В семье Тойона (1/2)
В огромной ульгаме Тойона, вождя островитян, обитала большая семья, состоящая из двух его жён, да целой оравы их детей.
Имагми сразу заметил, что все местные очень сильно отличались от его масти. В основном все были смуглыми, с темными прямыми волосами, имели приземистые фигуры, узкие глаза и плоские, широкие лица. Фигуры же, скрываемые под бесформенными длинными парками, были коренастые и приземистые. Лишь иногда среди них встречались исключения, вероятно вследствие случайных набегов извне. Таким исключением и были сам Тойон и его дети.
Дочь Тойона от младшей жены, Инира, оказавшая помощь пострадавшему, была совсем молодой девушкой, с темными раскосыми глазами и волосами, черными, как смоль. Её внешность, как и сестёр, заметно и выгодно отличалась от большинства островитян, несмотря на то что их отец был главою племени. Уверенность и веселый нрав добавляли Инире особой популярности среди местных юношей.
Поскольку в общине было принято многоженство и многомужество, особенно в семьях зажиточных старейшин, на руку девушки уже имелось двое претендентов - Паналык "с копьем" и Уйагалык "С камнем". Однако оба они в один миг потеряли ее расположение, когда вначале изподтишка, а потом и в открытую пытались бороться с появлением соперника.
В один из общинных сборов у костра Паналык посмел возразить ей, собирающей ужин для пленника — мол, раба не следует баловать и пускай привыкает, как все его предшественники, к сырым потрохам.
Второй претендент под дружный хохот друзей оскорбительно намекнул на явную разницу в возрасте между юной Инирой и годящемся ей в отцы Имагми. Он ехидно спросил, не собирается ли ее "апалук" (старичок) срезать бороду, растущую у него на лице, или станет заплетать в косицу?
Сам же Паналык недавно обзавелся двойными темными полосками под кожей на щеках, чем очень гордился. И, похоже, ещё и тем, что островитяне не имеют на лицах растительности, и могут украшать их согласно заслугам и положению в общине.
Девушка с гневом отвергла обоих женихов: все они оказались так жестоки, и так глупы по сравнению с ее Имагми! Он был так непохож на них, конечно, но он вовсе не стар! Иначе почему же ее так волнует задумчивый взгляд его серых глаз?
Пока пленник был без сознания, жены ее старших братьев допускали ее лишь к уходу за его раненым виском, отстраняя от ушибов на теле. Но стремление побыть рядом и желание помочь брало верх над стыдливостью.
И как-то раз, улучив минуту уединения, Инира позволила себе освежить на рёбрах повязки и рассмотрела его торс. Несколько старых шрамов поначалу покоробили взор, но она тут же преодолела отторжение, залюбовавшись ладно сложенной мужской фигурой, источавшеймужество и бодрость.
Определённо, этот человек не привык себя нежить — даже стонов от него почти не слыхать! Но это вовсе не значит, что ему не нужна ласка...
Пальчики коснулись шеи, потом плеча, и провели до повязок, погладив самый крупный рубец. Это оказалось совсем не страшно!
Очевидно, такая же близость предстояла с будущими мужьями. Её избранники, если она согласится, наконец, на кого их них, должны будут обеспечивать её и будущих детей, получая взамен заботу. Только теперь трудно и представить такое с кем-то из них. Конечно, все они были товарищами детства — вместе занимались сбором ягод, кореньев, моллюсков, водорослей и рыбной ловлей. Но они не волновали ее так, как этот чужак, да и проявили к нему такую черствость! Неужто ей придётся кому-то другому вот так проводить по плечам? У них и плечи не так широки...
***Пострадавший набирался сил, а юная Инира стала задумчива, как никогда раньше, и все её мысли были связаны именно с ним. Она готова была снова и снова вспоминать все подробности их знакомства и его незнакомых слов...
Что же он произносил тогда, наедине? Будто звал кого-то, произнося слова вроде "Настаси", или "Настя", и потом "Любимая" и "Придикомне". И так нежно сжималруку. Неужели это имя жены? Или сразу двух, или трёх? Странные имена, таких не бывает... Он бормотал и позже разные имена и слова, все не запомнить...
Старец Тегын сделал все, чтобы спасти его от опасной раны и сильных ушибов, а нам, женщинам, оставалось лишь заживить висок, поить отварами из целебных кореньев и ставить примочки. Лишь только наступило улучшение, Тегын объявил:— Адатхан! /я его вылечил!И вернулся в свою пещеру.
Но при этом предупредил, что пострадавшего ни за что нельзя спрашивать о том, что он тогда говорил, ни за что! Если Имагми станет вспоминать свое прошлое — тогда птичьи сухожилия на ране разорвутся, и он сразу же умрёт.
Таковы были условия духов, которых шаман уговорил. Ведь по обычаю, выжившего после крушения лодки следовало убить, как носителя злых сил, тугныгаков. И теперь их ни за что нельзя к нему обратно допускать — иначе духи обидятся!
Но как же вовремя я успела! В его грудь уже направляли копье, и тут мне вздумалось закричать, что мужчину принесло морем... Недаром же у него серо-голубые глаза?И что, выходит, вся моя хитрость даром? Ну уж нет!!! Так разве можно так рисковать и задавать вопросы? Да и не понадобятся ему теперь женщины со странными именами, когда рядом Инира, "свет звезды"!