XIV (1/1)

Pov Bill—?Ты ведь очнешься?Я провел рукой по жестким, почти распустившимся косичкам бледного мальчика, который, казалось, умирал на моих руках. Укутав его в теплый свитер, тайком принесенный с собой, я прижал Тома к себе. Раны, как мог, протер, но спина все равно прилипала к вязаному материалу. Как же больно. И ему. И мне. И сил совсем не осталось.За весь день он так и не очнулся. А может, он приходил в себя, пока меня не было? Очнулся и решил, что я бросил его здесь умирать? Но я не могу быть постоянно рядом, не могу, это… Все это так сложно. Я не принадлежу себе, Том, так же как и ты. И я мало что могу сделать, каким бы сильным тебе не казался.—?Не сдавайся, слышишь? —?прошептал я куда-то в шею, не прекращая гладить его волосы. —?Я вернусь, Том, я обязательно вернусь,?— тщательно укутав его в одеяло, я снял перчатку и положил в изголовье кровати. —?Очнешься, знай, что я рядом. Я не бросил тебя.Время до ужина тянулось бесконечно долго. Тяжелый день, я все время боялся, что мальчишка умрет. И сейчас боюсь, поэтому иду в зал, совершенно лишенный настроения, сил и желания здесь находиться. Чувствую только усталость и боль. Если бы боль была физической, это было бы спасением от тяжких мыслей, но нет. Болела у меня, кажется, душа или то, что от нее осталось. Сумею ли я когда-нибудь обрести покой? Смогу ли однажды открыть глаза и просто радоваться жизни? Просто жить. Похоже, этот сюжет не для меня.Ужин прошел как обычно: те же скабрезные шутки, те же пошлые улыбки, те же грязные разговоры. И никто не догадывается, что во мне что-то сломалось, перевернулось, и болит, что я плакал сегодня. Хотя, нет, я рыдал.Где найти ответ на такой волнующий меня вопрос: правильно ли все это? Или нужно остановиться и продолжить идти к тому, к чему я так стремился, пока не поздно… За такой короткий срок я успел окончательно потеряться в этой жизни.Хотя, я был потерян, наверное, с самого рождения. Совсем недавно я наоборот был уверен, что обрел какой-то смысл, но и его я сумел утратить. Я незаметно для самого себя потерял цель, которая, как мне казалась, полностью занимала мой разум и душу. А сейчас все это оказалось до безумия… пустым. Просто мне это стало не нужно, и все. Так бывает. Остается только винить себя, но я и сам не знаю в чем: в том, что променял свою цель на неизвестность, или в том, что вообще ставил такую цель.А может, это все пройдет, и мне этот мальчишка станет безразличен? Я стану собой, буду жить как раньше, стараться стать для них равным. Ведь осталось совсем немного, буквально последний рывок. А я перед самым финишем все бросаю и бегу в обратную сторону.—?Вильгельм, зайдешь ко мне после ужина,?— из мыслей меня вырвал голос отца. Прозвучало как приказ. Он очень недовольно посмотрел на меня, поднимаясь с противоположной стороны стола, и вышел из зала.Что этому хрену понадобилось? Неужели что-то заподозрил? Немного поразмыслив, направляюсь следом.Я всегда боялся отца, его невозможно было не бояться. Я боялся его безразличия. Я боялся его гнева. Я боялся его смеха. Я боялся его всего.До сих пор помню его обезумевшие глаза, его руки на своей коже, и… Я тряхнул головой, отгоняя непрошенные воспоминания, но по телу прошла неприятная дрожь, когда, войдя в кабинет, я увидел эти самые глаза, эту высокую, статную фигуру с прямой спиной. Меня передергивает, когда я замечаю свое сходство с ним, но разве я не к этому стремился всю жизнь? Быть не хуже.—?Что, сынок, скажешь? М? Заботливый ты мой. Таскаешься, значит, к щенку своему весь день, ночевал у него еще, да? И что-то мне подсказывает, что ты был там не затем, чтобы трахать полутруп! —?он с такой злостью выплюнул эти слова, что я невольно содрогнулся и совершенно растерялся. Откуда он все знает? Следит? На меня накатила паника.—?Это мое дело, чем заниматься по ночам, или нужно спрашивать твоего разрешения? —?Пытаюсь скрыть свое состояние за дерзким взглядом и холодным тоном, присаживаюсь на диван напротив, закидывая ногу на ногу.—?Здесь?— это как раз мое дело! —?Отец стремительно поднимается с кресла, преодолевает разделяющее нас расстояние и хватает меня за подбородок, отчего я снова вздрагиваю, но тут же беру себя в руки, с вызовом глядя в глаза напротив.?— Ты будешь делать то, что я велю, Билл. Здесь ты зависишь от меня. Ты всегда был зависим от меня, и ты всегда будешь зависеть от меня! —?Крепче сжав мой подбородок, он склонился ниже.—?Ты мой. Моя собственность. Живешь, пока я разрешаю,?— продолжает шипеть мне в лицо, а внутри меня разгорается такое пламя, что, кажется, еще одно его слово, и этот огонь сожжет все вокруг. Теперь я узнаю его прежнего.—?Указываешь мое место? —?пытаюсь ухмыльнуться. Хотел добавить, что я в этом не нуждаюсь, но не успеваю. Меня перебивает грубое ?заткнись?. И я заткнулся, глядя на отца, который медленно отпустил моё лицо и отошел на шаг назад.—?Ты красивая сука, Билли. Но такая глупая. Всегда таким был, навсегда таким и останешься,?— он замолчал, окинув меня взглядом, задержав его чуть дольше на шее, потом на губах, после чего продолжил. —?А я ведь давал тебе шанс?— это мероприятие. Эта игра. Проверить тебя хотел. Ты провалил проверку в первую же секунду, еще тогда, когда не явился в субботу. Думаешь, я слепой? Знаешь, стоило видеть твое лицо вчера.Чувствую себя голым. Он меня насквозь видит. Кажется, я переоценил себя и недооценил его.—?А твои глаза?— глаза полные боли,?— продолжил он. —?Это лучшее, что я только мог видеть…—?Потому что как у нее, да? —?мой голос срывается. —?Терпишь меня, потому что я ее напоминаю?Он усмехнулся.—?Да, она тоже всегда выбирала не тех,?— он опустил глаза. —?В принципе, как и я.Повисла пауза.—?Расскажи мне о ней,?— второй раз в жизни прошу об этом. Кажется, мне уже нечего терять. Я и так почти все потерял. Все, чего так долго добивался. Прямо сейчас все это рассыпалось на мелкие кусочки.Рихард задумался, потом достал сигарету и прикурил. Было видно, как ему нелегко начать разговор. Что ж, я подожду. Всегда хотел узнать о своей матери. Прошло несколько долгих минут, прежде чем он начал говорить.—?Мне было 25. Мы с отцом поехали выбрать бля*ей для ?осенних сборов?, это был мой третий приезд сюда. Знаешь, я всегда хотел быть таким, как мой отец, но… —?Рихард глубоко затянулся и, выдохнув едкий дым, продолжил, глядя в окно:?— Тогда я и встретил ее. Кларисс. Нашел ее в борделе, не в самом дорогом борделе. Там шлюх и за людей не считали, продавали нам, хотя большой тайной не являлось, что здесь от смерти никто не был застрахован, ведь многие не возвращались. Но деньги, как ты знаешь, решают все.Её мы не взяли только потому, что я сказал, будто она не подходит. Отец спорить не стал, раз уж я так захотел… В общем, не взял я ее затем, чтобы потом купить самому. Она была так юна и так красива. Очень красива. Как ты?— просто одно лицо. Волосы, глаза и кожа белая-белая. А губы…—?