Не Джульетта (1/1)

—?Гектор,?— наконец выдохнула Шан, сжимая его ладонь. —?Я… Это…Шан вдруг ощутила, как до боли сжалось сердце. Она вспомнила лицо того ребёнка в ныне разрушенном баре, вспомнила его безумные, полные слёз голубые глаза. В тот день она даже на секунду не задумалась о том, что мог пережить этот мальчик, так странно отреагировавший на её появление, на оценивание своего лица, словно товара на полке, на прикосновение отвратительных, неприятно шершавых пальцев.—?Ты помнишь меня? —?ласково проурчал прямо на ухо Гектор.—?Да, я… Я помню,?— тяжело выдохнула Шан и мучительно замычала, почувствовав как его ловкие пальцы скрепили их ладони в замок. —?Только не говори, что ты устроил эту… Бойню для меня.—?Именно так. Только потом люди начали замечать, что я делаю. Пришлось объяснять. И меня поддержали. Это было так приятно,?— заурчал Гектор, прижимаясь к женщине. —?Твоя очередь.—?Подожди, я ещё не свыклась с мыслью, что трахнула ребёнка,?— невесело усмехнулась Шан, прикрыв глаза.—?Но я не ребёнок,?— негромко возмутился Гектор, прижимая женщину к себе свободной рукой.—?Но я теперь помню и вижу тебя ребёнком. Очень странное ощущение,?— засмеялась Шан.Мужчина недовольно поворчал что-то ей на ухо, пока смех не прошёл, и грубо тискал её за тощие бока. Всё же глубоко в душе ей очень нравилось ощущать рядом сильного, по-своему надёжного и до безумия влюблённого в неё человека. Нравились его тёплая кожа, порой неласковые прикосновения и совершенно сумасшедшие глаза. Искры безумия было видно даже сейчас, когда в комнате нет почти никаких источников света, исключая случайно забредший в тёмный угол сквозь неплотно задёрнутые шторы лунный лучик.Гектор не торопил её, тихо шептал что-то на ухо и уже нежно, с любовью гладил по плоскому животу, по бёдрам, целовал в заднюю сторону шеи, плечи и спину. На секунду ей показалось, что Гектор уже забыл об уговоре, но потом у её практически приросшего к голове уха раздаётся шёпот:—?Какая у тебя история?***До войны всё было как-то сложнее.Отучиться, найти работу, любовь, завести семью и нарожать столько детей, сколько мужу будет необходимо. Шан тошнило от этого. Она не могла похвастаться пышной, привлекательной фигурой, мягкой, матовой кожей или хотя бы миловидным личиком. У неё были пухлые щёки, большие тёмно-карие глаза, посаженные дальше, чем хотелось бы, крепкие, но не очень ровные, зубы и широкое, угловатое лицо. В довесок шёл не самый приятный характер, совершенно не свойственный такой худой и невысокой женщине.Она была жёсткой, строгой и упрямой, как часы, которые нельзя перевести или остановить, вытащив батарейки. Попадавшимся ей мужчинам это очень уж не нравилось. ?Слишком умная?. ?Слишком заботится о своей карьере?. Слишком.Так и вышло, что к 41 году она всё ещё была совсем одна. Младший брат с женой уже шли за вторым ребёнком, а Шан улыбалась и планировала заключить сделку с одной крупной компанией, чтобы получить пост замдиректора большой финансовой фирмы. Дома её никогда никто не ждал. Даже животное она не могла себе позволить, потому что редко возвращалась.Конечно, у неё всё же были мужчины. Чаще всего на одну ночь. Серьёзные отношения случились лишь однажды, да и те закончились, мягко говоря, плачевно. Шан плохо помнила его лицо, но отлично запомнила лимонного цвета галстук, который невольно всегда привлекал внимание в сочетании с насыщенно синим костюмом. Он был сотрудником той же компании, где работала сама Шан. Они познакомились на корпоративе и почему-то сразу же сошлись характерами. Он был очень активный, поглощённый своей работой и большой любитель поспорить. Этот роман вспыхнул, как лужа чистого керосина. Парки, рестораны, рассветы и закаты, пикники и даже побег от полиции. Рядом с ним Шан вдруг почувствовала себя маленькой, слабой девочкой. Будто бы она могла себе это позволить.