Часть 10 (1/1)

Дима тихо прошёл в спальню, которую они с Кузей делили. Время было довольно позднее, поэтому лейтенант уже крепко спал и даже не среагировал на шум, который невольно издавал Дмитрий в поисках домашней одежды. Сломанная нога парня покоилась на нескольких подушках, а головной конец дивана, на котором Кузю устроили, был слегка приподнят, но несмотря на это, Красавченко отчетливо слышал, как Вова тяжело дышит. Врач предупредил, что это какое-то время будет беспокоить больного, так как малоподвижный образ жизни из-за перелома ноги несколько затормозил восстановление после пневмонии, но под чутким контролем Антоновой все лечение шло по плану и он шел на поправку.Дима бесшумно переоделся и хотел было выйти из спальни, чтобы поговорить с Головановым, но внезапно услышал тихий сонный голос Кузи.—?Дим, это ты?—?Прости, разбудил,?— улыбнулся Красавченко, садясь на край кровати, в то время как Кузя пытался проморгаться после сна.—?Все хорошо, я сам проснулся. Где ты был? Я соскучиться успел.—?Работал над делом. Борисыч же не просто так отправил меня сюда. —?Капитан тепло улыбнулся, погладив Кузю по лицу. —?Как ты себя чувствуешь?—?Нога болит,?— честно ответил Кузьмин. Боль не была пока сильной, но уснуть снова она уже не позволяла.—?Давай я тебе укол сделаю? Хоть остаток ночи поспишь нормально. —?Дима уже полез было в тумбочку за шприцами и лекарством, но Кузя задержал его руку.—?Нет, обойдусь таблеткой. Принесешь? Они на кухне.Дмитрий кивнул и скрылся на кухне. Вернулся он спустя минуту с баночкой таблеток и стаканом воды. Кузя высыпал себе на ладонь одну таблетку и проглотил лекарство, запив водой, после чего стал терпеливо ждать, пока оно подействует. Боль в ноге постепенно утихала, пока от нее не остался лишь слабый отголосок и парня снова не начало клонить в сон.—?Посиди со мной,?— тихо попросил он. В этой просьбе прозвучало столько мольбы, что Дима просто не смог ответить отказом. В последнее время настроение Кузьмина напоминало качели. Он то был прежним веселым Кузей, много смеялся, искренне радовался, когда его навещали ребята из ФЭС, то замыкался в себе. Сейчас было что-то среднее. Настроение у него было несколько упадническим?— видимо, из-за боли в ноге, от которой он и проснулся, но в целом он не отталкивал от себя Диму.—?Конечно, сколько нужно. Отдыхай.Дима устроился поудобнее на диване, и Кузя тут же уткнулся ему в плечо, чувствуя, как Дима бережно гладит его спину.—?Я хочу домой,?— совсем тихо уже в полусне пробормотал парень.—?Домой?—?В Питер,?— выдохнул Кузьмин, погружаясь в сон. Последнее, что он почувствовал,?— легкий поцелуй в висок. Это принесло долгожданное ощущение спокойствия. Дима бесшумно вышел из комнаты, как только Вова заснул достаточно крепко, и зашел на кухню, где сидел Голованов и пил кофе.—?Опять нога разболелась? —?поинтересовался подполковник, когда Красавченко снова зашел на кухню.—?Есть такое,?— ответил Дмитрий, убирая таблетки обратно. —?Врач предупреждал, что боли будут в основном по ночам. Как в целом сегодня все прошло?—?Неплохо. Но состояние Володи меня немного беспокоит. Устает быстро, кашлял весь вечер, хотя доктор сказал, что все нормально, пневмония практически ушла.—?Вы сейчас паникуете сильнее самого Кузи,?— сказал Красавченко с улыбкой. —?Успокойтесь. Если бы у врача были хоть малейшие опасения, никто бы его не отпустил из больницы. Да и Валентина не видит поводов паниковать.—?Дим, а теперь у меня серьезный вопрос: у вас с Володей действительно все серьезно?—?Вы снова об этом? —?Дима глубоко вздохнул. Он знал, что рано или поздно Голованов заговорит об этом снова, но не думал, что это будет так скоро. —?