Откровенности (1/2)
POV Анджи
Открыв дверь, я застала Германа за столом. Он явно не ожидал моего появления, потому что удивился. Выражение его лица быстро изменилось с удивления на страх, а спустя мгновение на ужас. Он понял, что я всё слышала. Ромальо стоял рядом со столом с телефоном в руке. Все замерли, и в кабинете повисло неловкое молчание. Для меня это была возможность совладать с эмоциями, и как можно спокойнее спросить:- Я не ослышалась? Ты решил уехать?
Молчание нарушил Ромальо:- Извините, мне нужно сделать звонок.Я поняла, что Ромальо пытался избежать проблем и не хотел быть в это втянутым. Но меня сейчас волновал лишь Герман, точнее его ложь. С одной стороны мне хотелось высказать всё, что я о нём думаю, но с другой лишь взглянуть в его глаза. Я не могла понять, как так можно бессовестно лгать? Ещё вчера он клялся, что скажет правду Виолетте, а сейчас покупает билеты в другую страну.
- Отвечай, Герман, или мне повторить вопрос? - я пыталась быть спокойной, но это было сложно. - Как это понимать? Ты мне обещал одно, а делаешь совсем другое?
- Нет, ты неправильно поняла, я не собирался уезжать, - наконец начал неубедительно он. - Точнее собирался, но это просто командировка! Ведь так Ромальо?
Я заметила, как Герман посмотрел с надеждой на друга, но Ромальо остался честен.
- Извини, одно дело работать на тебя, а другое лгать, - сказал Ромальо и быстренько исчез.
В кабинете вновь наступила тишина, однако я не собиралась молчать и мириться с этим.
- Как ты мог? Я же поверила тебе, - только сейчас я заметила, что стала обращаться к Герману на "Ты". - А ты мне солгал, не моргнув и глазом!- Я могу всё объяснить, - прервал он меня. - Я собирался сказать правду Виолетте и во время нашего разговора был честен, но, когда я вернулся домой... Всё изменилось. Виолетта сказала, что я для неё лучший человек в мире. Поэтому я не смог сказать ей правду. Я не хочу, чтобы она во мне разочаровалась. А если от этого ей станет лишь хуже?- А от того, что она не знает своих родных, ей не плохо по-твоему?! - моё терпение заканчивалось, больше я не могла оставаться спокойной. - То есть ты считаешь справедливым разлучать нас, лишь потому что испугался последствий? Волнуешься, что дочь разочаруется в тебе, но при этом Ты не считаешься ни с кем!
- Да пойми же ты! Я забочусь о ней, и сам знаю, как ей будет лучше! - теперь уже и Герман сорвался на крик.
- Ты говоришь, что заботишься о ней, но сам не понимаешь, что своей ложью осложняешь ситуацию и лишь делаешь хуже! Если ты так уверен, что без нас ей будет лучше, то расскажи ей, и пусть Виолетта сама решит, хочет она общаться со своей бабушкой и тётей или нет.
Было видно, что мои слова слегка задели его, дальше он не кричал:- Это не просто.
- Так сложно перестать лгать? Она хоть знает, что случилось с Марией?
- Да, знает, но.. дело в другом.., - он сомневался, продолжать ли. - Я убрал все вещи Марии, и Виолетта считает, что они пропали и ничего не осталось.
Герман хотел сказать что-то ещё, но остановился, будто ожидая моей реакции.
- Вот как, поэтому ты решил, что лучше уехать и продолжать лгать!- У меня просто нет выбора! - вновь повысил он голос. - Я не могу сказать ей правду! Виолетта поймёт, что всё это время я ей лгал, во всём. Будет считать меня предателем.
- Герман, неужели ты сам не понимаешь, что нельзя вечно лгать? - всё сильнее напирала я, повышая голос. - Неужели ты считаешь это правильным?
