Глава 6 (1/2)

***Сердце бешено бьется в груди, боль расплывается по всему телу. Я не могла так глупо потерять Блэйка. Я не люблю Айзека, это была всего лишь мимолетная слабость, блик от воспоминаний, которую я не смогла сдержать, Блэйк – это тот человек, с которым я хочу стоить будущее.

Морозный воздух отрезвляет меня, иду вверх по улице, мне нужно остыть, мне нужно придумать, как извиниться перед Блэйком. Не успеваю отреагировать

Сильный удар по голове.

Тишина.

Темнота.

Холодно.

Чувствую, как меня бьют по щекам. Моргаю несколько раз, все размыто. Мне требуется несколько секунд на то, чтобы сфокусировать взгляд. Чувствую кровь во рту. Чертовы ублюдки.

– Что вам нужно от меня? – злость окутывает мое сознание. Мерзкий смех раздается от мужчин.

– Сучка слишком смелая, – сжимаю зубы, когда один из мужчин меня несколько раз бьет по лицу. На глаза наворачиваются слезы. Мне больно, в жизни меня никто никогда не бил. Пытаюсь вырваться. Мои руки связаны за спиной, неровная поверхность спинки стула болезненно упирается в спину.

– Зачем я вам и что я тут делаю? – я догадываюсь, кто это и понимаю, что живой мне вряд ли удастся отсюда выбраться, так что, почему бы и не спрашивать? ?Мия, ты самая великая идиотка в мире, пересмотревшая боевиков?. Но, как бы то ни было, никакой правды, если она им вдруг понадобится, они от меня не добьются. Даже если им что-то сказать, они все равно меня убьют, такие люди свидетелей в живых не оставляют, это и дураку понятно.

– Твой дружок не хочет помочь нашему боссу выбраться из тюрьмы, а вот ты нам поможешь.

– Нет, – внимательно осматриваю мужчину перед собой. Несколько тату на шее. Морда собаки, а вторую мне трудно разглядеть. Мужчина больно хватает меня за лицо жирными пальцами и меня начинает немного тошнить.

– Ты уверена? – он смотрит на меня. Глупости во мне явно больше, чем инстинкта самосохранения. Айзек был прав, я сначала делаю, и только после думаю. Получаю новый удар по лицу.

– Ты шестерка Кравченко, да? – мне нечего терять, но может быть, мне хоть как-то удастся отсюда выбраться, хотя бы на пять минут, чтобы успеть хоть что-то передать Айзеку и Блэйку.

– Не шестерки, а верные помощники, – блондин садится напротив меня, старый шрам от ожога портит его симпатичное, хоть и немолодое лицо, странный акцент заинтересовал меня.

– Твой босс должен помочь нашему, брат твоего босса должен оправдать Кравченко.

– Вы же понимаете, что это невозможно? – поочередно смотрю на обоих бандитов. Они слишком очевидные. Кожаные куртки, синие тату, шрамы, будто я попала в кино. Стресс явно на меня действует неправильно, либо я слишком тщательно слушала уроки по самозащите.

– Ты ведь умная, ты все понимаешь.

– Да, понимаю, но может, все-таки развяжете меня? – парни переглядываются. Осматриваю комнату. Одна дверь, не лучшее освещение, несколько столов и стульев, тут не пахнет сыростью, но тут совсем не чувствуется свежего воздуха, и я не понимаю, подвал это или просто хорошо закрытое помещение.

Мужчины выходят из помещения, слышу, как закрываются замки. Большая вентиляционная труба, водная труба, но ничего такого, что мне может помочь. Вспоминаю дела, что успела посмотреть, проблема в том, что, как мне кажется, из архива унесли несколько важных документов, например, там не было фото с места задержания, слишком мало фото с места убийства наставника Блэйка, фото с суда Энтони, и в принципе мало информации для закрытого дела такого масштаба… слишком мало.

Русские или кем бы они ни были, не появляются слишком долго, несколько часов. Мои руки затекли.

Еще примерно час спустя зашел какой-то молодой парень, молча развязал мне руки и дал бутылку воды. Странно. После, он также молча ушел, закрыв за собой дверь. Аккуратно встаю со стула, мое тело ломит от долгого сидения и ударов и, кажется, я повредила лодыжку, возможно, после удара по голове, когда упала, либо уже здесь. Сажусь на стул, снимаю один сапог, осторожно ощупываю ногу. Это не серьезно, но будет болеть несколько недель, не меньше. Стараюсь, как можно тише передвигаться по комнате, но нога с каждой минутой начинает болеть все сильнее. Возможно, Блэйк или Айзек меня уже ищут, а может, и нет…

Несколько часов спустя мне приносят бокс с едой. По несколько глотков пью воду, в горле першит, не уверена, что хочу есть еду, которую мне дали. Уверена, в комнате есть камеры, но пока что я их не нашла. Я сижу одна слишком долго и от давления стен в моей голове слишком много мыслей. Слишком.

В тишине я слышу, как тикают часы на моей руке. Их я купила сама на свою первую зарплату. Мы ездили в несколько магазинов вместе с Блэйком. Это было осенью, через несколько месяцев после отъезда Айзека. По какой-то причине слезы скатываются по моим щекам. Трогаю кольцо на пальце, подарок от мамы на окончание школы. Как она? Знает ли о моей пропаже. Прошло уже двенадцать часов, но в эту злосчастную комнату так никто не возвращается. Я чувствую, насколько сильно опухло мое лицо, и я рада, что в этом помещение нет зеркальных покрытий, не думаю, что я смогу остаться /в полном сознании, увидев свое лицо. Как там Блэйк, принимает ли он лекарства?

В голове всплывают воспоминания об Айзеке: наше знакомство, встречи, прогулки, клуб, первый раз, свидания после. Слезы нескончаемым потоком скатываются по щекам, моя голова начинает болеть, но я никак не могу остановить поток воспоминаний и переживаний, остановить душевную боль.

Воспоминания вколачиваются в детальных потребностях.

Вспоминаю себя на протяжении последних двух лет. Блэйка. Наши общение, шутки, темы. Наш первый раз. Вспоминаю Блэйка. Сердце больно сжимается в груди. Я предала его. Он никогда в жизни теперь не то, что не заговорит со мной, даже не взглянет, и я это вполне заслужила.

Сутки проходят, я сплю по полчаса и то, сном трудно это назвать, я слышу каждый шорох. Мой желудок урчит. Через полутора суток после того, как меня сюда посадили, тот же молчаливый парень принес мне бокс с едой и бутылку воды. Мне страшно это есть, но понимаю, что мне нужно хоть как-то поддерживать свои силы. Осторожно ем, запивая водой. Тут есть туалет, отгороженный небольшой стенкой и раковина, но кран, как бы я не крутила, не работает.

На протяжении четырех дней ко мне никто не заходит, только раз в день приносят еду. Мне хочется домой, хочу обнять маму. Как она там?

Я облазила все помещение, нашла одну камеру, но достать так и не смогла она на потолке. Отсюда нет выхода, кроме единственной двери, в которую как бы я не стучала никто не заходит.

Мне кажется, я начинаю сходить с ума, так как мне кажется, что я слышу, как открывается дверь, но требуется несколько секунд, чтобы понять, что это взаправду.

– Ну, что, куколка, соскучилась? – мужчина грубым голосом, наполненным желчью, спрашивает меня. Закатываю глаза.

– Нисколечко, милый, – кривлю губы в подобии улыбки.

– Если расскажешь нам нужную информацию, то мы отпустим тебя.