Через порог (1/1)

Зэн не любил дождь, а дождь здесь лил постоянно. Он устал всё время ходить с мокрыми ногами, чувствовать, как одежда прилипает к израненной коже, сплёвывать в попытке избавиться от кисловато-металлического вкуса крови, отстреливаться от неадекватного местного населения, прятаться по пустым полузатопленным подвалам и бояться лишний раз закрыть глаза. Он устал. Просто устал. —?Чёртов коммунист! —?с истошным от злости воплем бил китайца ногой в живот какой-то жутковатого вида парень. Весь покрытый грязью настолько, что кожа казалась гораздо темнее, чем должна быть, слипшиеся волосы, наверняка с живностью, свисали на искажённое гримасой ярости лицо, а ведь Зэн даже разобрать не мог, что он говорит. Ему вообще в тот день как-то не везло. Началось всё с дикой головной боли от постоянной бессонницы и ломоты в трухлявых костях из-за неудобного спального места и позы. Те, кто говорят, что спать и есть гулям вовсе не обязательно, нагло врут. Позже оказалось, что всю еду, добытую тяжким трудом и патронами, утащило что-то. Может, крыса или кошка. Хорошо, что хоть вода осталась. Зэн не планировал в тот день куда-то идти, так как не совсем разобрался с картой нового города, но мучавший голод вынудил сунуть остатки носа наружу. Он уже понял, что это было очень плохим решением. Лучше бы поголодал, но остался в том подвале, где остановился накануне. —?Будет знать, как по нашим улицам шлындать, падаль! —?подключилась к избиению совсем молодая на голос девушка. Зэну даже стало стыдно, что его избивает ребёнок. Он буквально на мгновение выглянул, чтобы посмотреть на неё, и получил грязным ботинком прямо в лицо. Точнее тому, что от него осталось. Он тут же погрузился в темноту и закрыл голову руками. От носа по щеке потекла горячая кровь, обжигая облезлую кожу. А ему-то уже казалось, что он почти ничего не чувствует. В ушах звенело, головная боль ужасающе выла, и вдруг зашевелились остатки гордости. Он дважды пытался дотянуться до брошенного на землю автомата, но только получал по рукам. Когда его оглушили, то тут же забрали всё, что было, выпотрошили рюкзак, вывернули все карманы, но бить больше не планировали, пока не услышали иностранную речь. Странно, что распознали в ней именно китайскую. Зэн уже начинал терять сознание, но обидчики наносили всё новые и новые удары. Он уже тихо хрипел и кашлял, но рейдеры не останавливались. Скорее всего, ждали криков или мольбы о пощаде. А тот всё думал, как умудрился так глупо попасть в засаду каких-то дикарей в грязных лохмотьях. У него ведь было оружие, опыт боевых действий, но от неожиданного нападения из засады это не спасло. Даже интересно, как долго они в этой засаде сидели. —?Ладно, пошли. Сам подохнет,?— усмехнулся парень и нанёс последний удар куда-то в живот. —?Пусть Пустошь сожрёт его. Зэн не знал, сколько прошло времени с того момента, как они его оставили, практически синхронно плюнув на его старый коричневый комбинезон. Он просто растянулся на земле, пытаясь не думать о жуткой боли… везде. Ныло и кололо теперь повсюду: от головы и до ног. Больше всего, кажется, пострадали голова, живот с рёбрами и честь. Он не сдержал усмешки. При такой жизни и обстоятельствах Зэн умудрялся думать о чём-то совсем уж из ряда вон: о чести и достоинстве. Взгляд его был приковал к небу, полностью затянутому тёмно-серыми облаками, словно грязными руками того жуткого типа с гнилыми зубами и безумными жёлтыми глазами. Спустя секунду, как Зэн успел об этом подумать, прямиком ему в глаз упала маленькая капелька воды. Он вздохнул, когда начался очередной полноценный дождь. Наконец-то появился повод встать. Зэн не выносил эту страну за её паршивую погоду, злобных людей и несправедливо вкусную еду. Почему-то он постоянно думал о том, что в родном Китае не было такой напичканной химией еды, которая и через сто лет не теряла своих первоначальных качеств. Это и радовало и пугало одновременно. Каждый раз, когда он ел чипсы из цилиндрической пачки с выцветшими словами на незнакомом языке, мысленно он не мог представить ничего, что походило бы на что-то родное и знакомое. Жаль всё вышло так. Он был бы рад есть такие чипсы у себя в небольшом домике на отшибе, о котором сейчас мало что может вспомнить. Темнота постепенно накрывала пустые улицы огромного американского города. Из