После каждой моей фразы Герман становился всё мрачнее и мрачнее. Меня поражало его поведение, но я не могла остановиться, я больше не могла молчать. Слова вылетали из глубины души и рвались наружу. Будто сердце желало быть услышанным. Я больше не могла ждать, нужно было что-то менять.
- Ты говоришь о её счастье, но не понимаешь, как ей будет плохо, если она случайно узнает, что ты ей лгал! Ты даже не задумываешься о других! Думаешь лишь о себе, о том, как тебе будет удобнее и лучше жить! Страх раскрытия тайны толкает на ещё большую ложь, но не это самое ужасное. Хуже всего, что тебе нет дела до того, что ты разлучаешь Виолетту с родными! И всё из-за чего? Из-за страха, из-за собственного эгоизма! Уж извини, но мне этого не понять, - тирада закончилась, но злость во мне ещё оставалась.Мне казалось, что я сейчас могу всё. Силы внезапно возросли, а желание высказать всё, что я думаю было сильнее меня.
Герман сидел, глядя в одну точку, и только послетого, как я закончила, посмотрел мне в глаза. Его глаза были наполнены болью и печалью. Они словно говорили мне о том, что он всё понимает и сожалеет, но ничего не может сделать.
Я не ожидала такой реакции на мои слова и была в замешательстве. Я думала, что он как и вчера начнёт пререкаться и спорить со мной, но он молчал и слушал. Слушал меня, не перебивая и больше ничего не отрицая.
- Я знаю, что кажусь тебе эгоистичным, но хочешь верь, а хочешь нет, - медленно и тихо произнёс Герман и тяжело вздохнул. - Виолетта самый важный человек в моей жизни. И я хочу, чтобы она была счастлива.
Герман устало встал с кресла, и, словно без сил, опустился на чёрный кожаный диван. Склонив голову и придерживая её руками, он напоминал ослабленного, разбитого и измученного человека. Мне вдруг стало ужасно жаль его. Непреодолимо захотелось помочь исправить все его ошибки. Страх, злость и обида внезапно исчезли, будто их никогда и не было. Хотя совсем недавно они наполняли меня. Пропало желание доказывать свою правоту, я не видела в этом никакого смысла. Мне стало всё равно, кто прав. Будто всё, что было раньше важно, потеряло своё значение. Оно уступило место чему-то более важному, я так чувствовала, хотя сама толком не понимала, что это.
- Я тебе верю, - сказала я неторопливо и бережно, словно боялась ранить словами. Почему-то я знала, что сейчас нужно именно поддержать, а не спорить. - А также понимаю, что ты все делаешь ради Виолетты. Но ты не думал, что твоя ложь доставляет больше проблем и боли, нежели правда?
Герман взглянул на меня. По нему было непонятно ищет ли он в моих глазах поддержку или же удивлён тем, что происходит.
А я сама не понимала, что со мной. Откуда-то я знала, что нужно сказать и какие именно слова подобрать.
- Я говорю о том, что Виолетта, вероятно, скучает по матери, хочет вспомнить какая она была, но не может. Возможно из-за того, что ей не хватает её присутствия и никто не может понять и поддержать её, она страдает больше? Что-то мне подсказывает, что ей было бы легче с этим справиться, если бы рядом была её семья, способная поддержать.
- Знаю, но что я могу? Сказать правду и потерять дочь? Остаётся лишь оставить всё как есть, - он тяжёло вздохнул и подавленно закончил. - Ты права, я - ужасный отец, ведь я всю жизнь ей лгал. И даже то, что я так поступал, чтобы не делать ей больно, не является оправданием моей лжи.
Я чувствовала, как ему плохо. Как ему больно и мучительно осознавать своё бессилие. Я хотела помочь и не могла понять откуда это непреодолимое желание. Было так тяжело на сердце, словно я перенимала всю боль на себя.Я хотела исправить ситуацию. Однако, на этот раз, мне это было важно не только ради Виолетты и себя. Была ещё какая-то причина.