Кузнецы (1/1)

Было холодно. Чем меньше становились горные хребты, тем сильнее становились морозы.Родная, полная вереска степь, Ночью тоже покрывалась снегом. Было здорово выходить из горы и вдыхать колючий морозный воздух. Тогда от бега под ногами трава звенела тонкими колокольчиками, а в груди жгло, будто вдыхал он не снег да иней, а дышал над раскал?нным горном. Они всей задорной мальчишеской толпой бежали к зам?ршему ручью и там катались. Глупая, не достойная мастеров забава. Дней в Тринадцать он уже воротил от не? нос, лелея приближающуюся взрослость.Она, увы, сопровождалась алым пламенем, съедающим тело и ледяной, хуже чем все северные снега, улыбкой ч?рного шамана."Жаль, тебе было бы лучше белым" - честно сказал парень и уш?л. Почему белым было бы лучше - не сказал.Они уезжали в Сюр-Гуд с вечерней зар?й, так что ещ? долго он мог любоваться заходящим солнцем.Их было трое. Красавчик Тайшчанар, хитрый Урзюк и он, Акбар. Одни из первых ч?рных кузнецов, посвящ?нных ещ? прошлой Ночью в мастера. Все трое из разных мест, их судьба стянула к Магнитной, под крыло Хакмара - первого мастера, теперь судьи всех гор. Акбар видел из первых рядов, как на голову ещ? мальчишке водружали золотой венец. Тогда он казался почти их ровестником. Уезжая сейчас, руку ему пожимал уже мастер, перед которым не стыдно было и пригнуть колено.Тайшчанар был родом из горы Новак, одной из самых старых и низких гор. Она была вдали хребта Сумэру, приближалась к предгорьям Ал'Тая. Там воспитывали не просто мастеров, а егетов. Старая выучка и манеры были видны и в этом горном принце. Он великолепно держался на лошади, всегда держал плечи прямо и был величественным, как сама скала. Он был средний сын мастера той горы и был е? звездой, не смотря на старшего брата. Он был горд, но не чванлив. Пожалуй единственный из них, кто мог держаться рядом с мастером Хакмаром на равных.Урзюк был сыном коневода, чей аул был разграблен. Так он попал в гору в раннем детстве и воспитывался на равных со всеми, как будущий кузнец. Но глаза, более раскосые смотрели всегда хитро. Он не вышел статью, и не мог похвастаться красотой лица или силой рода. Зато в математике и рудах ему не было равных. Он ковал довольно дурно, зато мог сделать сталь невероятно гибкой и прочной, создал негорящие перчатки и много чего ещ?. Его ценили, пожалуй, больше прочих, хотя девицы редко смотрели на него.Акбар родился в Небесной горе и вряд ли мог похвастаться чем-либо. У него были острые, немного хищные черты лица. Он был достаточно поджарым, хоть и мощным. Высокий и мускулистый, рядом с Тайшчанаром, полным уверенной чуть тяжеловесной грацией гор, он смотрелся как волч?нок с благородной лошадью.Он и вправду смахивал на волка со своей вечной привычкой скалиться на всех. Волосы он не любил стричь, и убирал их назад, в тугой хвост. И без того светлые, после посвящения они начали рыжеть и сейчас больше всего походили на цвет того самого пламени.У Акбара хорошо получалось оружие, особенно охотничье - ножи и наконечники стрел. Но он больше любил ковать красивые подделки. Он создал то, что жрицы признали бесполезной тратой металла, а родичи прозвали "Садом каменных цветов". Они действительно были здесь, заполнили одну небольшую пещеру от пола до потолка. Из разных материалов распускалось множество красивейших цветов. Блестели острыми шипами дикие розы, нежным малохитом звенел вереск, гарсия сверкала множеством мелких рубинов. Он безумно любил свой сад и расставаться с ним было очень горько.Но он согласился на это путешествие и ныть было нечего.Полозья саней ловко скользили по утоптанному насту. Удивительно, когда им только показали эти "сани" парни были уверены, что это нагромождение перемороженного дерева развалиться через несколько локтей. Но грубо-слаженная конструкция держалась, и, более того, служила гораздо исправнее, чем собственные ноги.