часть 4 (1/1)

Солнце, в кои-то веки незакрытое тучами, близилось к горизонту, по бокам в несколько рядов скользили деревья с золотой кроной. Под ногами шелестел мусор и сухие опавшие листья, хрустели ветки, обувь с противным чавканьем, нехотя, отлипала от грязи. И один подросток, хмуря свои густые брови, проклинал погоду, родную страну, Ивана и себя за то, что согласился выйти сегодня из дома. Сам Иван был настроен весьма положительно, потому бодро шел впереди Артура, ведя его в самую глубь леса. — Мой психолог – псих, — недовольно буркнул Артур, чуть повышая голос и смахивая с плеча опавший лист. — Я, конечно, согласился, но меня пугает, что кладбище находится так далеко. — Потому что оно заброшенное, — Иван уверенно шел дальше, но, перестав слышать шаги позади себя, остановился и уже собирался развернуться, как хлюпанье ботинок от грязи возобновилось, снова послышался хруст листьев и перед глазами Ивана привстало недовольное лицо подростка. — Рискованно встречать тех, за чьими могилами не ухаживают. — Для тебя, я-то их не вижу! В любом случае я буду рядом и помогу, если что, — заверил психолог и, дав Артуру немного времени на раздумья, вновь уверенно начал вести парня к кладбищу. По дороге Артур вновь все обдумывал. Стоит ли ему идти куда-то в лес, о котором он знать не знал до сего момента, с человеком, которого знает от силы дня четыре, на кладбище, которое здесь, видимо, с божьего благословения оказалось? В голове начала распространяться паранойя, и перед глазами уже рисовались картинки, как Артура расчленяют и закапывают в землю. Показались железные прутья забора, который уже покрылся ржавчиной, а где ржавчины не было, была выцветшая краска. Под забором мусора было больше, чем за всю дорогу сюда. Надгробия, которые находились близ забора, были покрыты грязью и мхом, а рядом с останками искусственных и засохших цветов лежал различный мусор, некоторые плиты провалились под землю или заросли травой. — Был здесь? — внезапно спросил психолог, и Артур перевел на него свой взгляд. — Стараюсь избегать таких мест. Зачем мы здесь? — Когда я тебя провожал, я заметил, что ты спокойно со мной разговаривал, не обращая внимания на эти приведения. Значит, ты воспринимаешь их, как раздражителей, то есть ты можешь их игнорировать, если твое внимание направленно на что-то другое, — Иван воодушевленно двинулся к воротам. — Но это только теория, мне бы хотелось удостовериться, — мужчина открыл скрипучие ворота и развернулся корпусом к Артуру. А у самого Артура в голове было куча мыслей, которые он старался отсортировать: ему не нравилось, что сейчас он зайдет на мертвую землю, где полно духов; да, и сам Иван вел себя странно, он загорелся идеей доказать свою теорию, и Артура пугало то, что именно на нем сейчас будут экспериментировать, но с другой… Иван же хочет помочь, и пусть он быстро внушает доверие и располагает к себе, но это не мешает его бояться. Никто не знает, что он сможет сделать, особенно Артур. Парню было страшно идти на кладбище… идти с Иваном. Есть люди, которые будут пугать, даже если они будут близки тебе. Как бы ты не храбрился, тебе все равно будет не комфортно с ними общаться, пусть ты им и доверяешь. Иван был из таких людей, он внушал страх и доверие одновременно, и ты даже не поймешь защитит он или предаст, и ты должен постоянно метаться от одного подозрения к другому. Но проблема заключалась в том, что Артур не знал Ивана, сам он мог рассказывать о себе часами, а у психолога сейчас была лишь оболочка, под которой скрывалась личность человека, закрытая за семью замками. И сейчас этот человек ведет его на кладбище, не понятно осознает ли он, что Артур будет испытывать стресс и ему неприятна эта ситуация. Взвесив все ?