Рыжина в волосах (1/2)
Имя - оно не просто так дано человеку.
Имя - это привязка, якорь его души. Она приходит из Нижнего мира и селится в теле. Пока человек растёт, оно сливается с ним, передавая весь свой опыт. Срастается с другими малыми душами, вот и получается человек.
Но если не дать имя, или дать не то, то не будет у души якоря. И будет она вольно в теле болтаться, а не вживаться. Порозень с другими душами, бесполезная и несчастная. И сам тогда человек бесполезен и несчастен.Так и жил Пукы. Сложно было срастаться ему со своим именем. Боролось с Донгаром Кайгалом то слабое, что родилось в его теле во время жизни без истинного имени. Так долго душа цеплялась за тело, всем гонимая, лишаемая остатка личности. Но на то Великий Шаман и Великий Шаман, чтобы выдержать.
И начался рост.
Сложно это - всю жизнь вспять повернуть.
Но Пукы-Донгар часто замечал, что думать начинает не так, как раньше. Смелее и размашистее был шаг, увереннее держалась спина, язык становился острее, а тело ловчее. Донгар рос, Пукы умирал. Медленно, отчаянно цепляясь за жизнь остатками необразованности, предрассудков и комплексов. Казалось порой, что невозможно извести его до конца.
Часто Донгар думал, что во всех это есть. У каждого свой Пукы. У кого к внешности прицепится, у к кого к речи, у к кого к делам. И он, чёрный, видел их, Пукы, очень хорошо. Но к сожалению, от самого себя избавится не мог.
До определённого момента.Пукы умер, когда рыжие глаза затопила тьма. Она прошла посвящение в чёрные шаманы, теперь Донгар не был один.Саха была на два Дня его младше.
Хотя, самое удивительное, что она оказалась девушкой.Ослепительно рыжего мальчишку по имени Азамат они встретили ещё прошлым Днём. Тогда шли к Магнитной, вместе с друзьями Хакмара - музыкантами. До горы было ещё достаточно, как по степи на них помчалась лошадь. Лёгкая палевая кобылка в свете солнца будто горела, как и её хозяин. Рыжая макушка сверкала ярче любого костра, и Донгар, как чёрный, невольно залюбовался этим рыжим блеском.- Кто такие? - звонкий, смешливый голос далеко раскатывался по полю. - Куда едете, что везёте? - наездник был в рубашке чуть большей его размером да в широких штанах, и в ладных южных сапогах. Солнце било прямо в глаза и лица было не разглядеть, но вот фигура была слишком тонкой и худощавой, для кузнеца. "Подгорный коневод, что ли? " - подумалось и забылось. Тем временем кобылка и наездник бодро гарцевали перед ними. Не Донгару судить о хрупкости чужих мужских рук, но эти, уверенно сжимающие гриву, были определённо маловаты.
- Мы всего лишь бедные музыканты. Не гневайся на нас, о могучий батыр, - Минька театрально запричитал, выезжая чуть вперёд, Катай и Табын посмеивались, Донгар хмурился, поглядывая на Хакмара, который положил руку на эфес меча, впрочем, без всякой спешки.
Наездник тем временем продолжал:
- Так уж и быть - идите с миром. Скучно без вас в Магнитной! - и рассмеялся.
- Азамат, а ты будто и не вырос! - фыркнул главный музыкант, подгоняя коня ближе. Теперь два наездника шагали по кругу.
- Зато гляжу, вас стало больше. Помогаете неимущим добраться до родной юрты? - парень вовсе не обиделся на слова старшего товарища.
Теперь было видно, что этот Азамат младше, вот поэтому так звонко звучал ещё несломавшийся голос, да и видимо парень ещё в рост не пошёл.
Хакмар рядом тоже расслабился.
- Знакомься, Азамат... - Минька уже хотел их представить, чуть уступая в сторону. Теперь солнце оказалось чуть в тени и можно было разглядеть "гостя".