Я знаю, что вы думаете обо всем этом, я знаю ваши взгляды, но знайте, я никогда не сделаю больно Кузе. Он всегда был моим близким другом и сейчас я намерен быть с ним рядом до полного выздоровления.—?Неужели это теперь считается… нормальным?—?Так получилось,?— ответил Дима. —?Нормально это или нет, решать только нам двоим. Но Кузя делает меня счастливым, и я сделаю все, чтобы сделать счастливым его. Я люблю его практически с нашей первой встречи, но когда я узнал о том, что с ним произошло в юности, я понял, что после такого о взаимности и речи быть не может.—?Вдруг это с Володей происходит из-за этого? Может, вам двоим стоит сначала разобраться, прежде чем… —?Голованов немного запнулся, пытаясь сформулировать беспокоящую его мысль. —?Принимать такие решения.—?Вот на этот вопрос у меня, к сожалению, нет ответа, но мы найдем его. Вдвоем. —?Дима даже нашел в себе силы улыбнуться, увидев, как тревожные складки на лице Голованова разглаживаются. —?А что вы решили делать со всем этим? Володя ведь действительно ваш сын, и от этого теперь никуда не деться.—?Он не хочет давать этому огласку. Я, честно, тоже. Наш отдел знает, семье я расскажу, познакомлю их и все. Двигать по службе я его не буду. Володя умный парень, каких еще надо поискать, он и сам может всего добиться. Но знаешь, я не могу понять одну вещь: что двигало родственниками. Им он был не нужен, зачем было это все? Отправили бы его мне как отцу и все! Насколько я знаю, возможность такая была! —?В голосе подполковника было столько ярости, что Диме стало немного не по себе.—?Жадность. Банальная жадность. —?Дима прислушался к происходящему в спальне. Громкий голос Голованова запросто мог разбудить чутко спящего Кузю, но там было тихо. Хорошо. Видимо, обезболивающее сделало свое дело. —?Наследство должно было достаться тому, с кем жил бы ребенок. Бабка его вступила в права, а дальше Кузя стал ей не нужен, и она сдала его в интернат как неблагополучного подростка. Вроде и избавилась, и условий никаких не нарушила. Тварь. Поэтому ей было не выгодно, чтобы нашлись вы. И когда пошел разговор о том, что у мальчика есть отец в Питере, она подделала письмо, которое вроде как подтверждало ваш отказ от ребёнка. Документальных подтверждений никто не просил, ведь по документам вы были ему совершенно посторонним человеком. А если бы вы забрали его, то распоряжение квартирой и счетом в банке, которые перешли Кузе после смерти родителей, автоматически перешло бы вам. Но понимаете, ей не составило труда оспорить наследство и отнять практически все, ведь официально в графе ?отец? в свидетельстве стоял прочерк…—?Как же на душе мерзко,?— тихо сказал подполковник. Из-за алчности, казалось бы, родных людей его сыну пришлось столько всего пережить, что это до сих пор дает о себе знать. Ему хотелось верить, что все ужасы для Кузьмина уже закончились.***Утро встретило обитателей небольшой квартиры дождем и слякотью, отчего все трое спали довольно долгое время. Однако в десять утра пришлось проснуться. Голованову нужно было ехать в ФЭС на переговоры по поводу совместного дела, которое они сейчас вели. Он заглянул в соседнюю комнату, украдкой посмотрел на спящего Кузю, чтобы убедиться, что его не нужно расталкивать для того, чтобы тот принял обезболивающее. Но молодой человек спал крепко и гримасы боли на лице не было, значит, сейчас все было нормально. Дима же устроился на раскладном кресле, перебравшись ночью на него, боясь потревожить сломанную ногу соседа. Единственное?— одеяло у Кузи немного сбилось после тревожных метаний ночью. Голованов тихо подошел к дивану и хотел поправить одеяло, но Кузьмин вдруг проснулся и резким движением захватил руку отца, до боли сжав ее.—?Володя! —?