Глава седьмая: Руссо!!! (1/1)

Билли Руссо. Его лучший друг. Фрэнк Касл называл его братом. Билли дважды спас его на фронте. Билли был с ним рядом после канадской резни. Билли остановил его после операции "Цербер" в Анкоридже, спас от трибунала. Билли крестил его сына. Билли был частью семьи Каслов: дети души не чаяли в нем, а он помогал их воспитывать; Мария знала, что если Фрэнка нет рядом, она всегда может положиться на Билли.

Руссо был Каслу братом. Руссо появился через двести лет после падения бомб. Руссо убил его жену. Погубил его дочь. Украл его сына.Все эти абсолютные и непреложные факты настолько не сходятся один с другим, что Касл крутит их в голове по кругу и может только стоять на месте. И смотреть, как оборачивается Билли. О да, это он. Немного постарел, потерял часть лоска, одну конечность и немало волос. Но это он.– Фрэнки, – выражение лица Билли описать трудно. Это и страх, и опаска, и испуг, и готовность драться, и удивление, и чистая, незамутненная радость, и горячечный стыд. – Ты сказал ей, что все будет хорошо, – утробно рычит Фрэнк и делает шаг вперед.– Послушай меня...– Так и сказал, Билл. "Все будет хорошо", вот что ты сказал, – дробовик падает с плеча в грязь, рука с наслаждением касается рукояти тесака.– Фрэнки, убери нож, – Руссо демонстративно разводит руки в стороны. – Я безоружен. Умоляю тебя, дай мне просто сказать!– Она тебе поверила, Билл, – лезвие с шелестом выходит из ножен. Фрэнк идет вперед медленно, но неуклонно. – Мария поверила.– Фрэнки, это был не я! Выслушай! Просто выслушай, черт тебя задери! Это...– А ты выстрелил. Ты выстрелил в нее Билл, – качает головой Касл. – Ты убил Марию. Ты убил ее и оставил ее тело в морозильнике. Ты запер эту камеру. Запер там... мою девочку – гнить заживо с телом ее матери.– Фрэнки, да заткнись ты хоть на секунду, – возмущенно требует Руссо.– Я убью тебя, – спокойно сообщает Фрэнк и это спокойствие совсем не вяжется с его голосом. – Я убью тебя, Билл.– Ох, Боже, – Билли делает какое-то быстрое, непонятное движение пальцами. Фрэнк прыгает на него... зажмуривается от яркой вспышки и отрубается.Приходит в себя. В глазах все еще пляшут зайчики, но он видит что надежно связан и прикован к стулу. Сидит в какой-то комнате. Грязноватой, но явно жилой. Через стол от него, напротив – Билл. Задумчиво вертит в пальцах короткий боевой нож. Быстро, изящно – прямо как раньше, до всего этого.– Очнулся? – замечает он. – Славно. Прости, что пришлось вырубить, но... мы оба в курсе – ты же как носорог.– Убью, – констатирует Касл.– Ой, да заткнись уже! – вспыхивает Руссо. Одним движением вгоняет нож по рукоять в столешницу. – Я не убивал твою жену! Ты не представляешь, как хреново мне было все это время, брат!!!– Я видел тебя. Вспомнил тебя. Это ты, Билл.– Я, да не я, – кривит губы Руссо. – Зашибись, встреча старых друзей... Черт, ты человек, которого я больше всего в жизни встретить хотел! И не хотел одновременно. Хренассе коктейль, да?Фрэнк молчит. Билли только вздыхает.– Тебя нихрена не удивляет, что я тут и живой, хотя двести лет прошло, да? А ведь в том сраном Убежище я нихрена не был!– Без разницы, – рубит Касл, пробуя на прочность веревки.– Есть разница! Остохеренная разница, Фрэнки-бой! – Билли вскакивает со стула, начинает нервно расхаживать перед Каслом. – Когда бомбы упали, я был в Вашингтоне. Сам помнишь, наверное. Спрятался там, в одном из аварийных убежищ. Не этих, крутых, от "Волт-Тека", в самом обычном. В общем, не суть, хреново там было, если кратко. Но потом меня нашли. Блядь, ты меня хоть слушаешь, кретин?.. Ясно. Меня нашли. Эти ребята называют себя "Институт"... и они охеренно круты. Они такими были тогда и умудрились остаться охеренно крутыми сейчас. Мне предложили работу... Ясен хрен, я не отказался. Мир накрылся, вокруг полная жопа, а тут – работа! На серьезных ребят – у которых и жрачка, и медицина, и мягкие кровати... полный фарш, короче! Вот я и работал. Диким гусем, скажем так. Тут убей, там спаси – мало чем отличалось от нашей службы, честно говоря. Потом подорвался на мине. Присобачили мне эту штуку, – Билли демонстративно топает механической ногой. – Потом еще пара ранений были... у Института кибернетика на невероятном уровне. Была и есть. Кое-что мне запихивали и в башку. А потом когда я выяснил, что именно – было поздно. Эти уроды могут... как сказать? Брать под контроль. Как робота. Хочешь, не хочешь – а делаешь. Без вариантов.– Хочешь сказать, там... – Фрэнк мотает головой, отгоняя надежду. Крохотный росток надежды, что закрался в мысли. Ведь если Билли не виноват... Человек из его времени. Нормальный человек. Его брат. Да они горы свернут! Да они... они...– Хочу сказать, что я хотел убить их всех после Убежища, брат! Хочу сказать, что никогда бы не посмел поднять руку или оружие на твою жену и твоих детей! Блядь, да они же мне как родные! Я Лизе твоей подгузники менял, ты забыл?! А тут... – Билли закусывает губу до крови. – Можешь только смотреть. Как твоя рука поднимается и...– Ты рассказываешь это мне, – хватается за соломинку Фрэнк. Он хочет поверить. До безумия, до головной боли хочет поверить. Но если поверит, а Билл лжет... мир рухнет окончательно.– В этом доме глушилка, – отмахивается Руссо. – Институт нас не слышит. Потому я тебя и вырубил. И притащил сюда. – Где Фрэнки?– В Институте, – также коротко отвечает Билл.– Развяжи меня. Убивать не буду. Сейчас.– Какой оптимизм, блин, ты в меня вселил, – коротко, резко смеется Билли. – Сейчас.

