Часть 10 (1/1)

—?Тебе не хватает острых ощущений в жизни? —?Харун с тревогой смотрел на взвинченную Ярен, несущуюся в противоположную от дома сторону, а именно в лес. Он был достаточно знаком с богатенькими принцессами, многие из них были с причудами, но Ярен Шадоглу определенно была самой взбалмошной и непредсказуемой из них. Харун понятия не имел, куда она направляется в такой час и на такой скорости, но не бросать же ее одну в лесу на ночь глядя.—?Благодаря тебе их у меня в избытке,?— ответила Ярен, продолжая свой путь в никуда. Сейчас ей было просто жизненно необходимо побыть наедине с собой. Эмоции удушливой волной поднялись в ней, наслаивая все тревоги и переживания последних дней. Провал слежки за Рейян и внезапное появление таксиста, с которым она уже мысленно попрощалась, окончательно вывели Ярен из себя. Почему в ее жизни все постоянно идёт наперекосяк, все планы рушатся, она теряет уверенность в себе, у нее нет никаких ориентиров? Чем она занималась эту неделю? Бестолковой, никому не нужной ерундой. В чем смысл её жизни? Быть женой не получилось, успешной текстильщицей тоже. Так зачем все это? Со стороны могло показаться, что этот приступ рефлексии возник на ровном месте и больше похож на истерику. Но на самом деле Ярен просто устала. И прежде всего от себя самой. Ее перестала устраивать собственная жизнь. Она пропустила тот момент, когда все началось, наверное, очень давно. Но моментом, когда сорвало клапан, определенно была встреча с Харуном. Всякий раз, когда она сцеплялась с ним в очередной словесной битве, Ярен ощущала что его слова задевают ее за живое, обнажают старые раны, вскрывают застаревшие рубцы. Вот и сейчас так же. Ярен совершенно не собиралась совершать ночной рейд по пересечённой местности, но после его слов о Рейян ноги сами понесли ее в лес. ?Не хочешь облегчить душу и поведать о том, зачем ты преследуешь свою милую сестру?? Это была последняя тема, которую она бы предпочла обсуждать, а он, без сомнения, был последним человеком в мире, которому она стала бы изливать душу. Но этот прилипала не отходил от нее ни на шаг, не давая никакой возможности остаться одной.—?Ты не мог бы оставить меня в покое и идти своей дорогой? —?прикрикнула она на Харуна, когда он поравнялся с ней и попытался взять ее за руку. —?Я не хочу тебя видеть.—?А я не могу позволить тебе в одиночестве шататься по лесу, ещё и в таком состоянии,?— Харун тоже повысил голос, напряжённо вглядываясь в ее потемневшие глаза. Было почти совсем темно, но даже при таком свете он разглядел в ней страх. Страх не перед ним и не перед темнотой. Страх перед самой собой. Что-то происходило в ней прямо сейчас, он чувствовал это. И хотел ей помочь. Харун видел в ней то, чего, возможно, она сама в себе не видела. Ярен Шадоглу привыкла носить тысячи масок, пытаясь скрыть за ними свою уязвимость и одиночество. Быть богатым отпрыском в одержимом фамильной честью семействе было вовсе не сказочно. И Харун знал об этом не понаслышке. Все ждут от тебя полного послушания, контролируют каждый твой шаг, кроят твою жизнь по угодному им лекалу. Им наплевать на тебя. Ты для них просто разменная монета в большой гонке тщеславия. Ее помолвка с Мираном Асланбеем наверняка сказалась на ее нынешнем состоянии. Но было ещё что-то?— он точно это знал?— что-то глубже и болезненнее. И это что-то мучало ее и отравляло изнутри.—?Не смей,?— Ярен заметила, как в его глазах промелькнуло что-то похожее на жалость. —?Не смей меня жалеть. Я?— Ярен Шадоглу. Я не нуждаюсь ни в чьем сочувствии. И если я хочу побыть одна, я буду одна! С этими словами она вырвалась из его рук и побежала прочь. Она бежала не от него, а от его взгляда. Ей было невыносимо думать, что он прочел в ее глазах отчаяние и беспомощность. Какой-то жалкий водитель, он не смел лезть ей в душу своими грязными руками и по-свойски копаться там, проникая в самые темные ее уголки. От быстрого бега горели лёгкие, она начала задыхаться. Но она продолжала бежать, мечтая оказаться на краю света, вдали ото всех, где никто бы не стал лезть к ней с дурацким сочувствием.—?Да стой ты,?— он нагнал ее и, дёрнув на себя, всем своим весом обрушился на нее, прижимая к земле. —?Успокойся. Ярен была похожа на разъяренную кошку. Она выдиралась, лупила его по плечам, лягалась, но Харун не ослаблял хватки. Эмоции так долго кипели в ней без возможности выхода, что теперь она просто взорвалась. Он не обращал внимания на ее сопротивление и просто ждал, когда этот взрыв закончится, и они смогут нормально поговорить. Наконец Ярен выдохлась и затихла. Щеки были мокрые от слез, а она даже не осознавала, что плачет. Она так долго не плакала, что просто забыла, как это делается. Сердце бешено стучало, гоняя кровь по разгоряченному от схватки телу. Ей вдруг показалось, что последние силы покидают ее.—?