23. очень много любви (1/1)

Проснувшись утром, Рудик не без тоски взглянула на соседнюю кровать,?— заправленную и холодную. Вернувшись вечером предыдущего дня в Дом, она не нашла своих друзей ни в гостиной, ни в их комнатах, из чего сделала печальный вывод: на неё по-настоящему злятся и разговаривать не собираются. Наивно надеясь, что ситуация разрешит себя сама, Мила отдалась ежеутренней рутине, с неким волнением оттягивая момент выхода из комнаты. Стараясь не думать о всевозможных вероятностях развития событий предстоящего дня, она также отбросила от себя волнительный образ Нила Лютова, понимая, что лучше бы ей быть готовой к любой его реакции. В груди защемило от напряжения, но Рудик, в очередной раз разгладив юбку руками, решительно открыла дверь и бодрой походкой спустилась вниз, в столовую. —?Доброе утро,?— поздоровалась она с Альбиной и приземлилась возле Вадима. Пепельноволосая голова резко повернулась к ней из другого конца стола и Рудик, словно отвечая, встретила подругу тоскливым взглядом. Сидящий рядом с Белкой Лапшин не удосужился даже оторваться злыми глазами от полупустой миски, то ли презирая, то ли боясь столкнуться лицом к лицу со своей лучшей приятельницей. С мольбой взирая на Векшу, Рудик искренне пыталась передать ей глазами всё свое сожаление и печаль, также надеясь, что она поможет ей справиться с упрямой натурой Лапшина. В столь прохладной атмосфере она отсидела ещё две минуты, лишь слегка надкусив сырник, который в любое другое время с радостью бы истребила, не оставив даже сырной крошки. Выйдя во двор с Шалопаем, коротая лишние двадцать минут перед началом занятий, Рудик с удовольствием лицезрела тепло-желтые отливы на белоснежном снегу и едва прохладный ветер. Наконец-то зима начинала отступать под напором весеннего cолнца, разбрасывающего свои дальновидные лучи сквозь горизонт намного раньше, чем это было позволительно в январе. Наконец-то мир начал оживать после долгого липкого сна, окутывающего чувства и мысли в плотный кокон. Задетый быстротой снующего вокруг него зимнего воробья, Шалопай самозабвенно погнался вглубь леса, агрессивно реагируя на плавно нарезающего над ним круги птенца. Его гордость была явно задета, а потому, преодолевая улыбку, Мила не рискнула останавливать драконьего пса, лишь громко напомнив ему вернуться до того, как Львиный зев опустеет, словно веря в то, что это поможет. Взяв черный рюкзак, Рудик неспешно зашнуровала ботинки и вновь спустилась вниз, недовольно подмечая, что её собака так и не вернулась с прогулки. —?Я видела, что он побежал в сторону усадьбы Белого Рога,?— услышала она рядом тихий голос Белки. —?Может, он с Орионом. И Векша минула её, аккуратно открывая дверь и не останавливаясь ни на секунду. Не понимая, что сделать лучше: дать Белке время или же попытаться поговорить просто сейчас, Рудик так и упустила момент, даже не сдвинувшись с места. Рядом неожиданно появился Яшка, на ходу жуя краснобокое яблоко, кажущееся меченоске потрясающе аппетитным даже с огромными следами от зубов. Едва спросив о разрешении, рыжая забрала фрукт себе, с сожалением вспоминая о сырниках с медом, казавшихся несъедобными ещё несколько времени ранее. Не слишком расстраиваясь, Берман вытянул из кармана ещё одного красавца, быстро уничтожая его зубами. —?Вы поссорились? —?спросил он с полным ртом. —?Типа того,?— уклончиво пробубнила Рудик. И они закрыли тему, едва начав её. Заходя в класс Инверсий, Рудик, всё так же поглощенная чувством голода и вины, не рискнула приближаться к Ромке, рассматривающего своё горящее кольцо с ноткой садизма в глазах. Словно и было задумано, она присоединилась к бурному обсуждению футбольного матча в мире По-Ту-Сторону Илария и Капустина, вытянув учебник с некой долей неловкости. —?Ты знаешь, Рудик, тебе стоит запастись огнетушителем,?— шепот Капустина прозвучал насмешливо. —?Что? —?отвлеченно спросила Рудик, глядя на него недоумевающе. Капустин тихо прыснул. —?Только не оборачивайся, ибо он нас сожрет,?— прошептал парень. —?Просто… Лютов так пялиться на тебя, что, по всем законам логики, ты должна была уже запылать. Едва сдерживаясь, чтобы тут же и не повернуть свою рыжую голову в толпу златоделов, Рудик вдруг пришла к выводу, что со всеми этими переживаниями по поводу друзей, она совсем уж отвлекла себя от виновника её школьной драмы. Якобы отвечая что-то ответ, Мила вернулась к чтению, чувствуя, как, совсем подобно словам Сергея, она медленно превращалась в помидор, едва удерживая глаза на месте. Наконец профессор Шмигаль появился в классе прямо из воздуха, предоставляя Рудик причину отвлечься и развернуться поудобнее, чтобы изменить их с Лютовым ?лицо-к-лицу? положение. Голос профессора звучал раздраженно, что, как всегда, не предвещало ничего легкого на предстоящем уроке. —?Дети,?— сказал он гулко, поглаживая свою смоляную бородку. —?Последняя контрольная работа показала, что большинство из вас не могут описать словами ни одно из понятий, которые мы изучали так долго. И я не понимаю, почему для… господина Бермана, например, бессознательная телепатия и сознательная телепатия передачи имеют лишь два отличия, которые, конечно же, неправильные! Все, или почти все, впились взглядами в Яшку, вот-вот норовящего стать таким же красным, как и Рудик минутой ранее. —?