за?, в виде решения своей проблемы и желанием жить нормальной жизнью, и ?против?, которое переполняло только подозрения и недоверия, он все же решился и сделал шаг вперед, подходя к Ивану. Мужчина открыл ворота шире, и оба встали у самого входа, ощущая какую-то невидимую грань между одним миром и другим. — Помни, даже если тебе будет страшно, я буду рядом, — заверил Иван, придерживая Артура за плечи и дождавшись кивка от парня, отпустил его, но продолжал следить за его действиями. Кёркланд глубоко дышал, пытаясь собраться морально. Для него это было очень важно, он не был готов, боялся этой неожиданности. Иван терпеливо ждал, видел, как меняются эмоции на лице парня, от шумных частых вдохов до появления испарины на лбу и висках. Спустя минуту Артур шумно выдохнул и шагнул вперед. Странная вибрация прошлась по земле, переходя к телу парня, проходя по коже и вызывая поток мурашек, уходящих в мозг странными волнами, будто стискивая в камнях, не давая сдвинуться с места. Пространство перед Артуром исказилось, стелясь на глаза пеленой, на мгновение окрашивая все в серый. Появилось лицо девушки, что хмуро на него смотрела и всматривалась в глаза парня, но мгновенно губы растянулись в лучезарной улыбке: — Гости! У нас гости! — крикнула девушка, поворачиваясь спиной к выходу и побежала по моховой дорожке по кладбищу, радостно продолжая кричать. Артур наконец дернулся и попятился назад, не отводя взгляд от кладбища. Надгробия слабо светились в свете солнечных лучей, проходящие через крону листьев, но сейчас они слабо стали отдавать синим свечением. — Нам стоит уйти? — Иван мягко положил ладонь Артуру на спину, останавливая от побега. — Уйти? — из-за кирпичной колоны вышел мальчик лет двенадцати. — К нам так давно никто не приходил, — послышалось из глубин кладбища. — Останьтесь с нами! Мы вам все покажем, вам здесь понравится! — Ветер поднялся, — среди призрачного гула раздался голос Ивана, и как только мужчина увидел, что Артур переключил на него взгляд, продолжил. — Если тебе тяжело… — Нет! — вскрикнул парень. — Все хорошо, пойдем, — Артур вцепился в локоть Ивана, слабо и неуверенно подталкивая. — Я же вижу, что все не хорошо, если ты будешь себя заставлять, все может только усугубиться. — Но Вы же говорили, что сможете помочь, — голос Артура стал выше, звонче, но при этом хриплым. Парень поднял на Ивана свои зеленые глаза. Психолог устало вздохнул, но на кладбище они все же пошли. Артур постоянно озирался по сторонам, пока Иван искал нужную ему могилу. Наконец, он остановился, эпитафия заросла мхом и покрылась грязью. Иван отвел Артура к другой стороне могилы, а сам начал аккуратно стирать с эпитафии пыль, и, чему-то легонько улыбнувшись, постучал по верху могилы: — Сможешь поговорить, с призраком из этой могилы? — Иван подошел к Артуру. Над янтарным надгробием искажая пространство появился мальчик. Ему нельзя было дать и тринадцати лет, но он смотрел глазами семидесятилетнего старика: мутными, темными, уставшими, но завидев Артура и Ивана лучезарно улыбнулся, не поднимая брови. Вокруг глаз образовались морщины, но мальчик продолжал улыбаться. — Вы ко мне? Артур неуверенно кивнул, шумно сглатывая и часто дыша, но мальчик будто не замечал этого, он радостно взвизгнул, совсем по-детски хлопая в ладоши. — Как здорово! Меня зовут Роберт, а Вас? — Артур, разговаривай, как обычно! Не стесняйся, — Иван наклонился к уху парня. — Чем больше ты узнаешь, тем лучше. Если что-то случится кричи, — психолог отошел чуть назад, упираясь в ствол толстого дерева, решив, что лучше оставить парня одного. Роберт пристально смотрел на Артура радостно улыбаясь, но, когда Иван начал отходить от них, проводил того взглядом и продолжил пялится на Артура. Скорее всего, он ждал от Артура ответной беседы. — Привет, — дрожащим