Тоже как у меня, я понял,?— перебил я этот поток откровений.Он с немым укором посмотрел на меня, но продолжил:—?Как только мы отсюда вернулись в свои поместья, я поехал в тот бордель, но, как оказалось, у нее был выходной. Она жила в доме в паре кварталов. Я узнал адрес, отправился туда и выяснил, что жила она вместе с одним голодранцем. Любовь у них была. Ну как же, он ей продаваться разрешал?— такая вот сильная любовь. Ее любовничек вышел, сказав, что она не работает сегодня, попросил удалиться. Такой молоденький, смазливый, худой, я мог бы его одним ударом перешибить, но не стал. Я просто ушел тогда.Через день я все-таки ее купил и, проведя с ней ночь, понял, что это всё. Я был обезоружен. Хоть я и был женат тогда на Луизе, к ней такого влечения я не испытывал никогда. Да вообще ни к кому подобного не испытывал. Каждую неделю я приезжал в этот бордель, снимал ее и трахал, и что мне совершенно не свойственно, старался быть нежным настолько, насколько был способен. Я чувствовал, что она боится меня, но не отказывает. Бл*дь еще та, за деньги на все шла, как мне тогда казалось. Я любил эту власть над ней, хотел полностью ее подчинить.Через месяц сообщил ей, что она едет в мой особняк за городом. Я не спрашивал?— просто ставил в известность. С ее работодателем на тот момент все было улажено. Я просто не мог больше так жить, я хотел, чтобы она принадлежала только мне. Целиком и полностью. Понимаешь?Я едва заметно кивнул.Он снова надолго замолчал. Так говорит, будто в чем-то оправдывается. Мне безразлично, Рихард, что ты там хотел и чувствовал.—?Она отказывалась, заявив, что любит своего ублюдка. Рассказала мне историю, что когда-то он спас ее от голода и гибели после смерти родителей. Что она сильно болела, и требовалось очень много денег, а теперь он в долгах, поэтому она пошла в бордель: другого выхода не было. Пыталась меня разжалобить. Мне было все равно. На следующий же день я выкупил ее из борделя за кругленькую сумму и привез в особняк.С этого момента у нее было все. Все, чего не было раньше. Она ни в чем не нуждалась. Все, что требовалось от нее,?— быть моей, но она этого не приняла. Знаешь, чем я рисковал, если бы отец узнал? Да он бы убил меня, он бы просто…И вновь он остановился, стараясь унять эмоции, что рвутся наружу.—?Она мне всю душу истерзала,?— успокоившись отец продолжил свой монолог. —?Я никогда ранее не думал даже, что подобное чувство может возникнуть у такого, как я, но оно, черт возьми, откуда-то взялось, убивая во мне меня же.На секунду мне показалось это таким знакомым. Ведь то, что я испытываю к Тому, тоже во мне меня убивает. Стало не по себе. Неужели я… влюблен?—?Я старался, чтобы у нее было все самое лучшее. Я не говорил ей слов о любви, но это и так было понятно по моим поступкам. Я дарил ей подарки, я дарил ей себя,?— он говорил, сильно жестикулируя, иногда касаясь ладонью своей груди, словно ему там что-то мешает или болит. Он говорил так, будто всю жизнь ждал этой возможности излить душу.—?Она мучила меня, а я мучил ее. Она вспоминала про него?— я избивал ее, а потом зализывал окровавленные губы. Я ничего взамен не просил. Немного понимания и уважения могли бы залечить мои раны. Но она была такой непреклонной, ни во что меня не ставила, хотя знала, с кем имеет дело, знала, что могу убить, Билл. И ее глаза, полные боли, они навсегда остались со мной, потому что они у нее всегда были такими. Поэтому мне нравилось, когда ты страдал. Я всегда искал ее в тебе и иногда находил…Я горько усмехнулся. Да, Рихард, иногда ты, правда, находил…—?Когда она забеременела, то пыталась избавиться от тебя. Сказала, что ей не нужен еще один убийца. Тогда, чтобы ты родился, я пообещал ей, что отпущу. Я тогда не знал, сдержу ли обещание, но пообещал. А она поверила.Снова молчание. А я подумал, что он уже тогда начал распоряжаться моей жизнью.—?Когда ты родился, мне сообщили об этом почти сразу, но приехать я смог только через месяц. Луиза давно обо всем догадывалась, но и слова против не говорила: не было в нашем союзе ничего, кроме взаимной выгоды. И именно в тот момент, когда ты родился, у нас начались очень серьезные проблемы с бизнесом и со сборами. В дело вмешалась полиция, нам грозили большие проблемы. Пришлось все разгребать, подкупать нужных людей, но в конечном итоге все обошлось.***—?Герр… Мы не ожидали вашего приезда,?— женщина преклонного возраста выбежала в просторную гостиную, сворачивая в руках кухонное полотенце и пропуская вперед молодого мужчину в дорогом белом костюме, с развевающимися темными волосами и статной фигурой. —?Мы не подготовились, простите, мы…—?Где они? —?мужчина не слушал жалкого лепета. Сейчас это было неважно. Он двигался вперед, открывая все комнаты, попадающиеся по пути. Не найдя никого, он ринулся к лестнице и, взбежав наверх, продолжил свое занятие. Наконец, у одной из открытых дверей он остановился. Немного помедлив, ступил внутрь и подошел к детской кроватке, которая стояла в углу комнаты, накрытая белым балдахином с рюшами.Отодвинув край, он заглянул внутрь, и увидел маленький комочек, который тихо сопел, повернув головку набок, но стоило Рихарду коснуться рукой маленького пальчика, как ребенок открыл глаза и уставился на мужчину. А потом громко заплакал.—?Ну, тише, тише,?— в комнату вбежала та самая женщина и принялась покачивать кроватку. —?Видишь, малыш, папа тебя проведать пришел,?— но ребенок не прекращал заливаться слезами, женщине пришлось взять малыша на руки, тихонько покачивая.Рихард молча наблюдал за происходящим, а потом жестко спросил.—?Где она?—?Герр Каулитц, она на улице, она… Поговорите с ней, она не кормит, ни разу на руки не брала. Разве так можно? Он ведь такой чудесный…Не дослушав женщину до конца, мужчина вылетел из комнаты и направился во двор. Безумно хотелось обнять ее. Безумно хотелось убить ее.Кажется, и так тонкая фигура Кларисс стала еще тоньше. Бледная девушка сидела у озера, находящегося рядом с домом. Белая легкая сорочка не защищала от ветра, отчего нежная кожа покрылась мурашками, а черные волосы развевались и запутывались на ветру. Она была потеряна, в ней почти не было жизни, но в глазах все еще жила надежда.—?Здравствуй,?— мужчина подошел сзади, погладив хрупкое плечо.Вздрогнув, девушка подняла глаза, губы ее задрожали, а глаза моментально наполнились слезами.—?Ты говорил, что отпустишь, ты обещал. А твоя охрана… Ты лжец! Я ненавижу тебя! —?она била землю кулаками, горько плача.—?Не терпится на работу вернуться? Почему ты такая бл*дь? Чего тебе не хватает? —?Рихард схватил ее за длинные волосы. —?Что тебе еще нужно?—?Это тебе что нужно? Ты хотел этого ребенка, ты его получил. Чего ты еще хочешь? Чего?! Меня ты не получишь!—?Шлюха! Подстилка! Тварь! —?он хлестал ее по щекам, наматывая волосы на руку. Не так он представлял их встречу, и злость от неоправданных ожиданий становилась еще больше.