И почему госпожа Векша… где она? —?он взглянул вглубь толпы, налаживая зрительный контакт, и продолжая:?— Да, вот вы где, прячетесь за мужественной спиной своего кавалера, написавшего контрольную, в отличии от вас, на высший бал. Кто такой ?индуктор?, а кто ?перципиент?, а? Мы это учили на втором занятии Инверсий на седьмом курсе, и я, задавая этот вопрос, больше шутил, чем действительно спрашивал. Словно по приказу, около восемнадцати пар глаз синхронно повернулись к Белке, наблюдая как она покрывалась краской, всё так же прячась за ?мужественной спиной?. А нет, около семнадцати пар. Одни же, черные как бесконечность, продолжали впитывать в себя Рудик, словно пытаясь вобрать всю её, не оставив остальным и шанса увидеть то, что видел он. —?Индуктор?— тот, кто посылает мысль, а перципиент?— тот, который принимает,?— ответила Белка, едва не дрожа. —?Правда? —?профессор Шмигаль насмешливо вскинул бровь. —?Тогда почему же вы написали в своей работе это же с точностью наоборот?! Векша не рискнула отвечать, смущенно опустив голову. —?Но разве это столь важно уметь описывать, если ты интуитивно способен сделать это? —?вдруг подал голос Иларий. —?А как вы можете спокойно и целенаправленно делать то, чего не понимаете? —?парировал учитель, чуть наклонив голову. —?Сегодня мы изучаем совершенно новый вид телепатии. Агрессивный и запрещенный. Заинтересованный шепот разбавил ранее поглотившую всех тишину. Выражая мнение большинства, Ромка спросил, как же они будут учить запрещенный вид магии, но в ответ получил одно лишь молчание. Удивленно переглянувшись с Капустиным, Мила, как и остальные, ждала от профессора Инверсий хоть какие-то объяснения, но тот держал тишину, не отводя глаз от смущенного столь пристальным вниманием Лапшина. Вдруг, с последним начали происходить странные вещи: как мешок с картошкой, Ромка грузно свалился на пол, упершись руками и пальцами ног в землю и начал отжиматься. Все изумленно воззрились на него, даже Лютов наконец был отвлечен от Рудик и теперь следил за неожиданной физической активностью весьма сильного и умелого Лапшина. Прочесть выражение лица последнего Рудик было сложно, особенно с учетом положения его тела, но кое-как Мила пришла к выводу, что действия Ромки не были на самом деле… его действиями. Спустя тринадцать отжиманий, Ромка вдруг подтянулся и похлопал в ладоши, с отчетливым ужасом в глазах глядя на свои руки. —?Решение обучать вас принуждающей, как вы уже могли догадаться, телепатии принял Владыка. Это запрещенная магия, её использовать?— прямое нарушение прав человека не только в нашем мире, но и в обычном. Использовать её сложно. Но уметь защищаться, что и есть основная цель этих занятий, намного сложнее. Победить чужеродную силу внутри своей головы, пойти направо, когда всё внутри тебя направлено налево?— это настолько сложно, что даже опытные и подготовленные маги ломаются. Но вы должны научиться если не преодолевать, то хотя бы научится различать чужое вмешательство в своей голове. Опишите свои ощущения, господин Лапшин? Ромка выглядел подавленным. —?Я… это странно,?— его голос был непривычно неуверенным. —?Я уже чувствовал это раньше. Когда мысль появляется из-неоткуда и ты не можешь от неё избавится. Это как заголовок в газете, который сразу же притягивает внимание. Громкая и отчетливая мысль. Рудик нахмурилась, читая между строк его отсылку к четвертому году обучения, когда Лапшин отказался принимать решение в соревновании Лучшие из Лучших, потому что Многолик принуждающей телепатией сыграл на его главном страхе?— оказаться нелучшим. —?Да, к сожалению, из-за того, что закон запрещает этот вид телепатии, изучать его в школах прекратили, и маги оказываются безоружными против умелых телепатов. В силу событий, которые преследуют нас теперь, изучение возобновилось и я упрямо настроен помочь вам не стать жертвой чужих внушений. И пусть в теории защититься от насильственного проникновения в свою голову звучало вполне выполнимо, следующее занятие пары Инверсий показало, что это почти невозможно. Профессор Шмигаль издевался, как мог, внушая своим ученикам делать действительно глупые вещи: встать на руки, разрисовать себе лицо и даже постричь волосы. И пусть результаты выглядели очень смешно, они также показали, что с силой воли у ребят было плохо. —?Мы будем изучать щиты и заклинания для защиты, но если вы не можете сейчас, зная правду, победить или хотя бы постараться победить мои внушения, что же с вами сделает эффект неожиданности? И продолжил экзекуции, уделяя каждому ученику целый ряд унизительных внушений. Повинуясь желанию испытать себя и потренироваться без дополнительной защиты, Рудик отложила метку в сумку, хмурясь от неожиданной пустоты и чувства беззащитности. —?Ладно, давайте попробуем с меньшим давлением,?— профессор устало вздохнул. —?Лютов, вы поняли принцип внушения? —?Да, профессор. —?