Все упирается в прошлое (1/1)

Кесем, закрыв двери, опустилась на мягкую тахту. У нее снова начались головные боли, Валиде Султан пыталась утихомирить боль, массируя виски, но тщетно. Она решилась вновь выпить отвар, хотя лекарь ей строго настрого запретил это делать. Найдя среди всяких склянок разного размера и формы нужную, она быстро выпила содержимое и прилегла на тахту. Вновь перед ней всплыли воспоминания...

*flashback*В дворцовом саду царила осень. С высоких деревьев опадала разноцветная листва, тепло постепенно уходило. В саду разгуливал легкий осенний ветерок. Кесем Султан оставила свою свиту у входа в сад, а сама направилась к месту, в котором назначила встречу. День близился к вечеру, поэтому Хасеки пришлось одеть накидку. Сегодня ее образ был как никогда прекрасен. Проходя мимо уже увядавших роз, она остановилась и задумалась. Задумалась о быстротечности жизни, о том, что в жизни каждого человека может наступить осень, сначала весьма красивая и теплая, но потом она обязательно превратится в холодную и перейдет в зиму. Холодную снежную зиму. И это неизбежно, как бы человек не пытался отодвинуть осень в своей жизни, но она обязательно наступит. Не понятно, что ее подтолкнуло на эти размышления. Видимо проблемы, которые навалились на нее, натолкнули на подобные рассуждения. Сначала лекарь сообщил, что со здоровьем султана что-то не так: оно серьезно подорвано, затем она увидела в глазах Османа и Мехмета ненависть друг к другу, еще и эта наложница Гюльбахар, которой удалось родить шехзаде и которую всячески защищала Хюмашах Султан, Сафие тоже не давала покоя: она все время следила за действиями Кесем и пыталась найти в них что-то, что уничтожит и ее саму, и ее детей. Нет, историю с Кеманкешем нужно завершить, пока она не вышла на новый уровень. Каждый раз, когда Махпейкер вспоминала обо всех своих проблемах, она все больше в этом убеждалась: нужно покончить со всем. Раз и навсегда. Так она убережет и себя, и своих детей, и Кеманкеша, к которому испытывала весьма неоднозначные чувства...Она до сих пор не смогла разобраться в них. К Мустафе Кесем испытывала уважение, ведь он всегда был ей предан, с самого первого дня, когда Ахмед назначил его охранником своей жены, но только ли уважение она испытывала к нему? Разумеется, нет. Кеманкеш славился тем, что за ним охотились многие девушки Стамбула, хотели его очаровать, и когда Кесем видела рядом с ним какую-либо особу, ее настроение резко падало, Хасеки с ужасом осознавала, что она ревновала его. Но ведь нельзя. Ее единственная любовь — Ахмед. Хотя какая любовь...Взаимовыгода, удобство и уважение — на этом все. Но ведь нельзя испытывать подобные чувства к своему подданому. Запрещено. Не по закону. Законы, законы, вся империя держалась на этих законах: туда не ходи, это не делай, эти чувства не испытывай...Но что делать, если не можешь не нарушать закон, не можешь приказать сердцу? Махпейкер была уверена в том, что Мустафа влюблен в нее, она долго пыталась это отрицать, но каждый раз его взгляд говорил сам за себя. Она всегда после их встреч сидела в покоях и вспоминала каждое его выражение лица, каждую фразу, сказанную Кеманкешем, вспоминала его темные глаза, она всегда в них видела что-то особенное, но что — сама не знала.

И вот, в этот день она собиралась отказаться от своих чувств и от Кеманкеша. Она уже пятнадцать раз повторила заученные фразы. Кесем решила пойти дальше, но ее длинное платье зацепилось за ветку розы, она только хотела опуститься, чтобы исправить ситуацию, но мужская рука бережно отцепила ее наряд от цветка. И снова этот взгляд...Снова этот влюбленный взгляд. Снова она видит его глаза. Снова тонет в них. И вот Кеманкеш наконец опустил взгляд и почтительно поклонился. Кесем быстро пыталась вспомнить свои заученные фразы, перебирала все слова в своей голове, но ни одного связного предложения ее сообразительность не складывала. Ее лицо, которое она сделала ранее, снова изменилось. А ведь с утра Махпейкер стояла перед зеркалом и репетировала выражение своего лица при встрече с ним. Да, она настолько была тепла к Кеманкешу в душе, что ей приходилось с трудом натягивать маску безразличияперед каждой их встречей. Но все всегда выходило из-под контроля: при виде своего охранника лицо Хасеки приобретало румянец, а глаза начинали светиться. Так было и в этот раз.

