3. Джей (1/1)

Яркий солнечный свет, ворвавшись в распахнутую дверь, неприятно резанул по глазам. Влетевший следом порыв сухого удушливого ветра неся с собой запахи пыли и коровьего навоза вместе со звуками окружающего мира. Мычание коров, скрип несмазанных петель, унылое завывание ветра, голоса переговаривающихся людей.

Дождавшись когда я проморгаюсь и привыкну с толь яркому освещению, Джеймс беззлобно усмехнулся и нахлобучил мне наголову шляпу. – Урок номер два, – наставительно произнес рейнджер, – береги голову и глаза от солнца. После апокалипсиса солнце печет особенно яростно, поэтому непокрытая голова эта хороший способ получить солнечный удар. А отсутствие козырька над глазами, это хороший способ проморгать опасность. Хоть в деревне и безопасно, но иногда всякая мелочь нет-нет да просачивается. Так что если здоровые ноги помогут удрать от опасности, то зрячие глаза помогут заметить опасность еще до того, как удирать будет слишком поздно. Запомнил? – Да. – Отлично. Следуй за мной, – сказал Джеймс и пошел подставив спину солнцу. – Джеймс, можно спросить? – догнав его, поинтересовался я. – Задавай вопросы. На что смогу ответить – отвечу. – Апокалипсис… – Дерьмо! – рявкнул рейнджер, – Один из худших вопросов, что ты мог задать! Хотя знать – право имеешь. Если коротко, то двадцать лет назад в 2077 году мир сошел с ума. Страны дружно обменялись ядерными подарочками, с бесплатной доставкой до адресата. Основные удары пришлись на различные крупные города, промышленные и научно-исследовательские центры. Следом оказалось, что ядерные удары, это далеко не весь спектр презентов коими обменялись правительства. Очаги химических и биологических заражений так же присутствовали во всей своей ужасающей красоте. После… после стало еще хуже. Радиоактивные кислотные дожди стали обычным явлением. Хоть они и продолжались недолго, но даже этого времени было достаточно, чтобы большая часть биосферы погибла. После, когда начало казаться что все начало устаканиваться, начали рождаться мутанты. Если в 79-м рождение мутантов было единичными случаями, то уже в 80-м году они полезли из всех щелей. Новые виды возникали едва ли не ежедневно. Ай, да что говорить, даже сейчас возникают. Порой такое страхоёбище встречаешь, что… – Джеймс махнул рукой,– Ладно бы только всякое зверье мутировавшее, так нет же! Основная опасность, что раньше, что теперь исходит как раз таки от людей. Вот такая вот хрень. – Док говорил что-то про Пустоши, – после того как молчание начало затягиваться задал я вопрос. – Пустошами принято называть все земли вне поселений. Не то, что есть какая-то принципиальная разница, скорее это просто способ обозначить дикие земли. Если в Поселениях царит какой-никакой, но все же порядок, то на Пустошах действует лишь один закон. Закон силы! Если вокруг Поселений как правило ведется отстрел всякой опасной живности, то на Пустошах сам понимаешь, стать закуской какой-нибудь мутировавшей твари – чрезвычайно просто. Спрашивай дальше, нам еще долго топать. – Йосимити, это… ну… – Понял, не продолжай. Йосимити, до апокалипсиса, был национальным природным парком. Очень, очень живописное место было. Чистый воздух, обилие зелени, разнообразие животных, кристально чистые водопады. Чудное местечко… было. Я к деду частенько сюда выбирался. Он многому меня научил. Теперь вот я, передаю его науку молодежи. Знаешь, после того как прошли ядовитые ливни, многое изменилось, но местная природа была явно не согласна с тем, что она должна погибнуть. Она начала стремительно мутировать, приспосабливаясь к новым, враждебным условиям. И надо сказать, приспособилась. Что же качается самого поселения, то оно тут было еще до апокалипсиса. Небольшая деревушка, что-то около тысячи населения. Центр природного туризма… был. Теперь же это одно из немногочисленных поселений, что хоть как-то смогли наладить свой быт после катастрофы.