Тогда идите сюда, будете индуктором, а… госпожа Рудик станет вашей жертв… перципиентом. Вышеупомянутая госпожа едва не взвыла от досады, даже будучи совершенно готовой к такой расстановке событий. Обреченно взглянув на учителя, она, одновременно с Лютовым, выдвинулась в центр класса, вновь находясь лицом к златоделу. Заставив себя выглядеть храбро, она наконец подняла на него неуверенный взгляд, с боку при этом выглядя удивительно спокойной. Лютов казался таким же холодным, как и всегда: глаза чуть примружены, губы плотно сжаты, а поза его тела расслаблено-боевая. Но вот взгляд, которым он всё так же сверлил Рудик, выражал предвкушение и азарт. Ему было действительно весело. Рудик ожидала хоть какой-то знак оповещения о начале ментальной атаке?— он мог бы хотя бы подмигнуть,?— но темная нить внушения Нила была такой же непредвиденной и быстрой, как грозовая молния среди белого дня. Сначала все мысли из головы Милы попросту исчезли, полностью очистив её разум и сознание: от неожиданной свежести внутри себя Рудик едва не зевнула, чувствуя некое расслабление. И в это же время её разум качественно, безумно качественно, обрабатывали, отбрасывая все сомнения, а оставляя лишь чистый лист с пространством для рисования. Если бы Рудик знала, что именно нарисует Лютов, она бы в жизни не сняла свою метку. Ей было душно. Людей было слишком много. Кислород медленно сжигался, словно они сидели в лифте около часа. Плотно застегнутая рубашка давила, Миле сложно было сделать достаточно глубокий вдох, она обливалась потом от задухи и перенапряжения. Ей срочно надо было раздеться. Она почти с ненавистью сорвала с себя мантию, чувствуя, как пот стекал по её лицу; глаза начало неприятно жечь, ей тяжело было держать фокус и различать фигуры стоящих впереди людей. На рубашке она обнаружила слишком много препятствий, чтобы немедленно избавится от этой хлопковой клетки. Пальцы были влажными и пуговицы то и дело ускользали, оставляя её всё так же одетой и безумно раздраженной. Вытерев мокрые ладони о собственную юбку, она вновь вернулась к расстегиванию, медленно преодолевая первую пуговицу, и выставляя на показ ключицы. Но лучше не становилось. Вновь и вновь вытирая потные руки, она возвращалась к судорожному избавлению себя от ненужного предмета на теле, наконец расстегнув и вторую пуговицу… Стоп. А почему она не может воспользоваться магией? Она ведь знает заклинание на охл… Надо. Снять. Рубашку. И вновь потянулась к третьей пуговице, повинуясь единственной ясной мысли в своей голове… Но почему она единственная? Пальцы казались деревянными, меченоска уже почти оголила грудь в милом бежевом белье, но, замерев, вновь нахмурилась. Пальцы механично боролись с застежкой, но уцепившись за последнюю мысль, Мила заставила их остановится, с силой опуская руки, которые вдруг показались каменными и неповоротливыми. Сконцентрировавшись на своих сухих и холодных ладонях, она всеми силами пыталась вытолкнуть из себя черный клубок чужой воли, вдруг отчетливо прорезавшийся посреди её белоснежно-пустого пространства. Он был таким сильным и ласковым, что расслабленное сознание Рудик не воспринимало его вмешательство как захват, а скорее… как добровольную ассимиляцию. Но всё же он был неприглашенным гостем. Раздевайся, Рудик. —?Иди к черту, Лютов. И со всей присущей ей силой воли, меченоска вытолкнула парня из своей головы, разукрашивая белый лист светло-оранжевыми пятнами своих мыслей и эмоций. Расслабленность пала, она будто бы вынырнула из дрема, вновь ясно глядя на мир. В миг, когда тонкие и весьма аккуратные нити внушения Нила были разорваны в клочья, он слегка нахмурился, учащенно дыша: подобное агрессивное обращение вернуло его из чужой головы в свою с громким треском. Рудик зло смотрела на него, застегивая пуговицы с явным недовольством, но внутри у неё громко играл марш победы: по крайней мере, она так и не продемонстрировала всем своё нижнее белье. —?Что ж,?— неловко и одновременно одобрительно прокашлялся профессор Шмигаль, с явным удовольствием наблюдавший за своими ?любимыми студентами?. —?Господин Лютов, пусть ваши внушения и были достаточно мотивационными, в следующий раз придерживайтесь более скромных идей. А вы, госпожа Рудик, молодец. Ставлю вам обоим высшие баллы. Не отводя многозначительных взглядов друг от друга, ребята никак не выразили радость, вернувшись на свои места лишь более уверенно, чем их покидали. Яшка широко улыбался, вытянув вверх большой палец, а Капустин, пристроившись возле однокурсницы, одобрительно хлопнул её по плечу. Не удержавшись, Мила обернулась посмотреть на Ромку, надеясь получить хоть какую-то реакцию, но друг оставался совершенно непоколебимым: глядя в книгу, он лениво листал страницы, игнорируя и Белку, шепчущую ему что-то на ухо. Взглянув на Рудик, Векша слегка улыбнулась, выражая не то извинение, не то поздравление. Натянув печать обратно на шею, Мила с облегчением почувствовала знакомую тяжесть и холодное прикосновение, дарящие ощущение безопасности. Сразу по окончанию урока Рудик решила подстеречь друзей за углом, чтобы убедить их хотя бы выслушать её: не то, чтобы она имела, что сказать, нет, но попробовать стоило. Выйдя в коридор первой, она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, глубоко надеясь на благоразумие Лапшина. Заметив знакомые фигуры, покидающие класс, меченоска напряглась, словно собираясь напугать друзей, а не умолять их перестать обижаться. Когда Ромка проходил мимо неё, девушка резко схватила его за локоть, затягивая в пустой коридор. Цепочкой оказалась втянута и Белка; перегородив им путь отступления, Мила выставила вперед ладонь, останавливая Лапшина от побега. —?