Кузя, видимо, не до конца проснулся и не осознавал, что произошло. Он распахнул глаза и обнаружил, что крепко держит запястье Андрея Борисовича, окончательно проснувшись лишь от окрика.—?Простите,?— тихо пробормотал он, отпуская руку. —?Рефлексы.Голованов молча кивнул и сел рядом. Пришлось подождать, пока Кузя переведет дух после экстремального пробуждения.—?Это случилось незадолго до того, как попал в интернат. —?Вова заговорил внезапно. Его голос дрожал так, что Андрей Борисович испугался, что у парня вот-вот произойдёт истерика. —?Бабушка подошла ко мне ночью и стала душить подушкой. Я проснулся и оттолкнул ее, а она начала кричать пришедшему на шум деду, что я ее избил. Естественно, в то, что я рассказал, никто не поверил. Только обвинили в клевете, грозились в колонию отправить, в психушку сдать. В общем, запугивали как могли… С тех пор у меня такая реакция, если вдруг кто-то резко меня разбудит… Простите. Больно?—?Все хорошо. Воды принести? —?Голованов всеми силами пытался скрыть беспокойство.—?Не стоит. Я в порядке, можете идти по своим делам. —?Кузя выдавил из себя слабую улыбку. —?Вы же не будете сидеть здесь и охранять меня.—?Володь, пожалуйста, не держи в себе то, что у тебя творится на душе. Я же вижу, что тебе плохо. Скажи, что тебя еще тревожит? Я помогу тебе, что бы не произошло! Нет неразрешимых проблем.—?Не могу сейчас рассказать. Правда, не могу. Может, потом. —?Кузя уставился в стену. Было видно, что его мучают очень тревожные мысли. Возможно, он даже хочет с отцом поделиться своими переживаниями, но не может это сделать по каким-то причинам.—?Ладно, Володь, не буду тебя тревожить. Мне ехать надо. Не забудь выпить таблетки и выйди хотя бы во двор, на лавочке посиди, а то бледный такой стал, смотреть страшно.Кузя коротко кивнул и закрыл глаза, надеясь снова уснуть. Хотелось еще пару часов поспать.***Спустя два часа Кузя все-таки поднялся с постели. Несмотря на то, что он так и не уснул после ?экстремального? пробуждения, настроение было приподнятым, так как впервые за долгое время у него ничего не болело. Он потянулся за костылем, что стоял возле стены рядом с диваном, и отправился на кухню, где Красавченко готовил завтрак. Кузьмин обнял сзади стоящего возле плиты Диму, притянув его к себе свободной от костыля рукой. По совету Голованова он все-таки собирался выйти из дома, но не во двор. А для вылазки ему был необходим Дима.—?Ну Кузя… —?притворно проворчал Дима, когда любимый потерся носом о его плечо. —?Кофе сбежит…—?Сварим новый,?— улыбнулся парень, не спеша отпускать Красавченко из своих объятий.—?Так, говори, что нужно? С чего вдруг такие приступы нежности с утра пораньше? —?Красавченко помог Вове сесть на стул, подставив под сломанную ногу второй.—?Дим, возьми меня в ФЭС. Пожалуйста. —?Кузьмин решил приступить сразу к делу.—?Это еще зачем? Кузь, у тебя больничный, ты лечишься. Забыл, с каким букетом травм ты лежал? Да еще и пневмония бонусом!—?Дим, мне надо. Прошу тебя. Ненадолго. Потом вызову такси и приеду обратно. Пожалуйста, Дим, ну возьми. —?Кузя посмотрел на него умоляющим взглядом.—?Если объяснишь мне, зачем, тогда может быть. —?Дима не врал, но был уверен, что Кузя не найдет, что ответить. Но нет, нашел.—?Мне нужно поговорить с Кругловым. Здесь не могу. Я не хочу, чтобы Борисыч слышал этот разговор. Он практически все время здесь, если не занят в том же ФЭС, но там легче найти место для спокойного диалога. А приехать Петрович либо не сможет вообще, либо сможет только вечером, когда Голованов здесь.—?Ладно, уговорил. Но недолго, часа два максимум, потом домой. —?