Вот мы и встретились (1/1)

С того треклятого дня на горе пролетело полгода. Геральт бы даже сказал, что не пролетело, а прошло. Да что там! Проползло. Эдаким черепашьим шагом, с ненужными обходами и остановками. Полгода Белый Волк провел в Каэр Морхене с Цири и другими ведьмаками, а под конец ещё и с Трисс. Каждое утро он просыпался и ощущал, что переживает день сурка?— тренировки, трапеза, дела по хозяйству, снова тренировки, снова трапеза, охота, приставания чародейки, пьяные подколы Ламберта, и так до самой ночи. Но и ночью Геральт не находил покоя?— ворочался с бока на бок, скрипел зубами и вздыхал, вспоминая о Лютике, о том, как нечестно с ним обошёлся, как обругал ни за что верного друга, как не пошёл за ним сразу из-за ослиной гордости, а после всё закрутилось с дитём Неожиданностью, и не было уже возможности найти барда. А желание такое было, и утихать оно никак не собиралось. К счастью, время, всё-таки, двигалось, а вместе с ним пришлось выдвигаться и Геральту с Цири. Львенка из Цинтры было решено передать в храм Мелитэле под покровительство настоятельницы Нэннеке?— единственной женщины, которая хоть как-то могла претендовать на звание материнской фигуры в жизни Геральта. Сам же он по наставлению Трисс отправился далее, в Оксенфурт, по той причине, что из надежного источника Меригольд узнала, будто Лютика похитил и пытался допрашивать какой-то подозрительный чародей на тему принцессы и её ведьмака. Источником, несомненно, была заклятая подружка Трисс?— небезызвестная и временами злопамятная Йеннифэр, которая и спасла барда. Самому Геральту бестия с фиалковыми глазами не показалась. Но зато обещала Трисс, что позднее отправится в храм и возьмет Цириллу под свою опеку. Ведьмак был до боли честен с собой?— после полугода угрызений совести и к тому же вполне объяснимого томления он твердо знал, что и так бы отправился в Оксенфурт, даже без советов чародеек. Нужда увидеть Лютика, ощутить его присутствие, да и услышать его не прекращаемую болтовню была непреодолимой. Настолько, что ведьмак, торопливо заехавший в город, сразу же выяснил, где коротает время менестрель. А выяснить это было несложно, ибо Лютика здесь, судя по всему, любили и даже уважали. Только вот Геральт никак не ожидал, что дрыном встанет перед дверью в трактир ?Весёлый Мерин?, уловив знакомое биение пульса внутри заведения. Он бестолково потоптался на месте, сжимая и разжимая пальцы, вздохнул и наконец-то вошёл внутрь. Долго высматривать барда ведьмаку не пришлось?— и не из-за причудливого дублета цвета спелой вишни, отличавшего его от остальных гуляк в таверне, и даже не из-за лютни, которой при нём, однако, не оказалось. Геральт, будто имея особое предчувствие, сразу бросил взгляд на барную стойку, где и оказался Лютик, отдающий распоряжения. Сердце ведьмака предательски ёкнуло, и на несколько секунд Белый Волк так и замер в дверях. Плечи менестреля внезапно напряглись, он резко обернулся и, приметив своего старого друга, в удивлении округлил глаза. Почти моментально он пришёл в себя, и легкая ухмылка, отдающая коликами в нутре у Геральта, исказила лицо барда. Тот снова обратился к хозяину таверны, но, впрочем, без прежнего напряжения. Не теряя времени даром, ведьмак обвел заведение взглядом. Уверенно, он направился к столику в дальнем углу?— там уже стояла, прислонившись к стене, знакомая лютня. Мужчина сел спиной ко входу, так и не подняв капюшон плаща, и стал дожидаться Лютика, прокручивая в голове слова извинения. —?Честно говоря, даже не ожидал тебя здесь увидеть,?— менестрель сел напротив и со стуком опустил кружку с пойлом напротив ведьмака, а вторую поставил ближе к себе. —?Лютик, я… —?начал было Геральт, но от чего-то запнулся, растеряв все мысли. Лютик хаотично водил пальцем по крышке стола, и взгляд Геральта повторял его траекторию; посмотреть в глаза барду Геральт так и не решался. —?