Глава 7. Старые знакомые и новые встречи. (1/2)

Судьба теперь у нас однаКуда ты, туда и я(с)1

Наутро прибежала Мгрыха, откуда-то узнавшая о возвращении Лиссэ. Скорее всего, подсуетился Оррик. Бывшая помощница стрелой влетелав комнату и бросилась на шею своей наставнице.-Вернулась! Наша хар-манувернулась! – на миг она отстранилась и окинула дейе сияющим взглядом черных глаз: -Похорошела-то как!

Лиссэ в этот момент сказала то же самое:

-Похорошела!Женщины рассмеялись и обнялись снова. Долгие годыразлукибудто водойсмыло. Даже больше того, теперьонипочувствовали себянастоящими подругами, такими, что подчас и родных сестерближе.

Лиссэ еще раз внимательно посмотрелана ирху. Мгрыха и верно похорошела. Черные густые волосывсе так же заплетенывомножество косиц свплетёнными в них кольцами и бусинами. Темно-рыжая юбка облегает чуть раздавшиеся бедра и красивымискладками падает на пол, талия все так же тонка, а грудь сталавыше. Глазаблестят от радости, и на смуглых щеках горит румянец. Хороша! Повезло Тиниару.

- Да будет благословен день, в который на эту землю вернулась возлюбленная сестра! О, как прекрасна ты, Солнце души моей! - раздалсявосторженный голос братца, которыйпал на колени и в излюбленном своем стиле началцеловать крайеё платья. На миг Лиссэ захотелось стукнутьего чем-нибудь тяжелым по голове, но онасдержалась.Рядом звонко рассмеялась Мгрыха. Дейе фыркнула и, склонившись кТиниару, расцеловала его в обещеки. Обалдевший от такого обращения нолдо покраснел и заткнулся.Лиссэ вдруг столкнулась с насмешливым взглядом своего разлюбезного муженька. Волчище даже не взревновал: каким онмудрым и сдержанным стал. С ума сойти!Более того, Гортхауэр поманил засобой все еще пребывающего в прострации братца и вышел из комнаты.

-Дай импоговорить, - расслышала Лиссэ его шепот за дверью.

- Может, ко мне пойдем? – вдруг предложилаМгрыха. - А то выгнали харт’ана из егоспальни.

- Теперь это и моя спальня! – гордо сообщиладейе, показав подругекольцо.

- Ух ты! - вскричала ирха и захлопалав ладоши. – Когда это вы?..

- Вчера илипозавчера, - мистрис затрудниласьс ответом.

- А свадьбу зажали! – возмутилась подруга.

- Мгрыха, какаясвадьба?! У нас уже дочери седьмой!

- Вот молодцы! Она там осталась?

- Там, - вздохнула рыжая, в этот миг ей стало так горько, что нескороувидит онасвою девочку. Какой она вырастет без неё?

- Раз ты оставила её, значит, ей там лучше, - утешила её ирха. – Пошли ко мне. Дом посмотришь, травок попьём.- И не только травок, - подмигнулаей дейе. – Заодно и о нашем девичьем поболтаем.Двухэтажный каменный домик Мгрыхи находился неподалеку от Школы. И снаружи, и внутри он выглядел очень миленьким. Резные колонны верандыобвивал дикий виноград, под окнами зеленелатравка, синели фиалки и белеламыльнянка.Дом былнебольшим. На первом этаже располагалась гостиная, на втором спальниибиблиотека. Кухняразместилась в небольшой пристройке.

Лиссэ с некоторым удивлением рассматривала убранство гостиной – удивительно воздушное и нежное. Белые, серебристые, нежно-голубые и нежно-зеленые цвета стен,штор, обивки. Светлая резная мебель.

- Гостиную Тиниар обставлял, - сообщила Мгрыха, увидевнедоуменный взгляд подруги. – Дляменяслишкомстрого и блекло. Но его харт’ан поддержал, сказал: ?Элегантно?. Пойдем лучше на веранду, - она потащила подругу за собой.На веранде было гораздо уютнее. В выдолбленных из кусковдерева вазонах росли самые разнообразные растения: от ярко-красных маков до белоснежной звездчатки. На массивном деревянном столе, накрытомярко-зеленой скатертью, в глинянойвазе красовался ярко-желтый подмаренник. На широких лавках были небрежно разбросаныподушки всевозможных цветов, форм и размеров. Лиссэ уселась на красно-желтую в форме солнышка. Хозяйка притащила на подносе печенье, травяной отвар впузатом глиняном чайнике и небрежно размалёванные желтой краской чаши.

-Наши младшиемне на начало учебного года соорудили. Все сами: и глину месили, и лепили, и красили, и обжигали, - похвасталасьона. – У нас троесынишек.-Большие? – спросила Лиссэ, дуя на горячий отвар.-Младшенькие в Школе учатся, а старший уже трудится. Он у нас головастый, всякие хитрыештукимастерит, которые воду очищают, воду поднимают и прочее. Тиниар, правда, не очень доволен. Он считает, что все надо руками делать, в том числе и воду на горы в ведёрках таскать, - хмыкнула ирха, но по-доброму. Чувствовалось, что мужаона любит и даже его причуды ей по сердцу. – Толькоручонками-то тяжело. Да и не харт’ану же вечно за нас трудиться. Он и так с вулканомна диво лихоуправляется: и в домах тепло, и дажевиноград у нас надальних склонах растёт. Ты не смотри, что здесь такголо да мрачно. Чуть подальше проехать да заотроги перейти, - иуже цветущиедолины.И пастбища, и поля, и луга, и сады. Все есть.