Она как сейчас помнила красивую свадьбу с потрясающим красным платьем, счастливыми родственниками и небольшой уютный домик ближе к окраине города с видом на спокойную реку. Они ждали ребёнка, и всё было хорошо, пока на раннем сроке не случился внезапный выкидыш, хотя врачи уверяли, что всё будет хорошо, если принимать лекарства.—?Мы вас предупреждали, у вас такой возраст, когда нужно беспокоиться уже о внуках, а не собственных детях,?— тяжело вздыхал врач, пока Шан едва сдерживала слёзы, с силой сжимая в руках края больничного одеяла.—?Ничего, мы попробуем ещё раз,?— улыбался и подбадривал её муж, сидя на краешке больничной койки и успокаивающе поглаживая жену по ноге.?Ещё раз?. Второй выкидыш. ?Ещё разок?. Третий. ?По обследованиям с нами всё нормально, мы точно справимся?. На четвертый раз всё наконец было нормально. Семья Цзоу с небывалым облегчением наконец выдохнула после успешно пережитого пятого месяца беременности. Однако образовалась новая проблема. Муж стал очень часто уходить по ночам.?Это всего-то посиделки с отделом в баре, ничего такого?. Шан поверила. ?Она с работы, я просто провожал её домой?. Она любила его, поэтому поверила ещё раз. ?Я не обязан тебе отчитываться?.Очередной одинокой ночью большой живот седьмого месяца свело ужасной болью, зелёные простыни окрасились свежей кровью, Шан едва хватило сил добраться до телефона и вызвать себе скорую. Она выла от нестерпимой боли так громко, что соседи забеспокоились и попытались попасть в дом, но Шан не смогла встать и открыть?— потеряла сознание. Пока вызывали полицию и спасателей, пока вскрывали дверь, пока везли в больницу…Она проснулась уже там и долго смотрела на белоснежный потолок. Окно в личную палату дорогой клиники было открыто, и в комнату проникал прохладный свежий воздух вместе с влагой торопящегося куда-то ливня. Когда в руки наконец вернулась способность двигаться, Шан тут же приложила их к животу, но вдруг поняла, что он почти плоский. Ребёнка нет. Кроватки в палате тоже.В тряске во всем теле подступающей паники она попыталась встать, позвать кого-нибудь на помощь. На шум свороченной капельницы прибежала молоденькая медсестра и попыталась уложить пациентку обратно. Шан кричала в ужасе, умоляла принести к ней ребёнка, всё спрашивала, где он и что происходит, но в ответ получала лишь просьбы успокоиться и сочувствующий взгляд. Через не больше пяти минут в палату наконец прибежал её врач и с искренней горечью в голосе сообщил:—?Ребёнок родился мёртвым. Он умер ещё до вашего прибытия в больницу. Нам очень жаль.У неё тряслись руки и дрожали плечи от бессилия. Она хотела кричать, разрыдаться прямо там или броситься на врача с кулаками, но вместо всего она просто сидела на кровати, держала себя за волосы и ничего не могла сделать.—?Где мой муж? —?наконец спросила она практически беззвучно.—?Мы пытались с ним связаться, но он не отвечает на звонки,?— покачал головой врач. —?Не знаете, где он может быть?—?Нет,?— медленно протянула Шан и легла на койку, отвернувшись от всех.Ложь. Она знает, где он. У той молодой, милой девочки, которая недавно пришла на стажировку в компанию. Шан прекрасно знала, как именно она ?стажируется?.На следующий день он не пришёл, и потом тоже. Явился лишь спустя несколько дней после того, как Шан попала в больницу. Запыхавшийся, с испуганным взглядом, растрёпанный, в помятом синем костюме с лимонным галстуком. Однако Шан сразу приметила, что звук шагов участился только совсем рядом с её палатой, что он ни капли не вспотевший, а волосы растрёпаны искусственно. Лжец.—?Милая, прости. Такой завал на работе,?— тут же начал он, словно в миг успел отдышаться и присел на свободный угол койки. —?