Глава 12 + важное сообщение (1/1)
Один из главных признаков, который отличал демонов от ангелов?— первых совершенно не беспокоило мнение окружающих. Если демон захотел?— он это сделал, и остановить его, пожалуй, мог только хороший пендель от Короля Тьмы. Короля вблизи не наблюдалось. А вот Люцифер, возгоревшийся желанием извести нервную систему брату под ноль?— был. И к цели пер с упрямством увидевшего скидку Альсиэля?— неумолимо, стремительно и беспощадно. Так что пытаться отбить старшему все, что отбивается, Таруми перестал уже через минуту, когда падший утянул его на колени с умиленным ?У-ру-ру?. Медленно массируя ангелу кожу головы, Люцифер крепко прижимал брата к груди и лениво расспрашивал о житие-бытие. Таруми был несколько удивлен, но послушно рассказывал о своей жизни после ухода демона, стараясь не вдаваться в подробности и не касаться того, как им всем было тяжело, особенно в первое время. Вспоминая то, через что пришлось пройти самому падшему, ангелу было как-то неловко жаловаться. Да, было трудно меняться, подстраиваясь под новые условия. Но, по крайней мере, рядом с ним все еще был отец и нуждающийся в нем младший брат. Именно родные люди не позволили ему опустить руки и сойти с ума. У Люцифера после падения не осталось никого. И Таруми совершенно не казалось чем-то странным то, что тот попытался отыскать новый дом. И пускай это оказались ненавистные ангелам демоны. Брат нашел себе якорь?— остальное не так уж важно. И потому Таруми совершенно не понимал, почему Люцифера интересуют какие-то бытовые подробности его жизни. Парень знал, насколько верным может быть ангел?— не важно, что у того черные крылья. Небо падший из своего сердца давно вырвал с клочьями, и его преданность теперь принадлежит тому, кого ангелы стараются не поминать всуе. И разве Повелителя Тьмы не интересует причина, по которой небесное создание так нагло шлепнулось ему на порог? Разве не будет Люциферу в первую очередь интересна информация, которая может принести пользу его Господину? Зачем он спрашивает, завел ли он себе друзей, да простит его Богиня?! Наверное, Таруми все-таки никогда не сможет понять, что же творится за гранью ехидно посверкивающих глаз старшего брата. Оставалось только покорно принять правила чужой игры и нервно гадать, куда это все в итоге приведет. Таруми не следил за временем, солнце и звезды вели себя здесь совершенно неприлично. Но внутренние часы утверждали, что прошел как минимум час. Час, в течение которого всю жизнь ангела старательно препарировали и раскладывали в баночки. Люцифер спрашивал ненавязчиво, задавая совершенно обыкновенные вопросы, которые можно задать встретившемуся после долгой разлуки родственнику. Но быстро. Вытаскивая самые мелкие детали. И спрашивая одно и то же по нескольку раз, только разными словами. Не давая подумать над ответом, отвлекая замершего на мгновение брата или очередным вопросом, или насмешливым подергиванием за волосы. По окончанию допроса?— а это был именно допрос, Таруми наконец понял, что задумал старший брат?— парень чувствовал себя вареной курагулькой. Пытаться подбирать слова он бросил, просто уперевшись лбом в заботливо подставленное плечо и бормоча свой рассказ. Очнулся от своеобразного транса он только тогда, когда демонюга довольно прищурил глаза, удовлетворенно улыбнувшись. Нахмурившись и мысленно вернувшись к тому, что он вещал, ангел с возрастающим изумлением понял, что только что как на духу выложил то, о чем рассказывать и не собирался. Более того, он даже и не заметил этого, потерявшись в очередном ?какой чай ты предпочитаешь? и ?научился ли читать Когава?. И хоть было немного обидно, не восхищаться подобным Таруми не мог. Или это врожденный талант, или отточенное с годами мастерство, но умение в совершенно банальном разговоре вытянуть из собеседника информации много больше, чем при самом жестком допросе, дорого стоит. Парень не отказался бы обучиться такому. И если его все еще не прикопали под окном, значит, ничего опасного в нем Люцифер не увидел. Таруми грустно ухмыльнулся. Пока не увидел. Ангел еще так и не сказал, что за письмо попало в его руки. Судя по тому, как мелко дрогнула под щекой грудь в тихой усмешке, падший понял, что его игру в заботливого старшего брата все-таки раскусили. И тем неожиданнее оказалось подбадривающее похлопывание по распушившейся от долгого лежания макушке.