каждого тёмного угла ему чудились ужасающие силуэты призраков дней давно минувших. Они кричали, звали тех, кого хотели видеть последние минуты жизни, молили избавить от страшной боли. Или так казалось Зэну. Днём он видел и слышал, что даже этот вымерший лес из бетона, грязи и пыли живёт своей особой жизнью. Крики на чужом языке, временами отдающие эхом среди опустевших небоскрёбов, стрельба где-то вдалеке, о которой он даже думать не хотел, вой собак облезлых, мутировавших, брошенных или осиротевших. Иногда Зэн встречал подобных себе, но совершенно лишившихся рассудка, и сам часто раздумывал, стоит ли их убивать. Лично ему вреда они не приносят, даже охраняют, если это можно так назвать. Выжившие американцы не суются туда, где бродят обезумевшие под действием радиации... другие американцы. Иногда Зэну это казалось немного ироничным. Становилось совсем темно и было необходимо найти место для ночлега. Желательно что-то, где могла бы быть еда, вода и спальное место. Слишком хорошо, но ведь мечтать не вредно. Всё чаще Зэн жалел, что не учил английский. Быть может, если бы он умел читать и понимать английские слова, то вывески что-нибудь подсказали. Решив, что в здании с большой вывеской в форме чашки с паром может быть кафе, Зэн решительно направился туда. Он осторожно открыл дверь, где испуганно загремели музыкальные колокольчики, какие вешали над дверьми в крохотных магазинах Китая. Точнее трубочки, но Зэн не мог вспомнить, как называется это приспособление. Раньше ему это казалось каким-то странным ребячеством, но сейчас он вспоминает о них с теплотой, ведь в таких маленьких заведениях почему-то всегда было уютно, как дома. Он внутренне выругался, что поднял ненужный шум, поудобнее перехвалил оставленный или забытый рейдерами пистолет и заглянул в тёмное помещение. Кафе встречало затхлым запахом и пылью, отдалённо чувствовался неприятный дух смерти, как если бы здесь лет сто назад кто-то умер. Впрочем, здесь все и везде умирали, и оттого повсеместно встречаются призраки. Во всех городах на улицах и в зданиях можно было обнаружить скелеты. Порой с остатками одежды и в странных позах и состояниях. Истории некоторых очень было бы интересно узнать в свободное время. Ну, если бы у Зэна было свободное время. После войны прошло около ста лет, но выжившим редко предоставлялась возможность заняться чем-то, что не является ключом к выживанию. Поиск еды, воды, медицинских препаратов, крыши над головой и оружия занимали всё время. На самом деле проблем не было только с оружием. Зэн часто находил тут и там пистолеты американских образцов и благодарил богов, что к его старому оружию, выданному ещё в китайской армии, подходят американские патроны. Зэн старательно вслушивался, пытался понять, есть ли кто-нибудь в здании, но в ответ слышал лишь тишину и собственное дыхание. Темнота совсем поглотила окружение, только лунный свет проскальзывал сквозь грязные высокие окна, которые раньше вглядывались в залив. Наверняка здесь было красиво раньше. Сейчас, разумеется, тоже красиво, но мертвенно пустой город нагнетал обстановку. Небольшой зал был совершенно пуст. Никакого свидетельства о недавних гостях, даже если они были. Множество некогда белых круглых и прямоугольных столиков принимали только навечно замолкших посетителей. Света катастрофически не хватало, чтобы осмотреть помещение более подробно и найти что-нибудь полезное. Желательно съестное. Зэн снял с пояса фонарик, проверил его работу (тот включился далеко не с первого раза) и принялся всё обследовать. На полу было очень много костей и пыли. Некоторые кости и стали этой пылью. Солнечный свет и влажный воздух наверняка сделали своё дело. Из уважения к мёртвым он старался осторожно обходить вечных заложников этого заведения или отодвигать их в сторону ногой, чтобы пройти. Зэн пытался слишком сильно их не рассматривать, словно стыдился, что призракам бы не понравилось, как на них пялится какой-то незнакомый парень. Полезного здесь оказалось не очень много, но гуль был рад и этому: несколько пачек с готовой едой довоенных лет, газировка, растворимый кофе и немного денег. Последние годятся разве что только для разведения костра. Сейчас в этом нет необходимости, но прихватить надо бы, ведь рюкзак теперь совсем пустой. Зэн медленно и тихо ступал по растрескавшемуся