Он расстегивает наручники и перерезает веревку, делает шаг назад. Смотрит настороженно. Касл осторожно разминает освобожденные руки. И сгребает Руссо в медвежьи объятья.– Ребра, твою мать, – хрипит тот. – Фрэнки... убить меня можно и проще...Касл наконец отпускает Билла. Эмоции рвутся наружу, требуют хоть какого-то выхода. Он хлопает его по плечу так, что у бедняги подгибаются колени.– Мне тебя не хватало, – и в его случае это равнозначно чуть ли не признанию в любви.– Я знаю. Мне тоже, брат, – теперь очередь Билла обнять друга. – Когда все накрылось медной задницей... черт, да будь только ты рядом!– Когда я очнулся... – Фрэнк замолкает.– Фрэнки, – Руссо кладет руку ему на плечо. Смотрит в глаза. – Я знаю, что ты меня не простишь. Знаю.– Я...– Заткнись. Я бы тоже не простил. Но я сделаю все, чтобы помочь. Мы найдем твоего сына, брат. И разберем этих уродов по камешку. Клянусь тебе, слышишь? Я исправлю столько, сколько смогу!– Нужно разобраться с твоей головой. С этими железками.– Проще сказать, – кривится Билли. – Но... что-то придумаем.– Почему он? – неожиданно спрашивает Касл. – Почему Фрэнки-младший?– Да откуда я знаю. Я же пешка, брат. Мне приказали отправиться в Убежище. Сказали, что там люди замороженные. Что там есть ребенок, младенец. Его нужно забрать и принести им. Блядь, знал бы я, что речь о твоем сыне! Да я бы пулю себе в башку пустил, вместо того чтобы в это Убежище лезть! – Найдем, брат, – Фрэнк называет его так впервые после встречи.– Обязательно. Только... – Билл замирает, словно вслушивается в себя. – Ох, черт. Глушилка!..И кулем падает на пол.***В лицо светит омерзительно белоснежное сияние. Но на свет в конце туннеля непохоже. Билли открывает глаза, оглядывается. Он в одной из медицинских палат Института. Лежит на узкой койке, абсолютно обнаженный... Молодой, без шрамов, с двумя живыми ногами! Но живыми ли?

Он ощупывает лицо, проводит по волосам. Легко соскальзывает на холодный пол, машинально поджимая пальцы. Щипает себя за руку. И с воплем ненависти одним ударом переламывает стальную койку пополам.– Не стоит благодарности, – звучит от дверей.– Благодарности?! – Руссо резко оборачивается, делает шаг.– Нет-нет, – старик в белом халате укоризненно грозит ему пальцем. – Стоять, Дрозд.– Нахрена?!– Твоя встреча с Фрэнком Каслом не входила в мои планы.– Я берег свое тело двести лет, сучий ты потрох! Двести! Чтобы ты из-за своих сраных планов засунул меня в эту железяку?!– Синтетику, – вежливо поправляет его старик.– Насрать! Ты, тупой мудила, сраный ты кусок...– Не забывайся, Дрозд! – повышает голос старик. – Я как и раньше могу приказать тебе перестать дышать.– А мне теперь и не нужно, – язвит Билли, но все же делает шаг назад.– Так-то лучше. Не лезь к Фрэнку Каслу. Обходи его стороной. На него у меня свои планы. А у тебя есть задание... после того, как привыкнешь к новому телу.– Shì de xiānshēng(1), сэр, – издевательски салютует ему Руссо.– Не ерничай. А по поводу твоего отношения к синтетическому... Ты уверен, что действительно ходил в собственном теле эти две сотни лет, Дрозд?И старик выходит, оставив Руссо в бешенстве разносить палату.