Глава 2. От эльфов и медведи не спасут. (1/1)

– Все было так хорошо, – в голосе Рокэ звучала несвойственная ему тоска, – и тут появились вы!В. КамшаКто тут с кем за что воюет –Мне, признаться, дела нет!Алькор1Малина пахлаизумительно, да ина вкус была дивно хороша. Аеще лучше былабеседа с большим и дружелюбным хозяином леса. Медведьтожевкушалмалину. И наслаждался. Общались они, разумеется, мысленно.Оррик шнырял где-то в кустах, отлавливаямышек или ящериц. А Лиссэ была увлечена беседой и малиной. Еще немного, и мишка сам предложилбы ей провести зиму в его берлоге.Увы, какая-то листоухая скотина не нашла ничеголучше, как именно в этот момент броситься на её мохнатого друга с мечом в руках. Медведь осерчал и, глухо заворчав, выбиллапой меч. Ещесекунда, и онвыбил бы дух из незадачливого воителя, но тут Анфиса вмешалась. Женщина сумела убедить зверя, чтоэльф, наверно,ненормальный и вреден для здоровья. Мишка отошел в сторону, наблюдаяиздали за своейсобеседницей. Такая забота дажеумилила обычно суровую женщину. Эльф же никуда не делся, подтверждая давние убеждения мистрис, что разумные гораздо невоспитаннее зверей. Вместо того, чтобы вежливо извиниться за столь наглое поведение, светловолосый типначал нести нечто невразумительное о каком-то несказанном свете и утверждать, что Лиссэ его потерянная сестра. Дейе с трудом сдержалась, чтобыне стукнуть его чем-то тяжелым по голове. Наверно, она бы и не сдержалась, ноничего тяжёлого в пределах досягаемости не было. Упав на колени, эльфвоздел руки к небу. Женщина попыталась его поднять, но лучше быона этого не делала: полоумный началцеловать крайеё изрядно заляпанного землейплатья. Столь невменяемого существа она еще никогда не видела. Все попытки выпроводить его из лесане увенчалисьуспехом. Он не желал покидать только что обретенную сестру. С трудом подавив раздражение, Лиссэ пошла вместе с ним. Отдать эльфа медведю на растерзание она все же не смогла. Вот если бы он был упырем, тогдаего можно было бы упокоить, но упокаивать живых ей еще никогда не приходилось.Из-за гнусного перворожденного возникли проблемыс котом. Как поняла дейе, посетив ранеедеревеньку, котовиим подобных здесь считали созданиями некоего Врага.Пришлось менять Оррику внешность. Превращение в белку его не обрадовало. Котпонимал необходимость, новозражал против рыжего цвета. Оррикнастаивал на черном, но в этоммире, как иво многих других отсталых мирах, плохоотносились кэтому цвету.Возмущенныйкот потребовал превратить его хотя бы в лису, но мистрис дейе Лиссэ отказалась носить на своемплече лисицу. Бедному Оррику пришлось смириться. Всю дорогу до дома дурацкого эльфа кот скалилзубы, сидя у неё на плече, а женщина ехидно улыбалась емув ответ. Зрелище было, наверно,потрясающим, но ценителей не нашлось. Эльф всю дорогу вещал о некоем свете, который узрел сегодня на леснойполянке. Как поняла из его бессвязных рассуждений Анфиса Лисицына, именно онаи была этим светом.2 Оный эльф, по имени Тиниар, оказалсядвоюродным братом какого-то эльфийского короля. Судя по всему, королейздесь хватало. Тиниар счего-то решил, что она его сестра. По крайнеймере, он так заявил своему правителю и родичу. Король тоже согласился, чтоони из одного рода эльфов. Кажется, в этоммире было три эльфийскихрода. По мнению, мистрис хватило бы и одного, но её мнения никто спрашивать не стал, а онаблагоразумно воздержалась от его высказывания.Имена здешних эльфов обычно начинались на одну из четырех буквалфавита: никакого разнообразия. Вот в её последнем выпускном классе было тридцать семь учеников, и их имена начинались на все буквыалфавита, включая непроизносимые согласные. Правда, вкаком-то мире фантазия родителей была настолькоубога, чтоподчас в классе половина учеников откликалась на однои то же имя. Ужасно! Поэтому слишкомупрекать бедныхэльфов не стоило. Все же они оказались довольно-таки милыми. Сразу поверили ей, а точнеенашедшемуженщину эльфу. Как поняла мистрис, Тиниар слыл здесь за кого-то вроде местного умалишенного или блаженного. Впрочем,сие почтиодно и то же. Аннифируэль совершенно не стремилась к лишним сложностям и посему переубеждать эльфов, принявших её за свою родственницу, не стала, да и от использования магии решила пока воздержаться. Светлоеэльфийское волшебство использовать было бы можно, но зачем же тратить силу по пустякам? Полукровку в ней не заподозрили – то лине было здесь таких, то ли слишком была похожа мистрис на деву дивного народа.