кафелю, заглядывал в немногочисленные комнаты. В этом здании было всего два этажа: первый представлял собой собственно кафе, а второй напоминал квартиру, только очень большую. Дверь с тоскливым скрипом поддалась, впуская неожиданного гостя. Зэн облегчённо выдохнул. Ему не придётся ночевать в захламлённой кладовке или уборной. Хотя, если подумать, уже и не привыкать. Пришлось вновь внимательно вслушиваться в пустоту, хотя посторонних звуков опять же не наблюдалось, как и вообще следов прибывания хоть кого-нибудь живого. Он позволил себе немного расслабиться и из интереса рассмотреть интерьер чьей-то квартиры. Скорее всего, хозяев кафе. Странно, но это место казалось каким-то подозрительно нетронутым. Пыль копилась здесь десятилетиями, грязные, заколоченные изнутри окна выходили на всё тот же залив и крохотный внутренний дворик со старой детской площадкой. Боли во всём теле вновь дали о себе знать, когда Зэн предпринял попытку наклониться, чтобы поднять упавший с пояса счётчик Гейгера. На улице прибор любил потрескивать рядом с водой, старыми воронками от взрывов или у бочек с отходами. Зэн очень удивлялся местам, в которых находил эти бочки. Странно, что американцы так легко к этому относились и оставляли радиоактивные отходы чуть ли не во дворах жилых секторов. Подняв прибор и вернув его на место, он направился искать спальню. Точнее его бы устроило любое место, куда можно лечь после обработки ран. Таким образом он нашёл кухню, гостиную, кабинет и маленькую спальню, где застыл, словно парализованный. Зэн медленно переводил взгляд следом за фонариком, освещал детские игрушки, роликовые коньки совсем маленького размера, письменный стол с остатками каких-то раскрытых книг, которые лучше не брать в руки, а то развалятся. Детская. Он остановил луч света на кровати и тяжело вздохнул, обнаружив там потемневший почти до черноты маленький скелет. Зэн мог поклясться, что эта малышка от силы доставала бы ему макушкой до пупка, а он совсем не мог похвастаться совсем уж высоким ростом: от силы едва доставал до 175 и это в сапогах с высокой подошвой. Зэн осторожно прошёл к кровати и поднял порядком истрепавшегося плюшевого медведя. Некогда светлый искусственный мех местами совсем вылез, оставляя плеши, где ткань быстро разрушилась, и от этого уже не спасёт ни одна заплатка. Зэн посмотрел на скелет, печально улыбнулся, сдвинув и приподняв брови. Точнее это просто сработали мышцы, ведь волосы у него выпали уже давно. —?Мне так жаль, малыш,?— прохрипел он и вернул медведя на место. —?Мы не хотели этого. Никто не хотел. Зэн прекрасно понимал, что если призраки и существуют, то говорят они так же на родных языках. А это значит, что ребёнок бы ни слова не понял. Эта мысль вызвала улыбку, хотя улыбаться и двигать некоторыми мышцами лица было неприятно. —?Прости за вторжение. Я уже ухожу,?— примирительно закивал гость и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. За почти век, проведённый большую часть времени в одиночестве, Зэн начал говорить с призраками и самим собой. Первое ему казалось не таким безумным, как отвечать себе. Несомненно, языковые проблемы были одной из причин его одиночества. Он от силы знал всего пару фраз на английском, и те не очень-то способствовали общению?— это призыв бросить оружие, сдаваться и угрозы. Энтузиастов, которые бы помогли ему, не встречалось, потому Зэн довольствовался обществом тысячи призраков и себя одного. Его это печалило, временами, но домой он не торопился. Да и как? Он даже представить себе не может, как пересечь море. И что он будет делать там? Вся его семья уже давно мертва, а до войны это было единственным, что держало на плаву жизни в армии. Прилив патриотизма, хлещущий из всех щелей сто лет назад, давно прошёл. Зэн направился к единственной не исследованной комнате и с нескрываемой радостью обнаружил пустую спальню. Здесь не было владельцев, так что он с облегчённым выдохом опустил рюкзак на пол у покосившегося деревянного комода. Окна здесь так же заколочены, но выходили явно во двор. Отсюда хорошо просматривается детская площадка с проржавевшей горкой, странной летающей тарелкой и почти развалившимися качелями. И нет, Зэн не видел это всё из спальни. Просто проходил мимо и приметил их снаружи. Он буквально упал на пыльную кровать, отозвавшуюся печальным скрипом, и чихнул от поднявшейся в воздух вековой пыли, отчего было потёр остатки носа, но тут же убрал руку от лица, когда всё обожгло жуткой болью. —?