Глава 17. Заступники (1/1)

Жизнь в гареме текла своим чередом. Периодические встречи с Сулейманом, достаточно жаркие, пусть и нечастые, ночи. Я удивлялась, как в таком возрасте можно хотеть близость с женщиной, но была только ?за??— у меня все еще оставалась вероятность забеременнеть. С Хюррем я старалась не видеться, даже умышленно строила свои маршруты так, чтобы не встречать с ней в коридорах. Михримах обычно не разгуливала по дворцу без матери, поэтому с ней я тоже не виделась. Фатьма-султан относилась ко мне более чем нейтрально, не говоря ни слова, хорошо я поступила или плохо. Но что-то мне подсказывало, что она довольна моим поступком, хоть и не говорит об этом вслух?— нехорошо говорить подобное о гибели племянника. Иногда мы встречались с Джихангиром в библиотеке. Я не знала, как вести себя с этим шехзаде, так как он, с одной стороны, был в слегка конфликтных отношениях с Селимом, с другой стороны, он вполне обоснованно мог ненавидеть меня за гибель брата. —?Джихангир,?— однажды я решилась поговорить с шехзаде. —?Что мне лучше взять, если я хочу прочитать о завоеваниях Селим-хана? —?Госпожа, возьмите вот эту книгу,?— ответил Джихангир. —?Я ее читал совсем недавно, она очень подробная. —?Спасибо,?— коротко поблагодарила я. —?Вы тоже любите читать,?— сказал Джихангир. —?А поэзию Селим-хана читали? —?Еще не дошли до этого руки,?— честно ответила я. К поэзии я была полуравнодушна, потому что османские авторы писали хуже Есенина, а именно Есенина я считала идеалом среди поэтов. —?Тогда возьмите еще эту книгу,?— посоветовал Джихангир. —?Стихи Селим-хана. —?Спасибо,?— снова поблагодарила я. —?Госпожа,?— как мне показалось, стесняясь, сказал Джихангир. —?Вы действовали по приказу Махидевран-султан? Я растерялась. Потому что пусть моим первым желанием было ответить, что это ложь и я действовала по своей инициативе, я до сих пор упорно отпиралась, когда речь заходила о том, что именно я руководила отравлением Селима. —?Джихангир, я ни за что в жизни не стала бы лишать жизни человека по чьему-то приказу,?— ответила я. —?Неужели вы отдали этот приказ? —?изумился Джихангир. Я чуть задумалась. Я не знала, насколько искреннен Джихангир с Хюррем и можно ли ему доверять. С другой стороны, зачем мне было доверять чужому человеку, сыну соперницы? —?Повелитель пришел к выводу, что я виновна,?— обтекаемо ответила я. —?Госпожа! —?изумленно воскликнул Джихангир. —?Как же так! Я верил вам, в вашу невиновность. Я ходил к повелителю и просил его быть милостивым к вам! Я умолял его подождать и только потом принимать решение! После того, как Рустем-паша допросил вас, повелитель вернулся в свои покои мрачнее тучи и уже хотел отправлять палачей в темницу! Я молил падишаха о том, чтобы он пожалел вас, ведь хорошо помню, как падишах горевал и скучал без Назенин-хатун! Я верил в вашу невиновность и, выходит, верил зря! —?Джихангир, спасибо тебе,?— сказала я и приобняла шехзаде. —?У тебя очень доброе сердце, жаль, что у остальных оно не настолько доброе. —?Зато сейчас я могу сказать, что вы понесли свою кару справедливо,?— ответил Джихангир. —?Справедливо,?— ответила я. Судя по всему, разговор был окончен, поэтому я углубилась в недра библиотеки и пошла выбирать себе еще книги. Со временем Джихангир, как мне показалось, свыкся с мыслью, что я виновна в гибели Селима. Шехзаде не игнорировал меня, не был грубым, оставался все так же вежливым и без проблем советовал мне книги, если я его об этом просила. Поэтому я сделала вывод, что от этого человека мне не стоит ждать какого-то удара под дых, что нельзя было сказать о Хюррем и Михримах. Однако так как мой Батур постоянно находился под чьим-то присмотром, Хюррем, как мне показалось, решила переключиться на Мустафу. Все-таки, взрослый сын султана представлял большую опасность, нежели малолетний. А еще, как я пришла к выводу, так как канон уже был изменен, Хюррем начала действовать раньше, отчего ее действия стали совершенно непредсказуемыми для меня. Я несколько раз видела, как та же Фахрие или другие доверенные люди Хюррем с кем-то о чем-то ненавязчиво говорят, пытаясь не привлекать к себе внимания, поэтому я сделала вывод, что что-то замышляется. Вскоре я узнала, что Сулейман снова собирает шехзаде, чтобы определить того, кто отправится в санджак наследника. Эта новость была мне безразлична, потому что мой сын был слишком маленький для подобного, поэтому я просто вела прежнюю жизнь, как и раньше. Во время прогулки я встретилась с Гюльфем. До ситуации с отравлением у нас были ровные отношения, мы практически не виделись и крайне редко о чем-то разговаривали. Сейчас же я не знала, что стоит ждать от этой женщины, как она отреагирует или не отреагирует на мой поступок. Сперва разговор был более чем нейтральным: мы обсуждали цветы в саду. Так как цветы были очень красивыми, а аромат стоял чуть ли ни на километр вокруг, эта тема мне была очень интересна и я с удовольствием ее поддерживала. Однако уже вскоре после начала беседы Гюльфем решила затронуть ту тему, которую я не ожидала от нее услышать. —?Госпожа,?— сказала она. —?Не повторяйте ошибок Махидевран-султан, не стоит. Наш повелитель влюбчив, но ошибок, как мне кажется, он не прощает. Я переживала за вас, ходила к повелителю просить его о милости, когда вас отправили в темницу, но падишах не стал меня слушать и велел идти обратно. Когда в покои повелителя пришел Рустем, я сразу поняла, что будет дальше и мне оставалось только молиться о том, чтобы все окончилось для вас как можно более мягко. —?Спасибо, Гюльфем,?— ответила я. Мысль о том, что уже двое человек чуть ли ни на моей стороне, раз просили Сулеймана о снисхождении, обрадовала меня, однако мне было интересно, что еще скажет Гюльфем. —?Госпожа, зная характер нашего повелителя, я думала, что вы уезжаете в старый дворец навсегда. Все-таки, шехзаде Батур еще мал для того, чтобы отправить вас с ним в санджак. Это чудо, что вас вернули через год. —?Повелитель сразу сказал мне, что я отправлена в старый дворец на год и лишена жалования на это время,?— ответила я. —?По-видимому, он вас любит,?— сказала Гюльфем. —?Но подумайте над моими словами, дай Аллах, чтобы они никогда не сбылись. Если так сложится, что вы будете окончательно изгнаны из рая повелителя, не пытайтесь бороться с Хюррем?— это бесполезно. Это нужно будет пережить. Я свое отпереживала, отстрадала и все прошло. Вы же, вероятно, знаете, что не все время я была хатун. —?Знаю, Гюльфем,?— ответила я. —?Соболезную. —?Берегитесь Хюррем,?— сказала Гюльфем. —?Не знаю, что вы задумали или нет, но Хюррем прощали за большее, нежели вас. И, я уверена, простят еще не раз и не два. Безусловно, мне было несколько неприятно слышать, что меня, такую-сякую нехорошую женщину простили, однако слова Гюльфем запали мне в душу: нужно быть очень осторожной и не испытывать удачу еще раз.