Донгару будто врезали кулаком под дых. Лицо было по-юному красивым, скуластым, но при этом слишком нежным для мужчины, смазливым. Но не его удивило. Два глаза, два ярких, рыжих уголька в которых теплилась искорка узнавания. Таких рыжих, огненных глаз Донгар прежде ни у кого не встречал. Они были сходны глазам Аякчан, у которой бушевало сапфировое пламя. Точно так же в глазах Азамата плясал рыжий огонь. Даже у Хакмара, у чёрного кузнеца глаза остались прежними, карими, не смотря на то, что волосы так же порыжели.- Это же мастер Хакмар, наследник! - взгляд огоньков переместился на Хакмара. Но почему? Неожиданно, в груди зажглась искра ревности. Почему узнали именно Хакмара, а не его? В конце концов кто тут Великий Чёрный Шаман, почему же всегда всё Хакмару?!
За этой злостью он не сразу услышал диалог.- Даже мы не сразу узнали, так как же ты Азамат?... - растерянно спросил Минька.
- Да как... - парень смутился, немного отводя взгляд. - Подождите, но с чёрным кузнецом должен быть...
Удивительно, но в голосе этого парня не было ни капли сомнения или удивления. Обычно люди не были склонны видеть в тощем мальчишке великого шамана. А когда их всё же ставили перед фактом, то начинали смеяться или разочаровывались. Но Азамату, кажется, было всё равно. От этого на душе становилось теплее.- Я Донга, певец с севера. У меня для них голос подходящий, вот и позвали с собой. - он тоже повёл коня ближе и протянул парню руку, смотря прямо в необычные глаза.
Тот прищурился, посмотрел недоверчиво, но руку всё же пожал. Вот так и прошло их первое знакомство.После было слишком много дел и слишком мало времени, чтобы пообщаться с парнем с рыжими глазами. Тяжело наверное было жить, однако, с такими волосами при Храме? Как только на костёр не отправили?
Азамат бывал полезен, под руку не лез, ничего доказать не пытался и был на удивление смышлённым малым. От человека с такими глазами и волосами можно было ожидать более взрывоопасного характера. Впрочем, они не слишком часто общались.
До Ночи Донгар успел узнать о парне совсем немного. Ему было четырнадцать дней. Гора была не родным домом: способного мальчика-сироту взяли в возрасте восьми Дней из полностью выкошенного ночью болезнью аула. Парень и сам с трудом перенёс болезнь, которая забрала с собой большую часть памяти.
Сирота рос смышлённым и старательным. После того, как Хакмара объявили всесивирским преступником, мастер Никтоман отметил мальчишку. И раньше отмечал, да только за спиной Хакмара мало кого углядишь. Хороший мечник и кузнец Азамат начал завоёвывать уважение в горе. А этим Днём вообще победил на Турнире Мечников. Мастер только волновался, что Азамат тоже чёрным кузнецом окажется, ведь четырнадцатый день парню шёл, а тот всё ещё не мастер.
Как оказалось, зря волновался. Чёрным кузнецом Азамату быть точно не было суждено.
Ночь началась совсем недавно, и они как раз смогли разобраться с проблемой в горах. Правда, для решения проблемы пришлось звать всех - и Аякчан, и Хадамаху. Но всё закончилось хорошо, даже без больших потерь. Они, все четверо шли в зал, чтобы помянуть ушедших, как впереди послышались крики. И куда могла направится Сивирская четвёрка? Конечно вперёд!
Картинка получилась забавная. Он, Донгар, с бубном на перевес, у Хакмара меч пылает, точно волосы Аякчан и полу-человек полу-медведь Хадамаха клыки щерит. С пола пытается подняться белый, на которого прёт Азамат, которого держит не кто-то, а рудничий мастер!
- Врёшь, не уйдёшь! - голос рыжего звучит гортанно, мягко, но как-то неправильно. Не так должен звучать голос разъярённого воина, не так! Но мысль ускользает, утекает сквозь пальцы, когда до него наконец доходит, что тут происходит!
Азамат тем временем ловко бьёт пяткой по ноге мастера, по месту над щиколоткой и вырывается, бросается на белого, который уже успел встать.