плотный серо-белый материал миски стал плавиться точно свеча. Только свеча пахла приятно, а невоняла чем-то отвратительно неживым. Горелые оладьи по сравнениюс тающей миской издавали просто изумительный аромат. Ихзапах был естественным, а посудина буквально отравляла все вокруг, казалось, она чуждавсему живому. Валавыставил внучкупрочь, открыл окно, развеял миску с остатками теста и опять принялся за уборку. Когда запах исчез, в висках невыносимо ломило, аперед глазами плыли красные круги.До гостиной он добрался сам, стараясь не напугать внучку, но девочка все заметила и помогласесть в кресло. Потом онапринесла ему какое-то лекарство. Пряный, резковатый запах был емунезнаком. Наверно, на Арте такого растения нет. Стало немного легче, но боль продолжала обручем сжимать виски.Маленькие прохладные ладошки прижались ко лбу, мягко провели к вискам –боль чуточку притихла. Прикосновения её рукбыли нежнее перышка, Вала прикрыл глаза.- Сейчас всепройдёт, - шепталаМелисса. – Я же с тобой. Все скоро пройдёт, а потом я тебе сказку расскажу. Хотелось сидеть так вечно, чувствуя касания ласковых рук, уносивших боль. Сказок ему еще никто не рассказывал.Ортхеннер беспокоился о нем, пытался заботиться, но Мелькор не разрешал, не допускал, отталкивал. И его, и всех остальных. Слишком было страшно за них, слишкомбыло страшно любить, слишком страшнобыло терять.Еще была Элхе. Его вина, его боль… Как же он виноват передней. Ведь из-за него она выбрала свой горький путь, а он тогда ничего не понял. Лиссэ подобраласьк нему ближе всех. Ортхеннеру повезлос избранницей. И вот их дочь…. Счастье его невозможное… Изначальный и понять не успел,а она ужебылав его сердце, став смыслом жизни.

- Дедушка, я начинаю сказку! Слушай! - Мелисса забралась к нему на колени. Головная боль ушлакуда-то вдаль. – Дедушка, помнишь, ты мне проТьмурассказывал? Как ты её увидел первый раз?

- Помню, маленькая.

- Ая тебе расскажу сказку про то, как все-все на свете появилось! Вот слушай, - она устроилась поудобнее в кольце его рук. – Сначала не было ничего-ничего. Совсем, а потом появилась одна маленькая точечка. И эта точка стала расти медленно-медленно, апустота вертелась-кружилась, чтобы её выбросить, но точка от этого становилась все больше. Онаросла и мурлыкала, мурлыкала и росла. И стало вокруг всечерным и бархатным. А потом это огромное, черное решило приоткрыть глаза. Глаза блеснули зеленым, желтым, ивсе осветилось самуюмалость. А Тьма поняла, что онаодна. Тогда она продолжила мурлыкать и сталипоявляться такие же маленькие точки, которые тожемурлыкали и росли, а потомоткрывали глаза. Только они уже были не только темные. Большаячасть из них была разноцветной: черные с белым, белые, рыжие, серые! И глаза у всехразные были: лиловые, желтые, серые, голубые, синие. Они были еще маленькие и игралидругс другом: хватали за хвост, бегали, прыгали. Словно кошки. Только сначала были они, а уж кошкипотом. Некоторые, правда,считают, что онипревращаются в кошек нарочно, чтобы посмотреть нанас и узнать какие мы есть. А потом эти кошки тоже стали мурлыкать и создали тех, кто потом начал творитьмиры.А эти ?кошки? сами по себе живут, и другим не мешают, лишь иногда могут желание исполнить. Деда, я тебя у Снежной Кошки просила, вот ты и смог до меня добраться!- Спасибо тебе, маленькая моя! – улыбнулся Изначальный. Удивительная сказка! Ну и фантазия у здешних обитателей! Мурлычущая тьма, Кошка-Тьма… А может, они правы, и все мы лишь причуда некоей кошки?- Дедушка, ты о миске не беспокойся. Я маме скажу, что самаеё изничтожила, ведь ты же из-за меня её взял, - шепнулаМелисса ему в ухо. – Она меня ругать не будет сильно.

- Миску я маме новуюсделаю, точно такую же. Она и не догадается! - заверил её Мелькор. Головауже совсем прошла, и на душе было легко-легко.