Лиссэ с наслаждениемелапеченье ислушала рассказ подруги. Мгрыха явно гордилась новымместомжительства.- И врагам к нам не пройти.С трех сторон горы неприступные, а с востокау нас союзники, но и там надежнаястража стоит, - продолжаласвой рассказ Мгрыха. – Только пока мало кто про нас знает. Да инессорились мы ни с кем. Хотя…- Иногда достаточно просто быть, - кивнула мистрис, - а желающие поссориться сами заявятся.

- А вот и мой старший – Шагнаур! – представилаирхи смущенно застывшего в дверях юношу. Он былочень похожна мать: прямыежесткиечерные волосы, удлиненные к вискам глаза, резкие черты лица, только кожа белее, да цвет глаз светло-серый. Пожалуй, за человека сойдет, ирхи в нем сразуи не распознаешь,решила Лиссэпосле недолгого размышления. Шагнаур вежливопоздоровалсяс гостьей исообщил матери, что уезжает по делам надальние поля. Было видно, что он наслышан про рыжую хар-ману Лиисха и ему хотелось быпоговорить с ней, но молодой ирхи стеснялся и торопился.

А вот его младшиебратья ничего не стеснялись. Они вихремвлетели на веранду, схватили печенье и начали слюбопытством рассматривать гостью. Но недолго. Разозлившаяся мать дала им полотенцем по рукам и выставила вон.

-Это что за манеры?! А ну-ка брысь вспальню. Итолько посмейте выйти – мало не покажется!- Мы гостью еще толком и не видели! – заныли мальчишки.- И не увидите, если так себя вести будете! А ну марш отсюда! - Мгрыха еще раз огрела ихполотенцем. Ребята, поняв, что мать рассержена не на шутку, вылетелипрочь.- Паршивцы, - беззлобно сказала ирха, когда за братишками захлопнулась дверь. - Характером в меня и моих братьевпошли,мы в детстве непослушные были. А вот лицом онив отца. А Шагнаур, напротив – тихий, как и Тиниар, и такой же упрямый.Действительно, ребятабыли очень похожи на Тиниара. Высокие итоненькие, чертылица точеные, волосы мягкие и шелковистые, глазищи огромные. Только у братца они глядятвосторженно, а у его сыновейсмотрят лукаво, да и цветомтемнее.

- Лаиртин – черноглазый, а у Таурмира – темно-серые, в остальномвылитый отец! - сообщилаМгрыха. – Тиниар о дочке мечтает, да имне хочется девочку, но пусть пока этиподрастут, а то унас дел выше Ородруина.

Разговор перешел на Школу, теперь здесь училось гораздо большедеток, чем при Лиссэ, инаставников было больше. Харт’ан постановил, что каждый живущий на этих землях обязан знать грамоту, счет, основы истории и географии, а такжеуметь оказывать первую помощь. Безграмотных в этих землях сейчас не было.

- Если только пришлыекакие, - хмыкнула ирха. – Но их быстро за шкирку и за парту или выметайся.

- Прямо-таки – выметайся? - подняла бровь дейе.- Не совсем, - улыбнулась Мгрыха. – К делу где-нибудь да пристроят.

- А братец чем занят?- Тиниар с отстающими занимается. Терпения у него целый воз, даже самыебестолковые и то чему-нибудь обучаются. Ондаже троллей начаткам грамотыухитрился научить. Впрочем,про Свет и Тьму мой благоверный все ещевещает, но только своим, - улыбнулась ирха. - Мыуже привыкли, а Гортхауэр даже не слушает его бредни.

-Как жеотрадно, что есть нечто неизменное! – рассмеялась Лиссэ.В этот миг она любила даже братца с егонадоедливыми речами.

С Мгрыхой они проговорили до позднего вечера, проболтали бы идо утра, но Волчище желал видеть жену у себя под боком, ане у Мгрыхив гостиной. Лиссэ деспотизму супруга радостно подчинилась, уж больно сладко было ей в его объятиях.2

На следующий день Гортхауэр с затаенной гордостью показывал ей здешниеземли и столицу, азаодноделилсясвоими надеждами и опасениями.

Влияние и связи у него были почти во всех землях людей, да и часть эльфов относилась к нему весьма неплохо. Разумеется, нашлись и те, кто не слишком доверял невесть откудавзявшемуся майа. К примеру, Гил-Галадявно не расположен к нему, но воевать сейчас с Мордором былослишком опрометчиво.

Крепчал Нуменор – остров, возникший на месте затопленных в Первую эпоху земель. Валар подарили его трем родам Эдайн, что пошли войной на Твердыню. Лиссэ бы предпочла подарить им верёвкупокрепче да перекладину повыше. Только теперьговорить об этом смысла не было: потомки не виноваты, да и предки не все понимали, что делали. Нуменорцы явно мечталиприбрать к рукам побольше землицы. Остров есть остров - не разгуляешься, а колонии никому не помешают. Так частенько бывает в истории миров. Объясняют такие захватыобычнонаиблагороднейшими намерениями – приобщить к свету, дать свободу, научить жить, то есть осчастливить всех оптом и в розницу. Гортхауэр озабочен растущим влиянием Нуменора и его пристанями в Средиземье.

А вот Тиниара беспокоили эльфы. В особенности некий изобретатель и внучокещеодноговеликого изобретателя. Хмарыш ему в глотку! Тиниар вчем-то был прав – от изобретателей обычно один лишь вред. Изобретутневестьчего сдуру, то есть от большогоума, а потом другие созданиястрадают. Хоть эти кмырговы сильмариллы взять. Лучше бы Феанор ихпроглотил, глядишь, остальные целее бы оказались.

В отношении Феанора майас Лиссэ согласился, апро Келебримбера сказал:- Он другой, колючка, он о славе не мечтает и власти не ищет. Вот поеду я к нему и возьму тебя, тогда увидишь!