2.0. Договор о сотрудничестве, или Как же я ненавижу американцев (1/2)

С тех пор прошло десять лет. Десять лет, как я стала телохранителем и фактически правой рукой Брагинской. Или, как меня окрестили в преступных кругах, «Цепным псом». Что ж, в чём-то они и правы – стоило русской только приказать, я готова была порвать любого. На мелкие кусочки и без права на пощаду. А иначе… Иначе враги перестали бы уважать, а подчиненные – бояться. Нет, мне не нужно было одобрение тех, кто находились в моем управлении. Достаточно простой исполнительности и полной отдачи работе. Пожалуй, больше и не требовалось. Остальное я сама прекрасно могла делать.Как я и предполагала, властная натура Ани с годами расцвела в полной мере и показала себя во всей красе. Из неуверенной и нерешительной она превратилась в настоящую главу преступной банды – безжалостную и в то же время элегантную, утонченную, умеющую играть чувствами и волей других людей. Анна была очаровательна и кровожадна, словно сам дьявол. И, чёрт, я наслаждалась её обществом, наслаждалась тем, что могла всё время быть с ней рядом.Как бы я не хотела самой себе признаваться, но я влюбилась в эту девчонку. Влюбилась в тот самый момент, когда увидела аметистовые глаза и услышала дерзкий голос. Нет, мне не было противно от этого чувства. Наоборот, оно придавало мне сил. Но порой доставляло боль, когда очередной потенциальный жених начинал крутиться вокруг Брагинской. Тогда мне хотелось взять пистолет и отстрелить всем этим засранцам то, что болтается между ног, только бы они убрали свои загребущие руки от Ани. Ни один не был достоин того, чтобы быть рядом с ней. Я часто говорила ей об этом, что весь этот сброд ей не пара, но она лишь смеялась и в шутку спрашивала: «А кто тогда достоин? Неужто ты?». Мне оставалось лишь усмехнуться и, закурив очередную сигарету, ответить: «Дурочка. Это же неправильно. Ты милая принцесса, но я не очаровательный принц, а лишь твой верный рыцарь».

И я скрывала. Скрывала умело и профессионально. Никто из окружающих не замечал. Да им и не надо, что к лучшему. Вот тот случай, когда равнодушие играет благоприятную роль. Мне казалось, что эту игру может раскрыть только сама Брагинская. Но та молчала, и я лишь гадала, знает или нет.

Пока я была подле девушки, сумела неплохо понять ход её мыслей и примерно знала, чего от неё ждать. Можно сказать, мы стали подругами, очень хорошими. Она всегда делилась со мной секретами, да и я становилась чуть разговорчивее. Удивительно, но с ней было легко и даже уютно. Я чувствовала, что в полной безопасности, но бдительности не теряла. Так, на всякий случай. Работа всё-таки обязывала.Но такие разговоры по душам с недавних пор не приносили ничего радостного. Почему? Потому что они крутились вокруг одного человека, который меня раздражал. Нет, не так – я его просто ненавидела. А за компанию с ним и всю американскую нацию.Имя нашего нового партнера и возлюбленного Брагинской – Альфред Ф. Джонс. Именно о нём теперь постоянно говорила Аня. Глава американской преступной группировки. Надоедливый, болтливый, но сученыш льстивый и обаятельный. До тошноты. От одного взгляда на улыбочку этого прохвоста мне хотелось приложить его белобрысую макушку о первую ровную поверхность, а потом свернуть ему шею и долго-долго, с наслаждение ломать каждую косточку. Да так, чтобы слышался хруст. Но, увы, этикет не позволял – всё-таки именно с ним Аня решила заключить договор о сотрудничестве, чтобы поставлять наше оружие на американские рынки. Те в свою очередь завозили свою продукцию к нам с рядом льгот.Моё чувство ненависти было обоюдно, я знала точно, ибо не раз ловила на себе взгляд Джонса, полный желания закопать меня заживо или сжечь, как ведьму. О, он любил меня так называть. Подсядет к Ане и шепчет тихо на ухо, поглядывая в мою сторону:-А твоя верная ведьмочка не может оставить нас наедине?В нахальных глазах было столько презрения ко мне, что передергивало, но хотелось смеяться. Забавляли его жалкие попытки поставить меня на место. Потому что они были такими глупыми и провальными.Будь моя воля, этот мерзкий ублюдок давно бы кормил могильных червей своей прогнившей тушкой. Но, как ни сильна моя неприязнь к этому типчику, Брагинской он нравился. Нравился настолько, что она начинала говорить о нём, стоило тому скрыться за порогом. И я была бессильна. Впервые за долгое время я видела, что кто-то ей так интересен. Причем интересен не в плане «поразвлекаться, а потом пустить на корм пираньям», а в плане каких-то длительных отношений. И меня это пугало. Я боялась, что Аня, моя Аня, решит связать свою судьбу с таким пижоном, как этот американец. Но я лелеяла надежду, что подобного не случится. Иначе либо я убью Джонса, а потом уйду, либо просто уйду.Соглашение о сотрудничестве было подписано, и я решительно не понимала, какого хрена надо было устраивать ужин в честь этого. Разве нельзя как-то по-другому ликовать?