голосом, наконец, сказал парень. Роберт с интересом наклонился корпусом вперед. — Я – Артур. Ну, так… как у тебя дела? — с запинками проговорил парень, покачиваясь с пятки на носок и нервно перебирая пальцами; бегал глазами, стараясь не смотреть на призрака. — У меня все хорошо, а как у тебя? А ты знаком с Эллен? Хочешь, я Вас познакомлю? Она тебе обязательно понравится! Ну, не знаю, понравишься ли ты ей, но я надеюсь, что вы подружитесь, — призрак продолжал говорить без остановки, то и дело прыгая с темы на тему. Артур не перебивал, но и не слушал, на его лице застыло некое недоумение. — А ты тут надолго? Вообще, как тебе тут? Ты смотришь здесь место? Могу посоветовать рядом со мной, мы будем прекрасными соседями, я уверен! А еще... — Стой, подожди, — Артур не выдержал и перебил мальчика, Роберт остановился, как-то расстроено приподнимая брови. — Я пришел подружиться, — Роберт по-птичьи наклонил голову набок. — И мне хотелось бы узнать тебя поближе, расскажи мне о себе. — О себе? — мальчик поднял взгляд к небу, но быстро опустил его обратно, как будто ему впервые задали такой вопрос. — Что о себе? Артур все же решил поддержать разговор и дать Роберту направление, прислушавшись к совету психолога, несмотря на то, что ему было неловко спрашивать: — О своей семье, к примеру, — произнес он с заиканием, и Роберт тут же его перебил: — О семье? — Роберт оживился, на лице неестественно разгладились морщины, приобретая мягкие черты, глаза блеснули, будто живым огнем, и мальчик стал увлеченно рассказывать, собирая вокруг себя небольшую толпу из привидений, что внимала рассказу мальчика. Иван тем временем сидел под листьями дерева, переводя взгляд с экрана телефона на Артура и обратно, и периодически оглядывая местность. Он знал, что это за место, когда вел его сюда, знал, что тут могут обитать дикие звери и знал, что тут живет старый смотритель, который пусть за могилами не ухаживал, но за покоем усопших следил: то ли защищая могилы от людей, то ли людей от могил. Встречаться с этим стариком Ивану не хотелось, не столько по ходящим слухам, сколько по закону. Потому стараясь замечать все, что происходит вокруг него и зрительно контролируя Артура, делал пометки в телефоне. Хотя, может, из-за того, что над Англией, наконец, светило солнце, или, может, из-за того, что Иван с самого начала посчитал свою же идею полным бредом, но описав в заметках лишь поведение Артура, которое видел со спины. На этом печатать он перестал. Ничего нового не происходило: Артур не пускал себе кровь, не поднимал руки к небу восхваляя какого-нибудь темного бога, не затрагивал латинский (вроде). Он просто разговаривал, не оборачиваясь к Ивану, на привычном английском языке, который хоть и плохо, но было слышно, из-за чего Брагинскому иногда приходилось обращать внимание на ?язык тела?, на его жестикуляцию. Мигающий курсор начинал его раздражать, и мужчина зашел в галерею, начиная рассматривать фотографии, чтобы хоть как-то занять себя, но продолжалось это не долго, и он убрал телефон в карман. Прошел час с тех пор, как они пришли на кладбище. Артур продолжал стоять там же, где его оставил Иван, а сам Иван все так же не знал, чем себя занять и, борясь с желанием уснуть, продолжал следить за стоявшей атмосферой. Пощипав пару травинок, проверил время, после чего вернулся к столь полюбившемуся ему за этот короткий промежуток времени любимому занятию — щипанию травы. Связь не ловила, минуты шли мучительно медленно и, если бы Артур не двигался, изредка качая головой и двигая руками, то, не зная его диагноза, впечатление со стороны получалось весьма странным: какой-то парень стоит у могилы, посреди заброшенного кладбища — это как минимум подозрительно. Уже вечерело и Артура придется останавливать