Изумрудный (1/1)

Ванкувер, 1986 год. Эта история не обо мне, о нет! О таких, как я, не пишут. Такие, как я, в лучшем случае спиваются к тридцатнику и находят хоть какую-то малооплачиваемую работу, чтобы хоть как-то выживать. Не знаю, доживу ли я до среднего возраста, буду ли работать каким-нибудь кассиром в супермаркете как моя мамаша, или, может, подсяду на ?иглу?, или, к примеру, откинусь от рака легких. О нет, о таких, как я, не пишут. Такие люди не мотивируют, наоборот, подают пример, как жить не нужно, так что, если такое и читают, то только в общеобразовательных целях, чтобы знать, как поступать не стоит. Эта история об одном парне, на которого я почему-то обратила внимание еще с первых дней учебы выпускного класса. Без преувеличений, странный тип, загадочный. Но что-то в нем было. Возможно, я просто хотела понять его действия, то, чем он руководствуется, совершая их. Финн был моим одногодкой, поэтому у нас было много общих занятий. Он иногда кивал мне в коридоре, но не говорил ни слова. Он вообще мало говорил, а если и говорил, то делал это кратко и сухо. У него, как и у меня, как я поняла, друзей не было. Но я ходила в одиночку, потому что считалась конченной наркоманкой из бедной многодетной семьи, таких, к примеру, подозревают в школьных расстрелах в первую очередь, а он считался просто замкнутой и скрытной заучкой. Он бы мог с легкостью присоединиться к кругу ботанов: умственные способности позволяли, но парень этого не делал. В столовой Финн сидел в наушниках с плеером в руках или читал книги. Я пробовала брать в библиотеке те, что видела у него в руках, надеясь, что это поможет мне его понять. Некоторые книги давались легко, а над другими я долго ломала голову, не сумев прочитать и четверти. Каждый день, на уроках, он выводил какие-то слова у себя на запястье. Пару раз мне удавалось их прочесть, и каждый раз там оказывались названия разных цветов: аметистовый, алый, черный. Сегодня вот он вывел ручкой ?изумрудный?. По-началу, за ним было просто интересно наблюдать, не более, но со временем в голове формулировались вопросы, на которые я хотела услышать его ответ. Были ли у него проблемы с головой? Не знаю, мне так не казалось, но мнения разных учеников расходились. По школе, особенно в начале года, о нем ходили сплетни. Вплоть до того, что некоторые считали его шизофреником, но спрашивать об этом в лицо не стали. В тот день, когда на его руке жирным шрифтом было выведено ?изумрудный?, я как раз позже выходила из школы, так как мне нужно было продать крэк какому-то отбитому одинадцатикласснику. Тогда увидела его сидящим на ступеньках школы. Он, как обычно был одет в широкую полосатую рубашку навыпуск, похожих у него было несчитанное количество,и коричневые вельветовые штаны. В тот момент я послала все к черту, и, подходя, кинула:—?Привет. Он резко дернулся от неожиданности, но потом, скинув с лица нерасчесаное черное кубло кучерявых волос, ответил:—?Привет, Агата. На секунду я взглянула на его лицо: оно не выражало ничего, кроме искреннего непонимания. Я не хотела заставать его врасплох, или показаться сталкершой, но вопрос слишком долго крутился на языке.—?Зачем ты каждый день пишешь названия цветов на руках? Финн смутился, а потом еще сильнее опустив рукав рубашки, прижал запястье другой рукой. В тот день я так и не узнала ответа на свой вопрос. Парень спокойно и четко проговорив, что это неважно, взял со ступенек потертый зеленый портфель и ушел. На следующей неделе на нашла у себя в шкафчике записку, написанную толстым шрифтом черной ручки:Я визуализирую настроение в цветах, и ими рисую свою радугу.