Глава 1.3 (2/2)
Алек всучил Эриху деньги, вырвал у него из рук пару сапог (теперь Эрих стоял босой и потому заметно мерз), пожал другу руку, и, не говоря ничего, тут же запер за ним дверь и прильнул ухом к замку. В коридоре было тихо. Эрих постоял еще, будто бы размышляя, и неуверенно застучал пятками в сторону лестницы.- Бовриль, - сказал Алек. Лори, давно проснувшийся, выглянул из-под шляпы – Мы уходим.
- Просто неурядица, - уверенно высказалась зверушка, вспрыгнув на подоконник и уверенно заскреблась по стеклу. Алек, натягивающий подтяжки и пиджак, тут же последовал ее примеру.Окна заклеивали на зиму, поэтому липкую бумагу приходилось отдирать вместе с краской и деревянной трухой. Самоходный экипаж, стоящий у входа, теперь был необитаем – трое пропали. Должно быть, они уже были в здании.Лифт не работал, Алек помнил это. Значит, они поднимаются пешком. Это – лишняя пара минут.Времени на сборы не было. Алек быстро скинул свои ботинки и заменил их прохудившимися сапогами Эриха – изношенными и грязными. Они оказались ему немного велики, но при беге навряд ли бы спали.
Наскоро накидав вещи в кожаный саквояж, спрятав туда вперемешку документы, сменное белье и фотографию, забытую на столе, Алек замотал вокруг шеи шарф, и, отодвинув стол от окна в центр комнаты, забрался на подоконник, открывая окно.- Бродяги, - оповестил его Бовриль, забираясь по штанине на его плечо. В коридоре, и правда, началось оживленное движение. Кто-то тяжелым шагом шел к его двери.Алек отворил окно нараспашку, выглянув на улицу, и оценив, как же высоко ему будет падать, если он сорвется. Бовриль тоже присвистнул. Сорвись с такой высоты – и не соберешь костей.- Ладно, малыш, будто есть выбор.Когда в его дверь постучали, Алек уже выбрался на карниз, крепко держа в руке свой саквояж. Промозглый ветер ударил его в лицо. Ноги в неудобных сапогах заскользили по гладкому железному скату.Главное теперь было – ни в коем случае не смотреть вниз.
Алек схватился замерзающими пальцами за кусок наружной лепнины, и, мелко переступая, направился к углу здания. С другой стороны должна была быть, просто обязана была быть, и никаких возражений, пожарная лестница.Кто такой доктор Калигари? Зачем ему помогать мне, думал Алек, и все шел над пропастью. Его попытки отвлечься не приводили ни к чему хорошему – ноги скользили, руки теряли опору в темноте. Он слышал, как неподалеку, в его брошенной комнате, били ногами по двери.
Сейчас они попытаются ее выломать.
Сумка мешалась, Бовриль нервно шипел над самым ухом, лицо обдувал ледяной воздух, и Алек уже дважды проклял себя за то, что не продумал других, куда более безопасных, выходов.Наконец, он дошел до края здания, и, повернув на углу, почти сразу вцепился в ржавую арматуру лестницы. В этот момент до него донесся комплекс дальних звуков: хлопок, натужный треск дерева, звон стекла и мужские крики. В его комнату, его недавний дом, прорвались, и теперь уже точно знали, что он ушел. Теперь его будут искать, потому как он не мог еще уйти далеко.
Алек, тяжело дыша, перебрался на лестницу и начал медленный спуск вниз. Лори болтался у него на плече, крепко вцепившись передними лапами в плащ. Уставшее железо звенело под ногами, и оставалось только молиться, чтобы оно не рассыпалось прямо сейчас.Куда ему теперь бежать? Британское посольство? Нет, слишком опасно – своим присутствием там он вполне может дискредитировать всю операцию. Друзей в Берлине у него нет, ровно как нет у Зоологического Общества и явочных квартир. Теперь он оставался совсем один в ночном городе, а за спиной у него дышали трое хорошо подготовленных русских. Что-то подсказывало Алеку, что разговаривать с ними – бесполезная трата энергии.
Он не мог поверить своему счастью, когда коснулся левой ногой подгнившей листвы, пахучего перегноя, мусора. Алек чуть было не упал на землю, не схватился за нее руками. Он оказался в заросшем палисаднике, рядом с каменным неработающим фонтаном. Его окружал забор.- Не так страшен черт, да, дружок? – прошептал Алек, но для Бовриля, скорее для самого себя, и направился медленно, вслушиваясь в тишину, к забору.
Он слушал, или может, казалось в шелесте веток, как в его жилье переворачивают мебель, что-то ищут, не находят и злобно ругаются по-русски. Перекинув саквояж через ограду, Алек схватился за ее мокрые чугунные набалдашники, и, подтянувшись, спрыгнул вниз с стой стороны. Теперь он оказался на улице, совершенно один, и зашагал в сторону от своего окна.Если продержаться до вечера, то вполне можно проникнуть в Воздушный порт. Пробраться на ?Левиафан?. И пусть, что там сменился капитан – костяк старой команды, с которой Алек пролетел весь цивилизованный мир шесть лет назад, все еще служил на судне. Он найдет там своих боевых товарищей. А товарищи – своих не выдают.За ночь воздух остыл, и теперь Алек с каждым выдохом создавал вокруг себя плотную паровую завесу. Сапоги, сразу же как коснулись земли, промокли.
Встречу Эриха, думал он, куплю ему новую обувь. Хорошую, может, английскую. Он будет очень рад.Погруженный в свои мысли, Алек совершенно пропустил тот момент, когда из-за угла, ему навстречу вышли двое. В темноте неосвященной улицы их было почти не разглядеть. За плечами у них качались весла винтовок. Должно быть военный патруль.Двое увидели Алека быстрее. Остановившись, один из мужчин поднял руку, указывая на него, и что-то громко выкрикнул.
Тут Алека осенило. Русские хитро сработали. Привлекли местную жандармерию. Неважно, что они им наплели. Важно лишь, что это очень осложняло работу.
У Алека не было другого выбора. Попятившись назад, он схватил Бовриля и бесцеремонно затолкал в глубокий карман своего плаща. И, развернувшись, побежал, как лис, когда на его хвосте сидит пара голодных гончих. Германцы побежали за ним. Сначала Алек услышал, как его уши пронзает свист траншейного свистка. Потом – тяжелый хлопок винтовочного выстрела и умоляющий звон чугунной ограды сада, рассыпавшийся искрами пулевого рикошета.