Упа/ОМП/Нико (Намбака) (1/1)
Упа тяжело вздыхает и облокачивается о стену, закрыв глаза, старается привести дыхание в порядок, но мысли снова и снова бьют по нему, не давая покоя. Сколько бы он ни старался, все напрасно. Мысли о новеньком не дают жить нормально. Если и существует любовь с первого взгляда, то это была она. Пришла внезапно и столкнула его в бездну, в которой не было дна. А если и было, то Упу накрывала уверенность о неизбежном. Он обязательно разобьется, задыхаясь во время падения, отчаянного желая вдохнуть кислорода, которым стал Питер.Горько усмехнувшись, он открывает глаза, смотря на парня напротив него. Нико. Всего одно имя вызывает столько ненависти, сколько нет в целом мире. Кругом только это имя, которое слетает даже с губ Питера, чьим вниманием так хотел завладеть голубоволосый.—?Ты делаешь не так,?— жёстко говорит Упа, с ненавистью смотря на растерянного паренька. Как бы ему не хотелось, но взять в ученики того, кто проводил больше всего времени с Питером?— было лучшим решением. Отыгрываясь на Нико Упа и сам не замечал каким жестоким может быть, каждое слово словно стрела вылетела из него, ставя зеленоволосого в неловкое положение, выводил из которого его Питер.Нико долго не мог осознать, что чувствует к новенькому не просто привязанность или симпатию как к другу, но, когда осознание пришло неожиданно, то Нико спрашивал про это всех, ожидая любой ответ, что это неправильно, что так быть не должно. И какого же было его удивление, когда все просто улыбались и радовались за него.- Привет, - весело говорит Питер, подсаживаясь к Упе и Нико, которые пришли пообедать перед очередными тренировками. - Как дела? - начиная есть, спрашивает брюнет, смотря то на одного парня, то на другого, сидящие как на иголках. - Все хорошо?- Все просто прекрасно, - решил ответить Упа, зло смотря на Нико, уткнувшегося в свою тарелку и стыдливо покраснев от такой близости с любимым парнем.
- Ладно, - протянув слово, Питер снова принялся есть, хитро смотря на двух заключенных, чьи чувства ему давно стали понятный. - Ладно, - говорил он уже себе под нос, горько усмехнувшись.