Глава двенадцатая, в которой А-Сан с друзьями ловит тёмного заклинателя (1/1)

Туман окутывал ноги, тяжело прижимал к земле, стелясь низко-низко. АньЦин держится спина к спине с младшим товарищем, прикрыв глаза и вслушиваясь в леденящую тишину, прерываемую лишь шумом ветра и криком птиц вдалеке. В текущей ситуации им оставалось лишь одно?— следовать за главой ордена, бывалым воином и сильным заклинателем. Молодой мужчина верил наставнику всецело, однако всё равно опасался того, что поджидало их дальше. МинЦзюэ вёл их уверенно, не сбавляя шага, на ходу приводя талисманы в действие и лишь изредка оглядываясь: тишина была лучшим доказательством того, что никого поблизости нет, в ней трудно потеряться, и если вдруг послышится помимо тихого шороха сапог по траве?— найти источник звука будет нетрудно. Чем дальше они шли, тем сильнее в очертаниях местности угадывалось какое-то поселение: то колодец мелькнёт, то полуразрушенный фундамент… Вскоре и вовсе показался каменный указатель с высеченными иероглифами: ?ЦинЦае*?. Мысленно пообещав себе позже поинтересоваться, чьи это владения, мужчина лепит на ближайшее дерево ещё один талисман, и тот сгорает дотла.—?Глава, что это значит? —?спрашивает его младший товарищ, и в его взгляде впервые мелькает что-то похожее на страх.—?Это значит, что тот, кого мы ищем, засел здесь. Вперёд,?— почти рычит себе под нос МинЦзюэ, и адептам ничего не остаётся, кроме как последовать за ним. Тропа, по которой они шли, постепенно сужалась, становилась всё уже и уже, пока не стала и вовсе незаметна, а насыпь и вовсе закончилась. Единственное, что выдавало тот факт, что тут кто-то ходил,?— прижатая к земле тропа, притоптанная не одной парой ног. Следуя этому неточному указателю, заклинатели вскоре вышли к заросшей деревушке с серыми покосившимися хижинами. На дверях многих из них развевались белые бумажные украшения: ?Похоронные дома, не иначе??— думает МинЦзюэ и подходит к одному из них, настойчиво стуча в дверь?— изнутри не раздаётся ни звука, даже вздохов не слышно. То же самое повторилось, стоило АньЦину и ЦианСе попытать удачи. Городок казался вымершим, и это было характерно для места, где поселился тёмный заклинатель. Заклинатели, не разделяясь, двинулись дальше?— к центру. Там, как рассудил глава ордена, должна была быть торговая площадь, сердце любого поселения. Оставалась надежда на то, что местность хранит если не следы кровавой бойни, то хотя бы какие-то подсказки.—?Жуть,?— тихо прошептал себе под нос младший заклинатель, и МинЦзюэ отчётливо уловил, как судорожно бегают его глаза и как подрагивают в руке талисманы. —?Мне показалось, что бумажная кукла на меня смотрит…—?Следи за ней,?— с лишней, пугающей серьёзностью говорит ему АньЦин, и неясно, серьёзен он или пытается напугать новичка. —?Тёмное искусство способно и не на такое. МинЦзюэ лишь тихо фыркает себе под нос. В словах старшего адепта была правда: никто толком не знал, что из себя представлял тёмный путь и как ему противостоять, однако сам мужчина был убеждён, что большинство фокусов чернокнижники не из головы взяли?— просто исказили или позаимствовали приёмы у тех, кто идёт по пути меча. Другой вопрос, что гораздо проще было обвинить кого-то в создании ужасных проклятий и талисманов, наносящих вред телу и духу, чем признать, что нечто подобное существовало по воле ?праведных? заклинателей. Те же куклы могли бы быть оживлены талисманом подчинения?— заклятием, позволяющим человеку взять контроль над неодушевлённым предметом?