Рихард в душе до последнего надеялся, что ребенок ее остановит, что материнские чувства возьмут верх, и она останется с ребенком, а следовательно и с ним. Но как же он ошибся.Он даже не подозревал, как этого боялась сама Кларисс. Как боялась видеть малыша, как боялась подходить, как убегала во двор, слыша его плач. Она боялась привязаться к этому, как она считала, монстру. Она не могла променять свою любовь на ребенка от такого чудовища, как Рихард.Рихард прекратил избивать девушку только тогда, когда совсем рядом услышал детский плач. Повернувшись, увидел служанку, державшую малыша на руках.—?Что ж вы за люди такие? Что мать, что отец! —?плакала теперь уже и женщина.Рихард пристально посмотрел на Кларисс и, отпустив волосы, направился к женщине. Взяв из ее рук сверток, он поднес его к девушке.—?Смотри,?— он приоткрыл край пеленки,?— как он похож на тебя. —?Она отвернулась. —?А может, ты хочешь, чтобы я кинул его в воду, раз он так мешает, раз он так ненавистен тебе? —?Рихард сорвался на крик. Ребенок плакал. Плакала Кларисс.—?Нет! Герр, стойте,?— служанка бросилась к хозяину, но он остановил ее жестом. —?Стой, где стоишь, Дора, или я за себя не ручаюсь. Ты ему не мать, а если родная мать хочет его убить, это ее выбор.Он занес ребенка над водой и хотел уже бросить, как девушка крепко схватилась за его руку.—?Не нужно, стой, не нужно… нет, не нужно,?— зашептала она, словно стремясь повторить это как можно больше раз.Мужчина усмехнулся.—?Тогда возьми,?— он протянул ей ребенка.Та, немного помедлив, взяла комочек дрожащими руками. Он был такой маленький. Она заплакала еще сильнее, прижав к себе несчастного малыша.—?Рихард, я все равно не останусь.Мужчина ничего не ответил, лишь повернулся к Доре и приказал подавать обед.За столом ели молча. Уложив малыша спать, Кларисс долго плакала. Не хотелось привязываться к ребенку, но она должна была его оставить, должна сбежать отсюда к своему любимому. А у малыша все будет хорошо: Дора позаботится о нем.Чтобы развеять тягостное молчание во время трапезы, Рихард пытался завязать беседу, хотел взять Кларисс за руку, но та нервно отстранялась, не смотрела в его сторону и не отвечала на вопросы. Это напрягало молодого мужчину, он злился, постепенно приходя в бешенство. Врожденная гордость и самолюбие не позволяли ему терпеть такое поведение.—?Так куда ты собираешься уехать? Обратно в бордель и нищету? —?вытирая губы салфеткой, он высокомерно посмотрел на нее.—?Так ты отпускаешь меня? —?девушка с надеждой, впервые за вечер, заглянула в его глаза.—?Я так тебе противен?—?Да.С силой швырнув фужер в стену, он продолжал смотреть на нее. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Холодное спокойствие. Кларисс стало страшно.—?Хорошо, уезжай утром, но ребенка ты никогда не увидишь.—?Да, конечно.Не выдержав такого явного безразличия, он встал из-за стола, чтобы его с трудом контролируемая агрессия не вырвалась наружу, и направился прочь. Уже у двери, обернувшись, хладнокровно произнес:—?Твоего нищего любовника пару месяцев назад похоронили. Слышал, нелепая смерть,?— с этими словами он покинул столовую, а вместо ответа услышал безумный крик.

***—?Ты отпустил ее? —?я посмотрел на Рихарда, который был бледнее мела.—?Можно и так сказать,?— он грустно улыбнулся. —?Утром ее нашли в озере.—?Она утопилась? —?я был удивлен. Ну да, отец?— убийца, мать?— шлюха-самоубийца. Я даже, наверное, и не должен был ожидать чего-то другого.—?Да.Сожаления о том, что она мертва, не было. Я, пожалуй, даже обрадовался. По крайней мере, у нее есть оправдание, почему она ни разу за столько лет не дала о себе знать.—?А любовник ее?— твоих рук дело? —?все-таки поинтересовался.—?А ты как думаешь? Полагаешь, я бы дал ей спокойно жить с этим ублюдком?—?И мысли не было так подумать. Я тебя слишком хорошо знаю.—?Утром в кроватке рядом с тобой я нашел ее кулон, она его тебе оставила.Даже не удивляюсь, что узнаю об этом только в двадцать три года.—?А потом ты забрал меня к себе? —?я продолжил расспросы, пока есть возможность узнать о себе больше.—?Нет, что бы я сказал отцу? Жена меня мало интересовала, с ее мнением я никогда не считался, а вот отец был бы недоволен. Тем более у него был Анис, ему уже тогда было лет семь, любимый внук, которого он обожал. Ты был бы ему просто противен и не нужен. Сын какой-то безродной потаскухи.—?Ясно,?— я лишь горько улыбнулся. Не знаю, может, мне стало обидно.—?Тебя я забрал сразу после смерти отца, когда тебе было два с половиной года или что-то около того, я не считал. Я приезжал к тебе, конечно, не часто, но приезжал. Дора о тебе заботилась как о родном, но думаю, я правильно сделал, что перевез тебя к нам?— у тебя появился хоть какой-то характер. Ты хотя бы стал кем-то, а не половой тряпкой. Хотя…—?А как же мать Аниса? —?я проигнорировал его последние слова. По крайней мере, постарался сделать безразличный вид.—?Ей было плевать как на Аниса, так и на меня, и через полгода после смерти отца мы развелись. Когда я привез тебя в свое поместье, она никак не отреагировала: тебя для нее не существовало, впрочем, ей все было безразлично. Она была дочерью друга отца, и наш брак был целиком их инициативой. Я бы вообще никогда не женился.—?И что же, она жива?—?Да, наверное, я не интересовался. С тех пор, как она уехала, я ее больше не видел.Вот так поворот. Я всегда думал, что мать Аниса мертва. Ведь он так и говорил.—?А теперь скажи, что у тебя с этим мальчишкой?—?В каком смысле? Знаешь, я просто хотел…—?Хотя нет,?— он перебил. —?Лучше молчи и не оправдывайся,?— отец отошел от окна и, подойдя к дивану, присел рядом. —?Я не собираюсь больше жалеть тебя, Билл, у тебя есть выбор: ты либо с нами, либо нет. Я дал тебе шанс показать себя. За все те годы, которые тебя изводил Анис, я дал шанс отыграться, а ты позоришь наше имя. И знаешь что, Анис, наверное, был прав на твой счет.—?К черту Аниса! —?сорвался я. Его слова добили окончательно, нервы не выдержали напряжения. Анис. Анис. Анис. Это мой ночной кошмар! Это мое наказание! —?Я делаю то, что считаю нужным! Какого черта ты взял за правило указывать мне, что делать, причем постоянно!—?А если не указывать, то что бы сейчас было? Ты бы просидел в комнате все это время? Да твой щенок жил бы будто в санатории. Ты что, вообще представления не имеешь, куда ты приехал? Я тебе помог, если бы не я, неладное уже заподозрили бы. Ты должен быть мне благодарен!Я замолчал, потому что настал момент, когда мне нечего сказать, а оправдываться я больше не хотел. Ведь он говорит правду. Правду, черт бы его побрал, правду, с которой я почти смирился. Но выслушивать все это в лицо было куда отвратительнее, чем прокручивать у себя в голове.—?