1. Как начиналось всё за здравие (1/1)

Московское утро обещало быть пасмурным, если бы сегодня не была пятница, а она сделает любую погоду ярче, а кислую мину радостнее, если, конечно же, суббота?— нерабочий день. Ко многим другим рабочим зданиям в городе стали подходить люди со всех дворов, улиц, районов. С семи-восьми часов после преодоления пробок на дорогах во всю начинала кипеть работа. И одно здание, где приключилась эта история, с виду не выделялось ничем особенным. Старый дом, давно никем не ремонтированный, ?хорошо? гармонировал на фоне свежего, пока целого асфальта и такого же бордюра, менявшийся каждый сезон. Здание пережило много чего за весь свой каменный век, но то, что именно оно будет арендовано для целой телепередачи, для него стало неожиданным. К счастью или сожалению, только эти кирпичные стены знали, что происходило внутри. Вслед за пришедшими работниками съёмочной группы в это здание пришла и новая жизнь; какая беда сегодня случится, никому не известно, даже богу, который старательно делал вид, что ничего здесь не происходит. Первыми после съёмочной группы, разошедшейся каждая на свой этаж, зашли два шерстяных колобка, один жёлтый, другой синий. До дверей они шли в сопровождении своего огромного собрата, вскоре повернувшего обратно?— то был их папа. Охранник учтиво кивнул, приветствуя их. За ними проследовал их лучший друг дядя Боря; он что-то пробормотал, однако ответной реакции не случилось. Следом ко входу прошёл лучезарный рыжий парень, отвесивший пятюню сторожу и бодро зашедший в здание. После него плавно прошагала женщина, и сторож, разглядев её ещё издалека, моментально опустил взор, с странным интересом созерцая новый асфальт. Как только хлопнула дверь, охранник снова поднял голову, продолжив подозрительно оглядывать прохожих, отгоняя зевак малопонятной, но гневной речью. Больше никто не заходил. Как бы сторож ни пытался высмотреть знакомые лица, которые сейчас должны были замаячить где-то на горизонте, ему никого не удалось найти. ?Э-э-э! Эваплвы-апоываы-лпа-фэцжжечрыф!..??— сказал себе мужчина, что в переводе означало: ?Если они так не хотят показываться (боятся, паразиты!), значит, придётся следовать старой устоявшейся тактике, помогавшая обнаруживать кого надо.? Тогда охранник повернулся к стене, начав что-то высчитывать. Но не в произнесённых числах было дело, а в том… Кто это сейчас зашаркал там? Ага! Прошмыгнули прямо на глазах?— две заразы, два жука?— сторожу только последнего подопнуть удалось. Ну, ничего, однажды и на них найдётся управа за долги по аренде, будут знать, как не платить целых полгода! Не смотря на такое тщательное преследование, успевшие проскочить мимо Егор Данилыч и Данил Егорыч не унывали, ведь сегодня им как раз повезло. В предыдущие разы так быстро и незаметно заскочить в здание не удавалось. Сейчас главное добежать до своего, успевшего стать родным подвала, где была студия ?Кина изподтишка?. Пара ведущих явно приглянулась капризной госпоже по имени Фортуна, потому их везение продолжалось весь следующий день. Таким образом, на данную рубрику пришло целое, а не погрызенное письмо от зрителя, в которое начиналось со слов:?Здравствуйте, уважаемые ДЕЕД…? —?Экой ты дурак, кого сейчас дедом назвал? —возмутился Егор Данилыч, замахав руками и выхватив письмо. —?О. И вправду ?ДЕЕД?. Кому пришла в голову мысль, назвать нас с коллегой так? —?Вот здесь, на конверте написано: ?Егор с Гор?… Данил Егорыч хитро взглянул на товарища; сам товарищ хотел было снова начать возмущаться, но его отвлёк смешок позади. —?Деды… Блин, прикольно. А я думал, у вас с самоиронией вообще всё плохо. Незаметно прошмыгнувший на студию Мишкинс копался в старых ящиках в поисках чего-то, пока его внимание не отвлёк спор двух коллег. От негодования у Егора Данилыча закончились все слова, которые он мог произнести вслух, потому он просто взял лежавшую под рукой штуку и запустил ею в жёлтого колобка, моментально отскочившего к выходу. —?Блин. Деды. пойду все всем расскажу, что ли… Дверь хлопнула, Мишкинс, смеясь, уходил наверх. ?