Часть 2: Огонь Тщеславия 2.1 Теплый Лед (1/1)

Положив локти на край одной из люлек, король Редании Вриданк задумчиво рассматривал двух младенцев. В той, над которой он склонился сейчас, мирно посапывая, спал его первый и пока что единственный сын Гельмульт. Во второй - то самое полуэльфское недоразумение, которое притащил ему не известно откуда самый преданный из его чародеев Ратхад Брэтройн. Не только притащил, так еще и уговорил монарха удочерить полукровку. Вриданку идея с самого начала не понравилась, но маг, заручившись поддержкой беременной Керо, спихнул ему ребенка почти насильно. Подверженная значительным перепадам настроения, молодая королева не смогла не взять малютку к себе и сходу дала понять, что не только воспитает ее как дочь, но так же и что после рождения ее собственного ребенка следует объявить всем, что у нее двойня. Вриданк сопротивлялся, угрожал, даже разговаривать с Керо перестал, но вдруг состояние супруги резко ухудшилось, что, несомненно, было вызвано их семейными спорами, - и король сдался.

На следующий день Керо сразу почувствовала себя лучше, покинула Третогор и уехала за город вместе с ребенком, чтобы родить там. Вернулась она уже с двумя детьми, и помимо всего прочего поставила всех в известность, что "их с Вриданком дочь" зовут Рианнон. И король смирился.Теперь, наблюдая за двумя детьми, король недоумевал, почему, как ему кажется, его родной сын так мало на него похож. Даже не так - не похож совсем. Не похож не только на него, но и на саму Керо. Сколько не искал король в его чертах сходства с самим собой, не мог углядеть ничего. Он высказал вслух эту мысль королеве, и та подняла его на смех. "Что за вздор! Это же ребенок, у которого, кроме родителей, есть еще бабушки и дедушки и у каждого из них свой набор генов. А ты ожидал, что сделаешь свою копию?"

Копию Вриданк, может, и не ожидал, но хоть что-то отдаленно его самого напоминающее. Со вторым ребенком тоже абсурд. Это эльфий выродок, и это должно быть очевидно. Однако же вот она, Рианнон, лежит в свой люльке и умильно лопочет, у нее закругленные человеческие уши, круглые щечки и глаза - ничто не выдает в ней ее испорченную кровь. Похоже, Крегеннан очень постарался и своей звериной страстью во время соития с эльфкой прямо-таки выбил из их будущего ребенка эльфийские гены. Что ж, вымирающий вид.Чем дольше Вриданк смотрел на детей, тем больше приходил к выводу, что ему по сути все равно, в ком из них течет его кровь (если это вообще так), а в ком - нет. Он их воспитает, и они будут его. Странно, нелогично, но так он чувствовал. Из ребенка можно слепить все, что угодно, и чьи гены в него впечатаны, не так важно. Нет острых ушей - и ладно.Брэтройн сказал, что полукровка ему нужна. Что она уникальна. Что, возможно, она сможет стать чародейкой более могущественной, чем все ныне живущие маги. Он жалел, что сам бесплоден. Так бы он подождал пару десятков лет и мог бы сделать с ней ребенка, еще более специфического. А так придется кого-то найти. Но до этого еще далеко. А пока дочь короля Рианнон просто умильно лопочет в своей люльке.***Поерзав, Аваллак'х удобней устроился в ванне из полупрозрачного оранжевого стекла, закрыл глаза и отдался в умелые руки служанок. Одна, присев на бортик, мягко массировала ему голову, разбирала на прядки его спутавшиеся ото сна длинные платинового цвета волосы, смачивала их водой, натирала чем-то душистым и неторопливо смывала. Брала следующий флакон и повторяла процедуру. Вторая следила за температурой воды и подливала теплой по мере надобности. Третья разместилась на бортике сбоку и, опустив ладные ноги в ванную, производила массаж ступней ведуна. Эльф довольно жмурился, и с лица его все это время не сходила мягкая улыбка.

Четвертая эльфка сидела у окна и молчаливо наблюдала за идиллической сценой. Солнечные лучи, проходя через цветастый витраж, падали на ее кожу и светлое полупрозрачное платье, и, казалось, она существо из другого мира, прекрасное, неподвижное, экзальтированное.- Довольно с волосами, - промурлыкал ведун, приоткрыв аквамариновые глаза, приятные и нестрогие.

