Глава десять. Коварный герцог (окончание) (1/1)

Анна огляделась. Здесь определенно произошли изменения. То несоответствие, которое смутило ее во время краткого пребывания в комнате в прошлый раз, было устранено. Кровать стояла на положенном для нее месте. Только это была не обычная гостиничная кровать — а изящное ложе, неширокое, но с высоким резным пологом и балдахином из дорогой ткани, возможно, то самое, о котором так много болтали и шутили. Видимо, в кровати и была причина обеспокоившего ее шума. Не из воздуха же она появилась, и не волшебные духи ее сюда доставили. Анна вздрогнула, а Ричард прижал ее крепче, как ценную, только что пойманную добычу. Как бы не так. Она не глупая перепелка, трепыхающаяся в силках и запутывающаяся все больше и больше. Кое-что хитрый охотник все же не предусмотрел: ему предстояло выполнить еще один маленький, но важный женский каприз.— Если с ними сейчас ничего не сделать, то поутру останется только срезать, — кротко и печально вздохнула Анна, попытавшись пальцами, словно гребнем, провести по волосам до самых кончиков.— Моя прекрасная дама так нетерпелива, — прошептал ей на ухо Ричард, усаживая на край ложа. Анна поджала ноги и завязала край простыни так, что теперь ее наряд походил на одеяние девы времен Эллады. Ричард снова ее провел. Гребень из слоновой кости словно совершенно случайно оказался совсем неподалеку, но Ричард в роли заботливой нянюшки был невыносим. И все же Анна радовалась, что он до сих пор не овладел искусством расчесывать женские волосы. Видимо, ему не хватало практики, и это воодушевляло. Радовала ее и жесткость ложа — пожалуй, тот же стол, на котором Ричард чуть не овладел ею несколько часов назад, был мягче. Ужасная крамольная идея — надевать пояс целомудрия на мужчин, но эта кровать вполне могла считаться зароком верности.Нет, Ричарду совершенно не давалось несложное искусство работы с гребнем. Он, конечно, старался, но Анне то и дело приходилось перехватывать пряди, чтобы не лишиться их. В конце концов она решила отнять у заботливого рыцаря орудие пытки. Завязалась шутливая борьба, в результате которой узел простыни развязался, и та упала, обнажая грудь. Сердитая Анна принялась приводить себя в порядок, зато гребень остался у нее.— Не знаю как ты, но у меня разыгрался зверский аппетит… — с невинной улыбкой заявил Ричард.Анна пожала плечами. На столик с нехитрыми закусками и с кувшином, наполненным, скорее всего, вином она уже обратила внимание. Только вот присоединяться к Ричарду за его трапезой Анна не собиралась. Ей еще нужно было привести в порядок волосы. Но и в этот раз вышло не так, как она планировала. Ричард взял на себя заботу накормить ее. В кувшине действительно было вино, чудеснейшая мальвазия. Смущенная Анна позволила Ричарду подносить кубок к ее губам и, осторожно, боясь облиться, делала глотки. Она сама не понимала, почему позволяет такую вольность, почему ест с его рук. Может, потому что ей нравилось ощущать себя беззащитным птенцом, нуждающимся в опеке. Только ее кормилец бессовестно этим пользовался. В очередной раз, когда она открыла рот, готовая съесть кусочек сыра, Ричард отвел руку. Не осознавая, что делает, Анна потянулась за лакомством, и чуть не коснулась губами подставленных губ Ричарда.— Ты же говорил, что голоден? Но ничего не ешь… — попыталась она скрыть смущение.— О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна!* — Вместо ответа Ричард убрал за ухо выбившуюся прядь ее волос. — Глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои — как стадо коз, сходящих с горы Галаадской. — Анна засмотрелась в его безумные, почти демонические глаза и позволила уложить себя на спину.— Ричард, — имя любимого прозвучало как стон. Ей хотелось раствориться, стать легким облачком. Смущение и стыд, остатки гордости вели ожесточенную борьбу с чем-то новым в ней. С чем-то, что было подвластно только Ричарду. Она проигрывала. Она теряла себя окончательно. Но в ее проигрыше была ее победа, в покорности — власть. Она осознавала это, но не стремилась воспользоваться своей властью. Особый голод, необычный и греховный — она ощущала его не меньше, чем Ричард.— Как лента алая губы твои, и уста твои любезны. — Ричард наклонился так низко, что почти коснулся ее губ. — Как половинки гранатового яблока — ланиты твои под кудрями твоими. — Узел, сдерживающий ее нехитрое одеяние, был развязан…— Пожалуйста… — прошептала Анна. Была ли это просьба остановиться, или же продолжать и прекратить сладостную пытку, она не знала.За нее все решил Ричард. Она покорялась его ласкам, принимая самые смелые. Куда-то уходил страх, что ее любимому может не нравиться ее неопытность, или же напротив он посчитает ее слишком распущенной. Любовное соединение мужчины и женщины должно приносить удовольствие, а в своем первом браке она познала только отчаяние, когда, сжав зубы во время брачной ночи, ждала окончания унизительного действа, а потом долго лежала без сна опустошенная, не смея плакать, чтобы не показать свою слабость. Тогда она считала себя мертвой, по какой-то ошибке жило только тело без души. Но Ричард нашел способ возродить ее.