Кровь еёотца – эльфийского принца, ясно сказывалась во внешности женщины. Высокая, изящная, сточеными чертамилица, красиво очерченными губами, большими глазами цвета растопленного меда. Писаная красавица, по мнению многих. Единственно, что портило её, с точки зрения дедушки-эльфа, такэто ослепительнорыжие волосы, доставшиеся в наследство от матери. Но здесь против рыжихэльфов ничего не имели. Аннифируэль сочли прекрасной и восхитительной - названый братец только и восхищался ею. Экстравагантный цвет одеждмистрис также сошелей срук. Любовь к красному и зеленому приняли за знакуважения к некоторым из представителей местного Пантеона.Биографию, к счастью, придумывать не пришлось. Мистрис всегда предпочитала говорить правду, ведь рядом могли оказаться и те, кточуетложь. Разумеется, всю правду говорить не стоило. Посему на вопрос о родителях женщиначестно ответила, что они погибли от рукмерзких тварей, когдаона былаеще очень мала. Даи это былобы невозможно. Наивные создания, совершенно уверенные в том, что кроме их мира, никаких другихнет и быть не может, дружно решили, чтоеё семьяпострадала от рук здешнего Врага, а сама дева с младенчества жилав лесу и никакое зло не коснулось её светлойдуши. Местные маги ничего темного в ней не обнаружили. А нашедший еёТиниар так прямо и утверждал, что видит в нейсвет, который озарил его больную душу. С этими нелепыми воплямион всюду шастал за ней, видимо забыв, что она ему якобысестра. Аннифируэль пыталась объяснить новоявленному ?братцу?, что для больной души полезнее не свет, анастойка из трав, нобезмозглый эльф намека не понял. Если бы не этабеда, то, пожалуй, здесь можно было бы неплохо отдохнуть, несмотря на обилиеперворожденных. Город эльфов был прекрасен, как обычно прекрасны лишь города дивного народа. Сами его обитатели тоже были прекрасны и подобно всемэльфам склонны ксозерцанию и музицированию. Ониуслаждали свой слухигрой на лютне или арфе ипением весьма мелодичных баллад преимущественно грустного содержания. От сихсладостных звукову Аннифируэль нылизубы. Все лютни и арфымира она сдала бы в утиль в обмен на одну гармошку или балалайку, онабыла дажесогласна на скрипку илирояль, но таких музыкальныхинструментов здесь пока не изобрели. Танцев, похожих хоть отдаленно на любимые Лиссэ пляски лешего, здесь тоже не знали. Было безумно скучно. Котобелкабесилась и скалила зубы на проходивших мимо эльфов. Мистрис ужемного раз пожалела о решении взять отпуск. Лучше работать, чем так отдыхать!Временами ей таки хотелосьзапеть одну изстаринныхстуденческих песенок с их курса. Хотя бы вот эту:Вот кто-то с горочкиспустился.Наверно, мой жених идет.Его давно уж схоронили,А он проходу не дает.Я семь ночейнедосыпалаИ слезыгорькие лила.Все кол осиновый строгала,Да заклинание плела.Вот он придет, его явстречу.Улыбкойстрастной обожгу,Коломосиновым привечу,Да заклинание прочту.Он распадетсясерым прахомИ расточитсяв темноте.Решу проблему одниммахомА расшлялись тут не те!Как хорошо быть некроманткойИзаклинания читать.Ишастать ночью по кладбищам,Чтоб колом упырей гонять.Вряд ли дивные создания оценили бы глубокий смыслнескладного студенческого творчества. Ихжалобы на тяжкую жизнь раздражали Аннифируэль до скрежета зубовного. Никаких упырей и вурдалаков, подстерегающих усталыхпутников, никаких скелетов, танцующихво мраке ночи, ни костяных драконов, сеющихужас, то естьничего такого, с чем бы не справился хороший меч, здесь не водилось. И они еще жалуются на воцарившуюся в их землях Тьму. Тьфу!Конечно, враг в этоммиребыл. Куда ж без него! Неведомым образом он ухитрялся искажать эльфов. Аннифируэль, правда, считала, чтоподобное невозможно. Как ни искажай эльфа, хуже, чем было, уже неполучится. Будучи сама дочерьюи внучкой светлых эльфов, дейе Лиссуаль зналаоб этом точно. К счастью, её мать частично была из родачеловеческого.