ГЛАВА СЕДЬМАЯ. И НИКАКОЙ ТЕБЕ ПРЕЛЮДИИ (1/1)

Поцелуй Джима был сладок.Так сладок, что Джон в первое мгновение потерялся в пространстве и времени, атрофировавшись почти полностью, сжавшись до размеров собственного рта, который столь восхитительным образом заполонил криминальный консультант.Губы Мориарти ласкали, терзали, настаивали, напрочь лишая воли. Язык, словно нахальный зверек, пробрался внутрь, исследуя и тираня, дерзко пробуя Джона на вкус.Пакеты смачно шлепнулись на пол.Ухватив Джима за плечи, доктор Уотсон тесно прижался к нему всем телом, изнывая от желания близости. Руки преступного гения соскользнули Джону на задницу, грубо обхватили ягодицы.– Пойдем наверх, – хрипло прошептал Джим прямо в рот Джону, медленно трясь членом о член доктора, – пойдем наверх, а то я трахну тебя прямо здесь…Наверх? Черт! Шерлок!– Нет! – Джон резко выставил ладонь, отталкивая Мориарти на расстояние вытянутой руки. – Нет, Джим, нет.– Нет? – Джим грудью уперся Джону в ладонь, сильно надавив, так что тот был вынужден попятиться и больно стукнулся спиной об дверь. – Нет?..Рука доктора Уотсона дрогнула, Джим рухнул на него и тут же буквально вгрызся в губы.На этот раз Джон действовал по-солдатски категорично.Мориарти отлетел на середину коридора и ухватился за перила, чтобы не упасть. Выпрямившись, он хладнокровно поправил костюм и с легким недоумением приподнял брови.– Джон, в чем дело?– Джим, уходи.Доктор Уотсон подхватил пакеты и ринулся вверх по лестнице. Добрался до кухни, бросил на стол продукты, прошел в гостиную и обнаружил, что дверь в комнату Шерлока приоткрыта.– Шерлок?В спальне никого не было.– Ищешь кого-нибудь?Джим стоял, прислонившись к косяку, изящно изогнувшись и засунув руки в карманы.– Что ты с ним сделал?– С ним? – темноглазый консультант пожал плечами. – Я бы предпочел, чтобы ты больше беспокоился о том, что я сделаю с тобой.– Я спросил, что ты с ним сделал?!– Ой, да подумаешь, – Мориарти раздраженно скривился. – Никто ничего с ним не делал. Просто он получил сообщение. От Лестрейда.Джим оторвался от косяка и шажок за шажочком стал приближаться к Джону.– Сообщение о том, что ты, Джонни, попал под машину и находишься при смерти, а потому надо срочно ехать в больницу. Только вот, – Джим неприятно хихикнул, – больницу, боюсь, ему назвали неверно. Так что придется Шерлоку немного побегать в поисках твоей искалеченной персоны.– Сволочь!– Ах, Джон, на что только не пойдешь, чтобы побыть с тобой наедине.– Напрасно старался.– Разве тебе не понравилось, как я целуюсь?Черт тебя задери, Джим…– Понравилось.– Повторим?– Нет.Джим отвернулся и сурово пробуравил взглядом висящую на стене таблицу Менделеева.– Что здесь вчера произошло?– О чем ты?– О вчерашнем вечере!!!Крик был таким неожиданным и таким… истошным, что Джон, вздрогнув, лишился дара речи.А Мориарти приблизил к его уху горячие губы и зашептал:– Это все из-за него, да? Все из-за Шерлока?Очень стараясь абстрагироваться от обжигающего дыхания Джима, Джон коротко кивнул.Криминальный консультант помолчал, потом осведомился пугающе безразличным тоном:– Он тебя трахнул?У Джона слегка дернулась щека.– Нет.И вряд ли это произойдет. Скорей уж будет наоборот. Будет?! Наоборот?!!Но Джону не удалось как следует обдумать неожиданный поворот его собственной мысли. Джим, кротко улыбнувшись, прижал к его шее ладонь, Джон почувствовал легкий укол – и мир померк.* * *– Ах, Джонни, ты такой непостоянный…Чуть застонав, Джон приоткрыл глаза, тут же наткнувшись взглядом на сумрачный взор криминального консультанта.– Такой непоследовательный…Гребаный ад, почему он не может двинуться?..Сознание возвращалось быстро, и через пару минут Джон понял, что лежит на животе на кровати Шерлока, по пояс обнаженный, а его руки растянуты в стороны обхватившими запястья веревками.Избавившийся от пиджака и галстука Джим расположился рядом, уютно пристроив темноволосую голову на плечо Джону.– Развяжи меня.