Дима в принципе считал плохой идеей рвение Кузи, но с другой стороны он понимал, что ему надоело вечное безделье, да и виртуальное общение с новыми и старыми друзьями отнюдь не заменяло живое. Всю документацию по обеим работам он привел в порядок уже давно, а техническая часть игры, над которой они с Тихоновым работали, практически закончена, так что дома ему заняться было нечем, кроме компьютерных игр. В общем, аргументов ?за? набралось больше, чем против.Ждать, пока Кузя переоденется, пришлось долго, но помогать себе он в этом деле категорически запретил. И вот спустя некоторое время ценой убитых нервов, приступов самобичевания и попытки все бросить и остаться дома он все же закончил процедуру переодевания, и они вместе с Димой отправились в ФЭС. Больную ногу Кузя устроил на заднем сиденье, куда Дима еще перед выпиской положил специальную подушку. Пришлось прижаться спиной к двери автомобиля, чтобы добраться с максимальным удобством.Ехать пришлось недолго. Пробок в этот день не было, и компания доехала буквально за час. В ФЭС ребятам пришлось разойтись: Дима ушел на совещание, а Кузю отправил в буфет. Так как официально Кузьмин числился на больничном, ему сейчас в переговорной присутствовать не обязательно. В буфете он встретил Круглова, чему очень обрадовался?— с ним-то Кузя и хотел обсудить один очень важный вопрос. Николай Петрович в это время как раз в полном одиночестве пил кофе.—?Привет, Володя! —?Мужчина отложил чашку и, приобняв парня за плечи, помог ему усесться на диван, снова подкладывая под ногу подушки. —?Как себя чувствуешь? Выглядишь намного лучше, чем в больнице.—?Чувствую себя хорошо. Правда, нога периодически болит. Обезболивающее пить приходится.—?Ну и хорошо, что лучше. Чай хочешь?Кузьмин молча кивнул. Николай налил чай и поставил перед парнем кружку с дымящейся жидкостью.—?На самом деле я к вам по делу пришел. Понимаете, Дима, отец, ребята из Питера?— они сейчас злы из-за всего, что узнали о моем прошлом. Они не дадут мне принять объективное решение, касающееся моей бабушки.—?Той самой? —?спросил Круглов. Ему стало не по себе, Кузьмин раньше не рассказывал о ней ничего, кроме каких-то деталей.—?Да. В общем, я узнал, что она находится в одном из домов престарелых под Смоленском. И я хотел бы к ней съездить, узнать, как она там живет, и если там плохие условия, то забрать ее оттуда и перевести в нормальное место. Я знаю, что на это скажут мои друзья, поэтому я им пока не стал ничего говорить. Потому что они ненавидят ее сильнее, чем я.—?Володь, скажем так, я тоже не в восторге от твоей задумки. Ты пережил такое, что не под силу и некоторым взрослым, не то что подростку. Да эта женщина по сути едва не сломала твою жизнь, но решать, что сейчас с этим делать, только тебе и никому другому. Я поддержу любое твое решение, каким бы оно не было. Даже если ты решишь оставить ее в той богадельне, это будет твое решение. —?Николай говорил очень мягким тоном, показывая, что не осудит любое решение стажера, а затем добавил:—?Тем более что она это заслужила.—?Ни один человек не заслуживает сгнить в госучреждении с сомнительной репутацией,?— тихо сказал Кузьмин. —?Даже она.—?Где ты возьмешь деньги? —?поинтересовался майор. Он знал, что на перевод нужны деньги и немалые. Где их возьмет обычный полицейский из Питера?—?Мы с Ваней продали игру, и задаток за нее нам выплатили. Я посчитал, этого хватит на полгода хорошего пансионата, а дальше я еще заработаю.—?Даже не знаю, что сказать, Володь. Такое решение принять после всего, что случилось. Я горжусь тобой.—?Спасибо, Николай Петрович, я знал, что вы поддержите меня! —?Кузя обнял майора, чувствуя, как с плеч упала огромная гора. Теперь осталось дождаться, пока он сможет обходиться без посторонней помощи, потому что чувствовал, что ехать он туда должен один.