Будь здоров, старина Ду Зэн,?— он усмехнулся и встал. —?Постараюсь. Прежде чем наконец-то перекусить и лечь спать, ему пришлось застрять в ванной на некоторое время. Расположенный на полочке с пластмассовыми зубными щётками и мыльницами фонарик кое-как освещал комнату, но этого едва хватало, чтобы осмотреть себя в зеркале. Сложно, конечно, определить насколько сильно сломан нос, когда твоё прекрасное личико больше похоже на шматок мяса, чем на человеческое лицо. Зэну пришлось совершить серьёзное усилие над собой, чтобы понять, в чём дело и решить проблему. Точнее, он не знал, как её решить, так что просто смыл кровь с лица ржавой водой из-под крана. Конечно, она холодная, опасно рыжая и наверняка радиоактивная, но это всяко лучше, чем вообще ничего. В большинстве пристанищ не было воды вовсе, а ещё чтобы и сама текла. Так что Зэн улыбнулся своим сегодняшним шикарным апартаментам и посмотрел на себя в зеркало, уперевшись руками в холодную металлическую раковину. Он уже давно привык к новому жутковатому виду, но из-за, скорее всего, сломанного носа появилось кое-что новенькое: один и без того мутный глаз покраснел, появились неприятные припухлости прямо под глазницами. Зэн не рискнул лишний раз что-то ещё трогать. —?Ничего, друг. Ты и раньше особо красавчиком не был,?— улыбнулся он себе в зеркало и выпрямился. —?Зато не видно мешков. Ох, да брось. Их и раньше было не видно. Но, если ты не видишь, это не значит, что этого нет. Он ещё с минуту вглядывался в узкие уставшие глаза и выдохнул: —?Ладно, ты прав. Надо ложиться спать. Да, я помню, что видел ключи в коридоре, господин Ду. Зэн неторопливо проследовал в коридор, взял там старые ржавые ключи и долго подбирал к металлической двери нужный. Главное теперь, чтобы он не сломался, когда придёт время уходить. Гуль негромко хихикнул, спрятал ключи в кармане и похромал обратно в спальню. Занятно. Если бы он не выполз на улицу за припасами, если бы его не избили и не ограбили, он бы не нашёл это место. Может, он даже останется здесь на некоторое время.*** Когда ты долго сидишь на одном месте, начинает казаться, что время идёт несправедливо медленно. Зэн часто сталкивался с этим раньше, пока не начал путешествовать, чтобы не сойти с ума. Не помогло. Уже который день в этой странной квартире с удивительно удобным расположением в закоулке, куда никто не заходит, солдат просыпался от кошмаров. Он и сам не мог объяснить себе, что ему снится. Не мог вспомнить. Наверное, что-то связанное с лагерем военнопленных. Или Аляской. Или Китаем. Сложно сказать. Эта неприятность раздражала. Казалось бы, идеальное место, чтобы зализать раны и прийти в себя, но почему-то именно здесь начались эти странные проблемы. Хотя с другой стороны это принесло некоторое разнообразие в скучную жизнь. Иногда Зэн без цели бродил по квартире, рассматривал висящие на стенах старые картины, давно потерявшие свой первоначальный вид. Он видел на них густые лесные чащи, представлял, как в них бродят животные, как там бурлит жизнь. Атмосферу поддерживали чайки с улицы, кричащие что-то неопределённое. Зэн всегда удивлялся, что слышал чаек только когда рассматривал картины с лесом. Были ещё портреты, но лица на них он увидеть уже не мог?— слишком сильно пострадали полотна. Оставалось лишь надеялся, что призраки не выходят из этих портретов по ночам. Ползая во встроенном в стену шкафу со всяким хламом, Зэн обнаружил странную коробку с маленькими книжками с разными надписями на английском. Узнав в них альбомы с фотографиями, гуль аж несколько дней не решался туда заглянуть. Сам себя убеждал, что не надо ворошить чужое прошлое, что можно разозлить призраков дома, который его принял, но после не сдержался. —?Я извиняюсь перед вами,?— тихо бормотал Зэн себе под нос, разглядывая пожелтевшие от времени фотографии милой семейной пары. Он видел разные этапы их жизни: молодость, где они со своими друзьями, выпускной, первая работа и дом. Даже имелась фотография девушки в жёлтом фартуке с рюшами на фоне кафе с первого этажа. —?Так по-детски, госпожа владелица,?