Убьешь его, и дело с концом. Закрою глаза, Билл, потому что ты просто сбился с пути. Ты здесь впервые, тебе нужно время, некий толчок и стимул. И я все тебе это даю, пойми, наконец. Не изменишь своего отношения к делу, тогда ты переедешь обратно к нам в поместье. Ты лишишься всего, что сейчас имеешь, я тебе обещаю, и получишь то отношение, которого заслуживаешь. А я думаю, ты помнишь, какого отношения заслуживал раньше?Не дослушав его, я поднялся с места и направился к выходу, обернулся возле двери, хотел сказать ему все, что думаю, но слова застряли где-то в горле. Необдуманными словами я могу выдать себя с потрохами. Я не должен показать, насколько зависим от Тома, что он сейчас?— мое самое слабое место.—?Ты не разочаруешься,?— ложь легко слетела с моих губ. Я опять в ловушке. Я загнан в угол. И я уже проиграл.Pov TomЭто странно, но я даже не плачу. Смотрю прямо перед собой и не знаю, как это все пережить. Способность плакать куда-то делась, наверное, умерла, как и часть меня. В горле пересохло. И этот противный вкус крови и чего-то еще. Вспоминаю священника, отворачиваюсь. Хотя, от кого тут отворачиваться? Отвернуться бы так от себя, но от себя не скроешься и не убежишь. Противно. Одиноко, больно и страшно. Когда очнулся, не поверил сначала, что жив, но осмотревшись, понял, что кошмар не закончился. Я даже усмехнулся. Надо же, какой живучий. Сдохнуть бы уже. Увидеть разок ЕГО и сдохнуть.Боль в теле дает о себе знать. Вся спина, плечи и руки жутко горят. Про то, что ниже поясницы, я даже думать не хочу. Мне почему-то представилось кровавое месиво вместо попы. Опускаю руку ниже, провожу там рукой, зашипев от боли. Вроде месива нет, но боль жуткая. Как противно от себя, чувствую себя грязным, ничтожным и униженным. Правильно, я ведь грязный, ничтожный и униженный. Я умереть хочу. Сколько раз я уже попросил смерти?Не сразу замечаю, что одет во что-то теплое. Ощупываю себя. Кофта не моя, а вот шорты мои, на ногах носки, и я укрыт. Это странно, неужели ОН? Конечно он, потому что больше некому.Сразу же приятное тепло разлилось внутри. Мотнул головой, не веря. Но разве он мог простить мой поступок? Он ведь был так зол и так равнодушен. Приподнимаюсь и стараюсь оглядеться получше. Сердце в груди перевернулось, когда я увидел рядом перчатку. ЕГО перчатку. Теперь я точно знаю, что он был здесь, он заботился обо мне, не бросил. Простил. Закусываю губу и не сдерживаю стона. Болит. Билл. Как же я смог так полюбить? Как могу чувствовать все это, прощать, верить, ценить?Мне стало легче от осознания, что он был рядом. Даже непрекращающаяся боль отошла на второй план. Теперь я просто ждал, когда он придет, я знал, что увижу его. И не важно, умру я потом или нет. Ничего больше не важно. Главное дождаться.Pov BillПусть говорит и думает что хочет. Я справлялся без него и потом справлюсь. И не буду от него зависим, у меня есть сбережения. Даже если голодать буду, к ним не вернусь. Не заставят. Уверяю себя в том, что я силен и свободен. Но так ли это? Что же делать?Странно, но мысли убить мальчишку у меня не возникло, я даже не рассматриваю этот вариант. Хотя почему странно? Пора бы уже привыкнуть. Я намерен спасти его. Просто не могу позволить ему умереть, и смотреть, как над ним издеваются, тоже не могу. И к черту размышления о том, почему я это делаю. К черту все.Снова направляюсь в маленькую комнатку, всем своим бесчувственным сердцем надеясь, что Том очнулся. Я не готов к его смерти, поэтому страх, что я могу обнаружить бездыханное тело, присутствует. Захожу в комнату и сразу понимаю: он пришел в себя. Чувствую облегчение. Он лежит на боку спиной ко мне, и я не вижу его лица, но уверен, что глаза его открыты. Не знаю как, но я чувствую это. И я не ошибся: только дверь за мной закрылась, как он попытался перевернуться на спину. Ему больно, движения осторожные. Наверное, мне следует подойти, что-то сказать или как-то помочь, но я не могу.Нет, не слова отца меня запугали, не его угрозы, просто я не умею быть таким: показывать свои чувства или проявлять заботу. Не у-ме-ю. Даже когда плакал сидя рядом, мне было стыдно за свою слабость, я давно себе такого не позволял. Я вообще многого себе не позволял, пока этот мальчик не появился в моей жизни.Стою молча, смотрю на искаженное болью лицо. Жаль его, но чем я могу помочь?—?Хочешь чего-нибудь? —?получилось как-то равнодушно. Я так не хотел.—?Нет, спасибо… хозяин,?— отвечает очень тихо, так тихо, что я едва расслышал его. Будто боится.Неужели всем нужны слова? Неужели поступки ни о чем не говорят без слов? Слова?— это пустой звук. Они ничего не значат. Абсолютно. Он ведь понимает, что не безразличен мне? Если не глуп, то понимает.—?Ты как? —?тон прохладный, но уже мягче. Не хочу, чтобы он думал, что я злюсь на него.—?Хорошо, хозяин.—?Том, послушай… я тебе давал шанс, ты сам им не воспользовался,?— замираю, когда вижу, как он на меня воззрился.—?Вы помните мое имя? И вы больше не злитесь? —?спрашивает хрипловатым голосом и закашливается. Простыл, наверное, что не удивительно.—?Помню,?— зачем мне врать. Зачем притворяться равнодушным, если это не так? —?И нет, я не злюсь, успокойся.Подхожу ближе и присаживаюсь на край лежака. Словно сдаюсь. Он очень слаб, видно, что ему сложно не только говорить, но и находиться в сознании.—?Чего ты хочешь? Есть или пить, может?Медленно кивает.—?Если можно, попить немного.Молча встаю и выхожу в коридор. На секунду задумываюсь: нести воду самому или приказать охраннику? Чтобы не вызвать подозрений, направляюсь к себе, наверняка охрана все докладывает отцу. В комнате полно пустых бутылок, беру одну из них и в ванной набираю в нее воду, потом, спрятав емкость под пиджак, возвращаюсь назад. Да, я уже приспособился что-то таскать сюда тайком: то кофту под пальто, то носки. Было глупо находиться в помещении в пальто с учетом того, что не собираюсь никуда выходить, но лучше так, чем нести вещи для мальчишки в отрытую. Я смешон. И то, что я мотаюсь туда-сюда, выглядит не очень нормально.Спускаясь на первый этаж, я чуть не выронил свой тайный груз, услышав ненавистный голос.—?Что-то ты опять пропал, Билли, редко к нам спускаешься…—?Благодаря тебе, дорогой брат,?— оборачиваюсь, глядя в черные смеющиеся глаза,?— мне не с кем развлекаться.—?Что, всё так плохо? Я всегда могу помочь, ты же знаешь.—?Пожалуй, не стоит.—?Ну, ты обращайся.—?Я воздержусь,?— разворачиваюсь и направляюсь дальше.—?Куда же ты так спешишь? —?вопрос уже в спину.Игнорирую его, иду дальше и сворачиваю в коридор с комнатами. Черт. Черт. Ну какого хрена он меня преследует.Возвращаюсь к Тому. Присаживаюсь рядом, достаю емкость с водой. Он очень слаб, сам пить не сможет, вздыхаю и, подхватывая его под спину, помогаю привстать. Мне не трудно, но… Все происходящее для меня очень странно. Аккуратно придерживая за плечи, подношу к его губам бутылку.—?Пей, Том,?— специально произношу его имя. Если ему это приятно, то пусть.—?Спасибо, хозяин,?— с такой преданностью смотрит, ее видно не смотря на его слабость. —?Ты живи только,?