Через хмурую громаду бесконечного леса их в?л проводник - серый унылый дядечка, плохо изъяснявшийся нормальной речью. Один его вид удручал, отбивая желание двигаться на дикий север. Саяр, так его звали, был облач?н в нелепую одежду, грубо сшитую из... Бесценных мехов! То тут, то там на убогонькой жилетке появлялся разный мех - то от рыжей белки, то от серебряного соболя. Чтобы сделать себе подобную жилетку, любой красавице енге пришлось бы отсыпать добрый стоун золота! Было жаль смотреть на то, как вс? это богатство пропадает даром.Они невзлюбили его сразу, впрочем, как и он их. Это пожалуй было наиболее оскорбительным. Возможно, относись этот старичок к ним с должным восхищением, они бы простили ему его невежество и грязь. Но тот смотрел на них как на детей, фыркал и возносил хвалу своим духам. Молился он не Тенгри и не Эрлику (уж лучше бы ему, тогда было бы понятно, откуда эдакое чудовище вылезло), а некой Бабе Маре. Сразу представлялась толстая северная дура, с огромными губами измазанными в жире.Очень быстро их призрение превратилось в настоящее отвращение, смешанное с каким-то страхом.Они тогда ехали на олеях. Снег был ещ? низок и северные скакуны легко преодолевали такие препятствия даже с седоками.- Смотри! - Тайшчанар подъехал к нему и легонько ткнул в плечо, одними глазами указывая на их проводника. Всклоченные волосы Саяра двигались будто сами собой. Это было почти незаметно, и если бы не однообразие дороги, может никто из них и не обратил бы внимание.- Эй, эй, господин Саяр, - почему-то именно Урзюк решился что-то с этим сделать.- Да? - хмуро отозвался мужчина, поворачивая к ним сво? унылое серое лицо.- У вас там волосы шевелятся, - неуверенно отозвался горец.- А? - заторможенно отозвался мужчина. Вс? так же растеряно он запустил руку под волосы. Для этого ему пришлось приподнять весь их массив, настолько они были спутаны и сбиты в колтуны, что нельзя было даже пальца просунуть сквозь них. Пошарив там пару секунд, он вынул руку, сжимая что-то в ней. А потом разжал ладонь, давая горстке мелких насекомых упасть в снег. - Бывает, однако, - он бессмысленно пошлепал губами. - Скоро морозы ударят и все эти твари перем?рзнут, - и этот человек развернулся обратно и, как ни в ч?м не бывало, направил оленя впер?д, вяло пощ?лкивая языком.На глаза Акбара навернулись сл?зы от отвращения. Тайшчанар и Урзюк были не менее ошарашены.С тех пор они старались держаться как можно дальше от Саяра. Не сидеть рядом с ним, не дышать, не прикасаться. И если к запаху можно ещ? было привыкнуть, как минимум в глухом лесу он не резал нос, то вот контактировать с ним было выше их сил, таким ужасно грязным, казался им этот человек.Но реальный страх внушало даже не это - то, как можно запустить себя. Было жутко от того, как легко он жил в этом лесу. Громада нескончаемых безлюдных просторов пугала. В степи ты был один, среди низкой травы, окруженный короной гор. В Тайге же были одни огромные деревья. Они были впереди, были сзади, по бокам, казалось даже внизу и вверху продолжается этот лес. Среди огромных деревьев, каким бы большим и высоким ты ни был, ощущаешь себя невероятно маленьким. А гулкая безбрежная безлюдность внушает настоящий ужас.Дома им мало приходилось думать о еде и крове, зато здешняя жизнь напомнила им об этом сама. Они не умели ничего, чтобы помогло выжить в этих местах. Стыдно было это признавать, но три мастера из гор померли бы в первый же арат.Саяр был абсолютно дикий человек, даже его соплеменники отводили глаза и неоднозначно кивали. Он не мог жить без леса и не мог уже жить по-людски. Они казались ему избалованными мальчишками, а он им чуть ли не чудовищем. И вс? же, он их не бросил, а дов?л куда обещал, прокормил и не дал умереть от холода в лесу.За первое время пребывания здесь, север умудрился не на шутку испугать тр?х талантливых южан.