Пролог (1/1)
Железная дверь лязгнула, в тусклом свете тюремного коридора Александр увидел Лядащева.
— Василий Федорович? Вы?Собственно, его не слишком удивило, что опекун временнаивной юности не оставил и сейчас. Пусть и встречались они изредка...
— Ну и учудил ты, Сашка...
Лядащев тяжело опустился рядом, преодолевая желание оттаскать этого отчаянного за волосы, как бывало давно. Теперь перед ним сидел не мальчишка курсант, а командир придворной роты — хоть уже, похоже, и бывший... Но вовсе не чин удержал Василия, а тоска в глазах.Он с досадой произнёс:— Ну что, подследственный? Ты ж не австрияка зарубил — ты карьеру свою зарубил... капитан лейб-гвардии, чтоб тебя! О детях подумал?!!
“Довольно того, что их мать..." —выругался Василий про себя, а вслух продолжил:
— Сколько ты с зазнобой своей страдать будешь, а?Белов поднял голову, посмотрев куда-то мимо.
— А я мог бы поступить как-то иначе? Или мне нужно было тихо благословить негодяя, посягнувшего на мою жену? Простите, вырвалось...
— Ах, ну да... Шпага - заступница дворянина, дворянская честь... А теперь с этой честью будешь на каторге гробиться, об этом ты мечтал??Видя перед собою угрюмый взгляд и напрягшиеся желваки Александра, Василий вздохнул.
— Старый я уже, Сашка, тебя из луж вытаскивать...— А я прошу об этом? — последовал мрачный ответ.— Нужны мне твои просьбы... Значит так! К канцлеру-то пойду, по старой памяти. Бестужев на тебя весьма зол, говорят. Делегация-то была зело важная, скандал случился!Белов повел плечами, равнодушно рассматривая сырые разводы на стенах арестантской избы.— Да, ещё твой друг Оленев к императрице рвется... — будничным тоном продолжил Лядащев, будто речь шла о некой бестолковой блажи.
— Но, авось, с двух сторон, что-то выгорит. Лишь бы сам себя не губил, рыцарь...Он похлопал пленника по спине и добавил с укоризной:— И нечего плечами пожимать... Все равно ему, видите ли! Князь просил передать тебе, от детворы. Художества наваяли — скучают они очень, ждут. На-ко, держи...И достав из-за пазухи свернутый лист, Лядащев тиснул его и сразу удалился.
Саша развернул рисунок: семья, похожая на них, плывет на кораблике. Родители держатся за руки... “А ведь ещё три месяца тому и думать не думали о совместных художествах... Прозевал ты, брат, все на свете... Нет, но главное - когда мы успели разбить вот это все?“