– Ясно. Я что еще хотел спросить. Склад, с которого ты взял вещи, док, и все это строение оно…эм… – Это центр нашего поселения. Его сердце, если так можно сказать. Склад, мастерская, школа, больница, убежище, все под одной крышей. Есть еще и внутренний двор для скота, на случай если придется пережидать осаду. Слишком дорого нам обошлась разобщенность и ярый индивидуализм по началу. Когда поселение только-только перестраивалось на новый лад, многие еще помнили уклад жизни до катастрофы. Так что и селились и формировали общество соответственно. Один единственный набег рейдеров стоил нам практически всех специалистов, полного разрушения деревни и львиной доли всей довоенной техники. Тогда, наше поселение едва не развалилось, не начав даже существовать. Эх, можно конечно не любить комми, но именно их идеология взятая за основу и творчески переработанная отцом Морганом, позволила возродить Йосимити из пепла. По ходу дела разберешься что к чему. – Понятно. А как я тут очутился? – Мерсед на берег выкинул. – Кто это? – Не кто, а что. Мерсед, это река что течет через нашу деревню. – Эм, ясно. Не сочти за грубость, но почему вы мне помогли? Это… как бы… – Не типично для нынешних времен? – уточнил рейнджер, мне оставалось только кивнуть, – Ты прав – не типично. Тебе повезло, что нашли тебя мы. Хотя, о чем это я! Ты и везение, это же синонимы, но явно не для окружающих! Что же касается того, почему подобрали. Тут все просто! Лишние руки всегда пригодятся. К тому же, ты валялся на берегу, в чем мать родила. А помочь нуждающимся, особенно если это для тебя ничего ровным счетом не стоит, это просто по-человечески. Да и опыт интеграции пришлых, у нашей общины довольно таки богатый. В любом случае, начни ты буянить, тебя бы прямо там и успокоили. Бывали знаешь ли прецеденты. Мда… – А что за монструозное кресло, в котором меня тестировал док? – А-а-а, это… SMDPI-3000. Специальное Измерительное Устройство Персональной Идентификации. В общем та еще хрень, однако работает. Один из важнейших элементов, что позволяет максимально эффективно использовать скрытый потенциал каждого из нас. Если эта хреновина заявляет, что вырастешь умным, но слабым, так оно и будет. Если заявляет что у тебя склонности к физике, химии, механике, инженерии и математике, то так оно и есть. Сколько живу, не помню ни единой ошибки. Что же касается самих склонностей, то тут все довольно таки просто. Это просто напросто означает, что данные дисциплины будут даваться проще, в том смысле, что будут осваиваться быстрее. К примеру, у меня склонности это Скрытность, Натурализм, Обнаружение, Стойкость и Самоконтроль. Это вовсе не означает что я плохо стреляю или владею ножом. Это означает, что мне проще даются науки о том как прятаться и как находить, как жить в дикой местности, как не поддаваться панике, страху, унынию, а так же терпеть боль, голод, и иные лишения. – Понятно. А меня к Грэгу, почему решили определить? И кто это вообще такой? – Кто такой, кто такой… – пробурчал Джеймс, – Чокнутый Лепрекон! Вот кто он такой! Шотландец ирландского разлива! Или ирландец шотландской закваски! Вильям Мак Грэгор! Старый вздорный старик! Фермер. Выращивает в основном кукурузу, бобы и фасоль в меньшем объеме, остальное, так, по мелочи. Еще, он лучший самогонщик в округе. Живет один. Что еще про него можно сказать? Да, в общем-то, все! Иногда ему требуется помощь в сборе или посадке урожая. Но такое бывает не часто. Что же касается тебя и почему именно к нему. Все одновременно и просто и сложно. Во первых, там ты не сможешь сильно навредить общине своей особенностью. Во вторых, ему уже давно требуется помощник на постоянной основе. В третьих, у него достаточно тихо, так что это может помочь тебе вспомнить хоть что-то. В четвертых, даже если твоя особенность начнет чудить, то Грэг вряд ли даже почешется, он довольно везучий и живучий. Как он сам говорит, в нем сильна кровь шотландцев и дух ирландцев. Да и куда тебя еще определять то? Ты же нихрена не помнишь! А так, и накормлен будешь, и при деле. А там может, вспомнишь чего о себе. Так за разговорами проходил наш путь. Слушать и запоминать, в тоже время глазеть по сторонам было сложно, однако довольно таки занимательно. Я чувствовал, какую-то неправильность всего того что я лицезрел. Улицы, дома, жители, стена вокруг поселения и ворота. Вышки, что торчали вдоль стен, были явно пустыми и не высокими. Особенно если сравнивать с той, что вырастала из здания, которое рейнджер окрестил сердцем поселения. Вроде бы все знакомо. Но с другой стороны, все откровенно чуждое, непривычное. Устаревшее что ли? Миновав ворота, мы двинулись дальше по старой асфальтированной дороге. По словам Джеймса, дороги подобные этой, хоть и узкие, но имеют многократный запас прочности. Что-то связанное с довоенными заморочками относительно подрядчиков, экологии и природных заповедников. Что с чем связано, и какой смысл это несет для нас, я не понял. Спросил. Оказалось смысл в том, что подобные дороги закладывались с ресурсом надежности лет в пятьдесят, с условием интенсивной эксплуатации. А при нынешней интенсивности использования дорог, они в легкую прослужат пару веков. На это я только скептически хмыкнул. Пусть я и не понимал, что означает ни пятьдесят лет, ни два века, но было ощущение, что названные величины завышены на порядок. Джеймс продолжал болтать, вываливая на меня просто горы информации. Запоминалось с трудом. Хотя, большая часть не запоминалась совсем. Оседали в памяти лишь отдельные фрагменты. Например то, что те козлы с огромными рогами, это толстороги. А вон те, двухголовые мычащие чудовища – брамины. Потомки коров с устоявшейся безвредной мутацией и очень полезным молоком способствующим выведению радиации и токсинов. Или к примеру то, что местные крысы могут достигать двух футов в длину, не считая хвоста. Да и размеры тараканов после катастрофы несколько изменились. Так что встретить таракана размером с крысу, иногда даже современную, можно запросто. Что некоторые виды ящеров мутировали в хрен пойми что и стали передвигаться на задних лапах. Причем некоторые из них научились плеваться ядовитой кислотой, а отдельные представители и вовсе могут огнем пыхнуть. О том, что есть мухи переростки, что метают свои жала, заражая таким образом жертв своими личинками. О муравьях размером с собаку. О диких гулях, что по виду напоминают полуразложившийся бегающий труп. О гигантских богомолах. О противоестественном гибриде крота и крысы размером с поросенка. О растениях мутантах, что по простому зовутсяспороплюями. Многие из описываемых созданий, вызывали отклик смутного узнавания. Название штата – Калифорния и название страны – Соединенные Штаты Америки, тоже вызывали чувство узнавания, но не чувство родства. Многое из того что рассказывал рейнджер мне было знакомо, но неузнаваемо. Болтовня рейнджера не только помогла скоротать дорогу, но и хоть что-то расшевелить в пустоте моих воспоминаний. Так, проходя через коридор из растений, что вымахали выше головы, удалось вспомнить, что это кукуруза, сельскохозяйственная культура типичная для США. Та вышка, что возвышается над кукурузным полем, на вершине которой крутится пропеллер, это ветряк. Только для чего он нужен, хрен бы его знал. Стоило лишь покинуть кукурузный коридор, стали видны постройки. Или вернее сказать – одна большая постройка, с прилепленными к ней пристройками. Большая часть из которых представляла собой навесы, а меньшая – сараи. Особо выделялись ветряк и водонапорная башня, казавшиеся буквально вросшими в это строение. Картина вызывала определенный ступор.

