6. Еще один шанс на счастье (1/1)

— Давай возьмём машину, я покажу тебе одно место? — предложил Паганель. И они отправились к северу вдоль побережья. День был солнечный, прохладный воздух пах хвоей, эвкалиптом и цветущей черешней: зима в Калифорнии лучше лета в иных странах. Всюду тусовались молодые люди с огромными досками. Паганель объяснил: — Серфинг — самое модное развлечение молодежи. Да и неприятно тут просто так купаться. Холодно, волны. Даже летом океан холодный. Кстати, вот возьми, — и он протянул тюбик, — намажь нос, а то сгорит, как у меня. На фривее Паганель переместил руку с руля на бедро майора и стал гладить с внутренней стороны, не касаясь паха. — Не убей нас только, — попросил Мак-Наббс и прикрыл глаза, делая мысленный снимок. Было ли ему когда-нибудь так хорошо? Разве что прошлой ночью. Теперь они не расставались дольше, чем на пару часов, и майор засыпал, спрятав лицо между острых лопаток Паганеля. И больше не было никаких дурных снов и внезапных пробуждений с болью в груди. — Только не сегодня! — рассмеялся Паганель. — Я сейчас штаны порву, — пригрозил Мак-Наббс. — Если свои, то валяй! — веселился Паганель. — Детка, эти узкие брючки, конечно, отпадно смотрятся на твоей аппетитной заднице, но я готов пожертвовать этим зрелищем ради более великолепного, — дурачился он, заставляя Мак-Наббса закатить глаза и залиться краской. Паганель повернул к неприметной бухте за утесом. Солнце светило в глаза и мешало разглядеть, но в спокойной воде бирюзовой лагуны торчали странные красные штуковины. — Птицы? — спросил майор, когда понял, что они шевелятся. — Ага, фламинго, — подтвердил Паганель. — Тут коса защищает их от волн и полно рачков, которых они едят. — Никогда не видел... — майор припал к окну автомобиля. — Их тут десятки! Мы их не спугнем? — Нет, они туповаты. Но не подходи близко, а то таким клювом можно и голову проломить. Они вышли из машины метрах в тридцати от стаи. Птицы почти неподвижно стояли в воде на одной ноге, ловко закрутив гибкие шеи. Иногда они переговаривались резкими криками. — Га-га-га! — передразнил Паганель, сделал пару снимков и уселся на песок. — Иди поближе! — позвал он. Мак-Наббс щелкнул зажигалкой и сел рядом, Паганель вытянул руку с фотоаппаратом вперед и сфотографировал их обоих. Мак-Наббс ухмыльнулся. — Это твои родные места? — спросил майор. — Нет, я родился в Чикаго, а в Лос-Анджелес приехал, когда мне было двадцать два.

— И основал группу со своим другом? — вспомнил майор. — Нет, — улыбнулся Паганель. — Сначала я отчислился из университета и пошел в армию. Я служил в Лаосе в Агентстве Безопасности. Майор присвистнул и поднял бровь. Темное прошлое такого отчаянного трепла как Паганель оказалось неожиданностью. — В общем... Они хотели, чтобы я подписал кое-какие бумаги, а я отказался. Я хочу как-нибудь съездить на родину родителей, в Польшу. Если бы подписал — не смог. Зато я заработал на дальнейшее обучение. Спроси, как. — Как? — Вывез целую сумку каннабиса, выращивал и продавал! — рассмеялся Паганель. — На это поступил в киношколу и там познакомился с Джимом. — Твоим другом? — Да! Не ревнуй, — Паганель шутливо ткнул его кулаком. — Джим исключительно по девочкам.

Мак-Наббс, прикрыв глаза от солнца, разглядывал фламинго, Паганель пожевал травинку и продолжил: — Он был моим лучшим другом. Мы работали на износ. Ума не приложу, как я упустил тот момент, когда он стал алкоголиком и плотно подсел на героин, — майор сочувственно положил руку на плечо Паганеля, — Мы встретились на пляже Венис. Красивое место. Я покажу на обратном пути. Или хочешь в Голливуд? Аллея славы там, все дела? Мак-Наббс отрицательно повертел головой:

— А остальная группа? Они откуда? — С Джоном и Робби я познакомился на группе по медитации. — Серьезно? — майор не понимал, говорит ли Паганель правду или выдумывает на ходу. Да и есть ли в самом деле эти Джим, Джон и Робби? Сумка с каннабисом? Лаос? — Да, — кивнул Паганель. — Я искал альтернативу психоделикам. — И нашел? — поинтересовался Мак-Наббс. — Вполне. Хочешь покажу? — Валяй! — майор отбросил окурок. — Мне сесть в позу лотоса? — Нет, лучше ляг удобно. Так. Закрой глаза. Расслабься.