- Султанша, Вы хотели о чем-то поговорить? - и снова этот голос. Голос, который она узнает и услышит везде.- Да, Кеманкеш. - Кесем всячески пыталась унять дрожь в голосе, но тщетно. - Слышала, что ты отныне не мой охранник.- Да, Султанша. - лицо Кеманкеша заметно омрачилось. - Повелитель назначил меня на должность Паши, хотя я предпочел бы остаться рядом с Вами...- Мустафа поднял взгляд на свою возлюбленную. Чтобы не смотреть в его глаза, она стала изучать цветы. Кесем еще ни разу в жизни не изучала так подробно лепестки роз.- Кеманкеш, не нужно... Ты же знаешь, как я отношусь к твоим чувствам. - сердце Мустафы забилось в бешеном ритме. Как? Как она узнала? - Ты думаешь я настолько слепа, что не замечаю твоих взглядов на меня?- Нет, Султанша, что Вы...- Кеманкеш, ты понимаешь, что случится, если Повелитель узнает об этих чувствах? Он не пощадит ни тебя, ни меня, ни моих детей, поэтому это все нужно закончить. - последние слова дались Кесем с особой сложностью и Паша это понял.- А что, если я не могу? Что, если я не могу это все закончить? - после слов, сказанных Кесем, мир Кеманкеша перевернулся, он больше не мог сдерживать свои эмоции, поэтому говорил все громче и громче.- Кеманкеш, тише, нас могут услышать...Кеманкеш...Я не в состоянии сейчас сделать то, что хотела...Приходи вечером в заброшенный особняк недалеко от вакфа, нам нужно все решить.- Кесем быстро развернулась и хотела побыстрее уйти, чтобы Паша не заметил слез, которые наворачивались на глазах. Больно... Слишком больно было после тех слов, что она произнесла. Но нельзя было показывать слабость. Никому, даже ему.

Кеманкеш остался наедине со своими догадками, он не знал, что Кесем собиралась сделать. Но его это не пугало, все равно он уже погиб. Его убили слова любви всей его жизни. Он никогда не испытывал таких сильных чувств до того, как в его жизни появилась Кесем. После ее первого появления перед ним в сердце Кеманкеша поселилась привязанность к Хасеки и безграничная любовь. И как теперь убрать все это из его души? Кеманкеш этого не знал. Паша осознавал, что он стал отравлять жизнь любимой своими чувствами, предоставлять ей проблемы. От этого ощущение душевной боли было еще сильнее. Но Кеманкеш знал, что он — воин, поэтому не мог сдаться, опустить руки и сделать что-либо с собой, хотя очень хотелось. Паша решил, что если Кесем сегодня вечером полностью от него откажется, то Мустафа попросит султана, чтобы он отправил его на поле битвы. Он умрет героем и дело с концом.***На Стамбул уже опустился вечер. Солнце зашло за горизонт, напоследок одарив землю своими лучами. На небе появлялись первые звезды. В покоях перед зеркалом стояла Кесем. Ее глаза были уже красными и опухшими от слез, она весь день просидела запертой в своих покоях и еле успокоилась только перед вечером. Султан отправился с сыновьями в охотничий домик, Султанши находились в своих покоях и уже постепенно готовились ко сну, поэтому отсутствия Хасеки никто из родных не должен был заметить. Она конечно рисковала, причем очень сильно, ведь Сафие Султан не спускала с нее глаз, но и Махпейкер была не так проста: она уже вывела на чистую воду всех ее шпионов и вела себя крайне осторожно при них.

Итак, Кесем наконец привела себя в порядок, собралась с мыслями, взяла все необходимое и направилась к выходу из дворца. Удивительно, что Хаджи шел за ней молча, не задавая лишних вопросов, видимо он видел подавленное состояние Госпожи, поэтому не хотел давить еще больше. Хотя подобное его редко останавливало. Кесем грациозно прошлась к карете и села в нее, за ней уселся в транспорт Хаджи и пару служанок.- Султанша, а зачем Вы взяли с собой этих хатун? - Хаджи все-таки не выдержал и задал вопрос, его любопытство взяло верх над другими чувствами.- Потом...Все потом, Хаджи...- Кесем не отрывала взгляд от окна, в котором мелькали деревья.Наконец, карета подъехала к месту назначения. Как и положено, Хаджи вышел первым и подал руку Султанше. Следом за Кесем вышли служанки.

