Глава 6 (1/2)
Дни почему-то летели с бешеной скоростью, растирая минуты стрелками невидимых часов. Так мне казалось, по крайней мере. Слишком много операций, министерская проверка в тубдиспансере, пять сложных больных - и месяца как не бывало. Я даже не успел заметить, как приобрел себе новое средство передвижения в этом круговороте незапоминающихся событий. Просто одним утром, два или три дня назад, я понял, что держу в руках ключи от совершенно незнакомой мне машины. Потом только в памяти всплыла моя фраза, сказанная Никольскому, после того, как мне пригнали машину с ремонта: «Я больше не сяду за руль этого автомобиля. Слишком тяжело». Хотя, я мог бы и не говорить. Пусть мою старую Ауди подлатали так, что не к чему было придраться. Но я, смотря на нее, все равно видел лишь разбитое лобовое стекло и залитое кровью водительское сидение... Вот в такой вынужденной амнезии я и пережил очередной март. Я не задумывался, что там ждет меня впереди – просто плыл по течению, надеясь, что когда-нибудь меня все же прибьет к берегу.
Павлов так ни разу и не появился в клинике, хотя и Никольский, и я настаивали на скорейшем лечении. Виктор даже нашел неплохого специалиста, из своих, готового во внеочередном порядке провести обследование и назначить необходимые для поддержания иммунной системы препараты, но Леша упрямо избегал нашей помощи, оставаясь при своем мнении на счет всего произошедшего. Признаться, я не понимал его до конца. Казалось, есть еще что-то, что терзает его с тех самых пор, как... погибла Стелла. Нет, разумеется, самого заражения ВИЧ с лихвой хватит, чтобы покрыть ни одну тяжелейшую депрессию с головой. Но я чувствовал, что Павлов скрывает что-то. Я не из любопытных, и не лезу в чужие души, но что может так сильно сломать парня, который далеко не трус и не слабак? Заражение? Это может посодействовать и крепко испортить жизнь, но не до такой степени. Какая-то личная драма, ошибки прошлого, семейные проблемы... Я много думал об этом, но точно что-либо предположить не мог. А спросить у Леши напрямую, основываясь лишь на каких-то своих выводах, было бы глупо. Одно я знал точно – переживает он далеко не за себя.
Я ехал на ночное дежурство в тубдиспансер, с недовольством вспомнив, что у меня впереди два выходных. Перспектива меня не особо радовала – от снотворного, что я пью перед сном каждый свой выходной, скоро начнется привыкание, а это не самая радостная весть. Когда я на работе, находятся дела поважнее сна, и даже когда ни на один вечер не назначены операции, я не сижу сложа руки. Дома же все по-другому. Какая-то невыносимая тишина, которую не сбить ни шумом телевизора, ни чтением книг – пустота. Что есть выходной? Еда, головная боль и ожидание его скорейшего завершения. Поэтому я так их ненавижу.
Тубдиспансер в ночное время выглядел еще более зловещим, чем при свете дня. Он находился всего в километре от Карагандинского Бетонного завода и чаще всего в каком-то смоге или облаке серой пыли встречал всех, кто приезжал сюда. Ближайший поселок был почти нелюдим: лишь старики, которым нет смысла уезжать куда-то. Мрачное место. Кроме того, из окна моего кабинета, выходившего на южную сторону, виднелись позолоченные купола православной церкви, а чуть западнее растянувшееся кладбище, которому, казалось, совсем не было границ. Когда в теплую погоду окна и форточки открыты, до тубдиспансера часто доносится звон колоколов, хоть и слабый. Каждый раз приезжая сюда, я думаю – что же я здесь забыл? Но в последнее время я из кожи вон лезу, чтобы выходные в Областной клинической больнице пришлись на рабочие будни в тубдиспансере. Чаще всего так и происходит. Только вот на счет следующих двух дней я прогадал.Я поставил машину на свое привычное место, кивнув охраннику, который курил, облокотившись плечом о дерево.- Вы чуть ли не с радостью сюда бежите! – сказал он, метко бросив окурок в урну.- Это как посмотреть, - отозвался я, и скрылся за дверью служебного входа.
Прежде, чем войти в эту больницу, все врачи проводят своеобразный ритуал. В большой комнате, похожей на раздевалку в обычном спортивном комплексе, к стенам прибиты железные шкафчики с номерками, в которых и содержится врачебная экипировка. Она состоит из длинного халата, маски, перчаток, бахил и медицинской шапочки. И все это, конечно же, одноразовое. Прежде, чем надеть «защитный костюм врача», руки обрабатываются специальным раствором, который желательно вообще не выпускать из рук. Особенно при открытых контактах с больными. Это не брезгливость или страх заразиться, это меры защиты тех людей, к которым ты выйдешь, покинув тубдиспансер. Как много людей заболевает случайно, лишь потому, что носитель туберкулезной палочки халатно относится к чужим жизням. Я, как и многие, не всегда так ревностно соблюдал эти правила, до того момента... пока на моих глазах один человек подхватил от другого кое-что похуже туберкулеза.
Возле кабинета меня встретило начальство в лице Светланы Васильевны Тен – хирурга широкого профиля, с уставшими глазами после долгого рабочего дня, плавно перешедшего в ночь. Ее лицо озарила какая-то вымученная улыбка, когда она увидела меня.- Бикерт, у тебя выходной! Ты зачем пришел сюда, злой дядя анестезиолог?
Я решил, что она шутит.- Шеф, вы что-то путаете! Диспансер мой на эту ночь.
- Ага! А Харитонова мне куда деть? – всплеснув руками, спросила она. – Он итак уже жалуется, что ты у него кусок хлеба отбираешь!- А, Мишаня, - протянул я, сразу догадавшись, откуда у меня лишняя ночь. – Переживает за свою квалификацию что ли?Светлана Васильевна внимательно на меня посмотрела.- Привыкай уже, робот, что есть на свете график дежурств. Я все понимаю, Андрюш, но тебе надо домой сейчас. Правда, поезжай. Харитонову я, ну никак не могла отказать!
Я подумал, надо будет Мишане это как-нибудь припомнить. Нормальный бы мужик к жене побежал, а он тут кукует, чтобы повышение не проморгать. А ведь знает же, гад, что я в Областную скоро совсем уйду, а все равно перед Тен на задних лапках бегает.
- Ну, что, самой мне тебя, что ли отправить? – Тен говорила по-доброму, даже немного извиняясь. – А, кстати, он тебя что, не предупредил?
Долго же до нее доходило! Я немного разозлился на тупиковость ситуации, но быстро взял себя в руки.- Как видите. Ну, что, я поехал тогда.
- Отдохни, как следует!
- До свидания.
Я мечтал встретить Харитонова по дороге и сделать ему прививку от лицемерия. А еще лучше хорошенько стукнуть. Раз пять. Но, как назло, его нигде не было, и я так и вышел из больницы, со сжатыми кулаками.
В машине я набрал Никольского, надеясь, что он не на операции.- Да, Андрей, что-то случилось? – спросил он сонным голосом.- Вы спите, помешал, да? – виновато произнес я, дергая руль.- Да вздремнуть лег в ординаторской, - ответил он, и я почти ощутил, как его лицо расслабилось. – Все нормально?- Да, да... Я просто... А хотя не важно. Я к вам заеду?
- А что туберкулезники твои? Отпускают тебя? – со смехом уточнил он.