— и писался он отнюдь не кровью, а киноварью. Послышался стук, а следом звон, словно что-то разбилось,?— заклинатели напряглись, схватившись за оружие. АньЦин с МинЦзюэ, более сосредоточенные на окружении, почти одновременно двинулись в сторону дома, откуда послышалось копошение. Когда мужчины врываются внутрь, их встречает невидящий взгляд не дряхлой, но худой и поседевшей до корней волос старухи, как ни в чём не бывало перебирающей рис, и тихий писк из-под стола:—?Не убивайте! —?очень выразительно визжит девчушка и стучит ногами по полу, сжимая в руках бамбуковую трость и пряча нос в коленях. —?Бабуля и я ничего плохого не сделали! Уберите свои мечи, уберите, изверги! Первым реагирует ЦианСе, пустив нервный смешок и отвечая так резко, что маленькая девочка, едва ли одного возраста с ХуайСаном, подпрыгивает на месте, даже не задевая макушкой стол, и выползает навстречу, дуя щёчки:—?А если бы мы вошли без сабель, а ты бы оказалась ходячим мертвецом?! Загрызла бы нас!—?Дядя-с-саблей дурак! —?вопит малышка, тыкая в ЦианСе бамбуковой тросточкой с такой точностью, что МинЦзюэ сомневается в том, что его не подводят глаза: зрачки девочки были замылены, казалось, что их и вовсе нет, она совершенно точно должна была быть слепой. Однако, малышка смотрела так, словно всё видела,?— Мы простые деревенские жители, а ты!.. Пугаешь! Плохой-плохой дядя-с-саблей! —?Она топает ножками и кажется ещё меньше, чем есть. Девочка вряд ли достала бы МинЦзюэ до середины бедра, волосы были аккуратно собраны в два пучка по бокам и перевязаны зелёной ленточкой. Одежда на ней была на удивление хорошая, даже почти не грязная, что совершенно не сочеталось с внешним видом старухи, одетой в лохмотья и грязной, как загнанная потная кобыла.—?А-Цин,?— обращается к ней старуха и смотрит невидящим взглядом в совершенно противоположную от девчушки сторону. —?Кто пришёл? Нет-нет, как же так… А я-то ничего не приготовила… —?Её руки тянутся в сторону, где ничего нет, берут невидимые предметы, и женщина скоро-скоро расставляет их по столу. —?Ничего не готово… Девочка хмурит детские брови и снова топает ножками, слегка постукивая бамбуковой тросточкой по полу, и говорит ей прекратить, но замолкает, когда в разговор вступает МинЦзюэ, напуганная то ли грозным видом мужчины, то ли его грубым, низким голосом:—?Госпожа, мы не те, за кого вы нас приняли, и девочка нас не знает, но благодарю за гостеприимство. Не расскажете, что происходит в городе? мы искали ночлег, но не нашли ни души.—?Ах, души, ду-у-уши,?— качает головой, прицокивая языком, женщина. —?Где ночуют души? На кладбище да в похоронном доме, голубки… ни у кого тут теперича души нет, все там ночуют… И ветерок поёт так сладко, на луну поглядывая, и полынь колышется… Старуха казалась сумасшедшей, но в её словах сквозило смутное понимание. Она словно хотела, но не могла рассказать?— от того говорила загадками, неточно. А-Цин вдруг прыгнула на неё, потянула за рукав, и ЦианСе покачнулся, зажимая рот рукой?— на шее старухи отчётливо стали видны чёрные вены, проступающие сквозь морщинистую кожу, вздувающиеся и пульсирующие так сильно, будто вот-вот прорвутся. Девочка напуганной не выглядела, лишь шмыгала так, словно просила замолчать. Боялась, но чего-то другого. И МинЦзюэ догадывался, чего и кого именно.—?Не подскажете, где нам найти похоронный дом? —?