Пожалуйста, Ром,?— промычала она, чувствуя накатившую безысходность. —?Прекрати убегать… да посмотри же ты на меня! И он посмотрел на неё. Ледяным взглядом вперемешку с презрением и разочарованием. Наклонив голову в сторону, он тяжело выдохнул. —?Я не хочу с тобой разговаривать и видеть тебя мне противно. Если бы он её ударил, было бы не так больно. Пошатнувшись, словно от пощечины, Мила отступила на шаг, чувствуя как её внутренний каркас теряет равновесие. Да что же с ним не так? —?И ты удивляешься, почему я ничего не говорила? —?А я и не удивляюсь,?— отчеканил он. —?Я… был о тебе высшего мнения. А это… измена, враньё… Лютов? Это очень низко. Сжав челюсти от напряжения, Рудик опустила плечи, отступая ещё на шаг назад. На неё вдруг навалилась полная апатия и усталость: по лицу скользил холодный зимний ветер, задевая сквозняком зияющую в груди дыру. Отвернувшись от друзей, игнорируя влажный взгляд подруги, Рудик уныло опустила плечи, совсем забыв, в какую же сторону ей вообще надо идти. Направившись вперед, она вдруг столкнулась с черными глазами, неотрывно следящими за ней из противоположного коридора. Что-то неожиданно тыкнуло её в левую ладонь; опустив глаза, она увидела маленький бумажный самолётик, продолжающий колоть её своим острым носом. Схватив письмо, она удивленно уставилась на пустое место, где ещё секунду назад стоял Нил. ?Кабинет алхимии, если ты ещё не забыла, где это.? Нет, этого она точно забыть не могла. Не обращая внимание на стоящих позади друзей, Рудик телепортировалась в нужный коридор, оказавшись как раз напротив кабинета. Подавив внутреннюю дрожь, Рудик осмотрелась по сторонам на наличие профессоров или златоделов, и лишь потом, глубоко вдохнув и дважды расправив юбку, схватила дверную ручку и тихо потянула её на себя. Как и ожидалось, дверь была открытой, а внутри присутствовал лишь один человек. Свет свечи, застывшей перед ним в воздухе, отливал красным светом на задумчивое лицо. Полные губы чуть приоткрыты, а тело расслаблено: он сидел на парте, слегка улыбаясь и проводя пальцем над огоньком. Задержав дыхание, Рудик тихо прикрыла дверь, затравленно прижавшись к ней спиной. —?Заходи, Рудик. Я ведь не кусаюсь,?— насмешливо произнес Нил и, ухмыльнувшись, добавил:?— разве что иногда. Хмыкнув, Мила сделала шаг вперед, неловко замерев посреди класса. Лютов молча вернул источник света в подсвечник, поворачиваясь к Рудик с ещё более широкой ухмылкой. Оставалось непонятным, что именно происходило в его голове, но это его крайне веселило. Не разделяя столь позитивного настроя, Рудик оставалась готовой к любому исходу событий, при этом желая как можно скорее оказаться в своей комнате. Усталость от вечных переживаний брала своё. —?Ты ведь понимаешь, что я не собирался стягивать с тебя рубашку там, посреди класса? —?дерзко спросил он, пытливо глядя на неё. —?Я бы остановился. Но тебе нужна была настоящая мотивация. Равнодушно пожав плечами, Рудик раздраженно уставилась на златодела, словно спрашивая, окончен ли их разговор. Легко соскользнув с парты, он быстро оказался возле неё, вынуждая вновь задержать дыхание. —?Ты расстроена. Рудик едва не рассмеялась. —?И ты злишься,?— продолжил он. —?На Лапшина? Кое-как сдерживая порыв расплакаться на этот раз, Мила продолжала держать фокус на свече, выглядывающей з-за плеча Лютова. Его наглость не имела границ. Схватив девушку за руку, он раздраженно цокнул языком, не выдерживая столь явного игнорирования. —?Рудик! —?Ты разрушил мои отношения с друзьями,?— тихо сказала она, резко подняв глаза. —?И сегодня едва не опозорил меня перед всеми. Как я могу вообще верить тебе? Отпрянув от Рудик, Нил отошел назад к парте. По положению его идеально ровной спины можно было предположить, что он не ожидал такого грубого выпада. Тишина изумляла своей многогранностью: одновременно она выражала страх, недоверие, неуверенность и желание. Она подкармливала их сомнения и неготовность быть храбрыми и слабыми. Казалось, что стоит им сделать один неверный шаг?— и всё разрушится. Мила не понимала, чего именно добивался Лютов: то ли он действительно не понимал, как перестать быть мудаком, то ли он продолжал свою глупую театральную постановку и обманывал её? А вот сам Нил чувствовал себя двенадцатилетним девственником, бьющим девчонку своей мечты портфелем, чтобы обратить на себя внимание. А ведь обычно у него не возникало проблем с женским полом: они сами добивались его, искали подходы и возможности. Решив, что словами он точно не объяснит мотивов всех своих поступков, Лютов круто развернулся и, преодолев три шага, разделяющих их с Милой, сделал то единственное, что всегда помогает решить все любовные вопросы. Схватив Рудик за талию настолько крепко, чтобы она не вырвалась, златодел резко впился в её губы поцелуем, который выражал ту бурю эмоций, что съедала Нила изнутри. Бессильно упершись ладонями в грудь брюнета, Мила не смогла заставить себя сделать хотя бы попытку оттолкнуть,?