в любом случае, но, отговорив самого себя, Иван дал еще полчаса, рассчитывая, что этого должно хватить. Мужчина, уже ничего не стесняясь, лежал на животе, положив голову на согнутые руки, и смотрел в сторону Артура, ни о чем не думая и даже игнорируя подростка перед глазами. Иван давно перестал вслушиваться в разговор, даже в то, что происходило вокруг. — Кажется, твоему другу скучно, — Роберт посмотрел через плечо Артура, но тут же выпрямился, как только его собеседник развернулся посмотреть. Психолог уткнулся лбом в сгиб локтя, изредка сгибая колени и ударяя ногами друг о друга в воздухе, и смотрел, судя по всему, на листья, что находились под ним. И Артур, казалось, опомнился, где он находился, зачем его сюда привели и, заметив, что уже сумерки начал волноваться, сколько время, сколько раз ему уже позвонила мать, если позвонила вообще. Парень посмотрел на Роберта, собираясь уже как-нибудь вежливо попрощаться, несмотря на то, что призрак уже что-то рассказывал. — Вы что тут делаете, вандалы?! Вдалеке раздался злой крик, Артур не развернулся на звук, сославшись на очередной призрак, он продолжал пытаться заткнуть Роберта, но так, чтобы он не начал истерить. Иван же дернулся, подскочил с места, отряхивая с себя листья и стараясь выровняться. Услышав частое шебуршание и треск листьев, Артур развернулся. К ним, прихрамывая, двигался старик. Иван аккуратно, не спеша начал идти к нему навстречу. Артур извинился перед Робертом и собрался пойти за Иваном, но его схватили за рукав: — Это не очень вежливо, знаешь ли. Добродушие на лице мальчика сменилось недовольством, а глаза злобно сверкнули. Артур сглотнул, его тело пару раз дернулось, и он, словно прикованный к земле, стоял на месте не в силах шевельнуться, закричать или хоть как-то шевельнуться. Подросток испуганно смотрел на Роберта, который продолжил свой рассказ, вновь добродушно улыбаясь. Этот дедушка был одет в старую, потрепанную одежду, с лысиной и жидкой бородой, с тонкими, но выразительными бровями. — Добрый вечер, — Иван подбежал к старику, приветливо улыбаясь. — Что Вы тут забыли? Покиньте кладбище, — раздраженно сказал старик, не настроенный на ласковый разговор. — От чего Вы так злы? Мы же ничего плохого не делаем, — притворно удивленный голос и невинный взгляд на старика никак не подействовали. — Я не собираюсь разбираться, — он нахмурил брови, из-за чего его лицо стало более сурово. Старик этот выглядел больным и бледным, но старался держаться перед Иваном скалой, видимо желая пристыдить проклятую невоспитанную молодежь и все же прогнать. Брагинский хоть и видел это, но не принимал это всерьез, продолжая приветливо улыбаться. Сторож перевел взгляд на Артура и как-то недовольно нахмурил брови, психолог проследил за взглядом, прекрасно понимая, куда он направлен, и тоже развернулся. Артур был бледен, а губы лихорадочно что-то говорили. Парень застыл в пол-оборота, держа локоть правой руки на весу и сжимая и разжимая кулаки. — Приносим свои извинения, мы немедленно уйдем. Еще раз извините, — уже на ходу проговорил Иван, подрываясь к Артуру и этой злополучной могиле. Старик что-то прокричал вслед, но услышан не был. Парень все так же стоял, с ужасом смотря вперед себя и теряясь в мыслях. Десять раз пообещав себе убить Ивана, не замечал, как эта мысль теряется в ворохе других. Он не нормален, ему надо лечиться. О чем он только думал, когда врал, что эти пустышки в капсулах помогли, что ему больше не нужна помощь, и что сейчас? А сейчас он стоит, смотрит на это искореженное в гневе детское лицо, которое начало приобретать гораздо более ужасающие черты; на то, как губы поднимаются все выше, растягиваясь, как все отчетливее становится виден ряд прогнивших зубов, которые тут же начинают крошиться. Не было слышно, о чем ему говорили, все смешалось в общий гул из невнятных мертвых голосов. Сколько прошло времени, было неясно, может, день-два. Артуру казалось, что прошли годы, а он все стоял и смотрел на детское лицо, слушал эти ужасающие крики и повторял про себя как мантру, что лучше бы он убил себя за то, что совершил ошибку, идя к этому психологу, что отказался от таблеток, что не слушал семью, врачей. Просил прощения, без ведомых для себя обстоятельств обещался убить Ивана.