Аа, постой-ка, дружище, кажется, я догадываюсь, про что ты хочешь узнать. Только вот никак не пойму, зачем ты пришёл сюда, если за мной могут следить. —?Хм, Лютик,?— недовольно прохрипел ведьмак, намекая на то, что менестрель совершенно не прав в своих умозаключениях. Точнее, прав, но лишь частично. Рука барда тут же прекратила бессмысленное занятие и схватила ручку кружки. Судя по звукам, Лютик сделал несколько добротных глотков выпивки и оттер губы то ли кистью, а то ли рукавом. —?Можешь быть спокоен, Геральт,?— мужчина понизил голос настолько, что его мог разобрать только ведьмак,?— я ничего не рассказал. И не рассказал бы, даже если бы меня не спасла твоя Йеннефер. —?Лютик, твою ж… —?Лютик, да Лютик! Я в курсе как меня зовут, Геральт,?— внезапно огрызнулся менестрель, чего за ним ранее не наблюдалось. —?Если ты хочешь о чем-то меня расспросить?— не стесняйся, раз уж пришёл. Удивительно, но эта внезапная вспышка придала ведьмаку не хватавшего запала. Угрюмо, но решительно, он поднял голову и встретился со взглядом голубых глаз, внезапно холодных, осторожных, словно ждущих от него какого-то обмана. —?Юлиан,?— начал Геральт, и Лютик вздрогнул, то ли от того, что его назвали по имени, а то ли от того, что ведьмак рывком схватил его ладонь обеими руками, крепко удерживая,?— это правда, что я хотел узнать у тебя про допросы. Но это подождёт. Потому что самое главное для меня сейчас?— извиниться перед тобой. Я повёл себя как полный болван, Лютик. Да я он и есть, понимаешь?.. Разозлился на всё и всех, а выместил эту злобу на самом близком человеке. Ты же мой лучший друг, Лютик, а я как псина последняя… —?Ну, ну,?— утешал бард, осторожно поглаживая костяшки пальцев Геральта свободной рукой, и смотрел уже не со злостью, а с сожалением и теплой искоркой надежды. —?Ты понимаешь, Лютик, я ведь не только на тебя наорал без всякой причины,?— продолжал между тем Белый Волк, который почему-то был уже не в силах остановиться, его плотину наконец прорвало после весеннего наводнения,?— но к тому же не кинулся сразу тебя искать, прощенья просить, зараза такая. Думал, сам вернется, сделаем вид, что ничего и не было. Думал, и так поймет, куда же денется. Но как тоскливо мне при этом было на душе, как противно. А потом закрутилось всё это с Ци… —?Не надо, Геральт,?— внезапно прервал бард, накрыв своей ладонью их руки,?— здесь не безопасно. Да и кто знает, что чародей сможет выведать, если поймает меня ещё раз. Всё-таки, тогда он меня пытал как человек, а в следующий раз может и магию применить,?— Лютик грустно улыбался. На мгновение Геральт оцепенел, обдумывая сказанное другом. Трисс ни словом не обмолвилась о том, что Лютика пытали, и ведьмак подумал, что Йенне удалось вытащить менестреля из передряги целым и невредимым. И, с одной стороны, рыжеволосую чародейку можно было понять?— узнай Геральт о пытках сразу, то сразу бы и поскакал вломить обидчику барда, наплевав на всё и всех, поддаваясь эмоциям. А с другой стороны?— что бы изменилось, оставь он Цири на попечение других ведьмаков и самой Трисс? Разве что Белый Волк смог бы по горячим следам отловить негодяя. —?Да, как это я не догадался, что Йеннифер тебе об этом не расскажет,?— промычал Лютик и потер ладонью шею, заставляя ведьмака поджать губы в закипающей злобе. —?Лютик, это что? —?спросил он, пристально глядя на тонкую полоску кожи, неровно рассекающую шею барда. Менестрель запрокинул голову и неуместно рассмеялся, смех его был каким-то натянутым и потому резал слух: —?Вот, приобрел парочку шрамов. Спасибо твоей чародейке, хоть теперь есть у нас с тобой что-то общее. —?Перестань,?— прохрипел Геральт, думая про себя, что у него с бардом намного больше общего, чем какие-то шрамы?— целых двадцать лет общих воспоминании, общих радостей и печалей, общих посиделок у костра и общих попоек со всеми вытекающими. Подумал-то он так, но сказал совершенно по-другому: —?