— она не могла позволить себе такой роскоши. Холодная ладонь переместилась на его шею; он должен был быть ещё ближе. Они оба нуждались в этом ?ближе?; они оба жадно и беспощадно желали быть настолько близкими, насколько это было вообще возможно физически. Им нужно было растворится друг в друге, стать единым целым и никогда не отпускать тех объятий, в которых они топили своё отчаяние и желание. Он не может позволить им остановится. Она нужна ему как дыхание; как вода и еда, и образ Бога, застывший на иконе со снисходительностью в глазах. Она нужна ему как олицетворение света, чтобы противоречить собственной тьме; она нужна ему как солнце холодной зимней земле, как вода в жаркий пустынный день. Он нуждается в ней, чтобы быть кем-то другим, чтобы быть собой, чтобы быть ею и каждый раз сожалеть об этом, но всё же бросаться в её омут всё так же безповоротно и бесконечно. Мила нужна ему, потому что без неё Нила Лютова больше нет. Горячим дыханием они обжигали друг друга, всё так же находясь безумно близко и запредельно далеко. Словно боясь открыть глаза и проснуться, Мила едва различала контуры его лица, словно находясь в трансе. Запустив ладонь в его волосы, Рудик с ощутимой жадностью притянула Лютова к своим губам, не в состоянии насладится им достаточно, чтобы отпустить, чтобы начать говорить. Лютов блуждал руками по знакомым очертаниям её тела, подобно слепцу или скульптору, с благоговением внимающему каждому изгибу его изваяния. Интимность момента, когда эти гордые и сильные маги обнажили друг перед другом души была намного драматичнее и глубже, нежели когда они обнажили свои тела. —?Мне тяжело объясняться в любви, Рудик, ты должна меня понять,?— полушепотом проговорил Лютов в её губы. —?Просто… попытайся мне доверится. Я не могу вновь тебя потерять. —?Ты думаешь это сработает? —?спросила она так же тихо и отодвинулась. —?Мы? Вместе? Лютов замер. Расслабленное выражение его лица мгновенно заледенело и Рудик, сетуя на всё то же сомнение в своих словах, испугалась тому, как больно ей было смотреть на такую метаморфозу. Нежно дотронувшись к щеке Лютова ладонью, Мила заставила парня слегка наклонится, другой рукой ухватив его за кисть, словно удерживая Нила от побега. —?Это не значит, что я не хочу… тебя,?— сказала она твердо. —?Просто… нам нельзя делать ошибки, потому что мы не умеем с ними справляться. Видишь же, каждая мелочь способна повернуть нас друг против друга. Нил слегка кивнул, спустя мучительную минуту раздумий. По его лицу сложно было понять, что он чувствовал, но голос, которым он вновь заговорил, был полон уверенности и готовности. —?Двигаемся медленно и продуманно,?— он серьезно посмотрел на Милу. —?Я согласен.*** Утро четырнадцатого февраля выпало на солнечный субботний день, и Рудик, попивая чай на ступеньке возле входа в Дом, с радостью ловила лицом пусть и не греющие, но дающие надежду лучи. Шалопай резво разминал лапы, гоняясь за бумажной бабочкой, которую запустила для него хозяйка. Размышляя над предстоящей выставкой, и будет ли она вообще происходить, Мила не заметила Яшку, присевшего на ступень возле неё с пледом в руках, которым в следующий момент укрыл меченоску в легком гольфе. Улыбнувшись другу, Рудик тихо пробормотала заклинание, направив кольцо на обыкновенный лист бумаги, в миг принимающий форму ласточки. Запустив её к бабочке, не дающей покоя игривому Шалопаю, Мила с умилением наблюдала за его движениями, параллельно прислушиваясь к веселому голосу Лапшина, громко рассказывающему что-то в гостиной. —?Он скучает по тебе,?— сказал вдруг Яшка, заметив грусть на лице Рудик. —?Пусть и не показывает этого. —?Не уверенна,?— задумчиво ответила Мила и перевела тему, спросив:?— что будет с выставкой изомагов? Белка говорила тебе то-то? Берман слегка заколебался, заметив нежелание Рудик говорить о Лапшине, но так ничего и не сказал по этому поводу. —?Её не отменили,?— ответил он наконец. —?Но картины будут вести в выдуманные места, а не в реальные. Владыка настоял на том, чтобы выставка произошла, потому что всем здорово поднадоело это заточение. —?Он прав. И, оставив Шалопая на попечение Яшки, который вызвался сходить с ним к Ориону, вернулась в комнату, не без грусти минуя гостиную, где сидели её друзья, играя в магические карты. Нил Лютов же задумчиво попивал пиво, едва сдерживаясь, чтобы не послать Рудик записку с немедленным требованием увидеть её. Они договорились встретиться вечером, но златоделу это казалось непозволительно длительным строком и он, стараясь вникнуть в разговоры и хоть как-то отвлечься, сидел среди своих однокурсников. Рем читал газету, откинувшись в кресле, и пересказывал последние новости присутствующим в гостиной ребятам, а один из восьмикурсников, Нил никак не мог вспомнить его имя, увлеченно рисовал что-то в тетради, вызывая колкие замечания друзей по поводу его хобби. —?Я даже не жду, что ты прийдеш на выставку, Пена,?