Hellblade: Senua's Sacrifice AU (1/1)

Уилл нежно провел пальцами по гладкой кости, прикоснулся губами, закрыл глаза. Взял череп в руки и прижал ко лбу, незаметно, неслышно всхлипнув. Так он слышал его голос отчётливее среди сонма других голосов, роящихся в голове,?— резких, чужих, неприятных. Он слышал его голос, и ему казалось, что Ганнибал все ещё здесь. Все ещё рядом?, стоит протянуть руку, погладить его голову?— и ладонь коснется мягких, шелковистых волос. Но Уилл касался?— и чувствовал только гладкость холодной кости.Голоса в его голове шептали разные вещи. Непрерывно, всю жизнь, затихая на время, почти исчезая и возвращаясь снова. Он видел то, чего на самом деле не было, и страхи воплощались в реальность, стоило хоть на миг проявить слабость, отпустить контроль над собой. Тьма вставала перед глазами, и реки крови уносили его в бездну, чьи-то руки толкали с обрыва на острые камни, морские чудовища разевали рты, стремясь поглотить уничтожить… Он чувствовал, как их клыки раздирают его на части. И только рядом с Ганнибалом он забывал обо всем. Рядом с ним было спокойно.Покой. Такая относительная мера. Такая непостоянная.Ганнибала убили?— и все пошло прахом.Уилл всхлипнул снова?— так тихо, что и сам бы не услышал?— и поцеловал череп в гладкий, прохладный лоб. Он улыбался, прижимаясь к нему своим лбом, улыбался, и по щекам его струились слезы.Никто, никто в этом мире и ни в одном из девяти миров не заменил бы ему Ганнибала. Он знал это так же точно, как знал, что произойдет дальше, с самой первой минуты после того, как он нашел голову, ударом меча отделенную от тела. Если миров и правда девять, значит, нужно найти Хельхейм, нужно найти, а потом спуститься в него, преклонить колени пред богиней Хель и просить ее о пощаде, просить вернуть Ганнибала в Мидгард?— или самому отдаться в царство смерти, добровольно, по собственному желанию. Неизбежно.Уилл снова поцеловал гладкий череп, прижался щекой и вздохнул. Он не знал, что стал бы делать, если чудовищный волк Фенрир проглотит солнце, и мир утонет в темноте. Не знал, что стал бы делать, если свирепыми ветрами запоёт Фимбулвинтер, и на три года укроет землю лютая зима. Не знал, что стал бы делать, если боги пойдут войной на богов, и будет Рагнарёк, и мир умрет, а потом родится снова. Когда мир родится и будет иным, нежели был когда-то, Уиллу не стало бы дела до него, если бы вместе с ним не ожил единственный, кто ему нужен.—?Зато я знаю, что делать сейчас. В эту минуту,?— прошептал Уилл, бережно заворачивая череп в мягкую ткань. —?Я усну, и увижу как ты ждёшь меня в царстве Хель.Голоса в голове заходились в отчаянном шёпоте, но он не слушал. Потушил костёр, разворошил угли, чтобы тлели подольше, и устроился возле него, поближе к теплу. Нащупал рукой драгоценный свёрток и закрыл глаза, едва заметно улыбнувшись собственным мыслям. Уилл знал наверняка: когда он проснется, мир не станет другим. Но изменить его, чтобы вернуть своё, ему точно под силу.Пока что точно под силу.