Мои возмущения были на корню прерваны властным жестом Брагинской, которая каким-то образом убедила меня, что так мы выскажем своё почтение и уважение к нашим теперь уже партнерам по делу. Мне клятвенно обещали, что это не займет много времени. К тому же, Аня хотела попрощаться со своим ненаглядным американцем.

Последний довод настроил меня вообще не идти. Больно надо смотреть на то, как они обжимаются и хихикают. От этого желание расправиться с Джонсом было только сильнее.Но стоило русской заговорить своим мягким, но властным голосом, как подобные мысли просто улетучились:-Я не могу пойти на встречу без своего телохранителя. К тому же, тебе надо будет проверить номер, который забронирован на эту ночь. Никто лучше тебя не справится с этой работой.Потом она зачем-то чуть тише добавила:-Юль, я знаю, что тебе не нравится Ал, но пойди хотя бы ради меня?Нервно прикусила губу и отвернулась. Ведь знает, чертовка, что только ей позволяю так себя называть. И она этим пользуется, чтобы меня уломать.

И этот раз не стал исключением.Я тяжело вздохнула и сказала:-Не называй меня так. И да… ты меня уговорила, но в последний…-Юль, я знала, что ты меня не оставишь! – не дав мне закончить, русская бросилась ко мне на шею и повисла. Я лишь хмыкнула, отцепляя её.-Аня, как я могу оставить такую дурашку наедине с этим чёртовым америкосом?-Он не чёртов! Он милый! – мотнула светловолосой шевелюрой Брагинская.-Но не для меня, - отрезала я и, взяв свой мундир со спинки стула, направилась к выходу. – Мне было бы спокойней, если бы его голова покоилась на полочке, в банке со спиртом или формалином.-Бе, ты настолько не любишь Ала? А вдруг ему неприятно? – чуть нахмурилась она.Я остановилась у самой двери и задумчиво похлопала пальцем по подбородку. Потом утвердительно кивнула и с улыбкой добавила:-Не волнуйся, наша ненависть обоюдна, так что никто не обижен. А теперь тебе пора отдохнуть. Я буду снаружи. Если что-то понадобится и случится – только позови, - подмигнула ей ивышла.Аня устало плюхнулась на кровать и удрученно проговорила:-И чего эти двое не поделили…***Нет, я его точно задушу. Не сейчас, а после. Хотя… Руки сами тянулись к пистолету, разум призывал к действию. Моё эго требовало пролить ненавистную американскую кровь.Ужин давно закончился, и Аня, наплевав на всё, со своего места перебралась на колени Джонса. Тот, конечно же, не возражал… Ублюдок. Ещё бы он возражал. Смотрю на них с безразличным лицом, а сама чувствую, как бешено стучит сердце.Вот Джонс приобнял её за талию, что-то шептал на ухо, целовал оголенную шею, касался губами бледной кожи. И нет-нет, но бросал на меня ехидный взгляд, видимо, ожидая, когда я сорвусь и таки набью ему морду. Но обойдётся, на его гребанную провокацию ни за что не поведусь.

-Сученыш, - сказала я одними губами в сторону. Но он, похоже, услышал и будто назло расстегнул верхние пуговицы пальто Ани. Та удивленно на него покосилась, но после покраснела и, поцеловав этого урода в нос, чуть приспустила его галстук, пробежалась пальчиками от подбородка до впадинки на шее.

Закурила и отвернулась. Не могу смотреть на то, как им хорошо. Да, это эгоистично, но мне больно смотреть на её счастливое лицо. И наглую ухмылку этой американской мрази.А Аня… Она смеялась, отвечая на его ласки и целуя губы, которые я бы с удовольствием разбила. Невыносимо.Решив, что ещё немного, и я не сдержусь - устрою тут кровавую бойню, попросила парней заменить меня, пока проверяю номер. Ушла, цокая каблуками по полу. Я ни разу не обернулась, но была уверена, что они даже не заметили того, что я куда-то делась. Тем лучше.В лифте дала волю чувствам и с силой пнула стенку, после чего ударила её кулаком. Меня переполняла злость и неконтролируемый гнев. Сейчас я ненавидела америкоса за то, что он может быть с Брагинской, ненавидела себя за своё чувство, за то, что не родилась мужчиной. Наконец, ненавидела её, потому что не замечала.

Постепенно ярость утихла, и я бессильно сжала кулаки. Снова ударила стенку, будто она была виновницей моей беды. Ненависть к Ане прошла, оставив после себя осадок осознания – к лучшему, что она не знает о моих чувствах. А если и знает, хорошо, что не показывает.Тут двери открылись, извещая, что я добралась до нужного этажа. Я вышла и направилась к номеру, стараясь не думать об Ане и Джонсе.