Я всё звонил домой, звонил, ни никто не брал трубку.—?Ты уже знаешь, что случилось? —?тут же поинтересовалась Шан.—?Да-да, я в курсе, что мы потеряли ребёнка,?— закивал мужчина и тут же добавил переигранно печальным голосом. —?Новая трагедия. Ничего, ?четыре??— несчастливое число, а вот ?пять?…—?Мы разводимся,?— перебила его Шан, сжав руки в кулаки в бессильной ярости.На несколько минут в палате поднялся такой крик, что невольно медсёстры и врачи собирались было вызвать охрану, но мужчина вскоре оттуда вылетел с покрасневшим то ли от злости, то ли от стыда лицом.В следующий раз они встретились только в суде, когда делили имущество. После заседания он подошёл к присевшей на лавке у здания суда Шан и, встав напротив под руку с той мелкой стажёркой, хмыкнул, бросив ей прямо в лицо:—?Так даже лучше. Кому нужна дырявая чашка, из которой нельзя ничего выпить?Стажёрка захихикала, и они ушли куда-то. Шан не знала куда и зачем, да и ей было наплевать. Подошедший к ней адвокат что-то негромко лепетал, присев рядом и закурив, но Шан его не слушала, всё прокручивала в голове эту фразу, как заевшую пластинку в музыкальном автомате, и сдерживала себя от неуместных сейчас эмоций.—?Почему вы курите? —?наконец подала она голос, глянув на адвоката, который защищал её сегодня.—?М? —?отозвался немного пухлый мужчина средних лет, задумчиво глянув на свою толстую сигарету без фильтра. —?Это старая привычка. Начал ещё в институте и всё никак не могу бросить.—?Почему начали?—?Девчонка бросила, а сигареты помогали успокоиться. Я так любил эту дуру.—?Да-а-а,?— протянула Шан, пытаясь скрыть горе в голосе. —?Угостите даму сигаретой?В тот день Шан впервые закурила. Сигареты до боли обожгли горло и лёгкие, но подарили спокойствие уже через несколько секунд. Недолгое, но спокойствие.Её мир был разрушен, и она стояла посреди этой выжженной пустыни и чувствовала, как медленно песок накрывает с головой.В тот же год, только-только пытаясь вернуться в нормальный ритм жизни, она узнала, что её отец и младший брат погибают на войне, куда один ушёл по долгу высокого поста, а другой по глупости?— добровольцем. Всё обещал жене, что вернётся, наивный дурак. Шан пыталась помочь родственнице, вложила очень много денег, но заглушить душевную рану ни ей самой, ни жене брата это не помогло. Тогда она приняла отчаянное решение, переведя всю свою боль в ярость.Шан очень быстро обучалась и меньше чем за полгода прошла полное обучение на связиста, научилась стрелять, подтянула общую физическую подготовку и отправилась в Америку, оставив единственной родственнице доступы ко всем своим счетам и переписав на неё всё своё имущество.Шан знала, что не вернётся, но это уже не имеет никакого значения. Её душа была заметена песком.***Тишину медицинского кабинета нарушил осторожный стук. Бэй испуганно поднял взгляд и попытался побыстрее убрать с рабочего стола осколки разбитой внешней части шкатулки и закрыть клей.—?Бэй, ты тут? —?негромко поинтересовался Тобиас и заглянул в его кабинет сквозь щёлку приоткрытой двери.—?Тоби,?— облегчённо выдохнул Бэй. —?Заходи.Тобиас воровато осмотрелся и протиснулся в кабинет, протаскивая что-то за своей спиной. Бэй вернул все осколки и уже склеенную часть на стол, открыл клей обратно, поправляя сползающие очки. Он никогда не задумывался, что склеить что-то по осколкам бывает так сложно, но ему это было нужно. Бэй ощущал, как с каждым возвращённым на место кусочком внутри него будто что-то тоже встаёт на место.Гуль нашёл совпадающую линию очередного осколка и поставил его обратно, аккуратно надавив сильнее и стерев куском тряпки лишний выступивший из щелей клей. Тоби взял стул и прошёл к другу, чтобы присесть напротив, но садиться не стал и достал прятавшийся за спиной предмет. Ему пришлось покашлять, чтобы привлечь внимание медика.