- Госпожа, что это за место? Зачем мы приехали сюда в столь позднее время? - Хаджи уже и забылся от страха и любопытства.- Чтобы тебя казнить, Хаджи — серьезным тоном проговорила Кесем, а потом ухмыльнулась. Хаджи не сразу понял шутки, поэтому сначала начал бегать глазами по рукам служанок и бостанджи, чтобы найти шелковый шнурок, но при виде ухмылки на лице Махпейкер немного успокоился. Страх и любопытство сделали свое: ага верил уже всему подряд.Кесем быстро зашла в особняк и направилась к единственным покоям в нем. Здание было крайне старым, камень в стенах уже начал давать трещины, повсюду было очень много пыли и где-то в углу раздавался мышиный писк, в помещении было очень сыро и стоял какой-то неприятный запах.- Ждите меня здесь.- дала указание Хасеки перед входом в покои.Она медленно открыла двери и вошла. Кеманкеш уже был на месте. Она захлопнула за собой дверь и подошла ближе к Паше. Он стоял спиной ко входу.- Кеманкеш...Паша.- он медленно развернулся к ней и поклонился.- Я хочу сразу перейти к сути: ты...Вы знаете, какое должно быть наказание за Ваши чувства, но ввиду того, что я безгранично благодарна тебе...Вам за то, что Вы не раз спасали мне жизнь, я предоставляю Вам выбор.- Кесем растягивала каждое высказывание, так как все слова снова смешались в ее голове при виде Кеманкеша, но показывать этого она не хотела. Она достала из рукава маленький сосуд с какой-то жидкостью. - Выбирай дальше сам свою судьбу. В этом сосуде яд. Ты либо его выпиваешь, либо же завтра просишь султана, чтобы он назначил тебя санджак-беем где-нибудь подальше от столицы. - к глазам Кесем снова подступили слезы, она нервно сглотнула нарастающий ком в горле. Хасеки очень хотела, чтобы Кеманкеш выбрал второй вариант. Она с надеждой смотрела на него. Кеманкеш ухмыльнулся.- Вот значит какой выход Вы нашли, Султанша. Вы так сильно хотите от меня избавиться? Дело в том, что если я уеду, моя жизнь превратится в ад, ведь Вас не будет рядом, зачем мне это? Я, пожалуй, выберу первый вариант.- Кеманкеш уже и забыл, что он воин и ему не пристало умирать таким образом. Он осознал, что все это время подвергал любимую опасности и портил ей жизнь. Ему стало настолько больно от этого осознания, что он хотел закончить все здесь и сейчас. Закончить абсолютно все.- Я могу дать тебе время...- Не нужно, Султанша, я уже все решил. - лицо Кеманкеша ничего не выражало, кроме спокойствия, но в душе все больше разгорался огонь. Он выхватил склянку из рук Кесем, чтобы побыстрее покончить со всем этим. - Но у меня есть последнее желание...- Кесем напряглась, она не до конца понимала всю ситуацию, она была уверена, что Кеманкеш выберет второй вариант и навсегда покинет столицу, а вместе с тем и ее жизнь. Из глаз предательски хлынули слезы, она не ожидала, что этот сильный и мужественный воин вот так сдастся из-за женщины. Он видел многое, он сражался на поле боя и не знал, выживет ли или нет, возле него часто проходила смерть, задевая его своим холодным шлейфом, но он не сдавался, всегда находил в себе силы уцепиться за жизнь.- Говори.- Кесем была на грани истерики, слезы не переставали течь из глаз.- Первый и последний поцелуй...Знаю, Вы мне откажете, но...- он не успел договорить, как Кесем жадно впилась в его уста. Кеманкеш не сразу понял, что происходит, но когда опомнился, взял лицо возлюбленной в свои руки и ответил на поцелуй. Он пытался запомнить ее запах, вкус ее пухлых губ, каждое ее прикосновение. Когда воздух в легких закончился, Кесем оторвалась от Кеманкеша, а тот, в свою очередь, открыл сосуд и быстро осушил его. Они смотрят друг на друга. Глаза в глаза. Они бы так и стояли, если бы тишину в покоях не прервал громкий кашель Паши. Средство подействовало. Кеманкеш стал задыхаться и рухнул на пол. Кесем подбежала к нему и взяла его руку в свою. Он крепко сжал ее.- Султанша...Султанша...- Кеманкеш пытался что-то вымолвить, но нехватка воздуха совершала свое дело. Наконец, кашель отступил и в глазах Кеманкеша стало темнеть. - Для меня честь умереть за Вас.- это были последние слова Кеманкеша перед тем, как он потерял сознание. Да, он сказал именно ?за Вас?, а не ?из-за Вас?, даже сейчас и в такой ситуации Паша не хотел, чтобы Кесем страдала, не хотел, чтобы она винила себя в его смерти. Кесем не отпускала руки Кеманкеша. Она рассматривала каждый миллиметр его лица, пытаясь запомнить все его черты. Все же через несколько минут она нашла в себе силы подняться и быстро вытерла слезы.- Стража! - в покои вошли бостанджи, за ними влетел и Хаджи, который был взволнован всем происходящим. Он опешил, когда увидел Кеманкеша, лежащего на полу. Хатун, приехавшие с Султаншей, вошли в покои несколько позже.- Стража, перенесите Пашу туда. - Кесем указала на тахту, которая находилась в углу комнаты. - Хатун, делайте все, как я вам говорила. - после этих слов Кесем вышла из комнаты направилась к карете. Хаджи еще несколько минут пытался понять, что происходит, но потом пошел за своей Госпожой.Когда они сели в карету, сбоку послышался стук колес.- Султанша, оставайтесь здесь...- Не нужно, Хаджи, все нормально. - Кесем остановила своего верного слугу. Хаджи удивленно посмотрел на нее.- Прикажи кучеру ехать.Это подъехала карета, которая потом привезет тех, кто остался в особняке.- Хаджи выполнил приказ, а сам пытался понять, что происходит. Но картинка происходящего никак не складывалась воедино.Кесем смотрела в окно, а по щекам медленно скатывались слезы. Она до последнего надеялась, что он выберет второй вариант и просто уедет. Но все ее надежды рухнули, когда он забрал сосуд из ее рук. ?Для меня честь умереть за Вас? - эти слова эхом отдавались в голове Кесем, боль в голове нарастала, но Махпейкер была настолько опустошена произошедшим, что даже не чувствовала эту боль. В ее сердце и душе была боль сильнее. Значительно сильнее.