— укладываю его назад. Хочется сказать что-то приятное, но, черт возьми, не могу, не умею! Не знаю, как все это начать, как дать понять, что сейчас мы на равных.—?Зачем? —?прикрывает глаза и вновь открывает через секунду. Мне так жаль его, что сердце сжимается. Непривычно. Неужели все еще влюблен в меня после всего? Впрочем, его глаза сами все за него говорят.—?Хочу, чтобы ты жил.—?Какая разница умереть сейчас или… чуть позже… хозяин,?— опять начинает кашлять.—?Знаешь что, называй меня Билл. И обращайся на ?ты?. Мне кажется, глупо после всего… В общем…—?Вы добрый, и я так люблю вас. Я бы очень хотел, чтобы вы ушли из этого места.—?Уйду Том, и ты уйдешь, слышишь? —?все-таки беру его за руку и сжимаю ладонь. К черту слова, пусть хоть так почувствует, как он мне нужен, если по другому этого показать не получается.—?Правда? —?всхлипывает.—?Правда. Обещаю,?— наверное, в знак доказательства тянусь к нему, чтобы обнять, но он быстро отворачивается.—?Я такой грязный, не надо. Я грязный… Такой… грязный,?— мотает головой, стараясь отстраниться.—?Ты самый чистый человек, которого я только знал,?— стараюсь произнести это так, чтобы он поверил, чтобы не думал о себе такого.—?Я никогда не отмоюсь. Вам разве не противно?—?Мне нет. Я же сказал. Ты чистый как ангел. Это тебе должно быть противно, потому что я действительно грязный.—?Нет, мне не противно,?— сжимает мою руку в ответ.—?Тогда… —?наклоняюсь и обнимаю. Осторожно, чтобы не причинить боль.—?Спасибо,?— закрывает глаза,?— Билл.После того как он пришел в себя, на душе стало легче, да и уверенности в том, что я смогу его спасти тоже прибавилось. Я не имел возможности посещать его часто, а он пока был слишком слаб, чтобы его приводили ко мне. Он не жаловался, но я видел, как больно ему сидеть, да и спина, и руки все еще не зажили. В зал его выводить я тоже не хотел, не уверен, что Анис оставит его в покое. Или мне самому пришлось бы продолжать игру, измываясь над ним. А я не хочу этого больше.Еще я не могу избавиться от ощущения, что за мной кто-то наблюдает. Сначала была мысль, что это нервы и мне просто кажется, но ?случайно? столкнувшись в коридоре с Анисом, я понял: то, что казалось, показалось. Он наверняка что-то вынюхивает, надо быть осмотрительнее. Стараюсь вести себя как обычно, но каким бы самоуверенным я не был снаружи, внутри не ощущаю себя прежним. Иногда меня охватывает такой страх, что сам удивляюсь, как все остальные этого не замечают. Только Анис так смотрит, будто видит меня насквозь, будто знает то, чего не знают другие. Я постоянно напряжен, и я много пью.За пять последних дней, возможность проведать Тома, у меня появлялась только вечером, когда я раньше всех уходил из зала. Я разговаривал с ним, стараясь ободрить, просил его держаться и уверял, что вскоре все закончится. Я в это верю, и он должен верить. Хотелось, чтобы он чувствовал мою поддержку и знал, что я с ним и ни за что не брошу. Выглядел он совершенно измученным, но глаза при виде меня светились. Это придавало мне уверенности. Я приказал не пускать к нему Аниса. Еду ему приносили. Он был одет, уже мог помыться, и я был более-менее спокоен за него.Многие считали, что мой мальчишка либо при смерти, либо уже умер. Даже спрашивали, что с ним и почему я один, но я лишь отмахивался, мол, живой, поиграть с ним все еще можно, и этого было достаточно, а через секунду они забывали о предмете своего интереса.Я думаю только о нем, а что будет дальше со мной, меня не волнует. Не нужно мне этого ?дальше?. Я устал. Неимоверно. Сейчас просто хочу его спасти, а дальше либо уйти отсюда, либо умереть?— мне все равно как получится. Я не представляю себя за пределами всего этого и не вижу в этой жизни. Кто я? Кому я нужен? Может, Тому? Чтобы жизнь ему испортить? Он так наивен, не видел ни черта в этой жизни. Нужно отпустить его, чтобы забыл как страшный сон все здесь произошедшее. И меня. У него будет новая жизнь. И он забудет. Должен забыть.С отцом мы продолжали общаться, даже пили вместе, веселились с шлюхами. Он мне почти не напоминал о нашем разговоре, только один раз спросил, помню ли я его слова. Я ответил, что пока рано его убивать, чем я буду заниматься оставшееся время? На вопрос, почему я его не привожу, отвечал, что он еще плох, что с ним ничего толком сделать нельзя, пусть окрепнет. Сомневаюсь, что мои ответы его устраивали, но он их принимал. Почему? Не знаю. Скорее всего, выжидал. Куда торопиться? Впереди еще две недели. Анис тоже один раз спросил: ?Как там плоды моего труда?? Тварь. Ясно, что вопрос этот преследовал одну цель?— досадить мне, но пока что он не увидел ни одного свидетельства, что ему это удалось. И не увидит.Да, у меня есть план. Все тот же, конечно, выбор небогатый. И в этот раз он должен, просто обязан, сделать это.Я не спрашивал его, почему в прошлый раз он остался, не хочу знать этого. Или, может… боюсь чего-то? Боюсь своей вины или, может, его глупости. Не знаю.Сегодня я вновь пробрался в кабинет отца, снова позвонил и снова обо всем договорился. В этот раз было еще сложнее подбить собеседника к соучастию, но я умею убеждать. Завтра все должно получиться, на этот раз я буду рядом, лично прослежу, чтобы побег состоялся. Я так решительно настроен, что если понадобится, сам побегу отвлекать охрану.Порой думаю, как так получилось, что из-за этого мальчишки моя жизнь стала мне безразлична? Нет, я никогда не признаю, что я его… Нет. НЕТ. Пусть просто уйдет из моей жизни, и мне станет легче.***—?Приведи ко мне девятого,?— кричу охраннику, направляясь к лестнице. Я подготовился к разговору. Точнее, я настроен убедить его, внушить, что так надо. Если он боится, я помогу, и все получится.Выглядит он плохо: бледный, худой, поникший какой-то. Вошел в комнату и в нерешительности встал в дверях. Все еще не может обращаться ко мне на ?ты?. Не знаю, боится или, может, стесняется.—?Проходи. Ты… как? —?похлопал по кровати рядом с собой. И он и я все еще чувствуем неловкость и напряжение.Подходит, чуть улыбается уголками губ и присаживается.—?Завтра ты сделаешь то, что не сделал в прошлый раз. Ты сбежишь. Ты должен понимать, что такой шанс просто так не выпадает. Я второй раз пытаюсь тебя спасти. —?Понурившись, смотрит на свои колени. Не знает, что сказать? —?Том.Медленно поднимает голову.—?Я сделаю, как ты… вы… скажете…—?Мы же договорились. Если я разрешил, значит обращайся ко мне на ?ты?.—?Я сделаю все, как… ты скажешь.—?Еще бы. Даю второй шанс, и если ты опять… Я даже представить не могу, что будет. Хочешь еще раз это пережить?Мотает головой, а после отвернувшись произносит:—?Так жаль меня? Я правда не пытаюсь вас… тебя чем-то разжалобить, не хочу, чтобы вы… ты думал, что все это…И тут я не выдерживаю. Я не могу больше быть в неведении.—?Почему ты остался? ПОЧЕМУ? ЗАЧЕМ?Он снова поник.—?Ты испугался, что тебя поймают? Охранники не ушли? Что? Том? Что тебе помешало?Молчание.