Часть 2. Балансирующий (1/1)

Маршрут, по которому ведут Пратта, уже знаком и до боли ненавистен. Опять эта комната, где происходил допрос, а в смежной комнате его избили до полусмерти. Стейси тихо шикает, когда его усаживают на стул перед стеллажом, ведь боль от вчерашнего ?очищения? сегодня стала острей. Стейси дается минутка тишины, которую он посвящает рассмотрению слайдов перед собой. Картинки не для каждой аудитории. Волки, пасть которых обагрена кровью, оленьи черепа и скелеты, окровавленные рога, расчлененные трупы животных. —?Боль, Пратт. Неотъемлемая часть каждого существа, правда? —?звучит позади голос, который пленник узнает сразу. Такой безмятежный, бархатный и тихий, просачивается в самую глубину естества, что у Пратта на мгновение замирает сердце, а поганая дрожь поселяется в коленях. Мужчина медленно входит в поле зрения пленника, подходит к стеллажу практически вплотную, а картинки, идущие по кругу, уродливо ложатся на мощную спину Иакова. Щелчок переключаемого слайды проектора?— единственное, что разрезает тишину, и тогда Пратта это начинает тихо раздражать. —?Но что есть боль? Всего лишь сигнал, подаваемый мозгом, когда с телом что-то не так. Думаешь, можно игнорировать эти сигналы? —?Иаков поворачивается и с интересом смотрит на пленника, ждет ответа. —?Думаю, боль можно игнорировать, но стерпеть ее все же придется, пока она не пройдет,?— тихо выдвигает Пратт свою мысль. Ему не нравится вся эта ситуация, тем не менее он играет в предложенную игру. —?Это просто глупое самовнушение, которое практикуют на человеке квалифицированные врачи, не боле. А я предлагаю тебе освобождение,?— Иаков подходит к Пратту и наклоняется, вперив руки в подлокотники стула,?— Освобождение от всего: от боли, от сожаления. От границ, как физических, так и духовных. Глаза Иакова на уровне глаз Пратта. Радужка цвета вивианита подсвечивается проектором, и теперь Стейси может наблюдать игру зрачков, как они снова и снова сужаются после каждого переключения слайда. Дыхание мужчины отдается мурашками по всей шее, от этого факта Пратт шумно вдыхает воздух и слегка откидывает голову назад. —?Ты хочешь освобождения? —?шепотом спрашивает мужчина, так рьяно пытающийся заглянуть в карие глаза перед собой, заглянуть в самую душу и остаться в голове уже сегодня же. —?Мне не нравятся эти игры. К тому же, не переводи силы на пустые разговоры,?— шипит Пратт и приближается лицом ближе к мужчине,?— Скоро здесь будет ебаная федеральная гвардия! —?чеканит Пратт в самые губы Иакова. Почему-то помощнику хотелось быть ближе к Сиду. Это желание было вызвано на не подсознательном уровне,?— Уайтхорс в бегах, он явно добрался до средств связи и вызвал центр,?— глаза Иакова сузились и опасно блеснули. —?Я понимаю твое отчаяние. Тебе хочется выбраться отсюда. Очевидно, ты еще не до конца понял всю суть своего положения и предназначения. Противиться очищению, Пратт,?— крайне опрометчивое решение. Но я все сделаю. Тебе просто нужно довериться и принять меня. И ты должен понять, Пратт… никто не придет на помощь,?— Иаков, просверлив взглядом Пратта еще немного, отступает и тянется за бутылкой с зелено-голубой жидкостью,?— Выпей. —?Что со мной будет, если не выпью? —?Думаю, у тебя все-таки нет выбора. Либо выпьешь сам, либо Шла неделя за неделей. Пратту было тяжело адаптироваться под новый стиль жизни, тем не менее он изучал все: местность, людей, окружавших его, отдельно Иакова. Так что маленько попривык жить бок о бок с убийцами. Он узнал, где находится оружейный склад, узнал о нескольких лазейках из ?Центра Ветеранов?, познакомился с некоторыми людьми, разделявшими стремление Стейси выжить здесь, и не просто выжить, а стать сильней. Его характер довольно-таки изменился. Все тому дело эти чертовы психологические сеансы, к которым он никак не привыкнет. Частые провалы в памяти его жутко выводили из себя, но максимум, что делал Стейси, это тихо сидел в клетке и терпел. Его переполняла злость на людей, что часто избивают его. Дозорных, которые имели склонность отпускать унизительные шутки в его адрес. Но то была пассивная злость, не вытекающая в нечто большее, наоборот?