Наверно, перворожденные чего-то непоняли, и этот субъект их просто совершенствовал. А ужутверждения, что он вывел из эльфов орков, не лезли нив один склеп. Это ж надо до такого додуматься?! Ведь все прекрасно знают, что, несмотря на некоторое сходство – это две абсолютно разные расы. Бедные неразумные эльфы везде так гордятся, что они перворожденные. Здешние не явились приятнымисключением. А ведь еслихорошенькоподумать: чем гордиться-то? Тем, чтоявляются опытным образцом, так называемым в народе первым блином? Сомнительначесть быть чьей-то недоделкой и недоработкой. Наверно,местный злодей все же пытался как-то их исправить, но вряд ли удачно. Еще Враг очень давно испортил этот мир. И теперь бедные светлые создания не только музицировалиисозерцали, но были вынуждены сражаться за мир во всем мире, то есть за Свет, Честьи Справедливость.К тому же Враг оказался еще и вором, который спер какие-то драгоценности при особо отягчающих обстоятельствах, убивродоначальника одной из династий. Родичи убитого дали клятву покарать негодяя и теперьклали жизни – своиичужие - ради возвращения украденного имущества. Не забывая при этом истреблять исобратьев. Надо полагать, опасались конкуренции.Однако в своем благомделе они не преуспели, то есть однудрагоценность уворазабрали, но другие эльфы. Вот, кажется, тогда поклявшиеся и решили, что дляначала надо избавиться от не тех илиотобрать у нихсвое. Кмыргзнает, что они хотели! Но по сему поводу от Врага они отвлеклись. А оный Враг процветал и занималсясвоим основным делом, то есть творил зло и непотребство.Хотелось бы узнать о нем побольше, но, к сожалению, о деяниях Врагаздесь знали все, и посему о нихмного не говорили. Да иновоявленную гостьюэльфы береглиот всяких неприятных, по их мнению, тем. Они были так деликатны, эти эльфы, чтоженщина старалась вести себя прилично. Но осторожные расспросы давалислишком мало информации. Оррик помогать отказывался, требуявернутьпервозданный вид.Пресловутый Враг, выяснилас большимтрудом мистрис, которогоздесьименовали Моргот - черный враг, создавал мерзких чудовищ, истреблял эльфов и людей, угонял их врабство, резал детей и насиловал жен.Ликвидировать его было делом благородным и общественно полезным. Но у перворождённых это никак неполучалось. Наверно, их былоещеслишкоммного. А светлые Боги, окопавшиеся в безопасном месте, ничего предпринимать не желали. Что и следовало ожидать. Правильно говорят, на богов надейся, а кол теши сам! Правда, когда-то давно местные божества все же посадили своего заблудшего собрата в одиночку строгого режима на триста лет. Что засрок длябессмертногосущества?! Потом его выпустили, в надежде, что он прозрел и просветился (ага, в темноте!), одумался, раскаялся и больше не будет. Но он не одумался, а укрепился. Плохо здесьбылос воспитательной работой.Скорее всего, этот тип просто спятил в результате заточения, и если раньше лишь хулиганил, то теперь поставил дело на научно-фанатическую основу. Маньяки - это неприятно! Апоопыту Аннифируэль точно знала, что всякие непобедимые Злодеи либо не злодеи, либо сумасшедшие, маньякиифанатики.И подлежат или убиению, илиисцелению, а при невозможности оного, отправлению в соответствующее заведение для скорбных умоми духом. Странный мир. Как могла понять женщина из путаных объяснений Тиниара, мир создал некий то лиЭлеватор, то лиИлеватар вместе с группой помощников, коих сам и сотворил. Зачемему помощники - было непонятно. Ведь всем давно известно – хочешь сделать хорошо, сделай сам. Наверно, сей Творец с сельскохозяйственным именем хотел сделать очень хорошо. Получилось, как обычно – хуже некуда. В процессе сотворения Врагпроявил себя во всейкрасе и внес какие-то искажения. Почему ему это позволили, былонеясно. По своему богатому опыту мистрис знала, что если чуткое ухо преподавателя замечает некое отклонение впрочтении заклинания, то ученик получает по шее, а некачественное волшебство нейтрализуется. Все просто!А здесь? Потом руководитель проекта куда-то свалил, оставивсотворенных караулитьнекачественное творение. То ли опасался за мир, то ли не желал видеть помощников. Лиссэ миров никогда не творила, нопару сотворителей знала. Они представлялись ей созданиями ответственными и разумными. Хотя кто знает, что было в их младые лета. Если всемиры так нелепо создаются, понятно, почему в них так хреновожить. Белка злобноклацнула зубаминад ухом, к оному ухуи примеряясь.- Оррик, тысдурел? -выгнула соболинуюбровь дама.?Яуу сейчаууусвсехпокусаууу!? - мысленновзвыл кот. – ?Я коуут, не белкауу!?- О дивныйсветмоей души! - воскликнул неслышно подошедший Тиниар. – Как прелестна ты, так нежно общающаяся с лесным зверем! Мистрис даже подпрыгнула. От названого братца покоя не было ни днем, ни ночью. Он так иследовалза ней всюду.