Дедам? стало совершенно не понятно, как дядя Боря терпит двух этих похабников, орущих без передышки и портящих всё, что только можно испортить. Непонимание продлилось ровно до того момента, пока не прозвучал страшный вопрос Данила Егорыча: —?Друг мой, Вы ведь понимаете, что эта кассета, которую Вы так просто выкинули, была взята напрокат у рубрики повыше? В наступившую неловкую паузу некий ужас вселился в Егора Данилыча, заставив его сердце на пару мгновений остановиться, но уже спустя полминуты тот нервно расплылся в улыбке. Пара удачно возникших мыслей помогли ему с лёгкостью отмахнуться от возможных последствий, почти сразу же подсказав свалить всю вину на Мишкинса, который на пару с Гаврюшей не отличался прилежностью и кроткостью, так что избежать возмещения ущерба за разбитую кассету удастся без проблем. Нужно только успеть как-нибудь дойти до Даниила раньше игрушки, а по возможности ещё и опередить самого Даниила, попросив новый экземпляр, чтобы тот вообще не сомневался в благих намерениях коллег. Так и было задумано. Но ещё пока не сделано. А когда дело дошло до реализации, а ноги до продюсера, который сам снабжал передачу техникой и которого до сего момента пентюхам не доводилось беспокоить и как-либо наблюдать, стало как-то не по себе. Добравшись до спорившего с оператором подозрительно знакомого дядьки, который сам поправлял камеру, чтобы она снимала ?ээ-хвап? ракурс, ведущие обнаруживают не солидного дядьку за сорок с видом типичного бизнесмена из 90-х, а… Таджиева. Одно лишь упоминание его имени приводило бросало в дрожь любого, кто с ним знаком не по наслышке. Он весьма богатый южанин с холодным, но прожигающим насквозь взглядом. Он охранник в здании, сторожил своё имущество сам, так как не доверял никому. В некоторые моменты даже себе не верил, но он всё равно упорно не брал на эту должность никого, кроме самого себя. Также гастарбайтер Таджиев?— ночной кошмар для налогонеплательщиков, будучи бывшим коллектором. Но сейчас для многих, в том числе и для оператора, он был продюсером. Чуть что случись, он сразу же превращается в охранника, который, в отличие от продюсера, был более строг и беспощаден. И появление двух удачливых товарищей могло спровоцировать молниеносное перевоплощение, потому до сего момента Данилу Егорычу и Егору Данилычу не удавалось видеть продюсера, постоянно натыкаясь на охранника. Но делать было нечего, кассету как-то возвращать надо, иначе вообще на улицу выселят. Только надо всё объяснить без привязки своих имён к истории с кассетой, а то сразу же не поверит. Завидев ещё издалека ведущих, Таджиев презрительно сощурил глаза, будто прожигая подтишочных пентюхов насквозь. Едва те подошли ближе, он распрямился во всю длину, показавшись им выше и сильнее, а равно и страшнее. Первым осмелился говорить поспешный Егор Данилыч, робко изложив детали просьбы, на что получил гневную тираду непереводимой игры слов с использованием московского диалекта и химкинского наречия. Тут в дело вступил уже более аккуратный Данил Егорыч, который спокойно и без проблем проговорил почти такую же невнятную чепуху, как показалось его соведущему. Таджиев нахмурился и поровнялся с товарищами, сурово оглядев каждого сверху-вниз. —?А что Вы только что сказали? —?Сам не знаю, надеюсь ничего плохого не было. Неожиданно он поднял правую руку и схватил Данила Егорыча за предплечье, начав трясти и что-то тараторить. Но интонация уже не была строгой и зловещей, он будто соглашался, кивая, и радостно о чём-то чирикая. Из его слов Егор Данилыч понял только то, что он ничего не понял; зато Данил Егорыч был спокоен, но не потому, что он понимал язык продюсера, а потому, что его не били. —?И когда же Вы научились такому разговору? —?спросил коллегу Егор Данилыч, глядя в след уходящему Таджиеву. —?Когда детально пересматривал ?Бриллиантовую руку?. Там, знаете ли, и не такому научиться можно. Одной проблемой стало меньше. Теперь надо быстро найти Даниила и всё ему рассказать, показать. Но до этого надо добежать до нужного кабинета, где обычно сидели сценаристы, коих в глаза никто не видел уже год, и выждать момент, когда туда зайдёт сам Даня за тем, чтобы выпить чайку или прочесть сценарий. А вот и нужная дверь, где красовалась приклеенная на скотч бумажка: ?