Часть 4 (1/1)
Так тяжело ей ещё не было, что-то мешало вдохнуть глубже воздух. Не дым, не вода заполняли легкие, а будто другое неведомое существо запихнуло в глотку морские узлы, связанные между собой и пропитанные кровью давным-давно умершего человека. Ощущение удушья длилось всего секунду, но в неё можно было уместить всю жизнь женщины, к сожалению?— короткую. Потом в горле и груди стало легче, но боль не ушла далеко, она только опустилась ниже, в ноги. Ее разбудило солнце, обычный солнечный луч из окна. Это было странно, ведь она помнила убивающий свет от пламени. Томира открыла глаза и увидела над собой белый потолок. Он ослеплял и одновременно радовал, ведь в ее воспоминаниях эти стены принадлежали храму Мелитэле. Ноги ее были перебинтованы и адски болели, а спина ныла из-за жесткой кровати. Впереди за столом сидела женщина, лицо было повернуто к выходу, но даже со спины?— все знали кто это. Томира улыбнулась и попыталась приподняться, но настоятельница услышала ее и усадила обратно.—?Лежи, а то хуже сделаешь себе,?— тихо прошептала Нэннеке.—?Я ведь умерла?—?Что за глупый вопрос? Нет, конечно.—?Тогда почему я вас вижу? Вы же тоже…—?Что тоже? Умерла? Не говори ерунды,?— жрица выдохнула и опустила взгляд на тарелку с кашей в руках.—?А что с моими ногами?—?Дом загорелся. Тебя вовремя вытянули, только ноги обожгло, а вот Гослав…—?Что Гослав?—?Он умер, Томира. Не проснулся от дыма.—?Подождите. А охотники? —?не унималась она.—?Какие охотники?—?На ведьм. Была же война, Нильфы отступили, и началось гонение на ведьм и всех кто с ними связан.Нэннеке стояла и внимательно смотрела на Томиру.—?Ты путаешь сон с явью, видимо девочки со снотворным переборщили. Я позову Иолю, чтобы она с тобой посидела. А пока поешь.Когда Нэннеке ушла, девушка улеглась удобнее и прикрыла глаза от солнца.—?Ничего не понимаю,?— озадачено прошептала она, а потом попыталась перевернуться на бок.
С болью и усилием она смогла это сделать, и хотела было уснуть, но пришла Иоля. Она села на стул, на котором сидела Нэннеке. Он был весь чёрный, будто побывал в горящем доме.—?Здравствуй,?— сказала она послушнице. —?Иоля, скажи, мне сейчас восемнадцать? —?В ответ ей согласно кивнули. —?Я так хочу спать, ты посидишь со мной? —?девушка снова кивнула. —?Как это все тяжело, я боюсь, но не знаю чего именно.Послушница сидела с ней пока Томира полностью не уснула, а потом оставила ее наедине со своими снами. Теперь ей снился лес, небольшой пруд, в котором отражало ворона, но кроме как в зеркале его нигде не было.Кожа на ногах заживала болезненно, но быстро. Спустя некоторое время, Томира уже легко гуляла по окрестностям храма. На улице было лето, все вокруг было зелено, а от глупого сна осталась лишь дым воспоминаний, до того момента пока он снова не повторялся. Все было как всегда, она рано вставала, молилась, завтракала, училась, работала, отдыхала и так каждый день, и так было всегда. Целительница стояла на мосту и смотрела на своё отражение в озере. Оттуда на неё смотрела молодая девушка, немного уставшая, но готовая ещё много часов учиться. Ей казалось, что не было этих лет, которые она провела сама после изгнания из храма.—?Как твои ноги? —?спросила Нэннеке.—?Уже все хорошо, только шрамы остались.—?Ничего, мы с тобой изготовим одну мазь, которая сделает их менее заметными.—?Хорошо,?— выдохнула Томира.—?Не это тебя тревожит? —?спросила настоятельница.—?Мне часто снится дурной сон. Лес, вода и чёрная ворона.—?Ворон?— птица мудрая.—?Но я вижу ее только в отражении воды, в действительности ее нет.—?Я думаю, ты просто устала,?— наставница положила свою теплую ладонь ей на плечо. —?Хорошо, что тебе не снится огонь или Гослав.—?Он меня предал,?— прошептала девушка.—?О чем ты?—?Ох, извините. Я забыла, что мне это причудилось.—?Давай сегодня ты сходишь к реке, за крушиной. Заодно развеешься.—?Да, матушка,?— она попыталась улыбнуться, но лицо осталось вялым.—?Ступай.Томира послушалась и пошла за корзиной. Река была недалёко, но идти туда нужно было в обход, так как недавно мост был сожжен. Это настораживало. Чем больше она была здесь, тем чаще видела сгоревшие вещи. Иногда ей попадался под ноги уголь, а на вопрос, откуда он, все только недоуменно качали головой.Она так и шла бы, думаю о своем, но появился запах гари, что с каждым разом все нарастал и нарастал, пока не стал вовсе невыносимым. Подходя к реке, она увидела возле кустов горку сожжённых угольков. Томира подошла рассмотреть, но камни встрепенулись и начали издавать звуки. Через долю секунды звуки превратились в карканье, и птица взлетела над головой, напугав Томиру, от неприятного и пугающего сюрприза девушка свалилась назад на траву. Не издавая ни единого звука, она просидела на земле немного времени, переводя дыхание и успокоившись, взяла корзинку и направилась к берегу. Подойдя ближе к воде, она начала срезать крушину, тухлый запах ударил по носу, заставив поморщиться. Она впервые её рвала и знала, что запах у неё неприятный, но откуда она могла знать, чем именно будет пахнуть. В какой-то миг она услышал крик грифона, а затем девичий. Посмотрев по сторонам, Томира ничего и никого не заметила. Отогнав от себя странные мысли, девушка закончила своё дело и встала, чтобы отряхнуть грязь с колен.Солнце стало жарить сильнее, и воздух становился затхлым, но откуда-то дул ледяной ветерок. Этот ветер чувствовался лишь на лице, то проходил по лбу, то задерживался на щеке и снова пропадал.Не понимая, что происходит, она пошла обратно в храм. С каждым шагом запах гари не проходил, а только ставал явнее, а жара перешла в жар. За кронами деревьев виднелась верхушка крыши, которая оказалась в огне. Томира бросила корзину и побежала в сторону дома.Святилище горело адским пламенем, а послушницы и настоятельницы кричали от мук. Крик иногда прерывался ревом и стихал, чтобы навсегда исчезнуть. Она схватила ведро, черпнула воды и бросилась к дверям. Распахнув одни из них, на неё хлынул поток воронов, которые затмили взор, а через мгновение, когда птицы исчезли, на неё бежала горящая послушница. Двери хлопнули и Томиру схватили ледяные руки и потянули назад на улицу. Владелец рук кричал, что это опасно и нужно уходить, но девушка могла лишь рыдать, пока крыша не рухнула вниз. В этот момент она снова почувствовала холодный ветер на лице. От лёгкости этого чувства Томира закрыла глаза.