Умелый любовник не торопился овладеть своей нежной возлюбленной. Он чередовал поцелуи и прикосновения, то легкие и невесомые, то требовательные и страстные. Анна постепенно втягивалась в эту игру, то ускользая, то требуя большего. Она пыталась протестовать, когда рука Ричарда скользнула к складкам между ее ног, но ее возражения были остановлены поцелуем. Ласки были приятны, хотя ее тело и душа желали чего-то еще. Чего — она и сама не могла дать ответа.Бедра Анны двигались вслед за рукой Ричарда. Когда же он прекратил сладостную пытку, она возмущенно застонала и снова поразилась своей несдержанности.— Ты такая нетерпеливая. У нас еще столько времени. Вся жизнь…— Может тогда завершим все после свадьбы, — Анна надула губы. Как смеет Ричард упрекать ее в несдержанности? Это она должна просить его подождать, а не лежать здесь, бесстыдно расставив ноги, поражаясь его умению сдерживаться.— Нэнни… Моя упрямая, дерзкая девочка… — Ричард осыпал ее лицо поцелуями. — Если бы ты знала, как я желаю тебя.Анна понимала. Разгоряченная, твердая как камень мужская плоть, сейчас прижималась к ее животу.— Любимый, — прошептала она, возвращая поцелуй, и шире развела колени.Ричард не торопился. Приподнявшись, он любовался такой соблазнительной позой Анны.— Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе! — он наклонился и поцеловал коленку возлюбленной. Его руки скользнули по ногам Анны — от бедер вверх, а потом вниз, к лодыжкам. Подхватив их, он заставил ее обвить ногами поясницу.Движение…Ожидание боли оказалось неоправданным. На самом деле, это была лишь малая часть цены, которую Анна согласна была платить ради того, чтобы быть с Ричардом. Но нет, ничего даже похожего. Она была благодарна Ричарду за то, что он давал привыкнуть к себе, действовал медленно и осторожно. Не просто соитие тел, нечто большее. Анна ловила дыхание любимого и дышала в такт. Ее уносила одна волна за другой, сначала мягкая, накатывающая, как легкий нежный бриз, затем неистовая и бушующая, как в самый сильный шторм. Анна ласкала спину Ричарда руками, выгибалась ему навстречу, поощряя, как могла. Что-то должно произойти, она чувствовала это каждой частичкой своей сущности. Анна откинула голову, устремив глаза в потолок. Или же это и не потолок, а то самое небо, доступное святым и безумным счастливцам? Вот она, та вершина, когда еще не много и упадешь вниз. Анна стонала, не имея сил сдерживаться…Ричард успокоился позже. Несколько толчков, и он, задрожав, прижался к ней так сильно, насколько это было возможно.Они лежали в обнимку. Анна думала, что если примоститься на груди любимого мужчины, то жесткое ложе станет удобнее самой изысканной кровати. Сон не шел, хотя тело окутала приятная усталость. Анна пребывала в блаженной дремоте.— Если бы эта ночь не заканчивалась… — пробормотала она, высказывая вслух невозможную мечту, лениво растекающуюся и занимающую все ее мысли.Ричард приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть в глаза.— Будет не одна такая ночь, но сначала ты должна кое-что мне сказать…— Завтра, — притворно зевнула Анна и попыталась отодвинуться. Не тут-то было, Ричард крепко прижимал ее к себе. Ей хотелось крикнуть, какое право он имеет устраивать допросы, после того, как добился своего? Какое право он имеет бросать ее в пустоту ада, после того, как вознес на небеса?— У тебя было достаточно времени подумать. Согласна ли ты, Анна Невилл, стать герцогиней Глостер и получить мужа в придачу?Даже хорошо, что она не накинулась на Ричарда с упреками. Теперь, сохраняя лицо, она тоже выдерживала паузу, разыгрывая раздумье.— Что же, — наконец произнесла она. — Как только истечет май, я стану твоей женой, Ричард, герцог Глостер.Ричард кивнул, соглашаясь с ее выбором. Как только истечет май… Как только истечет год ее положенного вдовства. Впервые за сколько времени Анна подумала о своем первом муже с жалостью. Ей не за что было его прощать. Ради чужих амбиций и безмерного желания власти ее и Эдуарда бросили в одну постель. Теперь Анна никогда не узнает, смогла бы когда-нибудь их взаимная брезгливость перерасти хотя бы в уважительное равнодушие. Он мертв, а она жива и любима. И наверняка будет счастлива…— Возможно, нам придется сократить срок. Все в руках господних, — задумчиво сказал Ричард, поглаживая живот Анны.— Коварство — вот твое имя, — Анна все-таки легонько стукнула кулачком в грудь своего будущего супруга. Она должна была сердиться, но не могла. ?Все в руках господних…? Возможно, позже она подумает о чести Невиллей и той неловкой ситуации, которая может возникнуть, если ей придется выходить замуж беременной. Потом, не сейчас… Сейчас она почти верила, что их первенец зачат в эту самую ночь.__________________* Ричард цитирует Песнь песней Соломона