—?Вот это,?— наконец прикладывает ладонь к груди. —?Не смог. А вдруг бы вам… тебе досталось? Они же звери! Да и не увидеть тебя больше никогда?— было бы наказанием. Да и жить там я не хочу. Не хочу жить после всего. Меня никто не ждет там. Никому я не нужен, а один я не смогу.—?Ты… ты… —?у меня слов не нашлось. Я смотрел на него и не понимал, что он смог найти в таком, как я? И самое странное, что мы в одинаково глупом, страшном, непонятном положении. Убийца, готовый умереть за свою жертву, и жертва, готовая умереть за своего убийцу. Что с нами творится? Что это такое? Это проклятие? Это наказание? Можно много всего перечислить, что в конце концов определяется одним незатейливым словом?— любовь. Отчаянная, такая неуместная, такая ненужная… Любовь.Я закрыл лицо ладонями. Я не могу этого больше выносить, все настолько далеко зашло, что не понимаю, кто из нас двоих более ненормальный.—?Ты уйдешь завтра, ты меня понял? —?хватаю его за запястье, сжимая. —?Том, если ты меня так любишь, ты уйдешь.—?Уйду,?— сглатывает ком в горле. —?Ты тоже обещал уйти, помнишь? —?второй рукой поглаживает мою руку, удерживающую его.—?Помню. Я уйду, но позже.Глаза в глаза. Больно, и хочется поцеловать. Но нельзя кидаться в эту пропасть, в это болото, которое все больше затягивает меня.Я почти утонул, я почти мертв, мне дышать совсем невозможно?— и все из-за тебя. Так дай же мне, Том, надышаться, дай только знать, что ты ушел, что ты будешь жить. Не проси и не давай большего, если не хочешь убить меня раньше времени. Да и себя тоже.Отстраняюсь от него, подхожу к старому шкафу.—?Нужно что-то теплое надеть, ты в этом тряпье замерзнешь,?— я начал перебирать свои вещи, найдя более-менее подходящие брюки, кидаю их мальчишке.Стараюсь отвлечься от разрывающих грудь эмоций.—?Примерь. Завтра к вечеру тебя приведут сюда, я помогу тебе выбраться.—?Но, они ведь поймут, что ты мне помог! —?откидывает брюки в сторону, так и не надев,?— Я, честно, не останусь, я сбегу. Клянусь. Я обещаю… Только не рискуйте… Не рискуй так из-за меня…—?Не думай об этом, я разберусь, я знаю что делать,?— я врал, я не знал, как буду выпутываться, но хорошо представлял, что меня ждет. Единственным выходом было уйти, и я надеялся на такое разрешение ситуации. Очень сомневаюсь, что они поверят в мою непричастность к его побегу после всего, что сказал мне Рихард.—?Но как…—?Иди, Том, выспись,?— я перебил его, доставая сигареты. —?Завтра ты будешь свободен.Немного постояв, он вышел, а когда за ним закрылась дверь, я отпустил себя и ударил в стену кулаком, разбивая костяшки в кровь.Я хочу, чтобы он был рядом.****Нервничаю, постоянно поглядываю на часы. Еще три часа есть. Три часа. Я жутко переживаю, надеюсь, все получится, но внутри зреет чувство тревоги.Подорвавшись с места, направляюсь к выходу. Никто в зале не заметил моего порыва, все были увлечены новой затеей: сегодня они решили устроить свадьбу одной из девочек с одним из мальчиков. Одели их как жениха с невестой, и наш активный священник сейчас вопрошал, готовы ли они любить друг друга и в горе, и в радости… Отвратительный бред. Какое в этом развлечение? Я с каждым днем все больше понимаю, насколько был глуп. Я был так ослеплен своей целью, что, кажется, даже не замечал всего ужаса вокруг и постепенно сам стал частью этого кошмара.Охранник открыл дверь, и я оказался в комнате своего мальчишки. Сейчас в моих планах было просто привести его к себе и считать минуты до побега. Но я пришел раньше, наверное, чтобы побыть с ним подольше, запомнить его взгляд: на меня никто не смотрел с такой детской нежностью и такой взрослой любовью. Сегодня я снова рисковал, когда не привел его в зал, не развлекался с ним. Но теперь для меня стало невозможным причинять ему боль даже фальшивую. Не осталось во мне той уверенности, которая была раньше. Он лишил меня ее, подчинил, сам того не ведая.Что же ты творишь со мной, мальчик?—?Ну, готов? —?присаживаюсь на край кровати.—?Почти,?— вяло отвечает, свернувшись калачиком. Обычно он оживляется, когда я прихожу, а сейчас что-то происходит.—?С тобой все нормально?—?Не знаю,?— открывает глаза. —?Кажется, в обморок упал.—?Черт! —?беру его за руку. —?Продержись немного, скоро все изменится.—?Я постараюсь.—?Что у тебя болит? —?касаюсь его лба. Нет, не горячий.—?Просто душно, нехорошо стало.Да, я понимаю: сидеть целыми днями в маленькой, сырой каморке, где туалет рядом с кроватью,?— не самый лучший вариант. Да еще то, что ему пришлось пережить… А тут еще волнение из-за предстоящего побега.—?Хочешь воздухом подышать? —?в мою голову пришла идея вывести его на улицу. Может, ему станет лучше? Ну, а что мне еще делать? Не могу же я оставить его в таком состоянии, вдруг он и по лестнице спуститься не сможет. Черт! Все наперекосяк!—?Вставай, идем,?— помогаю ему подняться, усаживаю на кровать. Он в моей кофте и шортах. Сворачиваю одеяло и беру с собой.—?Пойдем. Только сейчас подыграй мне.Кивает.Как только выходим, чуть толкаю его, прикрикнув: ?Пошевеливайся, мразь? для убедительности. Они не должны ничего заподозрить. Идем вперед, а я думаю лишь о том, чтобы нас никто не заметил, тем более Анис. Когда мы подошли к выходу на улицу, охранник вопросительно на нас уставился, не желая выпускать.—?Что, бл*ть? Может, ты будешь мне указывать, где мне его драть и как? Открой живо!Он потупил взгляд и отошел от двери, освобождая проход. Ветер и чуть морозный воздух заставили поежиться.Том улыбнулся, тоже поежился и вдохнул полной грудью. Его улыбка бьет в самое сердце. Я будто только этого и ждал. Как дурак смотрю на него и чувствую себя шестнадцатилетним подростком. Хочется сказать, как сильно мне нравится его улыбка, но язык не поворачивается. Не могу я, не привык еще. Надеюсь, он еще ни один раз улыбнется, и пусть даже не мне.—?Спасибо,?— зачем-то благодарит.—?Идем,?— тяну его за собой. Мы свернули за угол дома. Помню, видел там беседку, она окружена плотным кустарником, так что нас вряд ли кто обнаружит. Радовала мысль побыть с ним наедине, посмотреть в его счастливые глаза.—?Ну вот, укутывайся,?— даю ему одеяло и устраиваюсь рядом на деревянной лавке. Кованные прутья беседки были опутаны сухими стеблями, поэтому в беседке было сумрачно, не смотря на день.Может быть, я рискую, приведя его сюда., но ведь никто не увидит. Не хочу думать о плохом, верю, что сегодня все получится.—?Тебе лучше? —?спрашиваю, помогая ему плотнее завернуться.—?Да, спасибо,?— опять улыбается.—?Ты ел сегодня? —?слишком он слабый. В чем же причина?Тишина в ответ заставила напрячься.—?А вчера?Опять молчит.—?Мне есть не хочется. Совсем,?— пожимает плечами. Отводит взгляд.Я разозлился и едва сдержался, чтобы не сказать, что я не намерен так печься за его жизнь, если она ему не нужна, и если он совсем не нуждается в моей помощи, то пусть скажет.