— исчезающая. Ведь после каждого сеанса, каждого избиения, в помощнике шерифа что-то рушилось и возводилось заново. Он будто каждый раз перерождался, как чертова птица Феникс?— сгорал и восставал из пепла вновь и вновь. Пратт часто видел, как пленные надевали форму Верных и были очень рады и благодарны Иакову. Иаков Сид. Личность крайне интересная для изучения. Он спокойный, в меру высокомерный и жесткий. Еще справедливый. Ставит перед собой задачу и всегда ее выполняет. За те несколько недель, что Пратт пребывал здесь, Сид часто выезжал из центра по каким-то важным делам. Когда бы он не возвращался, все эдемщики скандировали его имя. Черты настоящего лидера, что еще сказать. Такой человек бы пригодился в армии. Насколько знает Пратт, мужчина был офицером восемьдесят второй роты воздушно-десантных войск, прежде чем прийти к власти в горах Уайттейл. ?И стать самым большим мудаком в мире!? Видимо, пребывая в слишком хорошем настроении, Иаков как-то раз распорядился выпустить из клеток тех, кто находится здесь уже не первую неделю. Очевидно, Сид прочитал каждого пленника, увидел все, что только можно было увидеть, так что решил эксплуатировать каждого в определенных целях. Пратту же досталась работа не слишком пыльная. Всего-то следить за порядком на тренировочной площадке, убирать оружие в ящик, собирать стрелы, подносить воду сектантам или же помочь поднять того или иного, если вдруг у них солнечный удар, обморок от сильных нагрузок под палящим солнцем, переломы, вывихи и прочая херня. Пратта не волновало то, что кто-то там получил сердечный приступ, умер или попал в зубы к Судьям. К слову, он не чувствовал ровным счетом ничего и ни к кому. Не то, что бы речь касалось ненавистных сектантов, нет, он даже свыкся с мыслью, что не будет горевать даже по Маршалу, если тот умрет. Плевать, что будет с Хадсон и Эрлом Уайтхорсом. В один из дней на тренировочную площадку пришел Иаков, посмотреть на успехи новичков в стрельбе из лука. Пратт всегда стоял поодаль от мишени, чтобы его, не дай Бог, не зацепило. Он холодным взглядом огибал кучку Верных во главе самого Иакова. Они все расположились у стола с необходимым оборудованием для лука и остального оружия. Характерный свист разрезает неожиданную в это время дня тишину. Длинная железная стрела со всей мощи вонзается в соломенную мишень?— даже в единицу не попал, косорукий придурок. Это выстрелил тот парень, который часто скрашивал скуку разговорами обо всем, что касалось этого места. Пратт помнит, с каким облегчением тогда выдохнул, когда этого назойливого придурка увели подальше от него. Сейчас они абсолютно не разговаривали. Вместе со Стейси изменился и этот парень. Бывший сосед, занимая звание кандидата в Верные, стал свысока смотреть на Пратта, которому предстояло перенести еще многое, чтобы занять такую должность. —?Не надо так делать, иначе ты просто порвешь тетиву. Все нужно делать плавно, не торопясь. Это тебе, блять, не затвор передергивать по ночам,?— спокойно говорит Иаков вдалеке от Пратта и забирает лук у жопорукого сектанта. Помощник услышал звук, отдаленно напоминающий смех, скорее было похоже на пыхтение кайманов во время спаривания. Это смеялись гребаные подлизы, что окружили Сида,?— Смотри… Пратт! —?помощник медленно поворачивает голову на звук и окидывает Сида холодным и безразличным взглядом,?— Поставь яблоко на голову и встань к мишени,?— Стейси готов поклясться: мужчина заметил, как на него смотрели два карих глаза. Он сделал вид, что не придал значения, но глаза его все равно опасно сузились. Бывший помощник шерифа медленно подходит к столу, берет яблоко и возвращается к мишени. И все это он делал, не прерывая зрительный контакт с Иаковым. Парень ставит яблоко на голову и пытается не шевелиться. Сид оценивающе кивает головой несколько раз и вздергивает брови. Ему явно понравилось поведение новичка. Видно, вся своеобразная терапия Иакова пошла парню на пользу. Мужчина натягивает тетиву, прицеливается за считанные секунды и, не церемонясь, выпускает стрелу из лука. Тот же свист, замирание сердца, наверное, у каждого сектанта, что видел это, и… Стрела попадает прямо в цель, что говорится ?