—?Тобиас, секунду, оно не приклеивается,?— весело усмехнулся Бэй и спустя несколько секунд таки поднял на него взгляд. Тобиас демонстрировал потёртый, явно не новый и полуубитый костыль под локоть.—?Та-да,?— улыбнулся Тоби, протянув костыль другу. —?Нашёл сегодня в вылазке в больницу. Надеюсь, подойдёт, иначе я зря его тащил.Бэй не сдержал смеха и всё же встал, чтобы попробовать. Пришлось немного отрегулировать высоту, но в остальном ходить теперь он может с меньшей болью.—?Спасибо,?— не сдержал улыбки Бэй, плюхнувшись обратно на стул и с любовью невольно обняв подарок. —?Как ты вообще смог протащить его за ворота?—?Сказал честно, что для тебя. Ребята всё ещё не могут поверить, что Шан нацепила на тебя ошейник,?— с улыбкой пожал плечами Тобиас.—?Иногда я тоже не могу в это поверить,?— грустно усмехнулся Бэй, осторожно расположил костыль у края стола, чтобы было проще дотянуться, и вернул внимание музыкальной шкатулке.—?Гектор заходил, да? —?поинтересовался Тобиас, приметив осколки.—?Да. Похоже, мы сильно его взбесили,?— вздохнул Бэй и выпрямился, сняв очки.—?Тебе помочь? А то сидишь и глаза себе ещё больше ломаешь,?— предложил Тоби и уже подсел поближе к столу.—?Спасибо, но я должен сделать это сам. Это шкатулка Зэна. Он взял её тогда в лавке и хотел починить. Не успел,?— улыбнулся Бэй, вспомнив о любимом. —?Надеюсь, он в порядке и уже далеко отсюда.—?Думаю, так и есть,?— улыбнулся Тоби. —?Может, он и добряк, но не идиот.—?У него докторская степень, о чём ты? —?засмеялся Бэй и глянул на друга.—?Что значит ?докторская степень?? —?не понял Тоби и слегка наклонил голову набок.—?Ох, он… В общем, он очень много учился и теперь очень умный,?— попытался объяснить Бэй, сдерживая глупую влюблённую улыбку. —?Доктор технических наук, а работал на заводе главным инженером по сборке танков, автомобилей и мотоциклов.—?Звучит круто,?— улыбнулся Тоби и упёрся локтями в стол, наблюдая за вновь взявшимся за осколки другом.На улице совсем стемнело, и он сидел здесь с одной лишь включённой настольной лампой, которой вполне хватало для мелкой работы. Периодически Бэй снимал очки и беспощадно тёр глаза, пытаясь бороться с усталостью, но потом вновь натягивал линзы и брался за дело. Тобиас поражался такому интересу к крохотной, бесполезной вещице, которая даже не работает. Наверное, Бэй действительно очень любит Зэна.—?Там, кстати, Гектор опять у Шан тусуется,?— наконец подал голос Тоби после нескольких минут тишины.—?Всеобщая головная боль. Уверен, он пытается меня у Шан выторговать,?— хмыкнул медик, удерживая осколок на месте, чтобы клей застыл. — Я по его взгляду сразу это понял. —?Как думаешь… У него получится? —?осторожно поинтересовался Тобиас, чем вызвал на обезображенном лице друга беспокойство и едва скрываемый страх, который, впрочем, был не такой уж и сильный.—?Не знаю даже. Нас с Шан кое-что связывает, из-за чего я когда-то просто не мог заставить себя уйти отсюда, а она?— отпустить меня,?— тяжело вздохнул Бэй, наконец снимая очки.—?Почему? Что у вас произошло? —?не удержался Тобиас от вопроса, пытаясь подставить один осколок к шкатулке, но не нашёл подходящего для него места.—?Мы были вместе на одной военной операции на территории Америки. Не на Аляске. Помню, мы проводили испытания нового биологического оружия,?— мучительно протянул Бэй, пытаясь вспомнить, где это было, но потом просто выдохнул. —?Нас было не так уж и много. Не больше пятидесяти человек, но точно я не помню. Мы держали какой-то маленький город на побережье. Забавно, да? Пока одни держали Аляску, а другие защищали честь своей страны на родной земле, мы испытывали биологическое оружие практически втихую.