АДнил Лазаренко, Григорий Буд-с, сцинаристы?. Зайдя в комнату, ведущие застали Данилу как раз за чтением нового текста. Удивлённый столь неожиданным появлением своих изрядно запыхавшихся коллег Даня молча выслушал суть сложившейся за его спиной проблемы. —?Тут такое дело произошло. Я, конечно, обо всём уже договорился, и Вы зла на него не держите, он каждый день всем нервы портит. И Вам тоже хотел и ведь сделал ведь это… —?начал было Данил Егорыч, пока его не перебил Егор Данилыч. —?Не верьте ему, вообще не верьте. Он всё время врёт. Экий мерзавец ухватил с нашего стола Вашу кассету и разбил её. Ох, моя голова, я же забыл тогда… ну, это… дверь запереть, а он специально туды зашёл и всё переломал… —?Мне кажется, Вам стоит всё же его проучить, дабы он не думал, что главный здесь. —?После такого ему место в столовой в качестве обеда! —?Уволить прилюдно, без жалости и сострадания. —?Ух, я ему задам!.. Когда все идеи, что бы ещё такого сказать, закончились, пентюхи умолкли. Сам Даниил с изумлёнными глазами смотрел поочерёдно на одного, на второго. Отойдя от недоумения, парень всё же спросил: —?Так. Что вы на этот раз не поделили? Теперь ошеломлёнными выглядели коллеги Данилы, сначала не понимавшие, что тот имел в виду, а после спохватившиеся и уточнившие. —?Не-не, мы о другом. Видите ли тут в видеосалоне водится жёлтая бестия, которая зашла на нашу студию и разломала Вашу коллекционную кассету… —?Быть того не может! —?подскочил поражённый Даниил, схватившись за голову. —?Ту самую? —?Да, ту самую. —?подтвердил Егор Данилыч. —?Где было… ну… то самое видео… —?А, тогда ладно. Я всё равно собирался его сжечь. —?успокоился было Данила, пока снова не подскочил. —?Что? Не может быть! Я же перезаписал у друга ту кассету на ?Горе-творца? в пиратском качестве! Нет! Нет… Ну, я его!.. —?Спокойнее, за него горой стоит другая бестия, только уже синяя. —?Исходя из последних разговоров, за двоих стоит их папаша. Даниил помрачнел, призадумался. Он с несколько минут думал, как бы можно было бы отомстить за утраченную плёнку. В любом случае, надо было разлучить Мишкинса и Гаврилу, чтобы один за другого не вступился. Но как это можно сделать, если они постоянно недалеко друг от друга? Значит план не совершенен, надо ещё подумать. В поисках идей Данила заглянул случайно в сценарий. Но даже не разглядев там ни одной буковки, так как он расфокусировал зрение, чтобы видеть вещи более абстрактно, он неожиданно догадывается до весьма гениального хода действий. Захватив несколько листов с сегодняшним сценарием, Даниил пишет на обратной стороне примечание. Там он указывает якобы официальное дополнение о перестановке ведущих из своих рубрик в чужие, растасовав так, что обе игрушки оказались на разных этажах. Данила записывает себя с Гаврилой, так как хочет поглядеть, что за чудовище два раза сносило потолок сразу двух студии; с сверкающими глазами Егор Данилыч тут же, опережая коллегу, ставит себе в пару Мишкинса; Даниле Егорычу остаётся одно из двух. Устоявшимся методом под названием ?эники-беники? он выбирает и себе соведущего. Раздаётся команда режиссёра, все становятся по местам. Вокруг начинается работа, все что-то делают, каждый уткнулся в свою деятельность, стараясь уже всё сделать и уйти на обед, который начнётся ещё очень не скоро. В общем, по ту сторону объектива всё начинает кипеть, как в аду.*** Проходит несколько часов, процесс съёмок был завершён. Все уставшие и радостные где-то в глубине души расходятся кто куда: в комнату отдыха, в столовую, в собственные мысли. Близился конец рабочего дня, тот отрадный миг свободы вот-вот наступит. Казалось бы, съёмочная группа?— не школьники, а всё равно бежит домой со всех ног. Не зря же говорят, что в гостях хорошо, а дома лучше. Одна беда: рабочее место?