— ответил он с ухмылкой. —?Ниже твоего достоинства? —?Рей, ты банкир, а не художник,?— рассмеялся Пена. —?Но я не приду туда, потому что в большинстве своём ту твою выставку оккупируют белорогие и меченосцы. У меня на них аллергия, забыл? Но Рей лишь закатил глаза, направляясь на улицу вместе со своим занятием под тихие смешки приятелей. Лютов молча провожал изомага вглядом, вдруг вспомнив, что подруга Рудик также занималась рисованием порталов. Вытянув из кармана пачку сигарет для виду, он вышел вслед за Реем, замечая на себе косой взгляд Воронова, но полностью игнорируя его. Восьмикурсник сидел на ступени у входа, увлеченно вырисовывая линии массы людей, окружающих какую-то девушку. Слегка наклонившись, чтобы рассмотреть получше, Лютов немного задел спину Рея, заставляя того удивленно оглянутся. Почувствовав всю глупость и неловкость ситуации, Нил отпрянул и для виду пожал плечами, словно извиняясь. Неожиданно для себя он сел на холодный мрамор чуть выше изомага, неуверенно осмотрел сигарету и спрятал её обратно в карман. Наблюдавший за ним златодел опять удивился, но ничего не сказал, вновь возвращаясь к своему рисунку. Нил сидел в достаточно удобном положении, чтобы смотреть в тетрадь парня без препятствий, теперь замечая, что это была не обычная девушка, а балерина. Нил видел похожую очень давно, в симферопольском театре мира По-Ту-Сторону, где они с матерью смотрели её любимейший балет ?Баядерка?. —?Кто она? —?спросил Нил вдруг. Рей замер с карандашом в руке, вновь поворачиваясь к парню с удивлением в глазах. —?Это черновик для будущей картины,?— ответил он уклончиво. —?Я никогда её не встречал. —?Врёшь,?— холодно подметил Лютов, но не стал развивать эту тему, спросив:?— ты знаешь сестру Фреди Векши? Она будет на этой твоей выставке? Ещё больше Нил его изумить не мог, пожалуй. —?Эм, да… она и Артём вроде как ведущие изомаги сегодня,?— в его голосе прозвучала легкая зависть, но карие глаза всё так же светились. —?Но она встречается с Лапшином, насколько я знаю. Уставившись на Рея, как собака на улитку, Лютов лишь спустя секунду осознал, что из него только что сделали фаната Векши. Едва не чертыхнувшись, златодел холодно вскинул бровь, словно пытаясь пристыдить своего собеседника за столь глупые мысли. —?О, прости, я просто… ладно,?— он принялся лептать что-то неразборчивое,?— это действительно очень тупое предположение. Ты и эта… Векша… это… —?Почему же? —?заинтересовался Нил, выпрямив плечи в немой угрозе. —?Моя сестра теперь тоже Векша. Рей зарделся пуще прежнего, чувствуя опасную грань своего положения, но лишь слегка улыбнулся. —?Извини, но… это просто ты и меченосцы. Имею ввиду, это же полный бред. Знал бы он.

—?И когда же та выставка? —?нахмурившись, таки спросил Нил. —?Сегодня, в классе изомагии, в четыре. Кивнув, Нил поднялся, чувствуя себя перегруженным глупостью и неловкостью на весь день. Уже открыв дверь, он вдруг услышал тихий голос Рея. —?Она моя девушка,?— произнес он грустно, ткнув карандашом в изящную фигуру. —?Она не маг, живет в Киеве. Я безумно скучаю по ней. Хмуро глядя на собственную кисть, сжимающую дверную ручку, Нил снова кивнул, уже мягче, и с облегчением нырнул в теплое помещение. Вдруг ему подумалось, что ему даже слегка повезло. Пусть он и любит своего врага-в-прошлом и наверняка из-за этого станет объектом разговоров и насмешек, или же собственной глупости, но Рудик была здесь и их разделяла улица, а не миры. Натянув теплый свитер, вышеуказанная меченоска спустилась вниз, в прихожую, где её уже ожидал Яшка в смешном темно-голубом шарфе поверх белой рубашки, вызвавшем у рыжей улыбку. Они стремительно пересекали заснеженную лужайку Львиного Зева, когда вдруг увидели Лапшина, в одиночестве направляющегося в сторону школьных корпусов. До того, как Мила успела его остановить, Яшка окликнул Ромку, заставив того обернуться. Встретившись взглядом с подругой, брюнет слегка поколебался, но всё же остановился, дождавшись, когда ребята его нагонят. Мила почувствовала облегчение, разлившееся теплом в груди, но виду не подала, оставаясь спокойной и расслабленной. Заняв позицию подальше от Рудик, у правого плеча Яшки, Ромка принялся весело рассказывать о своей победе над Глебом в волшебных картах, красочно описывая реакцию восьмикурсника. —?Ох, ребята! —?вдруг воскликнул Берман. —?Я забыл в комнате кое-что, придется вернуться. —?Я с тобой,?— предложила Рудик. Яшка отрицательно махнул головой. —?Нет, лучше я сам… а вы идите, рассмотрите там всё, найдите Беляну… И стремительно ушел, оставив Лапшина и Рудик изумленно смотреть ему вслед. Спустя секунду неловкого молчания, Ромка быстро зашагал вперед, явно не намереваясь ждать рыжую, чему последняя не удивилась, но вновь расстроено нахмурилась. Через секунду она уже стояла возле него, с умоляющим выражением лица и просьбой остановиться и поговорить. —?Я не хочу портить себе настроение, Мила,?— ледяным тоном отрезал он. —?Прекрати вести себя как ребенок, Ромка! —?разозлено воскликнула Рудик. —?Моя личная жизнь не должна настолько сильно тебя задевать, чтобы разрушать дружбу! —?Ну так и имей нормальную личную жизнь от которой меня не тошнит! —?