- Султанша, Вы отравили Кеманкеша Пашу? - с опаской спросил евнух, боясь гнева Султанши. Он наконец сопоставил все факты, провел логическую нить и догадался, что к чему.- А как ты думаешь, Хаджи? - ага с непониманием взглянул на Кесем. Она, в свою очередь, ухмыльнулась.- Значит, вот как ты думаешь обо мне. Неужели ты видишь меня настолько неблагодарной и жестокой? Неужели я могла убить того, кто меня оберегал и защищал?! - Кесем и так была на эмоциях, а тут еще и Хаджи со своими глупыми, как она считала, вопросами, поэтому она стала постепенно повышать свой тон.- Что Вы, Султанша. - Хаджи в очередной раз пожалел о том, что не умеет держать язык за зубами.- В сосуде была специальная настойка...Она вызывает кратковременный спазм грудной клетки и сосудов. Я бы не дала ему умереть. Никогда. - тогда, стоя перед Пашой, Кесем боялась решения Кеманкеша не из-за того, что он может умереть. Она боялась того, что он настолько любит Хасеки, что даже не захочет жить без нее. Так и случилось. Кесем понимала, что разбила ему сердце. Это угнетало ее еще больше. Но везде же нужно искать плюсы, так ведь? Плюс был и в этой ситуации: скорее всего отныне Кеманкеш не захочет видеть ее и сам уедет. Но этот плюс не облегчал состояние Кесем. Она придумала все это для того, чтобы показать Кеманкешу свою жестокость, чтобы он перестал в ней видеть чуть ли не идеал женщины, чтобы он возненавидел ее, отказался от нее. Она хотела еще о чем-то подумать, но карета резко остановилась.