интересуется мужчина, и видя, как крепко поджались губы малышки, к удивлению спутников, его примеру на сей раз не последовавших, убирает саблю и подходит ближе. Не торопясь, глава ордена занимает место за столом, принимая из рук старухи воображаемую чашку, и поясняет. —?Мы ищем кое-кого, друга. Боюсь, он связался с очень плохим человеком. Его зовут Сяо СинЧень, он заклинатель, как и мы. А-Цин светлеет лицом, подходит к нему вплотную и протягивает свой малюсенький мизинчик в сторону его огромной на фоне её ручек, ладони. МинЦзюэ не сомневается, что это жест доверия, и протягивает руку в ответ. Дети не умеют обманывать, особенно в таком юном возрасте; чего только стоило то, что девочка не скрывала, что зрячая, хотя глаза у неё были необыкновенные, совершенно точно слепые на вид, но видящие наяву. Подрасти она, научилась бы держать лицо и легко смогла бы обманывать людей. И глава Не искренне надеялся, что до этого не дойдёт, что у неё не будет такой необходимости.—?Обещай! —?требует она,?— Обещай, что вы поможете даоджану! Он подарил А-Цин новые ленточки для волос и платье! Он хороший, но делает плохие вещи!—?Обещаю,?— кивает мужчина, когда девочка с трудом хватается тонким пальчиком за его. —?Но мне нужно знать, где сейчас даоджан,?— Он переводит взгляд на ЦианСе и выразительно машет рукой на малышку. Адепт делает шаг вперёд и кивком даёт понять, что внимательно слушает. —?Ты останешься здесь. Обнесите хижину защитными талисманами, проверьте всё внутри. Сидите тихо. Если вдруг что-то пойдёт не так?— хватай малышку и беги.—?А старуха? —?спрашивает паренёк и косится на женщину, словно перед ним стоял ходячий труп. От сути он был недалёк, но вслух озвучивать свои мысли не решался.—?За ней вернёшься позже,?— хмурится МинЦзюэ, и каждый из них понимает, что женщина не жилец, но он не хочет расстраивать девочку. —?Двоих выводить сложно. Спрячь её и беги с А-Цин. Оставишь её с Мэн Яо и вернёшься за старой госпожой. Девочка кивает, без зазрения совести забираясь к главе ордена на колени и теребя кисточку украшения на сабле, пока АньЦин и ЦианСе отправляются обыскивать дом. Знает она много, как выясняется в процессе, но немногое понимает. МинЦзюэ надеется, что никогда не поймёт: в деревню пришёл добрый заклинатель и просил дать ему ночлег?— городские жители без задней мысли проводили даоджана к дому бабули и А-Цин, живущих за счёт подаяний да редких гостей. Так малышка и подружилась с загадочным заклинателем, совершенно растерянным и грустным. Как выяснилось, он поссорился со своим другом, и их пути разошлись. Следом в деревню прибыл странный юноша, постоянно трогающий лицо (А-Цин это бесило, вот и упомянула)?и мерзко-мерзко посмеивающийся, со странными предметами в бездонном мешочке и какой-то необъяснимой тягой ко всему сладкому. Он очень быстро подбил клинья к даоджану и уговорил взять с собой, когда Сяо СинЧень растерянно заявил, что нечисть в лесах уничтожена, и он не намерен более докучать этому городу, а спустя пару дней землю затянуло туманом, стали пропадать люди. Пришедший в поисках друга спустя неделю Сун Лань, описанный как хмурый и брезгливый заклинатель в чёрном, ушёл по следам странной парочки, и не вернулся. Не МинЦзюэ решает дождаться вечера, чтобы талисманы были эффективнее и светили ярче, и только тогда выдвигается в путь в молчаливой компании АньЦина. История не складывалась в одну картинку от слова совсем, хотя малышка вряд ли врала. Он был убеждён, что заклинатель, которого они искали,?