Мориарти протянул руку и взъерошил доктору Уотсону стриженый затылок.– Нет. Я недоволен твоим поведением.– Развяжи. Мне так неудобно.– Зато удобно мне.Ладонь Джима переместилась Джону на голую спину, нежно погладила, потом вдруг пальцы напряглись и впились в кожу, царапая и раздирая.Твою мать! Доктор Уотсон попытался дернуться и чуть не заскулил от ощущения полнейшей беспомощности.– Что – больно? – промурлыкал Джим.– Больно.– То ли еще будет.Рука Мориарти добралась до брюк, беспардонно щупая доктору зад, вдавливая ткань между ягодицами, крепко обхватывая промежность.– Я трахну тебя на сухую, Джон.Доктор снова напрягся, чувствуя, как впиваются в запястья натянутые до предела веревки.– Я трахну тебя на сухую, потому что мне очень-очень хочется сделать тебе больно.– Джим…– Я буду жестко долбить твою задницу и слушать, как ты орешь, сходя с ума от унижения и боли…– У тебя слишком богатое воображение.Мориарти улыбнулся и, высунув язык, влажно лизнул Джону губы.– С тобой – никаких извращений, только самые элементарные радости.Джон уткнулся физиономией в покрывало, пытаясь вернуть своему здравомыслию утраченные было позиции, потом воззвал к тому человеческому, что еще могло остаться в криминальном консультанте.– Джим, неужели тебе так необходимо настоять на своем, даже зная, что я тебя не хочу?– А ты меня не хочешь?Пальцы Мориарти скользнули глубже между ног Джона, нащупывая член. Пойманный с поличным доктор Уотсон обреченно зажмурился.– Я так не думаю, – серьезно констатировал Джим.– Тогда зачем все это? – Джон задыхался то ли от гнева, то ли от возбуждения. – Зачем тебе эти веревки?– А я тебе не верю, Джон, – криминальный консультант приподнялся и сел на постели. – Сегодня ты говоришь одно, завтра другое. Толкаешься.Джим нарочито шмыгнул носом.– И потом… ты не представляешь, как очаровательно выглядишь в таком положении.Эти руки, спина – все так вкусно и так беззащитно.Он неожиданно наклонился и укусил Джона за плечо.Доктор Уотсон вскрикнул, выгибаясь, чуть ли не выворачивая суставы. А Мориарти ловко уселся на него верхом.– Тебе придется пройти через это, Джон, – темноглазый мучитель томно прогулялся ладонями по распяленным рукам доктора, потом склонился, нежно зализывая собственный укус. – Так что расслабься и попробуй получить удовольствие…Джон дрожал, раздираемый крайне противоречивыми желаниями. С одной стороны, его обуревали ярость и бешеное стремление уничтожить немедленно это оседлавшее его плотоядное чудовище, а с другой…– Что? Не можешь дождаться, когда я стащу с тебя брюки?– Пошел на хрен, Джим…– Ну, зачем ты меня провоцируешь? – мягко укорил Джона Мориарти и переместился к нему на ноги в район коленей.Бесцеремонные руки залезли доктору под живот, и Джон, отчаяннопрезирая себя за это, слегка подобрался, позволяя им расстегнуть ремень и спустить собачку на молнии. Джим сдернул с него штаны вместе с трусами, и доктор заерзал обнаженным тазом по постели, изнемогая от страха и вожделения.Мориарти слез с него и достал из-под покрывала подушку.– Приподнимись.– Обойдешься.– Я сказал, приподними зад.Несчастный Джон покорно выгнулся в пояснице, и Джим засунул под него подушку. Потом грубо втиснул колено между бедер доктора, раздвигая ему ноги.– Какой вид… Я еле сдерживаюсь…Твою мать! Твою мать!Джон снова зарылся носом в покрывало, пряча алеющее от стыда и унижения лицо. Сзади зашуршало, доктор Уотсон догадался, что Мориарти снял с себя брюки, и весь съежился перед неотвратимостью безжалостного проникновения.Джим стиснул его ягодицы, разводя их, поглаживая пальцами анус.– Не зажимайся, Джонни, а то будет больнее.Больнее? Больнее?!!Джон хрипло взвыл и забился в своих путах, словно рыба на крючке, дергая ногами и задом, тщетно пытаясь спастись от дикой, режущей боли, причиняемой раздирающими его нежную плоть жестокими пальцами.– А не надо было отключать телефон...– Смазку, ради бога, смазку, – отчаянно просипел Джон. – Джим, пожалуйста…– Ладно, – неожиданно быстро позволил себя уговорить Мориарти.