При чем тут вообще Йенна. Она тебя спасла. Сию же секунду Лютик проворно вырвал свою ладонь из расслабленных пальцев Геральта и чинно выпрямил спину. В его взгляде, который только-только начал оживать и играть теплыми красками, снова проскользнула зима. —?Да, она меня спасла,?— согласился бард,?— только вот я заметил, что перед этим она скрывалась и наблюдала, как меня режут,?— бездумно он потянулся рукой к своему правому боку, под ребра. —?Видимо, не была уверена, стоило ли меня спасать или нет. Хотя, конечно же, ты мне не поверишь, Геральт. Скажешь, что это всё аффект из-за чрезмерной боли, или что меня чем напоили, вот и померещилось. А что, может, так оно и было,?— Лютик усмехнулся. Ведьмак мог только с сожалением смотреть на менестреля, не в силах что-то возразить. Бард настолько хорошо его знал, что иногда даже не приходилось задавать ему лишних вопросов, а ведь так и подначивало спросить: ?Лютик, а ты уверен?..?. Ну ведь не могла Йеннифер поступить подобным образом с его лучшим другом, думал ведьмак, хотя и питала к нему странную неприязнь. ?С другой стороны…? - размышлял Геральт, и сердце его глухо стукнуло, эхом отдаваясь в голове. ?Не может же быть такого, что Йенна догадалась. Догадалась и ревновала меня к Лютику?. Но злиться на чародейку Геральт почему-то не мог?— возможно, понимал свою же вину и перед ней. Заместо этого он переключил злобу на того, кто был в большей мере в ответе за случившееся. —?Лютик, я теперь просто обязан найти этого ублюдка и придушить его собственными руками за то, что он с тобой сделал,?— ведьмак сжал кулаки да так, что вены набухли аж на шее. —?Геральт, скажи, ты ведь ещё нигде не остановился? —?внезапно спросил бард, сбивая тем весь воинственный настрой друга. —?Хммм, нет. —?Отлично. Тогда я сниму тебе комнату здесь, а там уж мы обсудим необходимое. Всё равно тут больно…шумно,?— не ожидая ответа, Лютик поднялся с места и направился в противоположный конец таверны, к её хозяину, оставляя Геральта сидеть за столом и провожать барда тоскливым взглядом. И пока Лютик объяснялся с дородным бородатым мужиком за барной стойкой, ведьмак имел отличную возможность допить местную бурду, а вместе с тем бессовестно рассмотреть своего барда?— тот, казалось, почти не изменился. Та же яркая одежда, дополненная теперь бархатным беретом, то же моложавое гладковыбритое лицо, обрамленное отросшими по плечи волосами, то же ладное сложение с широкой спиной и аккуратной задницей. Еле заметно, Геральт улыбнулся, ещё раз ощутив, как сильно ему не хватало присутствия менестреля в жизни, и пообещал себе, что больше их пути надолго не разойдутся, даже если тот самый менестрель будет против. Вскоре Лютик возвратился ко столу и, впихнув Геральту в руки ключ, потянулся к любимой лютне:? — Ну, пойдем. Один за другим они поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж и прошли узкий коридор насквозь, оказавшись перед нужной дверью. Так же быстро они оказались внутри снятой комнаты, и Геральт поспешил зажечь белевшую в сумерках свечку игни. Комнатка оказалась вполне приличной?— с одной кроватью сносного размера и даже столом и стулом. Лютик медленно подошёл к койке и устало плюхнулся на неё, матрац под ним жалобно заскрипел. Приглашающе, он похлопал ладонью рядом с собой. Ведьмак не заставил ждать, устраиваясь рядом. —?Что же,?— сказал бард с улыбкой, и Геральт осторожно втянул его запах, от чего у ведьмака почти закружилась голова,?— много всего случилось за это время, Геральт, и я расскажу тебе всё по порядку. Со всеми подробностями и необходимыми преувеличениями. А ты меня, конечно же, выслушаешь. Без прерываний. Так они и поступили. Неспешно и с выраженьем Лютик поведал эту историю, словно рассказывал и не о себе вовсе, а зачитывал какую-то новую прозу. Вероятно, решил Геральт, менестрелю так было проще пережить события прошлого, вот только самому ведьмаку слушать от этого проще не стало. Всё тело так и чесалось, хотелось вскочить с места, схватить Юлиана за плечи и снова просить прощения, которое и так уже было получено?