— Сюэ Ян, но ничего, кроме любви к сладостям, с описанием знакомого А-Цин не совпадало. Чернокнижник точно бы убил бродячего заклинателя, а этот напросился в спутники, за беспалым так же не водилось такой причуды, как беспрерывное ощупывание лица. У мужчины в голове крутилась сотня и одна мысль, и ни одной дельной. Решив действовать, как обычно?— по ситуации, он отпустил посторонние мысли и ускорил шаг, направляемый ярким сиянием талисмана. Дорога, на удивление, заняла не так много времени: не успела бы догореть и палочка благовоний, как заклинатели оказались напротив покосившегося домика, лишь в близости к которому вспыхнули все оставшиеся у них талисманы. МинЦзюэ достаёт саблю из ножен и идёт вперёд, спиной чувствуя, что шаг в шаг за ним следует товарищ. На этот раз он уверен, что внутри его ждёт тёмный заклинатель или какая-то тварь, но всё же решает сделать ставку на эффект неожиданности?— услышав голоса по ту сторону двери, он тактично стучит и ждёт, пока ему отворят дверь. За тихими и мерными шагами слышится скрип, и на пороге его встречает смутно знакомое лицо даоджана с перевязанными белоснежной лентой глазами.—?Ты вернулся! —?нервно улыбается заклинатель, его руки дрожат. —?Принёс лекарства? Проходи, скорее, мне нужна твоя помощь.—?Сяо СинЧень, рад видеть тебя живым и здоровым,?— хмуро отзывается глава Не и заглядывает за спину слепому, и к своему удивлению обнаруживает внутри фигуру раненого, тяжело дышащего человека в чёрных одеждах.—?О,?— в голосе даоджана мелькает узнавание, руки дёргаются, как в приступе, прежде чем бродячий заклинатель склоняет голову в поклоне. —?Господин Не! Простите мне мою бестактность… Я ждал другого человека. Сун Ланю очень нужна помощь, и мой спутник обещал вернуться к ночи со снадобьем… Бровь Не МинЦзюэ дёрнулась, когда он вошёл внутрь, доставая из бездонной сумки пилюли укрепления тела и всучая их даоджану в дрожащие руки. АньЦин сорвался с места, спустя минуту возвращаясь с несколькими талисманами, источающими тёмную энергию. Тёмную, густую энергию, на зов которой обычно поднимались мертвецы.—?Глава, это…?Ловушка. Мы все?в ловушке. Нас заманили сюда намеренно,?— думает мужчина, и чувствует, как Бася вибрирует от гнева,?— А Сяо СинЧеня и Сун ЦзыЧеня тут бросили умирать?*** Когда старший брат покинул крепость, ХуайСан обрадовался?— теперь у него были развязаны руки!.. Вей Ин и Цзян Чен очень давно просились погостить в Нечистую Юдоль, да только МинЦзюэ всё откладывал, а то и вовсе запрещал заикаться об этом. Теперь же, хотя бы на денёк, он мог похвастать друзьям тем, насколько крепость огромная?— в разы больше Юнь Мена! И величественнее в своём скалистом внешнем виде! Недолго думая, он бросается к себе в комнату сразу же, как теряет из виду широкую спину, и садится за письменный стол, нетерпеливо покусывая кончик кисточки губами. Накидав пару коротких строчек для друзей, он старается сосредоточиться, вкладывая в бумагу духовные силы, и вот перед ним уже не полупустой лист со смешным рисунком в углу, а симпатичная птичка, овеянная золотистым сиянием. Он берёт её в руки и бежит к зачарованной двери, поворачивает ручку на фиолетовый цвет и выпускает пташку в красочный пейзаж лотосовой пристани, прикрывает дверцу так, чтобы не заглядывали прохожие, и ждёт. Послание должно было долететь до друзей, а следом?— проводить их к отправителю. Внутри всё клокочет и трепещет, отчего перехватывает дыхание и хочется тихо-тихо хихикать.—?А-Сан,?