в яблочко?. Все довольно и даже завистливо просвистели что-то, какие-то слова, которые Пратт, находясь вдали, не смог расслышать из-за массового галдежа среди сектантов. У Стейси не было никакого страха и мандража, когда он по своей воле встал к мишени. Он почему-то был уверен в своем наставнике, даже так можно сказать. Иаков никогда не поступал опрометчиво, будто наперед знал, что будет. Весь галдеж прекратился, когда Пратт громко и медленно, очень медленно начал хлопать в ладоши. Он делал это вызывающе и как-то высокомерно, что мужчине напротив не очень понравилось. Сид не отрывал взгляда от строптивого помощника шерифа. Это длилось несколько минут, как оба они стояли по разные стороны импровизированного фронта и заискивающе смотрели на друг друга. —?Идите на обед, парни,?— говорит Иаков, не переставая буравить парня заинтересованным взглядом. Это затянулось еще на пару минут, пока Пратт не отвел глаза, чтобы вынуть несколько стрел из мишени. Он подошел к ящику, где хранились стрелы. Обходит Иакова и собирается уйти, но за спиной слышит: —?А ты хорош,?— это вполне можно назвать похвалой. Не оборачиваясь, Стейси безукоризненно чеканит: —?У меня было предостаточно времени в клетке, чтобы успеть смириться со смертью. —?Значит, Пратт теперь бесстрашный? Не боится смерти? —?вызывающе говорит Иаков, все так же стоя за спиной парня. —?Я доказал это на деле несколькими минутами ранее,?— Пратт наклонил голову вбок, зацепляя Сида боковым зрением,?— Я могу идти? —?Нет, не можешь,?— мужчина обходит помощника и встает ровно перед ним. Его глаза по-прежнему выдают заинтересованность,?— Ты хороший кадр для… ммм,?— Иаков поднимает глаза к небу, подбирая нужное и точное слово,?— Для лепки. Из тебя можно слепить что-то стоящее. Я в тебе не ошибся тогда. Марк предлагал тебя сжечь, как заразный скот, я хотел это сделать, и видимо, хорошо, что не сделал,?— Пратт упирается сардоническим взглядом в неприступного Иакова и отвечает: —?Я чрезвычайно рад, что вы под самый конец решили пересмотреть свою точку зрения по поводу меня. Теперь можно идти? —?Сид смотрит на парня еще мгновение, после чего кивает, разрешая тому наконец уйти. ?Вау, что это, блять, такое было?! Вся эта накаленная ситуация между нами, все эти взгляды! Воздух будто наэлектризовался. Это взбудоражило меня не на шутку. Произошел такой выброс адреналина, что у меня закружилась голова. Не каждый может подергать волка за хвост, но, видимо, у кого-то отросли железные яйца… Неужели я запал на него?!?. —?Пратт,?— парень уже успел рассредоточиться, полагая, что все кончилось. Но внезапный голос заставляет раздосадоваться еще сильней. —?Да… —?голос не дрогнул, за что все Боги получили от парня немыслимую кучу красочных эпитетов. —?Хотел сказать еще вот что,?— Иаков снова подходит со спины, но на этот раз остается стоять там, приблизившись к Пратту практически вплотную,?— Твой друг… как его… Кэмерон, не смог ужиться с моей сестрой и застрелился. Уж извини,?— Иаков пожимает плечами, словно сообщил не о чьей-то смерти, а, блять, позвал на день рождения. У Пратта земля ушла из-под ног, когда он услышал эти слова. Он тщательно готовил себя к подобным новостям, но это оказалось слабой защитой, потому что тогда все представления были не настоящими. А сейчас? Его Кэмерон… Стейси пытался сохранить каменное выражение лица, и у него это хорошо получилось. ?Думаешь, я не знаю, чего ты добиваешься? Хочешь проверить меня этой новостью и проследить за реакцией? Умно, почти сработало, но ?почти? еще ничего не значит?. —?Я обескуражен новостью о смерти моего… друга, но не более. Тогда Пратт подумал, что если сделает шаг, то упадет на землю и расплачется. И в тот же момент он понял, что эта смерть сделала его сильней.