заорал в ответ Лапшин. Оглянувшись по сторонам, меченоска с облегчением заметила, что они были одни. —?Это моё дело! —?прошипела она. —?МОЯ жизнь, Ром. Ты не можешь заставить меня выбирать между тобой и… моей личной жизнью. Испытав легкое чувство deja vu, Лапшин лишь хмыкнул, глядя на подругу с грустью в глазах. —?Если это поможет мне вернуть тебе чувство здравого смысла… —?он тяжело вздохнул. —?Да. Я хочу, чтобы ты выбрала, ибо с такой личной жизнью можешь больше не рассчитывать на меня. Рудик застыла, изумленно глядя на смертельно серьезного Лапшина. Сделав шаг навстречу другу, она неверяще замотала головой в стороны. —?Ты шутишь! По-твоему, лучше мне быть несчастной и одинокой, но лишь бы не с ним? —?Да,?— сухо произнес он, опустив глаза в пол. —?Ведь когда он разобьет тебе сердце, а он обязательно сделает это, ты будешь страдать ещё больше. Будешь ещё более несчастной. —?А ты у нас в ясновидцев заделался, Лапшин? —?прозвучал сбоку холодный голос, впервые вызывающий у Рудик не страх, а ощущение безопасности. Дернувшись, Ромка раздраженно бросил взгляд поверх головы Милы, поморщившись словно от зубной боли. Повинуясь внезапному порыву попятится назад, Рудик обернулась, наткнувшись на ледяной взгляд с примесью ненависти и веселья, направленный на меченосца. Потом он, не меняя того же спокойно-уничтожающего выражения лица, коим он преследовал Милу столько лет, подошел к Рудик, остановившись чуть дальше, чем им обоим хотелось. Но всё же достаточно, чтобы Лапшин понял, что к чему. И тут же ощетинился. —?О, конечно… ты ведь уже сделала этот выбор,?— произнес он разочарованно. —?Почему я должна? —?Рудик едва не плакала. —?Не будь идиотом, Лапшин,?— скучающе произнес Лютов, совсем не помогая. —?К чему вся эта драма? —?Не вмешивайся, придурок,?— прошипел Ромка, занимая боевую позицию. Лютов поднял вверх одну бровь, предвкушающе улыбнулся, и вышел вперед, поближе к меченосцу. —?Я ведь уже не пьян и крепко стою на ногах, Лапшин,?— произнес он насмешливо. —?Не страшно нарываться? —?Сомневаюсь, что ты хоть когда-нибудь участвовал в настоящей драке, без магии и трюков, белоручка,?— Ромка стоически выдерживал тяжелый взгляд Лютова, не уступая последнему глубиной своей злости. Сетуя на Яшку и его срочные дела, в последствии которых эти двое собственников встретились, а также на полное отсутствие свидетелей, которые бы хоть как-то сдерживали атомные выбросы тестостерона, Мила принялась раздумывать. Вклиниваться посредине их гляделок и обмена колкостями казалось слишком ненадежным действием, а потому, ловко подхватив ладонь Нила, Рудик телепортировала их поближе к лесу, разделяя парней на несколько метров друг от друга. Нил непонимающе оглянулся, натыкаясь холодным прищуренным взглядом на печальную Рудик, умоляюще всматривающуюся в непоколебимого Ромку. Тот зло сузил глаза, и, махнув рукой в сторону ребят, направился в школу. —?Не делай так больше,?— холодно отчеканил Лютов, отбрасывая руку Рудик. —?Меня не нужно защищать, точно не от Лапшина. Закатив глаза, Мила равнодушно обошла парня, продолжив свой путь, при этом чувствуя накатившую усталость. От бесконечной напряженности не было и дня отдыха; даже обычные разговоры выматывали, даже в выходной она была под прицелом чужих претензий и собственных волнений. Когда вдруг всё стало таким неподъемным, что единственным выходом казался побег? Она не слышала характерно тихих подкрадывающихся шагов златодела, но всеми фибрами души ощущала его присутствие. Так было всегда: его темную ауру она могла различить с закрытыми глазами, а тяжелый, леденящий душу взгляд всегда вызывал у неё легкое покалывание, словно он был ощутимым. Подмечая про себя, что не прошло и двух дней их ?лучше-вместе-нежели-отдельно?, а они уже успели разозлить друг друга до напряженного молчания, меченоска вновь почувствовала зерно сомнения, прощупывающее почву. Будто услышав, о чем она думает, Лютов неожиданно оказался рядом, нежно схватив её ладонь и позволяя их пальцам переплестись. Тепло его руки мигом розтопило лёд подкрадывающихся сомнений, оставляя лишь ощущение безопасности и желание никогда не отпускать его. —?Мы неплохо справляемся, да? —?иронично подметил Лютов, задумчиво глядя вперед себя. —?Практика?— путь к успеху. Хмыкнув, Нил начал перебирать в голове все виды практики, которые им нужно было освоить, вдруг ощутив неотложное желание поцеловать Рудик, но, оглянувшись, решил не рисковать, радуясь тому, что они вообще идут по улице вместе, да ещё и взявшись за руки. —?А что ты вообще здесь делаешь? —?спросила вдруг Мила. —?Я ведь не говорила, что пойду на выставку. —?О, знаешь, просто я люблю картины изомагов-любителей,?— ответил Лютов саркастически. —?Неужели? —?улыбнулась Рудик. —?Я знал, что ты придешь к Векше,?— признался он, а затем мягко добавил:?— даже если не знаешь, хочет ли она тебя видеть. Слегка погрустнев, Рудик вдруг лукаво улыбнулась, весело глядя на парня. —?Хочешь сказать, что ты знаешь меня? Нил фыркнул. —?Рудик, я изучал тебя,?— серьезно начал он. —?