Кинул взгляд на прислужниц. Все четверо светловолосые, с голубыми иль золотистыми глазами. Он специально распорядился, чтобы брюнеток, особенно зеленоглазых к нему не приводили. В последнее время такое сочетание цветов не действовало ему на нервы только в одном случае, и этот случайзвался Эредин Брэакк Глас. Единственный друг, который ни разу не подвел, который был готов рискнуть жизнью ради него. Множество новых знакомых появились с тех пор, как за Креваном закрепили звание Aen Saevherne, но всем им, как он проницательно видел, что-то было от него нужно. Все, что угодно, кроме него самого. Даже вот эти эльфки прислужницы - каждая из них что-то от него хочет, и как бы подобострастно (или просто страстно) они ни заглядывали ему в глаза, он-то знает, что это не из любви к нему. Конечно, это не значит, что кому-то из них он не может приглянуться, но эти душевные движения всего лишь похоть, смешанная с любопытством, изредка - с благоговением.А благоговеть, как понимал Аваллак'х, было совершенно не пред чем. Равно как и гордиться нечем. Совсем недавно он не смог сдержаться, чтобы не отомстить Ге'ельсу за ядовитые слова, которых, как ведун считал, он ничем не заслужил. Где-то в глубине души, однако, он понимал, что Ге'ельс в чем-то прав. Может, Креван и правда неудачник и трус. А теперь еще и подлец, использующий свое положение, чтобы отомстить. И кому? И за что? За сущий пустяк.Так или иначе Ге'ельс до сих пор порученного ему дела не выполнил. Аваллак'х не сомневался, что тот пытался, пусть с отвращением, пусть механически, пусть закрыв глаза от омерзения, пытался соединиться с той, которую ведун ему подобрал, зная, что она ему не нравится. Но какая Аваллак'ху разница, что чувствует Ге'ельс? Для него он просто жеребец для случки.Ведун подобрал и несколько других пар, на этот раз продуманных, не вызвавших ни удивления, ни противления. Не все из них соединятся прямо сейчас, но в течение ближайших лет десяти-пятнадцати, так как у многих эльфок до следующей овуляции должно еще пройти какое-то время. А пока будущие участники эксперимента вольны перемещаться по кроватям сколь угодно часто и на любые расстояния. Ведуна это не интересует. Ему нужно только будущее потомство и их способности, которые он изучит и решит, кого и с кем сводить дальше.Мьюэрит оказался прав. Стоило Аваллак‘ху перетрясти все записи по Старшей Крови, рассортировать их на свой вкус, как в голове забрезжил свет и он начал понимать что к чему. Кроме того, приятно осознавать, что больше никто не будет ему указывать, что и как делать, он сам себе хозяин, учитель и ученик.В лаборатории воцарился порядок. Аваллак'х сам все вычистил до последнего угла, совершенно не побрезговав скопившимися там пылью и грязью. И как только он закончил, легкий хаос, будто обидевшись на нового владельца, покинул огромное помещение.Креван снова занял свою прежнюю комнату во дворце, небольшую, но уютную. Разобрал вещи. Стопками выкинул старые рисунки. Изображения Лары - сжег, скрепив сердце, сжав зубы. Как сказал Эредин, что прошло, того уже нет. А надо - он еще тысячу нарисует, по памяти, с закрытыми глазами, на спор, зажав в зубах карандаш, если потребуется.Единственным совершенно не решенным вопросом осталась Итлина. Вторая пара зеленых глаз, которые он мог терпеть, о которых он не мог сделать каких-то определенных выводов. Ведунья так часто заставала его врасплох своей откровенностью, что сердце подсказывало ему, что она честна, что она, как сама утверждает, ни в чем перед ним не виновата. Но разум подсказывал обратное.