- Султанша. - евнух подал руку Госпоже. Кесем в подавленном состоянии направилась во дворец в сопровождении аги.***Кеманкеш быстро отошел, очнулся он в той же комнате, где проходила их встреча с Кесем. Дышать ему было все еще тяжело, голову будто пронзали острыми стрелами. Когда Паша открыл глаза, он увидел перед собой двух хатун, которые возились возле тахты. Мустафа быстро вспомнил, что с ним произошло.- Паша, Вам уже лучше? - спросила одна из хатун.- Да. - буркнул Кеманкеш и начал подниматься с тахты, не обращая на свое, все еще не совсем хорошее, самочувствие.- Паша, Вам нужно еще немного отдохнуть...- Оставь.- бывший кетхюда Хасеки Султан остановил хатун взмахом руки. Он осторожно поднялся на ноги и медленно направился к выходу из особняка. Головокружение еще не до конца прошло, как и головная боль, но оставаться в этом месте он больше не мог.

На следующее утро Хаджи ага сообщил Кесем, что Кеманкеш уехал из Стамбула в Амасью.*end of flashback*Из воспоминаний Кесем вытащила снова пронзающая голову сильная боль. Она возникла из-за того, что Султанша снова не справилась со стрессом без настойки. Пока Кесем вспоминала прошлое, наступил вечер. Валиде Султан медленно перешла на кровать. На ее глазах застыли слезы, и когда она легла, то они начали медленно стекать по бархатной коже. Кесем впервые за долгое время дала волю слезам в полной мере. Она понимала, что тогда разбила сердце бедному Паше, который из-за нее готов был выпить яд. Кесем все эти годы винила себя в том, что так обошлась с ним.

В это время на Кеманкеша, который был в своих покоях, тоже нахлынули воспоминания. Он вспоминал, как каждый раз, когда Кесем все больше отдаляла его от столицы, вместе с приказом о переезде в новую, более дальнюю провинцию Паше приходило и письмо от регента Султаната. Личное письмо, где она оправдывала свое очередное решение тем, что от этого всем будет лучше. Он не на одно из них не отвечал, Кеманкеш держал обиду на Султаншу. И вот, в один прекрасный день к нему приехала Эбру, чтобы доложить о обстановке в Топкапы и о состоянии новоиспеченной Валиде Султан. Помимо этого, кузина Кеманкеша приехала доложить о приказе Госпожи, касающегося ее писем. То, что рассказала Эбру, Пашу сильно разгневало, он понял, что Кесем собирается уничтожить все воспоминания, касающиеся его. Его обида на регента Султаната стала только больше, но ненадолго, постепенно она все же утихла. Кеманкеш просто не мог долго держать обиду на эту женщину. И тогда Мустафа решился сначала забрать свою кузину, чтобы обезопасить ее, а потом организовать план с бунтом и его подавлением. Он понимал, что ?ненависть? Кесем к нему возникла из-за того, что она просто боялась, что Паша что-либо расскажет кому-то или попытается отомстить ей. Из-за всех этих воспоминаний и мыслей Паша снова сорвался и разгромил свои покои.

Тем временем Кесем все также не спала. Она вспоминала то, что как только Султанше поведали о приезде Кеманкеша, она сразу же приказала Хаджи разузнать о личной жизни Паши, она надеялась, что он приехал не один. Но зря. Кеманкеш так и не создал семью. Да и у Кесем ее с одной стороны не было: каждый ее ребенок существовал отдельно от братьев, сестер и матери. Валиде Султан была весьма одинока. Одинока, когда вокруг нее немало родных, но в то же время чужих людей. Она после Кеманкеша так никому полностью и не доверилась, даже от верного слуги Хаджи были тайны. Теперь же он вернулся, но гордость не позволяла Валиде Султан попросить прощения у Кеманкеша, да и зачем? Кесем считала, что он не простит ее. Вот только бывший регент Султаната не знала, что Паша уже давно ее простил. Она считала лучшим выходом просто вновь избавиться от Кеманкеша, чтобы заново не влюбиться. Заново... Не влюбиться... Кесем так и не поняла, что настоящая любовь не проходит даже спустя время, а у Султанши были все признаки этой настоящей любви.Валиде Султан еще долго ворочалась, головная боль никак не отпускала ее, но в конце концов через некоторое время она все-таки погрузилась в царство Морфея.