В конце концов, на что я рассчитывала? Кто я для неё? Хороший друг, телохранитель. Цепной пёс, который за неё готов разорвать глотку любому. Не более. А он… Да, этот америкос симпатичен, успешен, влиятелен. Чем не достойная партия для Брагинской?Так думали окружающие, но отнюдь не я. Для меня Джонс был объектом для уничтожения номер один. И я ничего не могла поделать. Интуиция подсказывала мне, что он не так прост и искренен, как может показаться. А я привыкла доверять своему шестому чувству.Открыла дверь и прошла внутрь. Тщательно исследовала каждый уголок на наличие каких-либо подозрительных вещей. Таковых не обнаружила. Я кивнула каким-то своим мыслям и, затушив сигарету в пепельнице, достала новую.Вот всегда так – только начинаю отвыкать, как стрессы и переживания вновь подталкивают меня к куреву. Нет, я от него не зависима. Просто оно помогает мне успокоиться. Поэтому я так часто курю в последние несколько месяцев. Проще говоря, с тех пор, как на горизонте нарисовался Джонс. Тогда я потеряла спокойный сон и превратилась в комок нервов, который постоянно ревновал, но всячески скрывал это.Вышла в коридор и огляделась, ища удобное место для наблюдения. Таковым я посчитала окно. Подойдя к нему, присела на подоконник и по коммутатору сообщила, что всё чисто, и они могут подниматься. Выдохнула дым, желая раствориться в нём.Слышала, как открылись створки лифта спустя несколько минут. Нарочно не смотрела в сторону номера, даже когда услышала приближающиеся шаги и смех. Если бы я увидела Анну с Джонсом сейчас, то обратно бы этот ублюдок не вернулся. Разве что в разобранном состоянии. Вот дверь захлопнулась, и я выдохнула с каким-то облегчением. Осталось только подождать, пока они там «попрощаются», и америкос свалит к себе на родину. Только тогда я наконец-то начну спать спокойно.***Тем временем в комнате…Брагинская счастлива. Да, несомненно. Ведь ничто не доставляет большего удовольствия находиться в объятиях любимого мужчины. А когда его руки так нежно ласкают её тело, вообще хочется раствориться и принадлежать только ему.Альфред мягко увлек её на широкую кровать и, приспустив с плеч лямки платья – пальто осталось где-то в прихожей - , поцеловал нежную кожу.Русская засмеялась.-Щекотно же.Джонс усмехнулся и прошелся дорожкой поцелуев до мочки уха.-Аня, я так не хочу от тебя уезжать, - шепнул он и потерся носом о щеку.-Я тоже, - грустно ответила она, путаясь пальцами в светлых волосах. – Но это же ненадолго, так?-Конечно, - американец погладил её по щеке. – Ведь разлука с тобой так невыносима…Брагинская резко выдохнула и слегка прикрыла глаза, когда Альфред провел рукой по её груди, спустившись ниже.

-Ты такой подхалим… - промурлыкала Аня и поцеловала его. – И как я без этого буду…-О, думаю, что нормально. А Юльхен явно обрадуется моему отсутствию.-С чего ты взял? – удивилась она, слегка наклонив голову в бок.-Уверен, что если бы не ты, то она давно бы свернула мне шею, - хмыкнул американец, поглаживая бедро светловолосой. – Юльхен меня не переносит, я это вижу…-Не обращай внимания. Это только для вида, - пожала плечиками Брагинская. – Она просто беспокоится за меня и старается уберечь ото всех, кого считает опасным. К несчастью, - тут русская хихикнула, - ты относишься к числу таких людей.-Хах, да я плохой парень.-Да. А мне нравятся такие, - хитро улыбнулась она, притягивая его к себе.-Девочкам всегда нравятся плохие парни, - усмехнулся Джонс, целуя Аню. – Кстати, я тут вспомнил, что нужно забрать кое-какие бумаги у моего человека. Ты сможешь попросить Юльхен, чтобы она сходила?-Какие бумаги? И когда? – чуть приподнялась Брагинская, мгновенно становясь серьезной. Такая переменчивость в настроение нравилась Альфреду. Он упивался властностью и мягкостью Ани, они пьянили его похлеще всякого алкоголя.-В восемь, особняк за городом. Опасности никакой, так что она может придти одна.-Но…-На случай опасности там будут мои люди. Так что не переживай, ей ничего не будет угрожать, - словно прочитав мысли Брагинской, заверил её Джонс и для убедительности снова поцеловал. Аня довольно мурлыкнула и сказала:-Хорошо, скажу. А теперь… может, продолжим, мой плохой мальчик? - русская провела руками по спине американца, будто призывая снять рубашку.