Вспоминая (1/1)

Они оказались там лишь через полторы недели после задуманного; врач, ещё проведывавший иногда Шио, не позволил ей ходить на такие большие расстояния, а на все уверения Асахи о том, что тот всё время будет нести её сам, лишь отмахивался. ?— Девочке нельзя перетруждаться,?— говорил он с серьезным видом, поправляя при этом очки. —?её неокрепший организм и без этого недавно подвергся большому напряжению. Я посоветовал бы Кобэ-сан спать побольше, а не разгуливать по улицам. Парень разрывался между несдерживаемым желанием сестры и советами доктора. С одной стороны он знал, что не должен потакать сестренке, а с другой оставаться непреклонным было невыносимо сложно, тем более, что он уже обещал ей побывать в их с Сато квартире. Но решение пришло к нему само вместе веселеющей с каждым днём Шио, все увереннее передвигающейся по дому, и пусть нога девочки всё ещё срослась не до конца, в остальном её здоровье было, казалось, в полном порядке, а настроение малышки становилось всё солнечнее. Причины у этого, как считал Асахи, не было, и даже после того, как он почти поверил сестре, принял её новую черту, он не думал о том, что они с Сато по-прежнему связаны. Он много думал об этом и спокойствие почти покинуло его, а мыслей лучше, чем-то, что Шио просто настолько сильно хочет этого, что её подсознание даёт ей иллюзию счастья, в голову всё равно не приходило. Он старался проводить дома, с ней, как можно больше времени, лишь бы отвлечь от этих странных мыслей мелкими делами или своим обществом, но стоило ему заговорить с Шио за чаем или просто попросить рассказать ему что-нибудь интересного, все беседы рано или поздно сходились на Мацудзаке. Это и злило, и заставляло чувствовать себя бессильным, ненужным, проигравшим какой-то жалкой девушке. А может, жалким был он? Эта мысль впервые посетила его в один их тех, казавшихся такими далёкими, пусть и прошедшими неделю назад вечерами, когда Шио впервые захотела поговорить о своей жизни без матери. Она рассказала о том, как Сато нашла её в тот день, забрала с холодной улицы, дав вкусную еду и крышу над головой. Раньше Асахи недоумевал, как получилось так, что его сестра стала поддерживать державшую её взаперти девушку, да ещё и так преданно защищать её. Ему казалось, что всё это проявление какого-то Стокгольмского синдрома, влияющего на разум маленькой и глупой Шио. Но теперь, с каждым словом девочки, он понимал всё больше и больше. Кобэ с самого начала симпатизировала Мацудзаке, а та в свою очередь бережно заботилась о ней. ?— И тогда мы с Сато-чан съели эти пирожные вместе! —?В голосе Шио, когда она рассказывала о счастливых и беззаботных днях в 1208 квартире, скользили бесконечная нежность и привязанность, и Асахи было сложно поверить, что виноват лишь он. Жестокую правду принять куда сложнее, поэтому мы то и дело уверяем себя в верности нелепых оправданий. И это не правильно. Мацудзака, на которую он уже почти не злился, взяла на себя заботу о брошенном ребенке. Лишь благодаря ей они могут видеть Шио, слышать её голос, знать, что с ней всё хорошо. Мальчик не понаслышке знал, как опасны бывают улицы. Ещё в детстве испытав весь их ужас и страх темных дворов, он понимал, насколько опасно слоняться по ним, а особенно для такой маленькой девочки. Его пробирала дрожь каждый раз, когда он представлял, как замёрзшая и голодная Шио спит в каком-нибудь темном парке. Как она голодает, как бессильна перед ужасающими взрослыми. Истина была в том, что Шио не смогла бы выжить. У неё не было ни денег, ни сил, ни оружия. И то, что он имеет сейчас?— целиком и полностью заслуга Мацудзаки. Как бы ему ни хотелось признавать это, но где-то в глубине его души таилась благодарность этой девушке. Даже если та спасла малышку лишь ради себя, её поступок был полон любви к Шио, и обоих эта жизнь устраивала. Асахи должен был стараться сильнее, чтобы дать сестре такие же замечательные и насыщенные будни, как её короткая жизнь с Сато. Она должна чувствовать себя в безопасности с ним, должна любить его. И ради этого Кобэ будет стараться стать куда лучшим братом, чем сейчас.