— улыбнулся Зэн, прищурившись. Он видел много фотографий в этой квартире и на фоне живописных мест. Парочка дурачилась и кривлялась. Это казалось довольно милым. Теперь он знал у кого гостил. Мягкая улыбка угасала, когда на фотографиях появился ребёнок. Сначала совсем маленький грудничок, растянувшийся на руках женщины в белом халате?— медсестры, скорее всего. Потом фотографии с тортом и свечами, где девочка уже постарше. Понять, что это именно девочка можно было только по одежде с такими же милыми рюшами, что и на фартуке. Зэн просматривал фотографии, словно следил за взрослением этого ребёнка. Однако теперь не чувствовал неловкости. —?Почему же ты была дома одна? —?он вздохнул, когда нашёл самую взрослую фотографию малышки с мамой. У неё был большой голубой рюкзак за спиной. Наверное, она только-только пошла в школу. Он с самим собой не придумал причины, почему девочка была одна дома с открытой входной дверью. Хотя, может, родители были внизу? Но кто тогда заблокировал окна изнутри? Эта мысль не давала ему покоя аж до самой ночи, а потом он не заметил, как заснул на кровати в окружении альбомов с чужой жизнью, оборвавшейся так рано. Слишком рано. Правда долго поспать ему не дали странные звуки с улицы. Словно гром или. Нет, именно гром, только какой-то слишком длительный. Зэн тяжело вздохнул, потянулся и собрался встать с кровати, но вдруг заметил, что находится не в спальне, а в кабинете. —?Ох, но, —?хотел было он возразить самому себе, но тут же ответил. —?Нет, я заснул в спальне. Точно тебе говорю, господин Ду. Зэн встал из-за большого деревянного стола и отодвинул от себя ногами назад большое красное кресло. Он мало бывал в этой комнате, но точно помнил, что кресло красное. На столе прямо перед ним лежали какие-то дряхлые книги, жёлтые бумаги, слова на которых было уже не разобрать, и раскрытый альбом, пролистанный днём. Он мог поклясться, что на этом развороте была единственная фотография взрослой девочки, чей скелет он нашёл в детской. ?Была?, потому что сейчас её там уже нет. —?Я не вынимал её, Ду,?— удивлённо выдохнул гуль и нахмурился. —?Я просто… Он вздрогнул и отвлёкся, когда услышал шаги за дверью. Отчётливые, чёткие, но слегка приглушённые остатками порядком истрепавшегося ковра. И звук почему-то странный. Словно какой-то. Слишком лёгкий, непринуждённый. Шаги перемещались: то отдалялись, то приближались, словно что-то искали. Зэн отступил, попытался найти на поясе кобуру с пистолетом, но пояса в принципе не обнаружил. —?Чёрт, но я... —?он вовремя прикусил язык и посмотрел на дверь, когда шаги вдруг стихли. Попытавшись собрать мысли в кучу, Зэн вооружился высокой статуэткой какой-то женщины?— первое, что увидел. Не идти же на злодея с голыми руками. Секунды слишком растянулись, и он как можно тише пробрался к двери. За ней не слышалось ничего. Просто ничего. Словно за дверью этого кабинета образовалась чёрная дыра. Гуль взялся за холодную ручку двери, зажмурился, пытаясь выровнять дыхание, но открывать не торопился. Ждал, что услышит американскую речь, шаги, ругань, выстрелы. Да хоть что-нибудь, но ничего не слышал. Сложно сказать, сколько он так стоял, вслушиваясь в пустоту. Ему ведь не могло послышаться. Конечно, Зэна вряд ли можно назвать нормальным человеком, но он точно не сумасшедший. По крайне мере так он уверял себя. Так или иначе, ему пришлось осторожно приоткрыл дверь и выглянул в маленькую щель. Стояла глубокая ночь, накрывшая мир тяжёлым блестящим полотном. Глаза давно привыкли к темноте, но это оказалось мало полезно. И всё же Зэн никого не обнаружил и не услышал. Он выпрямился и медленно распахнул дверь, не выдержав и спросив: —?Здесь есть кто-нибудь? Эй? На секунду ему показалось, что собственный голос звучал слишком громко в этой густой тишине. Зэну потребовалось время, чтобы внимательно осмотреть всю квартиру и проверить окна и двери. Все его вещи и остальные альбомы с фотографиями были именно там, где он и заснул?— на большой двухспальной кровати. Ключи же нашлись в кармашке на поясе и послужили для очередной проверки двери. Закрыта плотно, наглухо. Никто бы не вошёл. —?Не понимаю… —?вздохнул Зэн, присел в кресло в гостиной и внимательно взглянув на покрытый пылью телевизор. Пустой серый экран смотрел на него, как на детей смотрят глубокие старики: с тоской и непонятной надеждой. Зэн вздохнул и потёр уставшие глаза. Странное место. Нужно сваливать отсюда поскорее.