— От мелодичного голоса учителя мальчик подпрыгивает так же резко, как сердце ударяется о грудную клетку, нервно улыбается и едва не захлопывает дверь. СиЧень удивлённо склоняет голову чуть на бок, смотрит на ребёнка с недоумением. —?Всё хорошо?—?Да, да, учитель Лань, всё отлично! —?нервно смеётся он и ищет взглядом подсказки, о чём можно было бы спросить… и с вожделенным благоговением замечает в руках Лань Хуаня чемоданчик с красками и коробочку с ЛеБин,?— Вы куда-то собрались? Не успевает молодой человек ответить, как в щель в двери пролетает записка, привлекая внимание к фиолетовой ручке, а потом её толкают с таким напором, что ХуайСан чуть не падает вниз, к ступенькам, носом, издав тихий писк. На пороге застывает Вей Ин, улыбающийся от уха до уха, и довольно, пусть и настороженно, скоро, осматривающийся по сторонам. За ним мелькает фиолетовая фигурка Цзян Чена, и воспитанники Юнь Мена помогают молодому господину Юдоли встать на ноги. Получив свой справедливый подзатыльник от брата, УСянь раскрывает дверь пошире и втягивает внутрь ещё одну фигурку, бледную, в белых одеждах, и СиЧень улыбается, видя заалевшие кончики ушей ВанЦзи, неуверенно переминающегося с ноги на ногу. Кажется миг?— и он убежит прочь.—?Я собирался к озеру,?— говорит Лань Хуань, и А-Чжань поднимает на него взгляд так быстро и стремительно, что кажется, будто бы старший брат?— его единственное спасение. —?Очень красивый пейзаж, хочу попробовать нарисовать его,?— кивает молодой мужчина и смотрит на мальчика тепло и понимающе, прежде чем кивнуть им всем. А-Сан краснеет, боится, что затея вот-вот провалится, но гость крепости лишь тихо смеётся и гладит его и ВанЦзи по волосам. —?Но раз вы все здесь, пожалуй, останусь. Кто знает, что может случиться с четырьмя детьми без присмотра.—?Нет-нет, СиЧень-гэ, вы можете идти! —?Вставляет своё Вей Ин, повиснув на младшем Лане так, словно они были знакомы сто лет. —?Это же дом А-Сана! Он тут всё-всё знает, даже лучше вас! —?Лань Хуань смотрит на то, как улыбается УСянь, как в глазах младшего брата искрится веселье, и расслабляется. Мальчик слегка трясёт своего нового друга за плечи и требовательно просит:?— Мы уже не маленькие! Правда ведь, Лань Чжань? Скажи же, успокой своего брата!—?Мгм,?— кивает мальчик, смотрит на СиЧеня и чуть-чуть улыбается. —?Брат… Лань Хуань поднимает руки в примирительном жесте и качает головой. Знает, что хочет сказать ВанЦзи, и знает, как ему тяжело это даётся. Поэтому лишь давит в себе беспокойство и запоздало понимает, что только что скопировал поведение МинЦзюэ в тех случаях, когда он устаёт спорить и готов подчиняться.—?Хорошо, я понял. Я буду снаружи, если что-то случится?— зовите. А лучше сразу бегите ко мне, хорошо?—?Мгм. Цзян Чен склоняет перед ним голову в почтительно поклоне и провожает официальным ?учитель Лань?, в то время как ХуайСан и Вей Ин откровенно повизгивают, прыгая на месте в обнимку друг с дружкой. СиЧень улыбается напоследок и уходит восвояси, а дети оккупируют зал с камином. Биси прячется в самой глуби и притворяется простым огнём, упорно игнорируя попытки вывести его на диалог и обиженное бурчание младшего господина крепости. Когда в него кидают маленькой веточкой, демон не выдерживает, заглатывает её огненной пастью и рычит, что пожалуется хозяину?— никакого эффекта, кроме восторженных криков не последовало, и он начинает откровенно побаиваться этих детей, а потому ныкается ещё дальше и замолкает окончательно. Утратив интерес к ?хранителю очага?, дети перемещаются в большой тренировочный зал, хватают деревянные сабельки и со смехом носятся друг за другом, ввязываются в шуточные драки?