*** Она видела светлую комнату, развивающиеся на сквозняке занавески. Перед ней белая больничная одежда, а на столике при кровати?— многочисленные бинты и таблетки. Почти не слышно пищат приборы над головой, бесцветная жидкость бежит по прозрачному проводу от руки девочки. Сомнений не оставалось?— они с Шио были в палате. Открыв глаза, Сато сразу вспомнила, что случилось за последние несколько месяцев, начиная от дождливой ночи и заканчивая пожаром. Так… Шио-чан жива? Это же замечательно! —?полупрозрачные губы вытягиваются в счастливую улыбку, и Сато переводит взгляд на лежащую среди белых простыней малышку. И сразу замечает, что что-то не так. Прекрасное лицо девочки омрачено серой печалью вперемешку с болью. В глубоких голубых глазах плещется непонимание, будто Шио вовсе и не хотела просыпаться. Сато вздрогнула, расслышав почти неслышный шепот: ?— Почему ты не со мной?.. Где ты, Сато-чан? —?прозрачные слёзы стекали по щекам, и было заметно, что Шио очень сложно сдерживаться. По телу девушки пробежала неясно чем вызванная дрожь, и она затряслась в бессилии. —?Шио-чан! —?звонкий голос разрушил стеклянную тишину. —?пожалуйста, прости меня! Я знала, что это эгоистично по отношению к тебе… Сато замерла, не понимая, почему девочка совсем не реагирует на слова, будто не слышит. — … Я просто не могла по-другому. Она позвала девочку ещё раз, другой, но та не замечала ни её голоса, ни присутствия. Тогда Мацудзака осмелилась подойти к ней, прикоснуться, лишь бы хоть как-то успокоить. Но?— это она совсем забыла?— её нынешнее тело было вовсе не таким, как раньше. Полупрозрачные, невесомые руки не чувствовали под собой тепла человеческого тела. Все тактильные ощущения, казалось, приуменьшились в десятки раз, и все, что осталось?— еле ощутимая гладкость кожи и неживая прохлада; так бывает, если с головой окунуться в холодную воду. Сато помнила каждую минуту, проведенную с этой девочкой, и надеялась, что вынужденное внезапное расставание не скажется на ней слишком сильно. Сама она не знала, что это такое?— покидать кого-то очень дорогого тебе, и насколько тяжело это может быть, но не могла и представить, как смогла бы жить без Шио. Та же никак не отреагировала на действия возлюбленной. Она всё так же, согнувшись, сидела на постели, пока слёзы, скатываясь по щекам, падали на чистые простыни. Их разделяет невидимая стена, стена между их мирами и жизнями. Обе они хотели разрушить её, но пока их сил недостаточно.*** Шио цепляется за куртку Асахи, пока они поднимаются к их старой квартире. Она почему-то волнуется, хотя знает, что Сато там не будет?— в утреннем письме она лишь пожелала Кобэ удачи и ни словом не обмолвилась о том, что делает. Их общение становилось всё лучше. Мацудзака отвечала на каждое письмо Шио, чем безмерно её радовала. Девочка перестала рассказывать семье об этих разговорах, пусть те все ещё с подозрением смотрели на её тетрадь, которую она почти не выпускала из рук. В их глазах в такие моменты было что-то непонятное, недоступное для Шио. Мать задумчиво отводила пристальный взгляд, как только дочь вновь замечала его на себе, а Асахи лишь понимающе замолкал. Иногда Сато снилась ей. Девочка забывала эти сны сразу после пробуждения и помнила лишь, что в них они были счастливы. Не существовало между ними прозрачного барьера, возникшего из ниоткуда. Всё было как прежде. И брат, и мать, медленно, но верно вселяли в неё неуверенность во всем и делились своим нерадостным настроением, омрачая позитивный настрой Шио. Окно в сказку закрылось, оставив Кобэ по другую сторону. Как и ожидалось, у входа в квартиру пред ними предстал тяжёлый железный замок на двери. Асахи, запыхавшийся после длинного подъёма, аккуратно поставил Шио на пол, выпрямляясь. Он порылся в карманах, вскоре извлекая из одного из них спутанный