"Везде исследуйте всечасно..." (2/2)
Понимая, что ни знающего проводника, ни провидца у них нет, Белов взял на себя долг подавать опасные градусы и минуты из сведений чужого опыта.
Хотя какие ответственные деяния вахтенных и штюрманов стоят за этими цифрами, ему оставалось лишь предполагать... Пока что выходило так, что заученые правила о морском деле были весьма далеки от настоящего мореходства и корабельного жаргона. Но этими правилами и цифрами он наполнял навязчивую пустоту в голове и был почти счастлив.А отвлекаясь от обсуждений, Саша спрашивал о новшествах из потерянных лет, событиях в обществе, столичных заведениях и общих знакомых. Звучали эти рассказы вполне обыденно — будто уехавший надолго человек просто выясняет, что произошло в обществе за эти годы.
Он удивлялся разным новым заведениям, в частности открытому в Москве университету, выяснял, что есть их бывшая школа против Морского корпуса, и пытался все это усваивать. Выглядеть неучем в светских разговорах впредь не хотелось.— Дворянский земельный банк открыли, говоришь? Ну и что, много ль имений ушло за денежный куш? — переспросил Белов про очередное новшество, а сам втайне думал, не было ли его среди заёмщиков...
— Да, вот как ты уехал, первый скандал случился... Шляхтич из Костромы заложил, долги раздал, да и помер. А наследник ту усадьбу с горя сжёг, и пропал бесследно, свищи его теперь... Да не брал ты ничего, не смотри так! — ухмыльнулся Корсак, увидев во взгляде вопрос, и вдруг пустился в подробности:— Ты, Белов, последний будешь, кто разорится по глупости. Даже в карты больше рубля не продувал... Вообще,за службу одаривали тебя недурно, но все чаще монетой... А вот поместий личных наживать не рвался! Все принципы твои... Говорил нам, дескать, помещика из меня не выйдет, а души за служение Отечеству брать негоже.Правда, приказчика в имении супруги ты крепко так держал... А, ну ещё в родном надел прикупил у соседей... Кажись, лесной!
— Прикупил, значит, лес... Менять-то отец никак не хотел, а я настаивал, да без толку... — вдруг услышав о чем-то известном, Саша посмотрел с оживленным интересом.
Рассказчик уверенно кивнул и неожиданно рассмеялся:
— Но вот же ирония! За геройскую смерть на благо России таки пожаловали имение, да ещё и на 80 душ! Вот так-то!
Однако это явно более значимое сообщение было встречено просто пожатыми плечами. Схожим образом Саша выслушал про опалу Бестужева, снова переспросив:— Говоришь, служил я ему, да карьерой обязан...
— Карьерой ты обязан смекалке да отваге! - сердито ответил Корсак и продолжил с некоторым злорадством:— Он казался непотопляемым флагманом, но и тот потонул. То и слава богу, Сашка, что не был ты при нем, как тот заговор случился.Алексей вкратце пересказал все что знал, и зло усмехнулся: — Не свезло канцлеру... Сколько лет сей лис по острию ходил, да оступился... Ну ничего! Не все других зазря обвинять!Был ли тот заговор молодого двора, или нет — по большому счету ему было без разницы. В 57м канцлер легко поверил навету, обвинив его, честного офицера флота, в предательстве. А вскоре и сам попал под обвинение...
— Постой... — Белов нахмурился. — Выходит, моя дочка при той чете, что смуту затевали?— Им-то что станется? Хоть троих канцлеров сошли, а наследник с супругой, хошь не хошь - одни... А уж фрейлинское дело малое — жмурки да булавки. Коль нос свой любознательный, фамильный, совать не станет...
Корсак пристально посмотрел на родителя, который тут же задумчиво потёр переносицу.
В том, что потомство в наименьшей мере заставляло оттягивать возвращение, Александр сознавал с уколом совести. Если в своей никчемности рядом с женой и на столичной службе он уверился, то в отношении детей сохранились те же позывы, что побудили оставить остров.
Хотя стоило честно признать, что нежных отеческих чувств среди них не было.
Если судить по алеутским приятелям, у иных они заметно возникали при виде младенца, иль первых шагов, иль чего-тоещё... А у кого-то не возникали вообще... Себя-то к которым себя отнести? Весть о скором прибавлении воспринял как западню, да так и не успел собраться с мыслями...
Но отсутствие в голове детских образов, которые и так не узнать с годами, все же не умаляло обязательств, и совесть приходилось успокаивать разными доводами...В самом деле, чем может помочь наследникам бесполезный в столичном обществе человек? Для обучения имеются гувернеры, пропитанием заняты слуги... Для мудрых советов Белов полагал себя неспособным, по крайней мере, пока не разберётся в себе.
Но порой, как сейчас, случалось предположить некие беды, что требуют защиты, и тогда все успокоения сводились на нет.