1 (1/1)
Джон Ватсон любил Рождество. Любил его и ждал лет до семи, а потом просто терпел. Ничего примечательного в этом странном празднике он не находил. Ну, разве что подарки. Да и те всегда были скучными и не интересными. А уж носок с конфетами - это вообще апофигей рождественского идиотизма! Жуткая, жуткая традиция. К слову сказать, Джон Ватсон по сей день не ел конфет, вспоминая те рождественские, пропахшие нафталином, носки со сладостями. Жил Ватсон отлично, жениться не собирался, детей не любил и не терпел, а потому каждое его Рождество проходило по одному и тому же сценарию: в Сочельник он надирался сприятелями в пабе, а на следующий день отлеживался с пивом или чем-нибудь покрепче в постели, щелкая пультом телека. И все его устраивало.
До сего момента.
Он имел неосторожность завести отношения. Все приятели, знающие о любвеобильности Джона,искренне сочувствовали Мэри, которая официально числилась девушкойВатсона вот уже целых четыре месяца. На самом деле он и сам не понимал, как случилась эта фантасмагорическая метаморфоза, но на попятный, как нормальный мужик, пойти уже не мог, а, потому, смиренно принял своюпьяную глупостьи окунулся с головой в романтические отношения.Как же его тошнило! Тошнило от приторно сладких поцелуйчиков на глазах у всего честного народа, тошнило от обжиманий на эскалаторе при спуске в метро, от потираний кончиками носов в вагоне, автобусе, трамвае – везде! Он чувствовал себя идиотом и видел, как на него косятся окружающие люди.Мэри было двадцать один и она жаждала романтики столь же страстно, как Джон её, эту гребаную романтику, не хотел. И единственное, что еще останавливало Джона – это чудесная покорность малышки Мэри в постели. Она позволяла ему все, что он любил и делала все, что он хотел. Ну, а ради умопомрачительного оргазма можно было и потерпеть ?терки?в общественном транспорте.Мэри строила романтические планы на рождественскую ночь, Джон составлял список пабов, в которых хотел бы выпить с друзьями. То, что он не собирался праздновать Рождество, как все нормальные люди – он знал точно, но Мэри об этом сообщать не собирался. В праздничные мероприятия Джона входило надраться как следует и потрахаться с парой афроамериканок. В общем, Сочельник Джона Ватсона обещал быть изумительным по своей насыщенности - его ждали замечательные развратные рождественские чудеса!Джон, словно заправский партизан, исчез с радаров Мэри за два часа до полуночи двадцать четвертого декабря. Побритый, в новой полосатой рубашке с сиреневым воротом и манжетами, новых классических серых брюках – он был неотразим. Красив, брутален, самую малость вальяжен и практически переполнен духом предстоящего Рождества.Джона всегда любили женщины, да и Ватсон женщин обожал, а уж будучи изрядно навеселе, не мог пропустить ни одной юбки.Девицы пьяно стреляли глазками, зазывно манили декольтированным бюстом и дразняще раздвигали затянутые в чулки ножки, выглядывающие из-под мини.Уже на третьем пабе Джон отключил разрывающийся от звонков телефон и сосредоточился на костлявой коленке жгучей брюнетки, худой и гламурной.
- Как тебя зовут? – прошептал в самое ухо Джон.- Меня не зовут...Джон потряс пьяной головой и задумался, а дама, медленно поведя плечом, и одурманивая странным сладковатым запахом, добавила:- Я прихожу сама.- Какая ты вся зага-адочная. Замужем, небось, за гадом каким-нибудь.Дама растянула губы в некоторое подобие улыбки и наклонилась к самому уху Джона:- На самом деле я – ведьма, и могу тебя околдовать, опоить, поиметь, а потом бросить гнить в каком-нибудьстаром помойном баке.- Ведьма?! Серьезно? – Джон прыснул от смеха.- Желаешь проверить?- Нет-нет, не желаю проверять, я тебе верю! Хотя у меня самого такая же ведьма сейчас телефон обрывает и планируетустроить грандиозный скандал в честь этого чудного идиотского праздника!- Я была совершенно уверена в том, что этот праздник любят все люди. А ты странный. Тем интереснее будет тебя...
В этот самый момент на танцполе завязалась потасовка и внимание Джона переключилось именно туда. Драчка была так себе, парни попались царапучие, что бабы, и Джон почти вернулся к разговору со странной дамой именующей себя ведьмой, когда зацепился взглядом за странную парочку. Высокий черноволосый парень отирался около какого-тонапыщенного сморчка, упившегося вдупель и что-то делал в его штанах. Сначала Джон подумал о том, что это парочка ебанутых геев, которые захотели острячка с перепою, но стоило ему приглядеться, как он понял – тут явно пахнет керосином.- Мммм, ты будешь отличным свидетелем!Но Джон уже не слышал странных слов его костлявоколенной дамы, пробираясь в сторону странной парочки. Он подскочил к высокому парню, резким движением завел его руку за спину и горячо шепнул на ухо:- В толчок быстро, и без шуток.Он держал парня очень крепко и собирался совершенно определенно хапнуть хорошую порцию адреналина, начистив тому физиономию.
