III (1/1)
- Благодарю вас за оказанную мне честь, Ваше величество! - сказала княгиня Вяземская, сделав изящный реверанс.
- О, не стоит, Ваша светлость, напротив, - вежливо ответила ей императрица, - мне очень приятно, что вы гостите у нас в Вене! И я также счастлива, что наши страны находятся в таких дружеских отношениях, и я непременно отправлю Франца проводить вас в обратный путь до Санкт-Петербурга и передать мое почтение императору Александру.- Вы очень добры, Ваше величество! - Анна Илларионовна еще раз поклонилась и покинула кабинет императрицы.Оказавшись в холле, княгиня облегченно вздохнула: она очень волновалась перед встречей с императрицей и хотела, чтобы все прошло удачно. Ведь на нее была возложена такая важная миссия! У Анны Илларионовны не было большого опыта общения с монаршими особами, а тут еще эта внезапная встреча со старым знакомым, из-за которой она очень разволновалась. Ей казалось, что за 30 лет все чувства к этому человеку утихли и исчезли, да и она сама была рада так думать, но сердце не обманешь. Поразительно, как глубоко может затаиться старая обида в душе, как многим людям собственная гордость мешает спокойно жить! За свою жизнь Анна Илларионовна встречала разных людей, научилась понимать, что все могут ошибаться, научилась прощать, но только вот уже 30 лет носила в себе странную гамму чувств, состоящую из обиды, разочарования, несостоявшейся любви, сожаления и растерянности. Она уже тысячу раз корила себя за свое поведение и за поступок, который изменил судьбу двух любящих друг друга людей и разлучил их.
Конечно же, Анна утешала себя мыслью, что не одна она в этом виновата(и это было правдой), но легче ей от этого не становилось. Вот так вот, прежде чем показывать свой характер и безапелляционно уверовать в свою правоту, представьте, каково это - годами жить со своей гордостью, а вернее, гордыней, вместо нормальной семьи...***А канцлер Зотторник, тем временем, сидел в своем кабинете и работал, а если точнее, создавал видимость, что работал, и что самое интересное, для себя самого. Всегда прагматичный и серьезный, отвергающий все нелогичные глупости, вроде любви и прочей романтической дребедени, он сделал блестящую политическую карьеру, он всегда всего добивался, благодаря своему уму, будучи одновременно целеустремленным и осторожным, просчитывая свой каждый шаг. В его жизни не было места необдуманным поступкам, это был человек с крепкими нервами и холодным сердцем. Но сегодняшнее рандеву с княгиней Вяземской взволновало его больше, чем Анну Илларионовну. Увидеть свою бывшую возлюбленную он никак не ожидал, хотя впрочем, насчет статуса "бывшая" он и сам не был уверен до конца. Когда Зотторник увидел ее, что-то преломилось в его душе, и его обычное самообладание изменило ему. Но на людях он все-таки взял себя в руки, а теперь сидел один, пытаясь подавить в себе нелепое и незнакомое до селе чувство. Он убеждал себя, что Анна ему безразлична, что он и вовсе не рад ее приезду и вынужден терпеть ее присутствие только из-за этики гостеприимства.
А потом он неожиданно открыл самый нижний ящик своего письменного стола и стал там рыться, пытаясь отыскать одну вещь. Наконец, ему это удалось: на самом дне ящика лежал небольшой овальный предмет, похожий на зеркальце или медальон. Он бережно взял его в руку, стирая слой накопившейся за годы пыли, ведь столько лет эта вещица была забыта, а когда-то это было главное сокровище молодого повесы, студента Герберта Зотторника, будущего канцлера Австро-Венгерской империи. Но вот вся пыль убрана, и теперь можно было разглядеть портретик молодой девушки лет 20. На Зотторника глядели широко распахнутые глаза цвета сладкого горячего шоколада по-венски без малейшей частички молока, и эти пышные светло-русые волосы, забранные в высокую прическу в тиле "ампир", эта милая и скромная улыбка, лицо, как будто искусно выточенное из мрамора, и щеки с ямочками, похожие на бока спелых польских яблок! Вот такой осталась в его памяти княгиня Вяземская, а тогда еще просто Анна Арефьева. она просто очаровала молодого человека, а этот портрет подарила ему на память, когда уезжала обратно в Петербург.