— не гости, здесь надо работать, потому после четырёх дня дома вдвойне оказывается лучше. Обед должен быть с минуты на минуту, довольный и уже сытый Егор Данилыч спускается к себе на студию, где обнаруживает пропажу обломков кассет и синие шерстинки на столе. Здесь явно была целая борьба, так как шерстинки будто въелись в стол. Сдаётся мужчине, Даниил хорошенько отметелил Гаврилу, раз его нигде сегодня не было видно и слышно. С лестницы послышались неторопливые шаги. На пороге студии показывается Данил Егорыч, чей безрадостный взор был обращён в пол. В руках он держал подаренный оператором крест, который так и не пригодился; мужчину всё это время мучал вопрос: зачем этот крест из двух ложек ему нужен? Ещё через некоторое время в дверях возник восторженный Даниил с небольшим сейфом в руках. Он бросает его возле стола и с гордостью смотрит на металлическую коробку, которая будто не могла усидеть на месте, прыгая из стороны в сторону. —?Больше этот негодяй никому машины не распилит и ничьи ноги не забетонирует. И потолки не вынесет, проломив сразу три этажа. Во! Не зря я эту махину со свалки притащил, вроде, никому не была нужна. —?взгляд Дани случайно падает на Данила Егорыча, всё также хранившего молчание. —?О! А с Вами-то что? ?Настоящих монстров? посмотрели что ли? Хе-хе. —?Да нет, просто не успели заснять материал. Соведущая ушла с работы, точнее сбежала. Говорят, удалялась со слезами на глазах… —?Точно, в сценарии они и были прописаны. —?будто не слыша его, отметил Данила. —?Но Вы не расстраивайтесь! Жизнь прекрасна, есть более чудесные творения, которые развеят Ваши меланхоличные мысли, так? Слегка удивлённый Данил Егорыч отрицательно помотал головой. —?Да ладно… —?Даниил прислушался. —?Слышали? На обед зовут. Побежали скорее! В столовой как всегда достаточно много народу, было очень шумно. Подойдя к ней, Даня распахнул дверь и оттуда вместе с повеявшим на парня тёплым воздухом быстро выскочило четверо человек, и все они несли в левой руке одинаковый стаканчик с кофе. Исходя из терпкого запаха, это был руссиано с дюжиной каплей настойки боярышника. Похоже, эти бедолаги пришли со второго этажа, где ведётся сериальная рубрика. Прошагав в душное помещение, ведущие берут тот обед, на который им хватило денег, и садятся за один стол. Но тут Даниил замер, охваченный навязчивыми мыслями. Он оглядел своих коллег в кадре и за кадром и пришёл к выводу, что последним приходится тяжелее всего. Ведущий скажет пару фраз и уйдёт, а другим эти пару фраз редактировать половину ночи; круги под глазами и сутулость подтверждают это. Нехорошо как-то получается, что Данила осознал такие вещи только сейчас. Зато она пришла, это уже здорово. Вновь начали приходить в голову разные идеи, одна краше и фантастичнее другой. Но только одна показалась самой наикрутейшей: почему бы не снять целый выпуск без помощи других? Только команда, состоящая целиком из ведущих (желательно, людей), одна или две камеры и план сюжета, написанный на коленке Даниилом на обеде. Думается ему, это будет отличная идея. Осталось только собрать команду, и договориться о дне съёмок, когда никого не будет в здании, пусть этот замысел будет сюрпризом для всех. Данила уже в предвкушении, что за выпуск это будет, может, даже лучше, чем все остальные! Надо только очень постараться над ним. После трапезы, Даниил хватает ?дедов? и тащит их на свою студию, где рассказывает о своём плане. И пока Егор Данилыч с радостью принимает эту идею, Данил Егорыч чувствует, как за спиной пробежала чёрная тень. Оставалось теперь разыскать остальных, объяснить уже им всё и, возможно, начать работу над проектом уже сегодня. На третьем этаже, где была ?Мультиварка?, дяди Бори не было. Оно и понятно, вначале всех ведущих раскидали кого куда, а теперь по всему зданию бегать да искать их всех. На втором этаже было пусто, даже съёмочной группы не было. Наверное, они всё ещё внизу сидят, продолжают опустошать настойку... и не только её... То Данил Егорыч грустный приходит, что-то лепеча, то эти бедолаги. Странные все сегодня какие-то. Даниле же ничего не оставалось делать, кроме как пропавшего ведущего искать. Пройдя прямо по коридору с множеством закрытых дверей, Даниилу встретилась с первого взгляда непримечательная дверь, она как будто бы вела на склад. Но надпись ?