~1~ (1/1)

Кин валялся на животе поперек кровати, едва прикрывшись простыней. А Нат бессовестно им любовался. Он был таким вальяжным и расслабленным, что невозможно было отвести взгляд. От спины, растрепанных белых волос, падающих на лицо, едва заметной улыбки. И нельзя было отказать себе в удовольствии провести пальцами по так любезно подставленной спине. Кин едва заметно потянулся за прикосновением, откинул волосы с лица и лег обратно, следя за Натом взглядом.

Нат уже успел выучить, что такой Кин был редчайшим сокровищем. Мягкий и ласковый, он обнимал за шею, льнул всем телом, кусал губы и сбивчиво шептал на ухо такое, что от него обычно услышать было невозможно.

Но это дальше, а пока можно было просто наслаждаться моментом, медленно скользя рукой вдоль позвоночника, касаясь шеи и слушая почти ровное дыхание Кина.

У них были странные отношения. О них шепталась половина универа, но не знала семья Ната. Сплетники увлеченно обсуждали, как быстро Кин его бросит. А Нат отмахивался от перешептываний, вспоминая сонное, капризное создание, которое он видел по утрам в своей постели. Оно мало походило на сияющую звезду и отбрыкивалось от прикосновений, лишь изредка позволяя поймать себя в объятия и уткнуться в шею.

Кин оставался у него на ночь с завидной регулярностью, но временами пропадал куда-то и сбрасывал звонки. Нат не хотел думать, куда, но на следующую ночь все равно искал на Кине чужие следы. И никогда не находил. А Кин и не думал ничего опровергать, только смеялся "ревнуешь?". Отвечать Нат не видел смысла. Но по универу все чаще ходили слухи, что Кин стал недотрогой и никого к себе не подпускает слишком близко, и Нат потихоньку успокаивался. Не ждал же он, в самом деле, что Кин будет что-то объяснять.

У них были странные отношения, хотя бы потому, что Нат не понимал, какие именно у них отношения. Они все так же позировали вместе для фотографий. И они спали вместе. Но ни разу даже вскользь это не обсуждали.

Но сейчас Нату было слишком хорошо от одной только возможности прикоснуться губами к обнаженной коже между лопатками, чтобы ему хотелось искать определения. Он поймал наконец довольный вздох Кина и еще раз поцеловал такую манящую спину.

Кин перевернулся, попутно выпутываясь из простыни, и потянулся всем телом, ни сколько не смущаясь. Он улыбнулся, поймав взгляд Ната и явно увидев в нем все, на что рассчитывал, и лениво коснулся собственной шеи пальцами. Он прекрасно знал, как это действует на Ната, и теперь скользил пальцами по телу. От шеи по ключицам и ниже на грудь, на живот и обратно к шее. Нат облизал враз пересохшие губы, когда рука вновь медленно и лениво вернулась к животу. Кин замер на мгновение, будто решая, что делать дальше, и под пристальным взглядом повел руку еще ниже, лаская себя. Явно наслаждаясь тем, как Нат на него смотрел, больше, чем самими прикосновениями. А Нат не мог решить, чего он хочет больше: и дальше смотреть на потрясающей красоты картину или перехватить руку Кина и дотронуться самому.

Кин с улыбкой закусил губу, чуть выгнулся, и Нат понял, что и дальше просто наблюдать выше его сил.

- Провокатор, - это прозвучало с такой нежностью, что Нат поспешил утопить любую возможную реакцию Кина в поцелуе.

И Кин с готовностью потянулся навстречу, а потом и вовсе, послушный рукам Ната, уселся верхом на его бедра, обнимая за шею.

Как его такого не хотеть себе целиком и полностью? Нат не знал и не хотел знать.

Его сокровище сидело у него в объятиях. И можно было легко провести ногтями по пояснице так, что Кин вздрагивал и тихо стонал в поцелуй. Можно было бесконечно его касаться. Можно было смотреть на приоткрытые, влажно блестящие губы, когда Кин со стоном опускался на него. И можно было снова, в тысячный раз, целовать эти губы.

Этого было так много, что Нату казалось, что он не выдержит и сойдет с ума. Или он уже сошел? От одной только возможности держать Кина в руках.