Он вытащил из Джона пальцы и звонко шлепнул его по дрожащей ягодице.– Папочка сегодня добрый…Я убью его, – исступленно думал Джон, весь в поту и ознобе от пережитого. – Задушу голыми руками, как только он меня развяжет…Физиономия Джима неожиданно оказалась перед его измученным лицом, влажные, горячие губы на мгновение накрыли плотно сжатый рот.– Не бойся, Джонни. Я буду нежным…Ненавижу!!!Откуда у Джима в руках взялся флакон с лубрикантом, Джон так и не понял. Наверняка с собой принес, сволочь предусмотрительная.Между ягодицами стало мокро, пальцы Мориарти легко заскользили, медленно втирая гель в каждую складочку, мягко успокаивая израненную кожу.Это было… приятно. Так приятно, что Джон снова начал елозить членом по подушке, постепенно расслабляясь, позволяя пальцам проникать все глубже.Однако когда в него, наконец, ткнулось нечто значительно более крупное, чем пальцы, он снова зажался.– Пожалуйста, Джон…Шепот Джима был таким страстным и таким… умоляющим, что у Джона низ живота свело сладостной судорогой.– Пожалуйста, впусти меня…И Джон, крепко зажмурившись и задержав дыхание, словно перед прыжком в ледяную воду, постарался максимально расслабить мышцы и чуть выставил зад, позволяя, наконец, овладеть собой без остатка.Член Джима плавно вошел в него на всю длину, раздвигая нутро, плотно заполняя его, низводя до самых глубин подчинения… Джон широко распахнул глаза, глядя перед собой остановившимся взглядом и будучи не в состоянии сделать ни вдоха, ни выдоха. Мориарти блаженно и с облегчением застонал и снова двинул членом.Доктор Уотсон тут же вновь обрел способность дышать, и дыхание вырвалось из него вместе с тягучим, мучительно сладострастным стоном.Джим продолжал медленно двигаться, то почти выбираясь на поверхность, то вновь проникая до самых глубин. Растянутый донельзя анус доктора дико жгло, но где-то глубже, четко локализованно, при каждой фрикции Джима рождалось не менее дикое наслаждение, заставляя Джона конвульсивно сжиматься и страстно, безотчетно, безрассудно желать продолжения этой сладостной пытки.Постепенно теряющий над собой контроль Мориарти стал более груб, окончательно подавляя, подминая под себя беспомощное тело, и Джон всей своей сущностью отдался его воле, также окончательно растеряв себя в этом блаженном повиновении.Оргазм охватил его разом, как охватывает пожаром сухостой, Джон жалобно закричал, не вынеся восхитительной муки, и обмяк, разбитый и уничтоженный. Джим, глухо зарычав, кончил в обмякшее тело и в изнеможении рухнул рядом.– Я убью тебя. Я убью тебя… – словно в забытьи бормотал все еще не справляющийся с собственным дыханием Джон.Джим засмеялся, счастливо и открыто, потом прижался губами к пламенеющему уху доктора:– Джон, ты чудо. Ты настоящее чудо, Джон…* * *…Убийство Мориарти пришлось отложить.Освобожденный от пут доктор Уотсон не мог двинуть ни рукой, ни ногой, полностью поменяв свой физический состав и явно превратившись в желе.Джим, в одной рубашке и с голым задом, хлопотал, наполняя ванну горячей водой, а уподобившийся амебе Джон все так же валялся на постели, чувствуя, как стекает по промежности сперма Джима, пропитывая подушку и смешиваясь в ее недрах с его собственной спермой.Искусственный наполнитель безвозвратно пропал.Перебраться с кровати в ванную самостоятельно не получилось, и Джону пришлось пережить еще одно унижение, когда Мориарти практически на руках транспортировал его к спасительной воде.Опустив Джона в ванну и пристроив под его затылком свернутое полотенце, возмутительно довольный криминальный консультант присел рядом, сложив руки на бортике и поместив на них подбородок. Темные глаза блестели, а губы растягивала улыбка.– Не смей потешаться, – Джон слегка повернул голову и постарался посмотреть на Мориарти с угрозой. – Я с тобой еще поквитаюсь…– Я буду ждать, – Джим многозначительно дернул бровями. – С нетерпением…– Пошел ты… – Джон обессиленно закрыл глаза.