Иван… где он пропадает? Он же обещал помочь, говорил, что не бросит, будет рядом, поможет, приведет в чувство. Хотелось плакать. Единственный человек, на которого Артур возлагал, пусть и малую, надежду, ради которого он преодолел свой страх и устроился на подработку, сейчас его бросил. Казалось, что его бросил целый мир… Тот мир — живой, с яркими цветами — ничего не делал, отказываясь от Артура, как от своей оплошности и смотрел, как его утягивают в иной мир, прямиком на ?тот свет?, такой серый, холодный и мрачный. В горле пересохло, невозможно было закричать, хотя очень хотелось; глаза болели, но моргнуть не получалось; шум в ушах теперь отдавался эхом, становился почти незаметным и Артур уже подумал, что оглох. Артура кто-то потянул вбок, и он поддался, все так же смотря перед собой, видя всю туже картину: мальчика с жуткой гримасой, сидящего на надгробии, раскрывшего свой рот и что-то говорящего. Его тянули за одежду, цеплялись за волосы, за уши; мальчик начал тянуться к нему, бездыханно, кусая его за щеку, из-за чего ее обожгло, но перед глазами все то же: не моргающий холодный взгляд фиолетовых глаз. Артур почему-то зацепился за глаза, начал вспоминать, что они должны быть другого цвета, и неожиданно для себя моргнул, а потом еще и еще. Гул голосов окончательно прекратился, глаза заслезились, а вместо серого лица показалось обеспокоенное лицо Ивана, закрывающего его уши своими ладонями, но увидев, что на него смотрят, убрал ладони и позвал по имени. Из высохших глаз Артура текли слезы, жжение заставляло часто моргать, щека горела, на языке чувствовалась кровь, а Иван, чертыхнувшись, положил свою ладонь на горящую щеку парня. — Не открывай глаза. Ты и так их долго не закрывал, — ладонь с щеки переходит на глаза. — Говорить можешь? Иван, пренебрегая всем, спрашивает сразу, не дает прийти в себя. Артур думает недолго, и, выдавив из себя лишь ?хочу пить?, снова затихает. — Идти можешь? Парень кивает. Вторая рука психолога тянется за спину блондина, натягивает на голову капюшон от кофты, после чего он убирает ладонь с глаз и тянет парня за руку, а Артур вцепляется в чужую ладонь мертвой хваткой.*** В кабинете психолога тихо и уютно. Артур вдыхает запах чая, но расслабиться никак не может. Иван любезно предоставил ему все условия для комфорта, даже где-то взял шоколад и плед. Сам Иван сидел напротив и наблюдал, чего-то ожидая. — Ты такой мудак, знаешь, — вдруг начал Артур. — То есть теперь ты со мной на ?ты?? — Иван издал смешок, но, увидев, как Артур встрепенулся и по всей видимости собирался извиниться, продолжил. — Я рад, что ты такой интеллигент, но я тебе с самого начала объяснил, что со мной ты должен чувствовать себя комфортно. Кстати, как твое самочувствие? — Чтоб я еще раз тебя послушал, — только буркнул блондин и поплотнее закутался в одеяло, а Иван если слышно засмеялся. — Если ты не готов дать мне информацию сейчас, то я прошу прощения, так как я прекрасно понимаю, что поступил плохо и неразумно, — несмотря на то, что он извинялся, раскаянием в голове даже и не пахло. — И, чтобы ты побыстрее расслабился, можем поговорить о чем-то другом. Артур что-то фыркнул. Желания разговаривать у него не было, но задумался, с интересом поднял голову и уставился на стол, на котором