Под одним из навесов облокотившись о столб, дымил трубкой, по видимому, местный хозяин. Чем ближе мы к нему подходили, тем больше деталей удавалось рассмотреть и тем больше у меня в мозгах начинало коротить. Начать стоит хотя бы с его роста. Он был ниже меня примерно на голову! Кустистые брови, короткая густая борода и шикарные бакенбарды, шапка непослушных растрепанных волос и все это насыщенного рыжего цвета! Одежда тоже достаточно приметная. Темно-зеленые штаны, вылинявшие от солнца и желтая безрукавка, плюс шляпа, тоже зеленая, вылинявшая. Даже волосы на руках и те рыжие. И глаза зеленые. Не обращая внимания на то, о чем начали общаться Джеймс с Грэгом, я начал внимательно осматриваться пытаясь собрать мысли в кучу. Дом. Странный, несуразный, причудливый. Но тем не менее приятный на вид, гармоничный и уютный что ли. Хозяин. Странный, необычный. Рыжие-рыжие волосы. Борода, и бакенбарды. Зеленые глаза. Любовь к одежде зеленого цвета разбавленного желтизной. Ирландия… – … такие вот дела Вильям, – услышал я конец фразы рейнджера. – И вы не придумали ничего лучше, чем определить его ко мне?

– Ну-у, в общем, да. – Ну а ты что скажешь? – обратился рыжий ко мне. – Почему вас называют Чокнутым Лепреконом?

Старик поперхнулся дымом и зашелся в кашле. Джеймс посерел и начал усиленно жестикулировать. Постучал по голове, скорчил рожи, и изображал тот еще пропеллер. – И кто же, кхе-кхе, так меня называет? – поинтересовался у меня старик. – Ну…эм…– кошусь на Джеймса. – Понятно. Так, значит. То есть я, по-твоему, Чокнутый Лепрекон? Я правильно тебя понял Джей? – Э-э-э, я тут вспомнил…

– И что же ты вспомнил? – У меня там геконы не стреляные, парни не тренированные… – Правда что ли? – Правда-правда. Так что мне пора бежать. Пока-пока, – и скрылся в кукурузном поле. – Ну, беги-беги, только не споткнись, – ехидно добавил старик. Ответом ему был треск ломающейся кукурузы и дикий вопль в который была вложена поистине вселенская обида. – Вилли! Лепрекон ты чокнутый!