Я знаю все твои привычки. Ты смешно вытягиваешь губы, когда злишься и заламываешь кисти, когда расстроена; ты ненавидишь телепатию и клубничное варенье, отвратительно нежно относишься к Лапшину, даже нежнее, чем к своим бойфрендам, и на самом деле любишь внимание, пусть и показываешь обратное. От тебя всегда вкусно пахнет. Последние три года у тебя тот же шампунь, а твои супер пушистые волосы очень сильно впитывают ароматы. Ты усидчивая и любишь работать, и на самом деле ты благодарна мне за мотивацию, которую я тебе давал. Я вижу это. Так что да, единственное, чего я никак не мог рассмотреть?— это то, что твои чувства ко мне были противоположны ненависти. Пораженно уставившись на брюнета, Рудик чуть приоткрыла рот, всё не решаясь что-то сказать. —?Это… слегка пугает,?— заключила она с ухмылкой. Рассмеявшись, Лютов наградил её таинственно-многообещающим взглядом, словно подтверждая слова девушки. Когда они были уже в двух метрах от школы, Рудик предложила Нилу войти первым, чтобы они не выглядели так, словно пришли вместе. Фыркнув и посмотрев на девушку своим ?какая-же-ты-все-таки-глупая-Рудик? взлядом, он всё же вошел внутрь один. Подождав несколько минут снаружи, Мила последовала за ним, с улыбкой открывая дверь.*** Внутри класса царила спокойная атмосфера: народу было немного, но все казались очень заинтересованными. Оглянувшись по сторонам, Мила увидела множество интересных картин, часто замечая на них фамилию подруги. С гордостью улыбаясь, Рудик принялась осматривать работы, особенно уделяя внимание нежным полотнам Белки, замечая некий стиль в её произведениях: все краски были неточных оттенков, словно бы она не использовала один лишь цвет, чтобы изобразить отдельный элемент, а смешивала разные, получая сложноопределимые. Её легкая и женственная натура легко читалась в изобилии цветов и светлых оттенков. В одной из таких картин Рудик с тоской узнала берег речки в Плутихе. Зеленый, летний, потрясающе родной и теплый. На секунду Рудик показалось, что она ощутила аромат её дома, с грустью пытаясь вспомнить, когда в последний раз видела Акулину и Гарика. Протянув вперед руку, Рудик с нетерпением коснулась полотна, на несколько секунд проваливаясь в пустоту, будто бы катаясь на карусели ночью, а затем уже стояла посреди знакомой поляны. Водная гладь реки была похожа на зеркало, поражая своим равнодушным спокойствием к теплому ветру, слегка задевающему рыжие кудри. Вокруг Рудик раскинулся знакомый сосновый бор, вдалеке виднелись крыши старых домов с высокими дымоходами и серой черепицей. Теплый воздух согревал Милу изнутри, исцеляя все душевные раны и вселяя в неё дух безопасности. Присев на густую зеленую траву, Рудик сняла ботинки, носки, и опустила ноги чуть выше щиколоток в ожидаемо теплую речную воду. Сперва вздрогнув от неожиданности, уже через минуту она подкачала джинсы повыше, опускаясь в воду ещё ниже, по голень. В таком состоянии она сидела, словно медитируя, откинувшись назад на локтях и с улыбкой ловя веснушками солнечные лучи. —?Ты вообще не собираешься отсюда выходить? —?голос прозвучал откуда-то сверху. Испуганно дернувшись, Мила широко раскрыла глаза, оказываясь лицом к лицу с улыбающимся Нилом. Черные глаза изучали её с неподдельным интересом, а губы растянулись в ласковой усмешке, отчего Рудик безумно захотелось прикоснуться к нему. Слегка приподнявшись, одной рукой меченоска аккуратно обхватила его шею, вынуждая Лютова опуститься ещё ниже, встречая столь желанные губы жадным поцелуем. Нежность, которой они обменивалась, показывала насколько удивительной и мощной силой обладает любовь, способная превратить худших врагов в лучших любовников. Беззаботно болтая ногами воду, ребята тихо переговаривались о нейтральных вещах, впитывая в себя беззаботную атмосферу, коей они научились наслаждаться ещё летом. Расслабленно откинувшись на спину, Нил смешно морщился из-за солнца, палящего глаза. Выводя пальцем замысловатые узоры на его груди, Рудик с умилением наблюдала за каждым минимальным изменением на прекрасном лице, чувствуя тепло не от солнечный лучей, а от мимолетных улыбок и влюбленных взглядов. —?Твоё ?Рудик? звучит так романтично, Лютов,?— саркастически отказала Мила на очередное неласковое обращение. —?А с чего ты решила, что я романтик? —?удивленно вскинул бровь Нил. —?Я не буду называть тебя зайчиком, Рудик. Не дождешься. Представив себе отмороженного Лютова, обзывающего её зайчиком, меченоска прыснула со смеху. —?У меня вообще-то имя есть,?— очень серьезно подметила она, деловито выставив подбородок. —?А разве тебя зовут не Рудик? —?делано ужаснулся Нил, притягивая девушку к себе. —?Идиот,?— прошептала она в теплые губы. Улыбнувшись сквозь поцелуй, Лютов резко подмял Милу под себя, оказываясь сверху и всё так же нежно улыбаясь. Обвив шею златодела руками, Рудик тут же оказалась захваченной в объятья, сильные ладони обвили спину девушки, чуть приподнимая её. Внезапный шорох и торопливые шаги вынудили ребят вздрогнуть и резко оторваться друг от друга. Повернувшись в сторону ?выхода?, они не успели рассмотреть случайного свидетеля их поцелуя, но, присмотревшись поближе, Рудик не без ужаса заметила темно-голубой шарф, зацепившийся за ветку дерева возле портала.