Шан была одной из пяти связисток и ежедневно отправляла отчёты о действии оружия. Это была её обязанность. Я каждый день приносил ей результаты обследований, которые самостоятельно составлял. По личным вопросам мы никогда не общались. Она вообще не очень общительная была, но даже по виду могу сказать, что она уже тогда была убита изнутри. И я не о физическом здоровье.Когда на нас всё же напали, то именно нас, ?не солдат?, взяли в плен, потому что мы не оказывали такого сопротивления, как могли бы при другой подготовке.До сих пор помню, как нас привезли в тюрьму, где один блок отвели под нас?— военнопленных. Тёмные, холодные камеры, горький, едкий, словно отравленный воздух, плач ужаса и страха по ночам из соседних камер, крики из допросных и тела, которые вывозили в садовых металлических тележках, как мусор. Никогда не забуду это жуткое место. Туда почти каждый день привозили новеньких. Честно говоря, я не знал, что где-то ещё недалеко были наши.Я врал и увиливал, как мог. Мол, я ничего не знаю, я только наблюдал за здоровьем своих товарищей. Они почти поверили, хотя и пришлось рассказать о некоторых симптомах от оружия, которые проявились даже на нас, чтобы звучало правдоподобнее.Позже я узнал, что мировые правила содержания военнопленных здесь не работают.Меня и остальных били, унижали, доводили до самоубийства в стенах жутких камер. Мой сосед однажды после возвращения из допросной самостоятельно разбил себе голову о металлическую раковину. Помню, как я пытался его остановить, но в итоге он случайно сломал мне руку. До сих пор иногда ноет.Пойми меня правильно. Чем дольше мы молчали, чем дольше терпели унижения и допросы, тем дольше оставались в живых. Трупы ведь не разговаривают. Чаще всего убивали либо тех, кто уже всё сказал и был бесполезен, либо случайно в ходе допроса. Я частенько на них присутствовал. Они считали, что если рядом находится ?родной? врач, то это улучшает эмоциональную атмосферу. По количеству смертей от пыток я бы так не считал.А вот Шан держалась до последнего. Она выдержала все избиения и, когда меня притащили к ней, чтобы обработать раны, я не нашёл ногтей на нескольких пальцах, о глубоких порезах, синяках и разорванной одежду даже говорить не хочу. Это было ужасно. До сих пор не могу понять, как она это выдержала. Такая маленькая и хрупкая снаружи и безумно сильная внутри. Хотя сейчас я смотрю на свои воспоминания и думаю, что ей просто было нечего терять.Но она тоже не справилась. Меня и Шан притащили в допросную вместе с другой связисткой?— совсем молоденькой, я бы даже сказал маленькой. Иногда я наблюдал, как они с Шан мило беседовали, будто старые подружки. Для них девчушка была бесполезна?— не знала ничего, что могло бы их заинтересовать. И они это понимали.—?Если вы не хотите нам ничего рассказывать добровольно, мадам Цзоу, то мы бы хотели помочь вам. За каждое ?нет? или молчание эта милая девушка будет получать какое-либо увечье. В вашей власти будет прекратить её страдания,?— медленно объяснял на чистом английском мужчина в тёмной одежде тюремного надзирателя. —?Мы прекрасно знаем, что вы нас понимаете.И я видел по её испуганным глазам, что она понимала каждое слово. За первое ?нет? девушке отрезали мизинец, за второе с силой приложили лицом в стол, превратив её нос в месиво из кожи, костей и крови, за третье разорвали одежду и оставили глубокий порез до мяса прямо на груди. Бедняга кричала, заливалась слезами и умоляла Шан молчать. Я не мог на это смотреть, мне было так жутко и страшно за неё. Я хотел начать просить Шан сам, чтобы та всё рассказала, и она сдалась, когда девушке собирались выколоть глаза, но малышка этого явно не оценила, судя по взгляду, полному ненависти, и процеженному сквозь зубы ?предатель?.