— эта игра заканчивается тем, что А-Сан обиженно говорит, что драк ему и с братом хватает, и ВаньИн его поддерживает, сурово отмечая, что во время занятий подвернул кисть, и тоже не в боевом настроении. Ничуть не теряя веселья, дети бегут на кухню и выпрашивают у кухарок сладкие булочки. Ещё минут десять убивают на то, чтобы уговорить Лань Чжаня, смущённого и неуверенного, всё это время молчаливым призраком следовавшего за ними, съесть сладость пораньше, не в ужин. Самым весомым стал аргумент Вей Ина, жестокий, но действенный: ?Ты же хочешь с нами дружить? Тогда поешь с нами!??— мальчик кривит губы и делает первый укус, съедая остальное с куда большим энтузиазмом. Даже, кажется, косится в сторону кухни, раздумывая над тем, как получить добавку. Чай мальчики заваривают на личной кухоньке Лань СиЧеня, и его младший брат выглядит очень умиротворённым, с точностью до малейшего движения повторяя движения гостя крепости, когда разливает ароматную жидкость по чашкам вместо хозяина, обжёгшегося о тонкий фарфор. Следом юные дарования направляются в комнату, где играют в более спокойные игры: наугад продолжают стихи?— побеждают А-Сан и А-Чжань, а воспитанники Юнь Мена лишь недовольно хмурят брови, придумывая строфы на ходу и, зачастую, невпопад. Посмеиваясь над их вариациями, дети плавно осознают, что времени прошло довольно много, и вываливаются обратно в зал, чтобы в итоге врезаться в шедшего первым ВаньИна и застыть от звука тяжёлых шагов. ВанЦзи реагирует моментально, зажимая рот Вей Ина, только-только собравшегося что-то вякнуть, и выглядывает из-за угла, всматриваясь в тёмный силуэт. От вида фигуры, старательно обхаживающей Биси и словно пытающейся прикоснуться к тому, что его питало, тёмному сгустку в груди, бросало в дрожь: лохматые волосы, запах крови, звериный оскал… Двигался незнакомец на удивление спокойно и расслаблено?— видимо, был уверен, что тут никого нет. Дети быстро возвращаются в коридор с комнатами, и А-Сан тянет их дальше, к спальне брата. Тихо, на грани истерики, шепчет, что там безопаснее, запирая дверь на ключ и обнимая себя маленькими ладошками.—?Надо позвать на помощь! —?говорит он, бежит к столу, ищет там хоть что-то, но не находит ничего, кроме бумаги и кистей. —?Учитель Лань у озера! А Мэн Яо ушёл с братом… Чёрт! Это кто-то точно-точно плохой! Тёмный заклинатель, вот он кто, от него кровью пахнет, как от да-гэ после поля боя! Страшно! —?Мальчик готов рыдать, и это видят все. Цзян Чен хватает друга за руки, встряхивает, требует, чтобы он дышал, глубоко и ровно. Вей Ин хмурится, чувствуя, как и у него самого колотится сердце, думает, постукивая пальцами по своему локтю, а потом просит ВанЦзи написать письмо брату, вложив в бумагу, как это делал А-Сан, духовную энергию, а сам находит в столе МинЦзюэ баночку с киноварью и садится на пол, раскидав перед собой пустые полоски жёлтой бумаги, рисует талисманы?— все, какие припоминает. Больше всего сдерживающих?— они простые, быстро рисуются и выучены были одни из первых. Меньше?— боевых, огненных, водных… Цзян Чен быстро говорит брату заняться защитными полосами, усаживаясь рядом?— бороться смысла не было. Видя замешательство качающегося от нервов, как маятник, А-Сана, Вей Ин поясняет:—?У нас нет времени! Биси ведь сердце крепости? —?Юный господин Юдоли кивает, и УСянь продолжает. —?А этот, кем бы он ни был, пытается его убить! Нам нужна помощь, дети с тёмным заклинателем не справятся, но задержать получится… Ай! —?