— ведь если бы не тот роковой день, если бы Геральт не прогнал Лютика, если бы они вместе провели зиму в Каэр Морхене, то барду не пришлось бы ни служить шпионом у Дийкстры, шефа реданской разведки, ни подвергнуться нападению Риенса, того самого негодяя, который пытался выведать у Лютика о ведьмаке. Закончил свой рассказ Лютик признанием, что в сердцах всё же надеялся увидеть непутевого друга, чтобы предупредить об опасности и помочь отыскать и обезвредить чародея несмотря на обиду. Как-никак, бард уже имел опыт шпионства и активно пытался выведать информацию, полезную и для них с Геральтом?— только вот о Риенсе он так ни разу и не услышал. Всё время, пока менестрель разглагольствовал, Белый Волк так и сидел рядом с непроницаемым угрюмым лицом, хотя внутри него волны с шумом бились о скалы, но такова уж была ведьмачья натура. Зато Геральт сразу же уверил Лютика, что бояться тому теперь нечего, раз они опять вместе, и с тем выложил всё про встречу с Цириллой, путь до крепости, саму зимовку и решение отдать принцессу на воспитание настоятельнице. Всё это было отрапортовано с присущей ведьмаку сухостью и краткостью, что, в общем-то, нисколько не смутило барда в текущих обстоятельствах. —?Встреться вы с Цири, точно бы сразу сладили,?— закончил Геральт, вызывая скромную улыбку на устах друга,?— не то, что мы с ней. Мимолетом он вспомнил, как ругался по началу со Львенком из-за всяких мелочей, и как она на него дулась, скажи он что не так или, что чаще всего и бывало, промолчи. Им понадобился весь путь до Каэр Морхена чтобы как-то притереться друг к другу, и целая зимовка, чтобы пропитаться родственными чувствами. —?Уверен, когда-нибудь мы с ней познакомимся,?— матрас обиженно пискнул под Лютиком, бард же встал напротив Геральта и теперь возвышался над ним, впрочем, нисколько не выглядя устрашающе, скорее наоборот, от него веяло каким-то почти позабытым уютом. Он стоял, нервно теребя пуговицу камзола, обмениваясь молчаливыми взглядами с ведьмаком, будто бы ждал, что Геральт вот-вот его прогонит. Но сидевший мужчина продолжал молчать, и всё так же любовался своим бардом, прислушиваясь к его ускорившемуся сердцебиению, примечая, как тот облизывает пересохшие губы. —?Лютик,?— ведьмак протянул руку и аккуратно дотронулся до того места, где под одеждой барда должен был быть высечен второй шрам,?— покажи мне… Как бы Геральт сейчас хотел, чтобы с бардом всё было так же просто, как с чародейками, жадно бросавшимися на ведьмака без особых прелюдий, или же с блудницами, готовыми отдаться с упоением за звонкую монету. Но Лютик был Лютиком. И как друга ведьмака это вполне устраивало, только вот временами в голове зарождались совсем не дружественные мысли о том, как чудесно бард смотрелся бы прижатый им к стенке, с зацелованными устами и дрожащими ресницами. —?К чему это, Геральт,?— замялся менестрель и отступил на шаг назад,?— перед тобой мне уж точно нечем похвастать, увидишь как-нибудь в другой раз. Тем более, у меня совсем нет желания снимать и надевать дублет. —?Ты разве не ночуешь со мной? —?Ох, Геральт,?— бард тихо рассмеялся и зашагал к лютне,?— зачем же я буду лишать тебя шанса хорошенько выспаться, когда у меня самого уже есть комната в стенах университета,?— он ловко закинул чехол на одно плечо. —?И не волнуйся, мне тут идти недалеко, да и по людным улицам. Впрочем, что это я заболтался. Уже поздно. Увидимся завтра на рассвете и обсудим, что делать дальше. Доброй ночи, Геральт. Дверь за бардом тихо закрылась, а ведьмак, разозлившийся на свои смешные попытки, рывком вскочил с места и, сжимая зубы, ударил кулаком в стену, аж стол закачался. Подуспокоившись, Геральт понял, что ему просто необходимо выпить. А точнее сказать?— напиться.