— А ты будешь на меня пялиться? — Конечно, буду. Может, даже сфотографирую на память. — Зачем мне на моем фотоаппарате мои же фото? — спросил майор. — Три глубоких вдоха и выдоха, — резковато начал Паганель. — Теперь обращай внимание на ощущения в той части тела, которую я называю. Чувствуй. Лицо. Рот. Глаза. Получается? — Угу. А можно представлять твои руки на этих местах? — Можно! — улыбнулся Паганель. — Затылок. Шея... — Паганель прошелся по его телу от макушки до пят. — Руки целиком... Вся голова... Успеваешь? — Да. — коротко ответил майор и снова размеренно задышал. — Все туловище... Тело целиком... — Паганель выждал некоторое время. Судя по всему, у майора отлично получалось. — Теперь все внимание на кончик носа. Как он холодеет на вдохе и теплеет на выдохе. Считай. Раз — вдох, два — выдох, три — вдох... и так до десяти. Потом снова. Если будешь о чем-нибудь задумываться, мягко возвращайся снова к дыханию. Лицо майора за солнечными очками выглядело расслабленным, волосатая грудь спокойно поднималась в вырезе рубашки, а пальцы ног перебирали песок. Майор сосредоточенно сопел минут семь. Потом спросил: — Как выйти отсюда? Просто открыть глаза? — Да, — ответил Паганель. — Ну как? Много мыслей лезло в голову? — Много, — кивнул майор, щурясь на солнце. — Но мне нравится. Чувствую себя бодрым, будто хорошо выспался. Спасибо.

Паганель кивнул и смущенно улыбнулся. — Послушай, как ты вообще выбрал меня из всей толпы, когда мы познакомились? Ты же типа звезда, — спросил майор. Раньше Мак-Наббсу всегда казалось, что он уже встречался со своими возлюбленными. Как если бы они уже любили друг друга, уже прожили вместе десятки жизней. Но Паганель... Мак-Наббс был уверен, что встречает его впервые.

Паганель задумался, улыбнулся, посмотрел на фламинго, а потом на майора. — Когда ты улыбаешься, у тебя все лицо сходится лучиками вокруг глаз. — Что? — удивился майор. Он был уверен, что не улыбался в тот день. И в тот месяц. — Морщишься, говорю. Ну и волосы у тебя потрясающие, сам знаешь, наверное. Когда спишь, похож на брутального храпящего херувимчика, страшно представить, как на тебя западали, когда ты был помоложе. — Улыбаюсь? — невпопад переспросил майор. — Ой, отвали! — и Паганель раскинулся на песке, зажмурился, потянулся и вдруг перекатился, подминая под себя Мак-Наббса. — А кем ты был в прошлой жизни, майор? Мак-Наббс вздрогнул от неожиданности. — У меня диплом электроинженера, — ответил он, забираясь руками под ремень джинсов Паганеля и стягивая их ниже. — Ммм... то есть, если сломается синтезатор, ты разберешься, что перегорело и где паять? — игриво спросил Паганель. — Угу, — просигнализировал Мак-Наббс, сосредоточенно выправляя паганелеву рубашку и запуская под нее руки. Несколько дней назад на плечах Паганеля появились трогательные веснушки, и майор не мог отказать себе в радости полюбоваться на них. — Я подумываю обосноваться здесь. Хорошее место, чтобы встретить старость, — не затыкался Паганель, блаженно извиваясь и прижимаясь к нему бедрами. Ветер скользнул под рубашку, и под руками Мак-Наббса волоски на пояснице Паганеля встали дыбом. — Голливуд или Санта-Моника. Мне бы пригодился электроинженер. — Заткнись! — отмахнулся майор и сосредоточился на том, как бриз раздувает легкую рубашку Пагенеля, как его кожа на груди покрывается мурашками, а соски твердеют. — Не замерз? Хорошо. Тогда раздевайся.