Не походить на врага (1/2)

Природа, рангоут и люди создавали целую плеяду самых разнообразных звуков...

Матросы продолжали черпать с палубы воду, а Вырин с подоспевшим боцманом ещё пребывали на грот-мачте.

Правда, все они были слишком озабочены своими хлопотами, а редких уцелевших факелов не хватало, чтобы видеть происходящее за шкафутом.Но все это заставляло злоумышленника в панике озираться. Ему везде мерещились свидетели, даже под пушками.

Не дожидаясь, пока тот надумает нажать на курок, Белов неожиданно спрыгнул ему под ноги. Выстрел грянул уже вслепую, и тут же оба сцепились на полу врукопашную.

Луговской пытался ухватить ненавистного врага за горло, но пока лишь двинул по щеке.

От мощного удара кулаком в грудь лейтенант отлетел к самому краю, и тут же нашёл себе другое оружие ввиде чугунной баластины... Но ухватить её оказалось не так просто. И в какой-то миг захлестнувшая бак волна подхватила его прямо в пучину.

Тем временем их судно резко развернуло, но шатать палубу стало чуть меньше. Фрегат, уходя от опасного места, покачивался на тяжелых волнах, а его нос гордо выравнивался.

Видя уже сверху, как негодяй барахтается в воде, Александр всего на миг облегчённо вздохнул... Понимая, что обречён, его незадачливый убийца все ещё не сдавался, пытаясь удержаться на плаву. Хотя даже перед верной гибелью ему претило звать врага на помощь.

Белов подтянулся к борту и швырнул в воду подхваченный канат.

— Да пошёл ты! — захлебываясь, прокричал утопающий.Безумный взгляд упёрся в яростные, почерневшие глаза на светлом овале меж встрепанных волос... "Воистину, дикарь! Но почему его лицо все выше и тусклее... Я, что, погибаю?!?"

— Хватай же ты, сволочь!!!Лейтенант, повинуясь злому воплю, ухватил канат, что рывками повлек его наверх.Он тяжело дышал, ухватившись за форштевнь и обдумывал скорое будущее: "На рее авось не вздернут, капитан такого не чинит. Но за такое точно под арест и суд... А после через строй... Лучше б дал утонуть, стервец..."— Кажется, корабль цел... Или то неважно? — нарушил молчание Белов, дойдя до прохода к каютам.Поскольку залиты водой были многие, мокрую одежду лейтенанта по пути никто не заметил. В пустой кают-компании он быстро переоделся в сухое и, не видя более смысла выслуживаться, стал ждать наказания. В то, что оно неизбежно последует, сомнений не было. Как, впрочем, не было и чувства благодарности. Ибо этот человек нарочно спас его, чтобы снова при всех покарать.Александр также поспешил к себе, избегая встреч даже с Корсаком. Торжество всеобщего спасения, к которому он, возможно, был причастен, отошло куда-то назад.А мысль о том, что едва не произошло с ним лично, вызвала странное чувство... Такого не было ни в постыдном для него побоище с алеутами, ни в китовой охоте, ни на шаткой мачте. Там захватывал отчаянный кураж - победить и уцелеть... А перед дулом лейтенанта был испытан весь ужас от человеческой подлости.И ему, в полумокрой, холодной одежде, хотелось не столько согреться и запить морскую соль, сколько уложить в голове невероятное событие... Только что, в миг всеобщей беды, с ним тихо сводил счёты офицер флота его Отечества — полностью презрев законы чести и морского братства.Когда корабль отнесло на пару миль в безопасные воды, буря окончательно успокоилась. А к утру, высохнув и согревшись, члены команды в полном составе были собраны к шканцам.

Луговской ловил каждое слово капитана, ожидая своего часа.

— Нам выпало непростое испытание — совпали шторм и крушение подводных скал. — обратился Корсак к собравшимся. —Хвала Богу и нашим усилиям — шторм оказался во спасение. А перед тем, как отец Николай приступит к молебну, хочу прояснить...

Он сообщил ряд известных ему фамилий, что отличились отвагой и старанием, и прошёлся через строй от офицеров до матросов.— И все таки... Кто без приказа поднял паруса?Боцман и те очевидцы, что не посмели ослушаться, притихли, не желая выдавать героев. Хранил молчание и Степан Вырин, тот самый матрос-доброволец. Конечно, он был рад, что послужил на всеобщее благо, однако не слишком надеялся на похвалу, понимая, что наказание также возможно. И пока не знал, как себя разоблачить.

— За это мне отвечать! — Белов, который до сих пор стоял непринуждённо вне строя, сделал пару шагов вперёд. Несколько часов, проведённых в тепле каюты, сделали свое дело — он снова был бодр и уверен в себе.

— Я самовольно сообщил матросам ваш приказ, который поступил позже, господин капитан... И поднимал фок и кливер...Корсак сглотнул, едва поборов изумление. И, приближаясь, с трудом принял спокойное лицо. Они обменялись взглядами.

— Что ж, пора и мне самовол учинить... О вас, господин... Гвардии капитан, будет подано ходатайство... Ввиду вашей особой ценности в морской службе... Перевести на флот, как блестяще прошедшего практику!— Искренне рад буду! — Александр едва заметно подмигнул.

Отходя, Корсак остановился против Луговского.

— А особые вопросы к одному из наших офицеров.... — он вкрадчиво произнёс, выделив последнее слово особой интонацией.

"Сейчас будет объявлено о покушении..." — приготовился лейтенант, с вызовом посмотрев в голубые глаза командира.

— Первый, самый важный... Когда пострадавший по нелепости Михайлов оправится от ушибов, вы оба поясните, отчего не был сменен курс...

И второе... Где были вы, штаб-офицер, когда стихия заставила поменять стратегию?

В лицо лейтенанта ударила кровь и тут же отхлынула, он оторопело молчал, покосившись стоявшего неподалёку Белова.

— В чем дело, вы больны? — неприязненно спросил Корсак, не испытывая ни малейшего сочувствия к дезертиру.

Тот шмыгнул и кашлянул, что было отнють не фальшиво. Вкупе с прочим он был награжден простудой.

— Да, я... неудачно промок... И рано ушёл в каюту... Виноват... — пробормотал Луговской.