Битая посуда (1/1)

...И снова, и снова я отскабливал содой, золой и песком пригорелые корки на горшках и сковородках, и даже во сне не мог отделаться от ощущения, что насквозь пропах осклизлой, запселой ветошью и тухлой зеленой водой, что плескалась в каменном баке, и не раз и не два я таскал в кухню полные ведра этой воды, и самое неприятное было то, что, вытаскивая их из бака, я вечно заливал штаны, и сырая материя противно холодила ноги, и кожа на руках становилась похожа на разбухшую замшу, и я бывал несказанно рад, когда удавалось улучить хотя бы минуту, чтобы отогреться у пылающего очага, подышать сытным мясным паром, погрызть печеной картошки, и почему-то самой вкусной мне казалась ее обугленная, потрескавшаяся кожура, и почти до полуночи, когда в притон стекались и сползались "гости", у меня выкраивалось немного времени на передышку, пока повар не выдергивал меня из моего угла и не гнал работать, но даже и этому я радовался, ведь ох и страшно в одиночку было слушать вечером сверчка за давно остывшей, рассыпающейся по кирпичику печью... ...И все рухнуло в одночасье... ...И как же хохотал и улюлюкал трактирный сброд - что крысу добивают кочергой, что человека - им все едино... ...И левая кисть сначала горела, пульсировала и ныла, как ошпаренная, а потом перестала чувствовать что-либо вообще, и я корчился и хрипел на полу, выкашливая вместе с остатками жизни тёмные маслянистые сгустки, и щербатые плиты будто были заляпаны переспелой дочерна давленой вишней, и шум в ушах оборачивался то ворчанием паровой машины, то конским храпом, и в притоне стояла тошная сладкая вонь, как на бойне, и надо мной смыкалась жёлтая, пенная, мутная вода, и последнее, что я увидел и расслышал, прежде чем захлебнуться ею-это тающий шлейф белой пыли и затихающий рокот каретных колёс...