Так или иначе от Итлины избавиться не удалось. Да и не хотелось. К ней, из всех эльфок, он испытывал некоторую нездоровую привязанность, некое тянущее болью стремление ее видеть, быть с ней рядом, но близко не подпускать, вспоминать ее обнаженное тело и насмешливый взгляд, но не позволять себя касаться.Аваллак'х подозревал, что ведунья заключила с Мьюэритом что-то вроде соглашения, что она продолжит его, Аваллак'ха, обучение. С тех пор, как старый ведун ушел, она взялась наставлять Кревана в тонком искусстве открытия порталов. Дело это непростое, но для Saevherne необходимое, и чем раньше он этому научится, тем лучше. Каждый день она появлялась перед ним в новом наряде и переносила их подальше от города, то в лес, то к реке, удобно устраивалась на траве или поросшем мхом валуне и наблюдала, как юный чародей, сбиваясь и поминутно теряя концентрацию и терпение, пытается пробить в пространстве хоть мельчайшую дыру. Она то смеялась над ним, то издевалась, то думала о чем-то своем, глядя вдаль. Боролась с собой, подавляя желание подойти, скрутить его магическими узами и овладеть им прямо на земле, презирала себя, ненавидела его. Но все бросить не могла. Иногда безумная мысль посещала ее голову, что, может, просто стоит упасть пред ним на колени и умолять, но она быстро одергивала себя и отпускала очередной едкий комментарий в его адрес. Почти единственной возможностью физического контакта осталась телепортация. Дважды в день Итлина обвивала руками талию ведуна, чтоб тот не падал на выходе. Аваллак'х просто сказал себе, что это необходимость - не пачкать же, в самом деле, каждый раз одежду, просто из принципа отказываясь от поддержки во время перемещения. Он видел, как ведунья то краснеет, то бледнеет от их краткого контакта, чувствовал, как холодеют и потеют ее руки, удерживал себя от усмешки. Думал, что вот освоит телепортацию и они разойдутся окончательно. Или Итлина и тогда найдет что-то, что Saevherne просто необходимо знать и лучше и быстрее нее его никто не научит.Прислужницы тем временем покончили с ритуалом омовения юного ведуна и собрались уходить. Точнее, ушли только те, что принимали в нем непосредственное участие. Последняя, четвертая, что сидела у окна, проводила их взглядом, проследив особенно, что они плотно закрыли за собой дверь, поднялась, неторопливо подошла к все еще нежащемуся в ароматизированной воде эльфу, опустилась на колени, положила подбородок на гладкий стеклянный бортик. Аваллак‘х повернул голову и ласково на нее посмотрел. Хитро. Эльфка подползла ближе, сзади, обхватила руками его шею, прикусила ухо, висок, скулу. Опустила кисть в воду. Рука ушла по самый локоть. Эльф заулыбался шире. Схватил ее и потянул в ванную прямо в платье, которое после контакта с водой уже не скрывало тот факт, что под ним ничего нет. Поставил ее на колени, а сам пристроился за ее спиной. Отлепил мокрую скользкую ткань от ее ног, бедер. Эльфка приподнялась и облокотилась на бортик. Аваллак'х, обхватив ее талию, понудил ее продвинуться дальше вперед, так, чтобы интересующая его часть ее тела оказалась над водой. Прижался пахом к ее бедрам. Повел белокурой головой, пытаясь сместить доросшие до пояса волосы на сторону, чтобы не липли к мокрой спине и не так мешали.Почему этот Saevherne всегда ведет себя так тихо, эльфка не понимала. Дыхание его почти не сбивалось, ни одного стона с губ ни разу не сорвалось. Если бы не приятные ощущения внутри и не его руки, гладившие талию и бедра, можно было бы подумать, что она в купальне одна. На первый взгляд он был нежен и чуток, но при ближайшем рассмотрении оказывалось, что он просто будто лишен острых углов изнутри (чего нельзя сказать про его наружность, а в данный момент особенно ощущалась острота выступающих косточек на его бедрах). Несмотря на некоторую, по всей видимости, врожденную деликатность, было очевидно, что Аваллак‘ху нет никакого дела, получает ли удовольствие его партнерша или нет. Он просто методично снимал появляющееся каждый день в его юном теле напряжение. Даже не по-звериному. Хуже. Этому нет названия. Особенно это подтверждалось тем фактом, что, быстро насытившись, он сразу же отпускал, не преминув, впрочем, запечатлеть на ее руке невесомый поцелуй.

Странное впечатление производил этот эльф. Как теплый, мягкий лед. Вроде приятно коснуться, но душе никакого удовлетворения от общения с ним. Интересно, он вообще любит хоть кого-нибудь?