хламохранилище кладовая? уже встречалась, а значит, эта дверь, вероятнее всего, скрывала за собой студию. В правом верхнем углу прилеплена наклейка с Лолой Банни. Ниже, на уровне глаз, фломастером криво был нарисован знак ?не влезай, убьёт?. Этот знак был вполне оправдан, ведь если кто-то посторонний пройдёт дальше двери, зайдя в помещение, то его убьёт. Убьёт инфаркт. Или металлическая труба, опущенная чей-то сильной рукой на голову несчастного несколько раз, дабы предотвратить предсмертные муки. Или убийственный взгляд, обрекающий заблудшего на те же предсмертные муки, если его не успеют добить трубой. В общем, зашедший в это помещение в любом случае будет обречён на ад, психический и прозводственный. Вот только Данила этого не знал, посему запомнил эту дверь и пошёл дальше. Только когда в кладовой что-то упало, Даниил открыл дверь и застал там дядю Борю, пытавшегося повесить отвалившуюся полку. —?Да я её вообще не трогал, тут только крепёж отлетел… —?унылым голосом стал отмахиваться дядя Боря. —?Так ведь хорошо прятался. Мог бы и дальше тут сидеть. —?Потом приколотим обратно. У нас тут одна халтурка намечается, Вы с нами? —?Куда я денусь… —?Отлично! Данила вкратце объяснил суть затеи и сказал спуститься на первый этаж, ждать его там. Гаврюшу и Мишкинса можно не звать, без них проблем хватать будет, осталась только одна Роза, которую нигде не найти. Судя по всему, она ушла ещё на обеденном перерыве. Ну и скатертью дорога, без неё всё снимут. Затею товарищи, собравшиеся в студии Даниила, высоко оценили. Даже дядя Боря углядел в ней что-то положительное, позабыв о том, что ему придётся придти сюда на выходных не понятно для чего, ведь ему даже нормальных монологов не прописали. Но он всё равно был доволен, будто что-то задумал. Однако, весь план встал под угрозу провала, ибо суровый охранник-продюссер напрочь запретил завтра сюда приходить, со своим ключом или без него, объяснив это на своём языке тем, что якобы кто-то запрещёнными препаратами тут барыжит и активно пользует. Но кто, это был, ещё предстоит выяснить. —?Ну, что за вздор! У нас тут приличное заведение! —?уверенно возразил Даниил, да его никто не стал слушать Приказ начальства есть приказ начальства, потому сторож закрывал здание на ночь уже несколько месяцев и эта просьба Данилы ничего не могла решить. Всех работников как обычно выгонят отсюда к шести вечера и больше никого во всём здании не останется. Кроме самого охранника, разумеется, да и тот ближе к ночи уйдёт. От такой незадачи парень даже хотел отказаться от своей затеи, но вид уставших коллег по цеху не давал ему покоя. И тогда Даня рассудил так: если запретили действовать в открытую, значит команда энтузиастов будет работать скрытно. Сейчас главное найти такое место, где можно спрятаться на определённое время, и подождать, когда сторож запрёт здание и уйдёт, а там уже можно взяться и за дело. Съёмки будут проходить на студии Данилы, достаточно отдалённой от выхода на улицу. Ночёвка оговорится. Сценарий накидан, а еда, вернее, её остатки, в столовой. На том всё и решили. Залечь на дно было решено в подвале, куда охранник заходит только по особому случаю. Там же сидел запертый в сейфе Гаврюша, который, видимо, устал предпринимать попытки высвобождения. Даже шорохи снаружи не разбудили его, настолько он был вымотан. Дабы скоротать время, Егор Данилыч раздобыл откуда-то пожелтевшие, помеченные карты, потрёпанные временем и игроками. Не смотря на пометки, Даниилу удалось выиграть целых два раза у Егора Данилыча, а ему у Данила Егорыча, а тому у дяди Бори, а последнему удалось проиграть всем. И теперь он каждому должен по десять рублей. В какой-то момент, ему показалось, что даже в его человеческих коллегах живёт доля игрушечных. И если бы он только знал, где упокоился Мишкинс... Между тем близился вечер. Настала пора выйти и осмотреться, захватив ручную камеру, которую доверили дяде Боре, и выбрать лучший вариант для ночёвки.