Но вдруг отчетливо представил, каково ему. Каково это, после всего произошедшего, прийти в себя, быть прежним, жить как раньше. Только я могу понять его, я тоже проходил это. Был унижен, раздавлен, уничтожен. Но у меня никого не было, я был совсем один, а у него есть я.Я вздохнул, обнимая его.—?Просто знай, что я с тобой.—?Последние часы? —?всхлипнув, он повернулся ко мне. —?Я не хочу терять тебя, Билл. Ты стал так хорошо относиться ко мне, что я уже подумал, что нужен. Я понимаю, я еще такой глупый и невзрослый, но я ведь не навсегда такой. Я клянусь, ты не разочаруешься, если мы… Если сбежим вместе. Ты и я. Пожалуйста. Я не буду обузой, я буду работать…—?Стой, Том, замолчи,?— перебиваю. —?Ты понимаешь что говоришь? Я и так рискую. Очень многим рискую, и то, чего ты хочешь, невозможно.—?Но ты обещал, что тоже уйдешь…—?Один. Я собираюсь уйти один. Я всегда был один, Том. И ты правильно подметил, ты еще мал и слишком глуп, и ты не навсегда такой. Ты поумнеешь и поймешь, кто я. Давай договоримся, что ты все забудешь как страшный сон и будешь жить дальше. Просто жить и радоваться, что она?— жизнь?— у тебя есть.—?Как? Как я могу забыть… Я навсегда останусь таким. Все это со мной навечно,?— он обхватил лицо ладонями, стараясь не заплакать в голос. —?Как мне жить со всем этим, да еще и без тебя?—?А ради меня?— сможешь?—?Я… Я не знаю, что внутри меня творится, но это чувство к тебе… Такое со мной впервые, и я не знаю, что еще сказать или сделать, чтобы ты понял меня. Я противен тебе? После всего, что ты видел… видел, как они надо мной… как я у него… Тебе противно поцеловать меня? Скажи, чтобы я знал. Я смотрю на тебя, и мне становится так плохо…—?Если бы ты знал, что со мной делал Анис, тебе было бы противно меня целовать?—?Нет, что ты. Мне все равно, что было тогда… Я клянусь, мне все равно!—?А почему ты считаешь, что мне противно?Повисла пауза. Он не знал что сказать, либо у него был один вариант, раз я его не целую. Знал бы он, как я пытаюсь убежать от него, от охватившего меня безумия, от страха с головой уйти в этот омут, как я боюсь отпустить его одного. Он повзрослеет, и все наверняка изменится. Все, что он вбил себе в голову, уйдет так же скоро, как и его детство. Не хочу давать ему ложные надежды, лучше ему забыть меня поскорее, ни к чему ему все это. Сейчас я должен быть просто поддержкой, не вмешивая свои чувства. Но получится ли? Я уже ни в чем не уверен.—?Анис ведь твой брат, почему он так… Он издевался? —?Том придвинулся ближе и осмелился взять мою руку.—?Это мягко сказано,?— я сжал его пальцы в ответ. Так легко говорить ему правду. —?Ты здесь сколько? Две недели? А я с Анисом и своим папашей почти до девятнадцати лет прожил.—?А он тебя ненавидит или… любит? —?Том оказался очень проницательным, потому что у меня самого этот вопрос созрел далеко не сразу. Просто однажды возникли сомнения в его ненависти. Но вот сомнений в его ненормальности у меня никогда не возникало.—?Я не знаю,?— я пожал плечами. —?Не знаю… Мне было семнадцать, когда я впервые подумал, что его ненависть ко мне слишком уж… странная. Я не знаю, что за ненормальные чувства у него ко мне были, но он очень часто вел себя совершенно безумно.***—?Марта? Мне сказали ты звала меня! Марта! —?длинноволосый брюнет, спускаясь в подвал, пытался докричаться до кухарки, которая была единственным человеком в доме, с кем Билл мог расслабиться и поговорить.Не найдя женщины, он уже собрался было возвращаться назад, как за локоть его крепко ухватила чья-то рука. Билл вздрогнул и, резко повернувшись, наткнулся на черные глаза брата.—?А Марты нет,?— тот оскалился. —?Попался,?— он дернул юношу на себя, отчего тот потерял равновесие и уперся руками в его крепкую грудь.—?Не надо,?— брюнет с дрожью в голосе пытался отстраниться. —?Не надо, пожалуйста, я не хочу…—?Захочешь! —?Анис схватил юношу за плечи и припечатал к стенке. После чего начал пристально рассматривать его лицо, уделяя внимание каждой детали: губы, глаза, нос, лоб. Потрогал длинные волосы. —?Как я люблю их,?— он придвинулся ближе, вдыхая аромат. —?Ты нежный такой. Красивый. Почему прячешься постоянно? Хватит меня бояться.—?Ты делаешь мне больно. Ты насилуешь меня,?— севшим от волнения голосом ответил юноша, пытаясь освободиться от сильных рук, но напрасно.—?Все может быть по-другому,?— Анис придвинулся к Биллу вплотную. —?Просто нужно ответить и наслаждаться. Я обещаю, тебе понравится.Анис припал к пухлым губам, жадно целуя, засасывая каждую поочередно, покусывая, а после попытался проникнуть языком внутрь. Ответа не последовало. Парень начал целовать ласково, даже нежно, но ответа так же не было. Когда он отстранился, брюнет лишь отвернулся, показывая насколько ему было неприятно.—?Упрямая сволочь! —?от сильной пощечины, Билл пошатнулся и закрыл лицо руками, ожидая второго удара.—?На колени,?— приказал парень. —?Ты всегда, всегда сам делаешь неправильный выбор, я ведь хочу как лучше. Для тебя! Для нас… Ты не видишь ничего, да? Не видишь, каково мне? Я устал тебя л… устал…—?О чем ты? Это ты не видишь, каково мне жить с тобой под одной крышей. Столько лет ты пользуешься мной, я жить так не могу больше. Не хочу! Мне страшно и больно! —?Билл заплакал. Он давно так не плакал перед своим мучителем, но сейчас, кажется, настал момент, когда сил сдерживаться совсем не осталось.—?Ну что ты? —?Анис прижал испуганного юношу к себе, целуя в лоб. —?Я ведь просто тебя… просто ты такой…Билл замер, не веря в происходящее, действия Аниса были пугающе странными. Он заглянул в лицо брату, чтобы увидеть там улыбку или смех, но Анис был серьезен. Он опять очень внимательно рассматривал Билла и гладил по волосам. Потом руки спустились на спину, бережно гладя, переходя на худенькие бедра.—?Секс может доставлять не только боль,?— парень наклонился, целуя выпирающую ключицу, руки подобрались к кромке брюк, расстегивая пуговицу.—?Н-н-не надо,?— Билл испуганно и обреченно следил за рукой брата.—?Тсс,?— палец лег на пухлые губы. —?Молчи лучше и наслаждайся.Анис вновь припал к губам, ожидая хоть какой-то реакции, но Билл, набравшись решимости, со всей силы заехал ему между ног.Потеряв хватку, парень на секунду согнулся, а Билл, пользуясь моментом, ринулся к лестнице, но на последней ступеньке был перехвачен разъяренным братом.—?Зря ты это, сука,?— он схватил его за горло. —?НА КОЛЕНИ.Билл, трясясь от страха перед разъяренным братом, покорно опустился на колени. Анис опустил брюки до колен.

***—?Замерз? —?я обнял мальчишку, утыкаясь носом ему в макушку. Понимаю, что скоро мы расстанемся, и я больше не увижу его. Никогда больше не увижу. Чувствую такой внутренний протест, такое сильное желание не выкидывать его из своей жизни, желание всегда оберегать его. Нельзя ему одному. Он ведь доверчивый такой, глупый, нежный.Том вдруг неожиданно крепко меня обнимает, прижимается всем телом. Приятно осознавать, что так сильно дорог кому-то.—?Том…—?Не хочу без тебя, не хочу… Не смогу…—?