Шан рассказала всё, что знала, во всех красках и подробностях, с надеждой в глазах поглядывая на меня. Я ждал команды, когда мне позволят вскочить и оказать девчушке помощь, но этого не произошло. Им показалось, что Шан врёт, что она знает больше.Девчушку убивали долго?— знали, куда нанести раны, чтобы она дольше мучилась. Знаешь, что в этом самое ужасное? Что мы ничего не могли сделать, только смотреть, как она с каждой раной всё больше приближается к смерти. И она была не последней. После перед нами замучили ещё нескольких: техника, солдата, другого медика, ещё одного связиста, уже изрядно избитого. И я должен был стать следующим. Я уже сидел напротив залитой слезами ужаса и горя Шан, мои руки были завязаны за спиной, ?монстр? стоял рядом с грязным от чужой крови ножом и собирался начать, как вдруг… Бомбы.Они тут же всё бросили. Всю тюрьму. И даже её не закрыли. Наверняка поспешили к своим семьям. Иногда я думаю, что тот урод должен был быть так же замучен, как и те несчастные.Конечно же мы воспользовались ситуацией. Убили оставшихся охранников, которых можно было пересчитать по пальцам одной руки: некоторые просто отказывались нападать, потому что понимали, что это конец для всех; и выбрались. По всему горизонту возвышались ?грибы?, самочувствие ухудшилось всего за минуту, проведённую снаружи, но через несколько часов последовал невероятный прилив сил. Мы с Шан оба это чувствовали.Мы стояли у главных дверей тюрьмы и смотрели на ржаво-рыжее зарево восходящего солнца, едва пробивающегося через грязные облака. Всё было собрано для того, чтобы двинуться отсюда подальше: медикаменты, еда, вода, одежда. Все были уже на низком старте, однако никто не хотел быть лидером и сказать всем, что пора идти. Чтобы все собрались, мне пришлось говорить.—?Цзоу, все готовы. Мы же так и не придумали план. Куда пойдём? —?поинтересовался я хрипловатым голосом и прокашлялся.—?А какая разница? —?скучающе поинтересовалась Шан, подпирая светло-серую стену и наблюдая, как облака поглощают спасительный свет.—?Цзоу, не всё потеряно. Мы живы и, да, может, мы и не вернёмся в Китай, но нужно уходить отсюда. Скоро заключённые поймут, что к чему, и попытаются выбраться. А ведь их заключили сюда не просто так. А, ну, впрочем, как и нас,?— усмехнулся я тогда, пытаясь хоть немного разрядить обстановку.—?Почему ты спрашиваешь меня? Я всего-то связист,?— хмыкнула Шан и закурила сигарету из найденной в одном из кабинетов пачки с чёрной этикеткой.—?Вот и свяжи нас всех вместе. Ты же связист,?— я улыбнулся и легонько пихнул её плечом. —?Давай же. Я устал тащить всё один, а там напуганная толпа побитых людей.Она долго смотрела на меня начинающими меняться глазами: они странно сначала тускнели, а один начал сильно темнеть; и в итоге тяжело вздохнула, но ничего не ответила. Я простодушно воспринял её молчание знаком согласия, и в тот день она стала нашим негласным лидером.—?Я не знал, к чему это может привести. Даже не задумывался. Я просто устал тащить на себе то, с чем не справлялся. Наверное, у меня так себе лидерские качества,?— грустно усмехнулся Бэй, потерев заслезившиеся от жутких воспоминаний глаза. —?Но, в любом случае, даже если выбранный ей путь жесток и несправедлив, она смогла обеспечить безопасность жителям базы, разве нет?—?Так-то оно так, но… Не знаю, я начинаю во всём этом сомневаться после произошедшего с тобой, Зэном и Молли. Хотя, Молли сама напросилась, признаю,?— попытался улыбнуться Тоби, но потом вздохнул. —?Всё вас слушаю и убеждаюсь, что на войне было ужасно.—?После не стало лучше,?— слегка пожал плечами Бэй. —?Местами даже хуже. Война теперь везде, большая и маленькая.Тобиас невольно вновь поёжился, пытаясь даже не представлять себе того кошмара, который все вышедшие из лагерей для военнопленных пережили. Он попробовал подставить очередной осколок и вдруг рисунок и форма совпали. Улыбка будто самостоятельно забралась на лицо, хотя давящее чувство тревоги и ужаса никуда не исчезло.