моток проволоки. Всё же, в таких делах он был мастером. После недолгой возни послышался тихий щелчок и металлическая панель медленно отползла в сторону, открывая взволнованной компании путь в темный коридор. Шио, опираясь на детские костыли, по-хозяйски мышкой юркнула в бывшим когда-то её пространство. Она помнила, что выключатель располагался с правой стороны как раз на уровне её роста. Щелчок, и перед ними предстали такие родные бледные обои, деревянные двери, знакомые цветки в горшках на полу. Эмоции и тяга к этому месту, так давно сдерживаемые Шио, вдруг выплеснулись наружу, обрушившись на не ожидавших такого детей. Девочка, смотря куда-то в пустоту, медленно опустилась на пол. До этого она и не осознавала, насколько соскучилась по светлому и чистому замку. Каждая трещинка между досками, каждая пылинка на давно никем не убираемых поверхностях низких столиков казались ей дороже всего того, что она имела сейчас. Найдя в себе силы встать, Кобэ даже с неким страхом приоткрыла дверь в их спальню. Та была такой же, какой они её оставили?— аккуратно заправленная постель, сложенное стопкой бельё, задёрнутые на окнах занавески. Шио, подумав о том, что здесь всё наверняка обыскивали, сильно удивилась. Полицейские либо вовсе и не торопились разобраться с преступлением, либо зачем-то тщательно заметали за собой следы. Шио склонялась к первому. Внезапно на её плечо опустилась чья-то рука. Девочка вздрогнула, тут же вспоминая о брате. Обернувшись к Асахи, она с разочарованием заметила, что по выражению его лица не понять ровным счётом ничего. Он не почувствовал ни ожидаемого Шио трепета, ни даже малейшей признательности этому месту. Зато все это почувствовала Шио, и этого было достаточно. Она не торопясь, стараясь запомнить каждую секунду здесь, подошла к такой любимой двуспальной кровати, и, решаясь, зарылась лицом во все ещё сохраняющую запах её возлюбленной подушку. Чувствовать себя, как и тогда, было чудесно. Вскоре матрас под ней прогнулся под лёгким весом Асахи. Тот робко, нерешительно опустился рядом. ?— Можно я тоже побуду тут? —?и, не дожидаясь ответа, хотя Шио всё же утвердительно кивнула, парень осторожно лег рядом. —?знаешь, Шио… Я долго думал о том, что ты мне рассказала. И понял, что хочу знать больше о Мацудзаке. Нет, о Сато,?— резко поправил он себя, осекшись. —?больше знать о тебе. Больше они не говорили, лишь неподвижно лежали рядом, соприкасаясь локтями. Асахи думал о том, что чувствует его сестра, а та полностью погрузилась в ощущения. Совсем как тогда. Разве что рядом не Сато, а Асахи. Встать и заняться чем-то ещё не представлялось возможным, пока брат, закашлявшись, не поторопил её. Вместе они побывали в гостиной, кухне, гардеробе, где на стене все ещё висел угольно-черный рисунок их матери. Везде Шио задерживалась подолгу, до тех пор, пока Асахи чуть ли не силой тащил её дальше. Обойдя, наконец, все помещения, они вновь оказались в прихожей. ?— Братик, как думаешь, я ещё вернусь сюда? —?с надеждой в глазах спросила девочка. В ответ Асахи лишь устало покачал головой. ?— Сомневаюсь. После того, как закончится расследование, квартиру, скорее всего, продадут. Никто не захочет, чтобы она пустовала,?— после этих слов он сделал паузу. —?поэтому… Ты должна попрощаться. ?— Тогда… —?осмыслив сказанное, Шио грустно понурила голову. Думать о расставании с последним местом, связывавшие её с Сато, было печально. —?я так и сделаю. Асахи закинул на плечо тяжёлый рюкзак, шагнул за дверь, давая сестре время. В последний раз скользнув взглядом по родному коридору, девочка, собравшись с духом, вышла за ним, бросив на пороге тихое ?прощай?.***?День 27. Мы с братиком были в нашем замке.Там ничего не изменилось, и я не знаю, радоваться этому или нет. А вот братик изменился! Он, похоже, признал тебя. Сато-чан, я соскучилась! Ужасно хочу увидеть тебя снова, но не думаю, что это возможно.Шио-чан?. Уже привычное короткое ?рада, что ты в порядке? в ответ.