Часть 14 (1/1)

В темной спальне маленькая девочка не может никак заснуть, поэтому опускает свои маленькие босые ножки на пол, и крадется к двери. Ее родители в гостиной все еще обсуждают семейные вопросы, когда она ловко, бесшумно пробегает по коридору, и ее ночная сорочка разлетается как облачко. И вот возле нужной двери, стучит тихонько, хотя знает, что я никогда не ругаю ее за шум.Я еще не сплю и, когда она входит, то радостно зову ее.- Ты пришла, хотя уже желала мне спокойной ночи.- Дедушка, а ты почему еще не спишь?- она мнется возле моей кровати, с надеждой поглядывая на покрывало.- Запрыгивай, - я приподнимаю одно из одеял, и она садиться на кровать, закутываясь в него.- Дедушка, тебе больно?

- Нет, - может быть, я и соврал. Просто старикам тяжело понять, что именно они чувствуют. Это может быть боль, простая тяжесть или же банальная усталость.

- Деда, мама сказала, что тебе хуже стало, - она выжидающе посмотрела на меня, - Ты умрешь?

Я хрипло засмеялся, и это отдалось уже настоящей болью в груди.- Конечно. Увы, но это так.Ее большие черные глаза наполнились слезами, и она уткнулась в мою руку.- Я не хочу, деда. Не умирай, пожалуйста, - от плача она начала икать, а моя пижама промокала под ее слезами. Другой рукой я погладил ее по голове.- Нет нужды плакать, дорогая, хотя мне очень приятно, что ты будешь скучать по мне.Ее опухшее личико уставилось на меня, осуждая за то, что я так спокоен.- Дедушка, ты, что совсем не боишься?

- Нет, есть ли смысл бояться того, что происходит с каждым. К тому же я прожил уже столько лет, и думаю, моя жизнь была плодотворной. Я посадил дерево и увидел, как на нем выросли листья, а теперь вижу одну из ягодок, - я пощекотал ее шею, и она чуть-чуть приободрилась.- Значит, мама листочек?Я кивнул.- Наше дерево очень красивое, правда?- она радостно заулыбалась.- Да очень. И ты когда-нибудь посадишь свое, оно тоже будет очень красивым, но не забывай ухаживать за ним.- Хорошо, дедушка, - она активно закивала головой. А потом ее осенило, и она закричала.- Деда, я нарисую тебе его, хорошо? Как всегда, когда мы с тобой играем в рисовашки? На нем будут такие же цветочки, как и у твоего дерева на той картине.- Да, милая, - я погладил ее по голове, довольный собой.- Что за шум? - в комнату вошла моя дочь. Она была еще одета, скорее всего, после того, как ушел доктор,у нее не было времени.-Так, живо, иди в комнату, ты не даешь дедушке спать.

Девочка недовольно сползла с кровати и на выходе из комнаты топнула ножкой, после чего припустила, пока ее матьне высказала ей за такую дерзость.- Прости, папа, отдыхай.Она погасила свет и ушла, оставив меня одного в темноте.Она выросла замечательной женщиной, немного холодной, это ей досталось явно не от меня, но честной и доброй. Жаль, что она поздновато завела семью, так быть может, я бы дольше радовался играми с внучкой.

Я женился по симпатии, а не по любви, поэтому моя жена, понимая все, но жалея своего времени, попросила развода, это тоже сказалось на нашей дочери.

В груди опять засвербело, и дышать стало труднее.

Так удачно, что школа, в которой мне предложили учебу, находилась вИталии, и мои застуженные легкие смогли бороться, но уже малейшая простуда оборачивалась серьезными осложнениями.Боюсь ли я умереть?Лучше бы она меня спросила, хочу ли я умереть. Если бы я знал, что ждет меня там, я бы мог точно ответить на этот вопрос, а так мне приходится просто ждать.Мой взгляд блуждает по стенам, натыкаясь на прямоугольные расплывчатые пятна. Мои картины. Дочь все подаренные мною полотна повесила в моей комнате, когда я переехал к ним. Я уже несколько лет не пишу. Руки очень плохо слушаются, и я тоскую, что не могу выразиться на холсте.

Я аккуратно переворачиваюсь на бок, хватая очки со столика, чтобы разглядеть висящую на правой стене картину. Это единственная, которая путешествует со мной везде, еще с юности, когда я написал ее.На ней ты сидишь в резном кресле в своем любимом черном костюме. Твои руки особенно удались. Грациозный изгиб кистей и длинные пальцы. Я судорожно вздыхаю от воспоминаний, что они мне подарили. Твои губы растянуты в лукавой усмешке, светлые пепельные волосы как всегда лежат идеально, хотя мне известны и другие их состояния, и самое прекрасное в тебе - твои глаза. Я допустил ошибку в этой картине, сделал их неестественно голубыми, но исправлять мне не хотелось,потому что я видел их именно такими. Светящимися и лучистыми.

Я уехал из Парижа почти сразу после того, как передал Юрию письмо. Я не знал, мог ли он соврать мне о том, что ты ненавидишь и не прощаешь меня. Это терзало меня. Но я чувствую, что ты видел мое письмо. Я, как и обещал, по-прежнему молю тебя о прощении, хотя даже не уверен, жив ли ты.

Ты был моей первой любовью, ей же остаешься и сейчас. То чувство, что было у меня в молодости близко к одержимости. Ты спросил меня когда-то, что я люблю рисовать больше всего. Я соврал тебе. Море, что оно вообще значит? Я люблю его рисовать, но не настолько сильно. Я исчеркал столько бумаги, зарисовывая кусочки тебя, и это чудо, что, не смотря ни на что, спустя столько лет я мог изобразить твой образ без всяких помех. Я просто сумасшедший.

Я так сильно любил тебя все это время и прятал каждое воспоминание глубоковнутри себя. Люди говорят, что с возрастом умнеешь, и видишь опрометчивость всего, что происходило с тобой в юности, и перестаешь расстраиваться из-за упущенных возможностей. Ну, так вот! Я потупел. Сейчас я бы, вернувшись в ту промозглую зимнюю комнату с трупом посередине, кинулся бы обнимать тебя и обещать, что навсегда останусь с тобой. Я наплевал бы на все, ни за что бы, не отпустил тебя. Я бы любил тебя дальше, и, быть может, кончилось бы все очень плачевно. Но я был бы самым счастливым человеком на всей земле, а если бы ты испытывал то же самое, то я бы умер еще тогда. Просто лопнул бы от этих чувств.Я, наконец, засыпаю.Странно. Ведь это больше не моя комната. Пляж в Х***, это моя Родина. Небо на удивление чистое и ясное, такое редко там бывает. Словно я вернулся в прошлое. Ноги вязнут в песке, и идти тяжелее.

Когда я вижу тебя, то чуть ли не лишаюсь рассудка. Ты стоишь и смотришь на морской горизонт и не сразу замечаешь меня. Когда наши взгляды встречаются, ты улыбаешься облегченно, словно ждал меня и боялся, что я не приду. Думаю, мое лицо выражает полнейший ступор, но постепенно разум проясняется, и я чувствую, как сквозьслезы просвечивает моя улыбка. Иду на встречу в сумасшедшем темпе, и уже перед самими твоими объятиями, слышу:- Юри!