Отпусти,?— хриплым голосом попросила Ярен, пустым бессмысленным взглядом смотря на Харуна, готового в любую минуту снова сжать ее. —?Поговорим. Он помог ей подняться,?— Ярен безучастно приняла его помощь,?— и расстелил свой пиджак на ближайшем валуне.—?Не сиди на холодном,?— он усадил ее, а сам примостился рядом, не сводя глаз с ее бледного лица.—?Ты хочешь знать, зачем мы следим за Рейян? —?Ярен говорила тихо, голос ее звучал безжизненно и тускло. Она так устала носить это в себе, что у нее просто не осталось сил и дальше тащить эту непосильную ношу. —?Я расскажу. Харун молчал, терпеливо ожидая, пока она продолжит.—?Что ты знаешь о богатстве, водитель? —?она посмотрела на него, печально улыбаясь. —?Думаешь, что я избалованная дрянь? —?спросила Ярен и тут же, не дожидаясь его ответа, ответила сама себе:?— Правильно думаешь. А знаешь, почему я стала такой? —?она как-то странно засмеялась, словно сказала что-то очень смешное. —?За богатство приходится платить душой. Его руки сами потянулись к ней, сжимая ее холодные пальцы. Ярен не отняла руки?— казалось, она даже не заметила этого. Взгляд ее был обращён внутрь себя. Она вспоминала прошлое.—?Мой дед всегда говорил мне, что я должна быть сильной и не давать себя в обиду. А чтобы не дать себя в обиду, водитель, нужно напасть первой. И я нападала. Можешь ты поверить, что я всегда завидовала Рейян? Ты спросишь, чему я могу завидовать? Богатству? Я богата не меньше ее. Красоте? Я красивее ее. Свободе? Да, свободе. Рейян с детства была свободной. Не боялась быть белой вороной, не боялась осуждения деда, не боялась нарушать условности. Как думаешь, почему? Потому что она была л ю б и м а. —?Ярен произнесла последнее слово по слогам, нараспев. —?Ее родители любили ее, читали ей сказки, заплетали косички. Мой родной брат всегда играл с ней, а от меня отмахивался. У меня были лучшие игрушки, самые красивые куклы и медведи, а любви,?— она пожала плечами, нервно хмыкая,?— не было. Меня любил только дед. Родители были вечно заняты, им не до меня. А любовь деда можно было заслужить только так?— стать расчётливой дрянью, какой я и стала. Ну, как, нравится тебе такая история? Жалеешь меня? А я вот не жалею. Я презираю Рейян. Да, презираю. Она до ужаса наивная, глупая, вечно кидающаяся спасать бездомных зверюшек, но она свободна. А я?— нет,?— Ярен почувствовала его теплые пальцы на стылых щеках, вытирающие ее слезы. —?Не страшно тебе разговаривать с такой, как я? Вместо слов Харун крепко прижал Ярен к себе, позволяя ей промочить его свитер. Ему не хотелось ничего говорить, не хотелось давать ей оценки, хотелось просто прожить этот момент вместе с ней и взять часть ее боли на себя. Ему было безумно жаль ту маленькую Ярен, которая на ощупь пробиралась по дебрям жизни без ласки и внимания родителей. Но эту Ярен, плачущую у него на груди, ему было не жаль. Напротив, он восхищался ей. Ее силой, гордостью, внутренним стержнем. И хотя эта минута была безумно болезненная, тем не менее он хотел продлить это мгновение. То, что она доверилась ему и была такой откровенной, стоило очень многого.—?Ну все, хватит,?— она неловко отпихнула его, словно очнувшись от наваждения. —?Все, что я сейчас сказала, должно остаться здесь. Иначе мне придется тебя убить.—?Как скажете, Ярен-ханым,?— она впервые слышала, чтобы его голос звучал таким мягким и искренним. Он сказал это так тепло и без всякой иронии, что ей снова захотелось расплакаться. Ярен никогда не считала себя излишне сентиментальной, но его молчаливая поддержка вместо осуждения отзывалась в ней где-то глубоко внутри, согревая ее замёрзшее сердце. Стремясь как можно скорее прогнать этот навязчивый морок, она порывисто встала.—?Пойдем скорее, я замёрзла и хочу спать. Харун улыбнулся. Она снова вернулась к себе прежней, привыкшей приказным тоном озвучивать свои желания и капризы. Ему даже полегчало, такой, боевой и властной, она нравилась ему больше, чем разбитой и подавленной.—?Я обещал твоему дедушке, что ты не заболеешь,?— его пиджак аккуратно лег на ее плечи, и Ярен сразу почувствовала, что холодный ветер больше не проникает в душу. Время словно застыло, давая им последний шанс побыть ещё немного самими собой, без масок и колких слов. Они оба знали, что, выйдя из леса, магия момента рассеется в ночной тиши, и они вернутся к своим заводским настройкам. Завтра утром он снова будет подначивать ее, а она в ответ называть его клиентом психушки. Но это будет завтра. А сегодня ещё не закончилось. Слева послышался треск сухих веток, и чей-то удивленный возглас окончательно разрушил тоненькую ниточку связи между ними, зарожденную в этот вечер. Ярен испуганно отпрянула от него, поворачиваясь на шум. Прямо на них смотрела Рейян, стоявшая рядом с Мираном, удивлённо открыв рот. Ярен и Харун переглянулись. Кажется, заложат их.