Пока Джон плавал в ванне, словно космический странник в анабиозе, Мориарти тихо покинул помещение, как и полагается англичанину, – не прощаясь…Горячая вода помогла.

Тело Джона снова представляло собой относительно твердую субстанцию, хотя по-прежнему безобразно болело. Джон, кряхтя, выбрался из ванны и, опершись руками о раковину, глянул на себя в зеркало.Что, Джонни-бой, все-таки трахнули тебя? Доктор Уотсон болезненно сморщился, чувствуя, как надсадно дерет зад. Вот так вот, и никакой тебе прелюдии…Он кое-как вытерся и проковылял обратно в спальню. Мысль о том, что надо подниматься наверх в свою комнату, вызвала новый приступ суровой ломоты во всем теле. Нет, так не пойдет. Джон ляжет спать здесь, только необходимо разобраться, что делать с Шерлоком.Задница так болела, что доктор Уотсон наконец вспомнил, что он доктор, и потащился на кухню за аптечкой. Выпив аспирин и прихватив заживляющий крем, он вернулся в комнату и, обессилено повалившись на кровать, густо намазал больное место.Затем потянулся к брошенным на пол брюкам, чтобы достать телефон.– Майкрофт? Это Джон.– Здравствуй, Джон, – тон ледяного человека почему-то замораживал сегодня больше, чем обычно.– Майкрофт, ты не мог бы… – доктор Уотсон состроил гримасу, с досадой подбирая слова. – Ты не мог бы связаться с Шерлоком и сообщить ему, что со мной все в порядке. А еще… сделать так, чтобы он сегодня не возвращался домой… Ему сегодня нельзя домой.– Не волнуйся, Джон. Шерлок сегодня домой не вернется. Он вообще больше домой не вернется.– Не понял…– Что здесь непонятного? – в лучших традициях высокомерия Холмсов поинтересовался старший брат Шерлока, но потом все же снизошел до объяснений. – Шерлок у меня. И он болен. У него нервная горячка.– Горячка?! – до смерти обеспокоенный Джон попытался сползти с постели. – Я сейчас приеду...– Нет, Джон. Шерлок не хочет, чтобы ты приезжал. Он вообще больше не хочет тебя видеть. Никогда.Майкрофт отключился, и Джон потерянно прижал к груди зажатый в кулаке телефон. Потом завозился, забираясь под покрывало, словно пытаясь спрятаться от навалившейся на него новой беды. От простыни пахло Шерлоком – сухой, тонкий, чуть горьковатый запах, - и Джон горестно заскулил, уткнувшись в нее носом. Потом вытянулся на постели, заставляя себя рассуждать здраво.Он просто должен придумать, как вернуть Шерлока домой. Он обязательно что-нибудь придумает. Но не сегодня. Сегодня ему и так слишком досталось. Сначала он выспится, а потом об этом подумает.Он подумает об этом завтра.