Вей Ин хмурится, смотря на порезанный бумагой палец, и чувствует удивление, видя, как киноварь становится ярче, впитав кровь, талисман начинает пульсировать. Не думая, мальчик подносит раненый палец ко всем готовым талисманам, мажет по ним своей кровью, и со странным триумфом чувствует, как увеличивается их сила.—?Дурак! —?фыркает Цзян Чен, давая брату подзатыльник и оттягивая от талисманов подальше. ВанЦзи, отправивший письмо брату, забирает кисть и продолжает дело друга. —?Совсем спятил?! Это же тёмное искусство!—?Да какая разница?! —?вскидывается УСянь, смотрит с обидой. —?Талисманы стали сильнее!—?Ценой твоих собственных сил!—?Хватит! —?встревает ХуайСан, и мальчики переводят на друга взгляд. Тот, поставив стул на стол, старательно потянулся к потолку, сорвал амулет в виде вытянутого тигриного глаза. —?Ваших ссор только не хватало! Прекратите… И, пожалуйста, тише… А-Сана трясло. Ему казалось, что тёмный заклинатель стоит за дверью, или и вовсе за окном. Когда Лань Чжань открывал стекло, чтобы выпустить волшебное письмо, у мальчика сердце упало в пятки в мерзком ожидании: словно незваный гость вот-вот появится там, снаружи, сверкнёт клыкастой улыбкой и запрыгнет внутрь?— и не убежать, не спрятаться, и горло вот-вот перережет короткий ножик… А если они откроют дверь?— а их слёту поймают, ударят, пнут… И мерзко-мерзко рассмеются в лицо, напуганным и заплаканным, прежде чем мучительно схватить за волосы и ударить по голове… Страшно. Боль ощущается, как вживую, живот сводит, тошнит и хочется кричать. Невыносимо. ХуайСан сжимает в руках амулет, и все тревоги приглушаются, перед глазами встаёт образ старшего брата, заслоняющего его от всех бед, и дышится легче. Кулон он вешает себе на шею.—?Да-гэ хранил обереги от тёмного пути,?— сдавленно напоминает сам себе мальчик, слезает на стол, а следом?— на пол. Идёт к кровати, выуживает из-под неё сверток ткани. Внутри пара тренировочных, тяжёлых, металлических сабель, увесистые украшения для оружия и несколько кристаллов с рунической вязью. Их-то он и забирает, вручая по одному каждому другу.—?Боюсь спросить,?— только сейчас позволив себе оглядеться, сглатывает Цзян Чен,?— зачем твоему брату всё это.—?Чтобы не сойти с ума и не убить всех вокруг,?— предельно честно и прямо, вероятно, под давлением ситуации, отвечает ХуайСан, и дышит рвано и напугано, но подходит к двери. —?Я дёрну?— вы сразу кидайте талисманы! —?На счёт три мальчик отпирает дверь, но никого по ту сторону нет. Выходить становится ещё страшнее. Они двигаются на цыпочках, парами?— Цзян Чен ведёт под руку ХуайСана, чувствуя его дрожь, а ВанЦзи с УСянем следуют впереди, держа наготове талисманы. Застывают они вплоть у кухоньки, на которой пили чай, и воцаряется гробовая тишина. Кто-то внутри шуршит фантиками и причитает: голос сухой и сиплый, незнакомый. Дети не уверены, везение это или нет, но что они делают, так это закидывают внутрь много-много блокирующих дорогу талисманов и запирают дверь, завешивая её ещё десятком таких же. Заклинатель по ту сторону двери ругается и бьётся в дверь кулаками, и Цзян Чен с Вей Ином прижимаются к двери спиной, будто это им поможет. Через пару минут в зал врывается Лань СиЧень в сопровождении нескольких адептов, и дети позволяют себе броситься в его объятия и покинуть холл. Их всех трясёт, им страшно?— и от этого все четверо готовы рыдать. Лань Хуань жалеет, что у него всего две руки.