стояла чашка. — Иван, ведь русское имя? Ты не из Европы или Америки, так? — парень все же поднял на собеседника взгляд и застал того улыбающимся, но скорее насмешливо, чем радостно. — А что Россия – не Европа? Расслабься, русские не кусаются, — дружелюбно ответил Иван, уловил движение удивленно поднятых бровей и усмехнулся. — Почему психология? — сразу же спросил парень, внимательно смотря. — Захотелось. Артур недовольно цокнул. По телу прошло раздражение, и парень сжал ручку чашки. Смотрел на Ивана, пытался прочитать эмоции, как это делал сам русский, хотя таращился так, что по виду вскрывал ему голову и залезал в мозг, чтобы посмотреть, как там все работает. Стоит ли говорить, что Артур так и не понял ход мыслей русского? — То есть, от меня нужен развернутый ответ, а тебе и одного слова хватает? — злясь, проговорил Артур. — Ты всегда во время стресса такой раздраженный? Полагаю, я вновь должен извиниться, ведь это я довел тебя до такого состояния. А теперь, не мог бы ты рассказать мне то, что было с тобой на кладбище?*** Элис, не вставая со стула, подняла бокал с темным вином выше, привлекая внимание своих детей: — Наш путь был тернист, и я, в свое свободное время, старалась вложить в вас все лучшее, — женщина сделала небольшую паузу. — И вот, спустя столько лет, настал тот момент, когда один из вас слезет с моей шеи! Скотт, я рада, что ты начинаешь самостоятельную жизнь. — Я все равно буду приходить и обворовывать холодильник, — Скотт поднял бокал на том же уровне, что и Элис. — Нет, не будешь, — Элис и Скотт чокнулись бокалами, пока остальные скромненько попивали из стаканов сок. В каждой семье наступает тот момент, когда дитё вырастает и покидает дом родной — а потом возвращается, потому что еще не самостоятельный, маленький урод — становится взрослым человеком и учится заново ходить, так сказать: зарабатывать деньги, платить налоги и прочее, чего бы взрослому не хотелось, но надо. Ну, Скотт, наконец, устоялся в колледже, нашел себе квартирку, за которую он может заплатить сам и работу, где платят мало, но хватать будет. Неплохое начало. И сыновья Элис неоднократно задавались вопросом: откуда у их матери такой оптимизм? Ее сын завтра уже уйдет в большой мир один одинешенек, а она, вместо того, чтобы пустить скупую материнскую слезу гордости, сейчас шутит про грядущую одинокую и бродячую жизнь ее первого ребенка. И именно в такие моменты глубоко чувствовалась эта семейная атмосфера, когда поддержка ощущалась не на словах, а на шутках и саркастических замечаний, и в смехе от этих самых шуток и замечаний: – Что, вкусное вино? – спросила Элис и, получив кивок, продолжила. – Пей, пей, потому что хрен ты от меня что-то еще получишь, пока сам не заработаешь. – Ну, мам, – проныл Скотт. – Что мне теперь вообще на пороге этого дома появляться нельзя будет? – На пороге можно, но со своей едой. – Черт. Женщина довольно улыбнулась под тихое хихиканье младших сыновей, ну, а Артур в это время втыкал взгляд в тарелку с едой, а конкретно перемещал вилкой куски мяса с одной стороны на другую, и если сначала он тоже комментировал, то сейчас он просто сидел и молчал. Попытки забыться и оградить себя от сегодняшних событий не увенчались успехом. Хоть Иван и привел его в чувство, любезно даровав ощущение безопасности, но поднимать взгляд или вслушиваться, желания не было. Возможно, ему нанесли новую психологическую травму, собственно, с этим наездом Артур думал подойти к Ивану и с помощью нытья и обещаниям подать в суд сбить цену за сеансы. Стрелка часов лениво двигалась за полночь, а семейное застолье даже не думало заканчиваться. В целом, Артуру сейчас не хотелось слушать ни семью, ни призраков. Все, чего ему хотелось сейчас — выспаться: упасть на кровать, замотаться в кокон и разлагаться с закрытыми глазами до утра; вставать-то рано, не смотря на выходной, а все из-за Ивана, который ему прямо заявил, чтоб с рассветом тот был уже готовый к подвигам. К каким подвигам Артур не знал и неужели сегодняшних подвигов было мало, но точно ничего хорошего от завтрашних ?