Глава 98. Выбор Батура (1/1)
Елизавета молчала. Я повторила свой вопрос еще раз, однако наложница никак не отреагировала. —?Отвечай, перед тобой госпожа,?— сказал Энгин, однако Елизавета все равно не желала ничего говорить. —?Если считаешь, что своим молчанием делаешь себе лучше, то ты очень сильно заблуждаешься,?— ответила я. —?Доказательств хватает для того, чтобы ты просто была казнена. —?Я буду говорить только шехзаде,?— подала голос Елизавета. —?А захочет ли шехзаде тебя видеть? —?спросила я. —?После того, как ты отравила его беременную наложницу. Я сейчас отдам приказ и ты будешь казнена. Сказать по правде, я сомневалась в правдивости своих слов, кроме того, не стала бы отдавать такие приказы без согласования с Батуром. Да и вообще, с большей радостью я бы отдала все решения именно сыну, как главе санджака. Однако, по-видимому, Елизавета поверила мне, поэтому с легкой дрожью в голосе, которую безуспешно пыталась скрыть, ответила: —?Госпожа, поймите меня! Вы тоже когда-то были на моем месте! Я отравила Наталью-хатун и хотела, чтобы все подумали на Айше-хатун! Я бы избавилась сразу от двух соперниц! А Келбек-хатун… Все равно шехзаде ее уже не любит. —?Да кто ты такая, чтобы говорить о том, кого любит или не любит шехзаде? —?возмутился Энгин. Однако меня задело совершенно другое. —?Нет, хатун,?— сказала я. —?На твоем месте я никогда не была. Поэтому и стала той, кем стала. Я даже не думала о том, что можно отравить одну беременную наложницу и свалить все на другую. И именно поэтому я смогла стать матерью шехзаде, санджак-бея Бурсы. А вот в столице одна такая наложница была. Правда, ее очень скоро вычислили и казнили. Не уточняя, что этой самой наложницей еще поманипулировала Хюррем, я будто окунулась в атмосферу Топкапы более чем десятилетней давности. ?Интересно, а что творится там сейчас???— подумала я. Однако вестей из столицы не было совершенно и мне оставалось только надеяться на то, что нынешние наложницы Сулеймана сами попереубивают друг друга, без чьей-либо помощи. —?Уведите хатун в темницу,?— распорядилась я. —?Госпожа, пожалуйста, прошу вас о милости! —?воскликнула Елизавета, однако наложницу повели в коридор и больше я от нее ничего не услышала. Я была в полном шоке от того, что услышала. Меня изумляло столь странное поведение Елизаветы и я решила поделиться всем с Батуром. Услышав от меня все новости, сын решил поговорить с наложницей лично. Как выяснилось, Батур спустился в темницу и выслушал от Елизаветы такой рассказ, от которого мог растрогаться даже камень: оказывается, она, Елизавета, влюбилась в Батура с первого взгляда, но ее никак не хотели отправлять в его покои. Наложница не раз и не два просила об этом калф и евнухов, но получала в ответ только предложения немного подождать. В принципе, это вполне могло быть правдоподобным: лицо Елизаветы было чуть обезображено какой-той перенесенной инфекционной болезнью, возможно, оспой. Да, рубцы уже сгладились, но какой-то неземной красоты у наложницы уже не было и я даже удивлялась, как такую девушку купили в гарем. Вроде бы, Елизавету купили потому, что в этом случае за двух других рабынь обещали немаленькую скидку, однако детали этой сделки мне были неинтересны. —?Шехзаде,?— в слезах говорила Елизавета. —?Бес попутал меня, застелил мне разум! Я почему-то думала, что если вы лишитесь сразу двух наложниц, то у меня появятся шансы! Пожалуйста, шехзаде, прошу вас, смилостивитесь надо мной! Я буду самой преданной вашей рабой, буду любить вас до гроба! Впечатлившись этими мольбами, Батур поднялся ко мне в покои и сказал: —?Матушка, Аллах любит кающихся. Душа Елизаветы еще не прожжена злом и даже пусть она неверная, ее сердце открыто к покаянию. На словах о неверной меня несколько покоробило. Я не могла знать наверняка, известна ли Батуру моя принадлежность к христианству или нет, однако могла сказать с уверенностью: сын так сказал не потому, что хотел меня оскорбить. —?Ту, которая оступилась впервые и со слезами кается в своем грехе, нельзя казнить,?— сказал Батур. —?Я сказал Елизавете, что она должна будет понести покаяние в темнице на хлебе и воде и только после этого ее грех будет хоть как-то прощен. —?Батур,?— удивленно произнесла я. —?Эта наложница убила одного человека и пыталась оговорить другого. Она опасна. Если ты хочешь сохранить жизнь Елизаветы, ее необходимо удалить из дворца. —?Матушка, нет безгрешных людей, каждый может оступиться,?— ответил Батур. —?Нужно быть милостивым к тем, кто оступился, но готов покаяться. Я ничего не ответила. Мне было приятно слышать то, что сын вырос достаточно гуманным человеком, однако по глазам Батура стало понятно, что все гораздо проще?— он сам влюбился в Елизавету. ?Ну что, в стане скандалистки Келбек, отравительницы Карасы и ядохранительницы Айше ожидается пополнение?,?— с грустной усмешкой подумала я.