Том, тише… —?отстраняю его от себя, заглядывая в блестящие глаза. Опять подается навстречу и тянется к губам.—?Можно? —?шепотом.—?Иди сюда… —?притягиваю ближе, впиваясь поцелуем.Как я ждал этого.Pov Avt ?— Он постоянно ходит к нему… И при этом не берет в зал,?— Анис, нервно затягиваясь сигаретой, ходил по комнате Бена и пытался проанализировать собственные наблюдения или хотя бы высказать догадки.Второй парень, сидящий в кресле, с отстраненным видом крутил в руках часы.—?Я не знаю, ну еб*ет его ходит. Зачем еще? —?предположил Бен.—?Нет, здесь не все так просто,?— Анис остановился, всматриваясь в окно. Ему вдруг показалось, что кто-то скрылся в беседке. Он не заострил на этом внимания и перевел взгляд на Бена. —?Сейчас идем и пригласим его в зал. А там уж разберемся. Если откажется, выскажем свое недовольство его поведением моему отцу. Ты должен меня поддержать при этом разговоре. Кстати, ты заметил реакцию Билла, когда я драл его щенка?—?Нет, не заметил. А как он должен был реагировать?—?Он жалел его!—?Ты сам себя слышишь? —?Бен откинул часы и посмотрел на мужчину,?— Билл и жалость в одном предложении? Да он законченный эгоист. О чем ты вообще?—?Я тебе говорю, что все не так просто. Ты слеп, если не видишь этого, черт возьми!—?Это ты видишь то, чего нет. Может, ты его просто ревнуешь? —?Бен приподнял бровь, ожидая ответа.—?Идиот,?— процедил сквозь зубы Анис. —?Лучше думай, как отомстить ему. Мы должны его уничтожить. А если мои догадки верны, отец ему ничего не оставит, если вообще не выкинет не улицу или не прикончит.—?Что значит прикончит? Если от него все отвернутся, лишат средств, я заберу его себе. И тогда уж отыграюсь,?— он мечтательно потянулся.Анис стал еще более хмурым, но ничего не ответил.—?В общем, вставай и пошли,?— мужчина направился к выходу. Бен лениво поднялся на ноги и направился следом.Около комнаты Билла они остановились. Постучав в дверь и не дождавшись ответа, вошли внутрь. Никого.—?Ну и что ты думаешь? Где он по-твоему? У мальчишки? —?спросил Бен, оглядывая комнату. Взгляд невольно задержался на кровати Билла, на которой они не так давно предавались любви. Стало нестерпимо больно и обидно. Как же он обожал Билла, а взамен… С трудом оторвав взгляд от ложа, он вышел из комнаты и двинулся за Анисом на нижний этаж к комнатам детей.Обратившись к охране, они выяснили, что нет Билла и в комнате мальчишки, как и самого мальчишки. Они отправились в гостиную, в зал, обошли весь дом, но нигде их не обнаружили.—?По-моему, мы выглядим как два идиота, бегая по дому и разыскивая его? —?произнес Бен, откидываясь в кресле в гостиной.—?А тебе не кажется странным, что ни его самого, ни его пацана нигде нет? Черт, как же вовремя мы решили его поискать. Просто удача.—?Может быть, ты еще предположишь, что они сбежали? —?Бен засмеялся.—?Вполне возможно. Если ты передумал и больше не хочешь отомстить, то проваливай лучше! —?мужчина зло сверкнул глазами, направляясь вон из гостиной.—?Стой, Анис, черт бы тебя побрал! —?Бен вскочил и кинулся следом.В холле на выходе из дома охрана их уведомила, что герр Каулитц-младший изволил выйти на улицу и не один. Анис победно улыбнулся.—?Я сейчас, жди,?— Он рванул в свою комнату, бегом преодолевая ступеньки, влетел внутрь, открыл тумбочку и достал пистолет. Коварная улыбка не сходила с лица.—?Ты идешь? —?он обратился к Бену, спустившись вновь. —?Мне кажется, мы сейчас докопаемся до истины.—?Идем,?— Бен пожал плечами. Предположение Аниса казалось ему абсурдным. Он не верил, что Билл жалел мальчишку. Ему казалось, что если уж к нему тот относится так холодно, какое ему дело до какого-то безродного человечка? Но за Анисом он все же пошел: если уж решил отмстить, нужно идти до конца, и даже глупые подозрения стоит проверить.Выйдя за порог, они огляделись, пытаясь предположить, где могут находиться разыскиваемые и зачем вообще пошли на улицу. Территория не такая уж большая.—?И захотелось же ему в такой холод член морозить,?— Бен поежился, потирая руками плечи.—?Я, кажется, знаю, где их искать,?— Анис направился вперед и свернул за угол,?— и заткнись, Бен, идем тихо. Видишь беседку?—?Ну.—?Я видел в окно, как туда кто-то пошел. Думал, мне показалось.—?Ну, так идем.—?Только тихо, может что услышим.—?Давай пошевеливайся,?— Бен нетерпеливо пихнул мужчину в плечо.Они буквально подкрались к беседке и, оставшись незамеченными, встали почти у самого входа, прислушиваясь. Ветер уносил слова, но кое-какие обрывки фраз долетали до слуха.?Замерз?.. Том… Не хочу без тебя… Том, тише… Иди сюда…?Бен ошарашенно уставился на Аниса, который полез за пистолетом, потом вновь прислушался, но ничего больше не было слышно. Не медля больше ни минуты, они вошли внутрь.—?Билл! Как это понимать? —?Бен шокировано смотрел на не менее шокированного брюнета, который только что оторвался от губ мальчишки.—?На колени,?— Анис направил пистолет на мальчишку.И Бена, и Аниса одинаково оскорбило, что им поцелуй Билла так и не достался.—?Убери пистолет,?— Билл вскочил на ноги, но Анис с силой толкнул его в плечо, отчего тот буквально отлетел назад.—?На колени,?— снова повторил Анис.Том был настолько напуган, что боялся рукой пошевелить, он перевел растерянный взгляд на Билла, который замер в нерешительности.—?Делай, как он говорит,?— сказал Билл.Том медленно поднялся с лавочки и опустился на колени. Анис приблизился и приставил пистолет к его голове.—?Анис, тише. Успокойся,?— попросил Билл дрожащим голосом, поднимая в примирительном жесте руки. —?Я прошу, выслушай.Бен до сих пор не мог поверить в то, что увидел.—?Почему, Билл? Почему он? Чем я оказался хуже нищего мальчишки? —?шатен с болью смотрел то на брюнета, то на мальчишку. Но Билл не обращал на него никакого внимания. Он смотрел только на руку Аниса, прижимающую пистолет к голове Тома.—?Анис, давай договоримся, я откажусь от всего, что мне предлагал отец, а ты отпустишь его. Все достанется тебе. Абсолютно все.Мужчина рассмеялся.—?Думаешь, узнав о том, что ты тут любовь со своим щенком крутишь, отец оставит тебе хоть что-то?—?Ты не так понял,?— Билл попытался ухмыльнуться, но получалось плохо. Кажется, он сдает себя с потрохами. —?У меня есть деньги,?— продолжил Билл.—?У меня тоже,?— ответил Анис. Щелкнул звук предохранителя. —?Что ты еще можешь предложить?—?Что хочешь,?— уверенно ответил брюнет. —?Проси что хочешь.Анис с интересом посмотрел на Билла:—?ВСЁ?—?Всё. —?Билл понимал, чего хочет брат. Он все прекрасно понимал.Анис убрал пистолет, отходя на шаг назад.—?Сегодня в… —?Анис посмотрел на часы,?— в шесть жду тебя у себя в комнате. И помойся.—?Я приду.—?Ты готов на все ради этого щенка? —?Бен, не веря, смотрел брюнету в глаза.Билл промолчал, обессилено опустившись на лавочку.-Ты об этом еще пожалеешь,?— бросил Бен, выходя из беседки. Следом за ним направился Анис, кинув напоследок похотливый взгляд на брата.