подвигов? ожидать не стоит. Тем не менее, если он сейчас снова не вольется в беседу, то ему ничего не останется, как покинуть семью и уйти к себе в комнату. Через пару минут он все-таки понял, что не может понять суть беседы, встал со стула и собирался уходить, как вдруг услышал свое имя: — Артур, а как у тебя дела? — женщина привлекла на себя внимание сына и с интересом смотрела на него. — Все хорошо, — быстро ответил парень и, стараясь ни о чем не думать, ни на кого не смотреть, взял тарелку, встал со стула и направился к раковине. Делал он это не спеша и лениво, хотя и понимал, что его движения со стороны выглядели резко. — Что-то случилось? — Элис прервала нарастающую тишину. — Я про психолога твоего спросить хотела. Ты же к нему ходишь? Ну… и, есть какие-то улучшения? — Прошло всего четыре месяца… — Но ведь сеансы должны быть несколько раз в неделю, так? — голос женщины был притворно мягкий, но было видно, что она чем-то раздражена и обеспокоена. — Нет, раз в месяц. Он весьма востребован, — парень быстрым шагом направился к лестнице. Разговор принимал неприятные обороты, потому что сейчас на Артура будут давить, да, и поминать Ивана добрым словом не хотелось. — Востребованность дорого стоит, — парень остановился и развернулся к матери и братьям.— Либо ты к нему не ходишь, либо ты продаешь свои органы, — Элис слегка прищурилась, но терпеливо ожидала реакции. — Я знаю, что дорого, так что подработку нашел. В душе у Артура поднималось какое-то ликование, когда он видел, как у всех открылись рты от удивления. Сейчас он может показать, что в состоянии о себе позаботиться и помогать семье, хотя бы тем, что может решить свои проблемы сам! Ну, или их часть. — Так что не волнуйся, я заплачу за все сам, — заверил Артур. — Ого… Правда, что ли? — увидев кивок, Элис удивленно приподняла брови, но довольно быстро опустила их обратно, начиная широко улыбаться. — Ты ж моя умница! Вот, Скотт, учись, он не ждал, пока ему съезжать надо будет. А вы оба чего ржете? Вас это тоже касается, — не смотря на замечание, Дилан все равно продолжали хихикать, Артур учтиво сдерживался, а Скотт и Аерин потуплено хлопал глазами. — Ну, эй, мы по дому много чего делаем, — возразил Аерин, которого тут же поддержал Скотт. — Да, вы правы, — было видно, что настроение у их матери поднялось. — Поэтому я вам, моим двум, горячо любимым, старшим сыновьям с гордостью предоставляю право убрать со стола и помыть посуду, — женщина встала и направилась к лестнице, где стоял Артур и, потрепав того по голове, пошла к себе в комнату. — Доброй ночи! — Да, мальчики, доброй ночи, — Дилан быстренько ретировался, подталкивая Артура и оставляя старших в замешательстве.*** Монитор ноутбука мог осветить половину комнаты и сейчас слишком ярко светил в глаза, но человека, сидящего за ним, это не волновало. На экране были открыты вкладки с информацией и сводка новостей. Иван широко улыбнулся, вчитываясь вновь и вновь, казалось, уже заученные строчки. То, что было записано на экране и то, что сказал ему Артур поднимало в теле новый всплеск энергии и ощущение чего-то нереального, загадки, которую Ивану предстоит разгадать. Предвкушение и нетерпение смешались воедино, приятно ударяя в мозг и отдаваясь дрожью в теле. Видимо, новая полоса в жизни психолога из России начала преподносить ему благоприятные для него события а дождливой Англии. Мужчина приятно прикрыл начавшие жечь глаза и усмехнулся. С Артуром ему скучать не придется.