Для всех окружающих они казались романтично настроенной парочкой, которые вжимались друг в друг и собирались трахнуться в кабинке туалета.Джон толкнул парня в клозет и быстро захлопнул дверь.
Парень развернулся, расправил плечи, поднял воротник своего пальто и улыбнулся. Его губы, похожие скорее на лук Купидона, призывно приоткрылись и алый кончик язычка скользнул по верхней, заманивая, привлекая, будоража…- Серьёзно? Я тебя не выебать сюда привел! Что ты у него тиснул? Быстро давай?- Я?Баритон мягкий, нежный, обволакивающий вновь заставил Джона улыбнуться.- Припаси свой голос для подружек, или дружков. Сам карманы вывернешь, или мне это сделать?- А ты попробуй сам, может найдешь что-то более интересное для себя…Он был воплощением сексуальности, ходячим вожделением, похотливым сном…
Но не для Джона Ватсона, который быстро подошел вплотную и резко засунул обе руки в карманы узких, явно дизайнерских брюк.Стройное тело подалось бедрами навстречу и в этот момент Джонскорее предугадал, чем почувствовал, как к его шее прикоснулось что-то холодное. Онстремительно вывернулся и ловкой подсечкой сбил парня с ног. Тот рухнул, как подкошенный. Тонкий шприц отлетел в сторону, заставив Джона выругаться.- Ах, ты твою же блядь!
Он прижал коленом горло парня, валяющегося на полу грязного клозета, когда в дверь стукнули, требуя освободить кабинетик, и Джон быстро прошептал:- Вырубить меня хотел, зараза кудрявая? Что в шприце?- Пурген! - прохрипел парень, начиная синеть.- Вот зараза! Что украл у того хлыща?- Жвачку...
- Вот ворьё, а? Хоть жвачку, но украсть! Ненавижу вас, щипачей, как день независимости Америки!- Отпусти…- А черта лысоготебе не надо!- Тут я…- Чего?- Тут, отпусти только. Теперь не сбегу, должок у меня, должок.Парень быстро встал на ноги и посмотрел на оторопевшего Ватсона.- Ну, что уставился? Чертей не видел что ли?- Да видел. Бывало и зеленых видывал, но чтобы вот таких… Ебать меня в рот!- Не стану расценивать это как предложение, хотя и весьма заманчивое.Джон даже не нашелся, что ответить этому наглецу. А парень усмехнулся, глядя на оторопевшего Джона и, махнув рукой, сказал:- Не бери в голову и прекрати уже ругаться! Мои барабанные перепонки не выносят этого потока брани, которым вы, люди, пичкаете свою разговорную речь.- Чего?В дверь заколошматили сильнее и Джону пришлось ругнуться, чтобы успокоить еще на пару минут уписавшихся выпивох.- Одни идиоты вокруг. Я сказал, что ты теперь имеешь право меня использовать.- В каком таком смысле?- Во всех, идиот, во всех. Мы, черти, только в Сочельник можем позволить себе погулять среди людей, но если кого-то из нас поймает человеческая особь, то с тех пор черт в полном её распоряжении на все рождественские сутки. Ты меня перехватил, и теперь я у тебя в долгу.
- Ты правда черт?- Да чертя, черт! Не тупи уже!- А рога у тебя есть?Парень закатил глаза и, скривившись от недовольства, наклонил голову.Джон зарылся пальцами в черную шевелюру и нащупал два маленьких твердых нароста, которые при ближайшем рассмотрении оказались крошечными рожками. Черт мотнул головой, отстранился и фыркнул:- Хватит уже, противно это. Пойдем.- Куда?- Куда скажешь, туда и пойдем!В туалет уже колотились, что было сил и тут до Джона дошло, насколько недвусмысленной была ситуация.- Слушай, дай я тебе врежу, а?- Ну, уж нет! Еще не хватало, чтобы ты расквасил мой греческий нос и мраморные скулы. Открывай карман шире, я сейчас туда прыгну, чтобы не скомпрометировать тебя в глазах выпивох этого низкопробного кабака. Хотя, мы вполне могли бы выйти отсюда в обнимку, тем более, что теперь это нормально.- Сам знаю, что нормально! Но ходить с чертями в обнимку не собираюсь! Еще чего вздумал!Джон уже давно зарекался бросить пить, а сейчас и вообще сказал себе, что выпитая рюмка текилы была в его жизни последней в принципе. Он послушно оттопырил карман и посмотрел ошалевшими глазами на Черта. Тот облизал безымянный палец и очертил в воздухе огненный овали в этот момент Черт начал на глазах Джона уменьшаться в размерах. Потом он лихо взобрался по штанине Джона, повиселна бугоркебрюк, пока не был схвачен за шкирку Ватсоном и не кинут в карман вышеозначенного предмета одежды.- И только посмей шевельнуть хотя бы пяткой! – пригрозил Джон и открыл дверь туалета.