Боже, сколько раз он смотрел на ее черты, которые, кажется, надолго отпечатались в его памяти и без медальона. Но потом он даже собирался выбросить его навсегда, однако что-то не позволило ему это сделать. И Зотторник просто спрятал портрет, чтобы лишний раз не вспоминать об этой женщине. И отчасти у него это получилось, он отвлекался на что угодно, лишь бы не думать о своей прошлой любви, и медальон был забыт на долгие годы... Но сейчас он будто заново открывал для себя образ той, которую любил больше жизни.- Анна, Анна... - прошептал Зотторник, - Как же ты прекрасна! И тогда, и сейчас!
И снова его лицо изменилось, появилось то чувство, которое он так старался убить в себе. Но, к сожалению, а может и к счастью, это чувство бессмертно, и даже в самой окаменевшей душе оно может запылать пламенем, если где-то глубоко остались тлеющие угольки. Думаю, не трудно догадаться, что это за чувство...Размышления Зотторника прервало резкое рычание пса Демона, настолько неожиданное в тишине, что он дернулся. Демон снова зарычал и повернул голову к зеркалу, втягивая воздух в ноздри. Было такое ощущение, что он кого-то учуял. И через мгновение зеркало сдвинулось в сторону, и в комнату вошел хмурый граф Аркас. Он воспользовался одним из многочисленных тайных ходов в глубине дворца. Он пришел, чтобы обсудить со своим "партнером" дальнейший план действий по захвату власти, и каково же было его удивление, когда он увидел почтенного канцлера сидящим со странным выражением на лице.- Ваше превосходительство, что с вами такое? Вы выглядите... кхм! Немного странно!- Ничего странного! - Зотторник нахмурился и быстро спрятал медальон, - Вам, скорее, показалось!- Любезнейший сударь, а что это вы прячете? - спросил Аркас, успевший заметить портрет. - Мне показалось, это камея с изображением какой-то дамы...Он внимательно посмотрел на собеседника испытывающим взглядом, отчего тот смутился.- Ба, да вы слегка покраснели, дражайший канцлер! - усмехнулся граф, - А это часом не портретик вашей возлюбленной, а? Вот уж не думал, что вы когда-то любили!- Ну, что ж, граф, - Зотторник взял себя в руки и встал, поглаживая голову Демона, - в жизни всякое бывает, однако, все это уже давно в прошлом. И бывает пренеприятно, когда прошлое напоминает о себе столь бесцеремонным образом!- Что вы имеете ввиду?
- Моя бывшая возлюбленная соизволила приехать вчера сюда, и теперь причиняет мне немалое беспокойство своим присутствием, понимаете ли, мне не очень приятно вспоминать о том, что уже прошло, особенно когда эти воспоминания не из приятных!- Так это русская княгиня? - воскликнул Аркас, - Я наблюдал ее недавно беседовавшей с нашей обожаемой принцессой и этим противным мальчишкой... Что ж, насколько я понял, расстались вы не по-дружески?
- Еще как! - вздохнул канцлер, - Ну, ладно, хватит об этом! Зайдите ко мне позже, граф, я сейчас немного занят. Всего хорошего!Зотторник взял свою трость и вышел за дверь, оставив гостя в одиночестве и раздумиях. Его новость о приезде русской фрау совсем не обрадовала...***Хелена фон Гроссберг, генеральская дочь, возможная претендентка на руку и сердце принца Франца и просто очень хитрая и завистливая особа сидела перед зеркалом и недовольно разглядывала свои покраснелые невыспавшиеся глаза. Она всю ночь ворочалась в постели, придумывая всевозможные способы устранения Сисси.- Ну вот, - ворчала она, - еще немного и появятся круги под глазами! Ох, эта Элизабет отравляет мне жизнь во сне и наяву! Если буду ходить в таком виде, вряд ли смогу понравиться Францу!Вдруг она услышала какую-то возню в своем гардеробе. Она подошла к нему и увидела графа Аркаса.- Да это же милейший граф Аркас! - радостно воскликнула она, - Давненько я вас не видела, чем обязана вашему визиту?- Моя милая фройлен Хелена, у нас возникли непредвиденные трудности!- У нас?- Да, если вы все еще хотите добиться выдворения этой наглой баварской деревенщины Элизабет и вашего воцарения на австрийский престол. Под "нами" я также имею ввиду и канцлера Зотторника.- А что такое? - Хелена мгновенно посерьезнела.
- У меня возникли опасения, что вскоре этот насущный вопрос перестанет его интересовать! Равно как и венгерский вопрос, не говоря уже о наших общих высших целях...- Что?!