—?Ну пиздец ты мне сказку на ночь рассказал, Бэй. Спасибо тебе большое,?— усмехнулся Тобиас.—?Прости,?— засмеялся Бэй и обстановка наконец немного смягчилась. —?Шёл бы ты к жене и дочери.—?Да, надо бы. Но чуть позже. Не хочу пугать их своей кислой миной,?— сложил руки на столе Тобиас и положил на них голову.—?Да уж. Прости ещё раз.***Гектор терялся в рассказах о ценных бумагах, пугался слов ?акция?, ?облигация?, ?годовой отчёт? и других непонятных терминов, которыми разбрасывалась любимая женщина, но потом всё же включился, когда речь пошла о другом мужчине, который смел трогать богиню ещё тогда, когда Гектора даже на земле не было. Моментами он в тупой злости сжимал бёдра и бока Шан, когда речь заходила о том, что её кто-то обижал, бил и того хуже?— пытался завести с ней ребёнка.—?Дорогая, а что было потом? После тюрьмы? Вы пришли сюда? —?завалил её вопросами мужчина, пытаясь успокоиться и думать о том, что все её обидчики уже давным-давно истлели.—?Ну, если коротко, то да. Я была совершенно опустошена. Я ничего не чувствовала и хотела просто лечь и умереть. Только вот Бэй не хотел умирать,?— выдохнула Шан. —?Он потащил меня освобождать тех из наших, кто остался, вооружаться и искать способ вернуться домой. Способа мы не нашли, зато нашли базу. Она выглядела нормально, но радиоактивный фон… Мы потеряли многих из-за этого. Одни изменились, как мы с Бэем, кто-то изменился иначе, другие просто умерли.—?Главное, что ты здесь,?— улыбнулся Гектор, нежно целуя любимую в шею.—?Когда мы привели это место в порядок, сюда пришла американцы и начали качать права, мол, раз это мы виноваты в том, что случилось, мы теперь им что-то должны,?— усмехнулась Шан, удовлетворённо заурчав. —?Первое время мы пытались не идти на конфликт, но вскоре пришлось расставлять границы. Либо они с нами и помогают выжить, либо они против нас. С теми, кто решил жить с нами бок о бок, первое время было нормально, но некоторые начали наглеть. Мы не знали, что с ними делать, поэтому сначала просто сажали в клетки на ?подумать над своим поведением?. Благодаря сообщению по радио к нам стягивались выжившие китайцы отовсюду. И однажды один принёс кучу взрывающихся ошейников. Так родилась работорговля.—?Всегда было интересно, где вы взяли такие ошейники,?— промурчал прямо на ухо Гектор.—?Сначала использовали те, что парень принёс. Потом научились делать сами,?— пояснила Шан и наконец выдохнула. —?Знаешь, первое время заниматься работорговлей было приятно. Мне нравилось смотреть, как американцы ползают у меня в ногах, рыдают, умоляют простить, а их жизнь зависит от моего настроения. Какое-то время потом стало немного совестно, ведь мы не гнушались и детей сажать в клетки в ошейниках, но сейчас уже без разницы. Люди есть люди, товар есть товар.—?Как я тебя понимаю,?— улыбнулся Гектор чуть приподнявшись, когда Шан вдруг решила перевернуться на спину.—?Значит, мы оба психи? —?поинтересовалась Шан.—?Нет,?— прищурился Гектор, нависнув над любимой. —?Вовсе нет. Просто на наши души нужно наложить бинты.Шан только и успела усмехнуться, прежде чем остатки её губ были накрыты в настолько нежном и приятном поцелуе, что в этом положении хотелось остаться навечно. Забыть обо всём, что было раньше, забыть о том, что за стенами. Просто лежать на старом, разваливающемся диване и обнимать человека, над которым жизнь надругалась так же сильно, как и над ней.Когда же он отстранился, она вдруг ощутила, что на пальце руки, которую сжимал Гектор, вдруг появилось что-то холодное. В одиноком лучике луны на пальце что-то едва заметно блеснуло.—?Ты выйдешь за меня?—?Что?