Кипит гранит, пылает лед (1/1)

—?Слушание дела продолжается, прошу участников дела быть более корректными! —?сделала замечание Марина?— слово предоставляется стороне обвинения, пожалуйста! —?Спасибо, Ваша честь! —?Ольга с трудом держалась на ногах. Давала о себе знать лошадиная доза успокоительного?— мы здесь для того чтобы выяснить истину, а истина в том, что Тарасова постоянно нарушала свои профессиональные полномочия. —?Тишина! Тишина в зале! Ольга с трудом вздохнула и судорожно закусила губу, пряча гримасу боли:?— разрешите пригласить в зал суда первого свидетеля! —?прокурор провела дрожащей рукой по влажному лбу, оттирая внезапно выступившую испарину и быстро заморгав села на стул. —?Естественно, я пришла в детский сад забрать своего сына,?— начала свидетель?— так вот! Когда я пришла в садик, я опешила, понимаете! Двое мальчишек стояли в раздевалке практически раздетые! Они стояли в углу! Босыми ножками на холодном линолеуме! А было очень холодно! —?женщина обернулась к залу лицом и взмахнула руками?— было очень холодно! И мальчики сказали, что они наказаны! —?Ольга Леонидовна слушала, застыв в напряженной позе и практически не моргая?— ?почему так невыносимо душно? Не хватает воздуха, совсем…??— мысли путались, в голове суетливо крутились куцые обрывки фраз. Она усилием воли заставляла себя вслушиваться в показания свидетеля. Эти ужасные слова, словно чугунный молот били ей в голову и рикошетом отдавались сильной болью в груди. Сердцебиение участилось, сердце начало ?трепыхаться?, выбивая сумасшедший ритм. Пытаясь ?сохранить? невозмутимое лицо, Ольга сосредоточилась на мимике лицевых мышц, но резкую бледность скрыть никак не удавалось?— ?началось…??— обреченно подумала Зайцева?— трясущимися руками она нашарила стакан с водой и судорожно осушила его содержимое. У нее начался приступ удушья, из-за спазма в горле стало трудно глотать, словно там застрял ком. —?Вы знаете, я считаю, что всякое бывает! —?свидетель продолжала давать показания?— дети бывает и кричат, и не слушаются, но это же дети! Это дети! А если завтра мой ребенок окажется на месте этих двух мальчиков?! Этого не должно быть! Применять такой вот метод воспитания, варварский… Так не должно быть! Так быть не должно! Марина оторвалась от тревожного разглядывания Зайцевой и отпустила свидетеля. Ольга нервно покусывала дужку очков, торопливо перебирая странички уголовного дела, пытаясь отвлечься. Ее лицо превратилось в неподвижную маску, которая не выражала ровном счетом ничего. К трибуне подошла следующий свидетель обвинения:?— мы с другими родителями периодически что-то делаем в садике, то убираем, то красим. А однажды муж стол чинил, так вот, как-то раз я мыла окна и слышала как воспитательница буквально орала на детей! Причем, она совершенно не стеснялась в выражениях! —?возмущалась женщина?— и как вы думаете за что? Кто-то из детей пел песню! У меня хоть и девочка, но я была обеспокоена таким поведением Ольги Дмитриевны. —?Скажите, пожалуйста,?— внезапно очнулась прокурор, продолжая крутить в руках очки?— на кого именно из детей кричала Тарасова? —?Я точно не помню, но мне, кажется, это был тот мальчик, который сейчас в больнице лежит. —?Суд переходит к слушанию свидетелей со стороны защиты, пожалуйста! Ольга тяжело уткнулась в сложенные ?замком? руки и прикрыла глаза. Голова стала тяжелой, перед глазами все плыло, верхнюю часть груди уже который день раздирала жгучая боль. Зайцева еле сидела за столом и судорожно жмурилась. Обезболивающие больше не помогали. Ольга Леонидовна слушала трескотню Шпагина и через силу возражала. К ее изумлению, Марина на этот раз была солидарна с ней, а не со своим любимчиком-адвокатом. Сознание плавилось от боли, сквозь тугую пелену, она вдруг расслышала слова эксперта, приглашенного на заседание. Он говорил, что димедрол это распространенное лекарство, неопасное, он сам выписал его детям Тарасовой, чтобы снизить их возбудимость. По его словам выходило, что ничего опасного в димедроле нет, а то, что у мальчика выявилась аллергия?— просто несчастный случай. Ольгу аж на стуле подбросило. Гнев придал ей сил на последнюю реплику. Вскочив со стула она рявкнула: —?То есть по-вашему, подавлять психику детей таблетками это нормально?! —?руки сжались в кулак, раздался громкий хруст и на стол посыпались осколки от шариковой ручки?— если Тарасова не справлялась со своими должностными обязанностями, то не честнее ли и легче было просто-напросто уволиться! А? Вы бы хотели, что бы к Вашим детям применяли такую методику воспитания, а? —?Конечно не хотел бы! О чем речь! —?А к чужим детям можно, правда? Они же не свои! Мне все понятно. У меня все, Ваша честь. Очередное заседание наконец-то закончилось! Ольга уже и не чаяла выбраться на свободу. —??Осталось пережить приговор и эта пытка кончится. Все! Почему я не могу слушать это дело с холодной головой? Почему опять разнервничалась?! Хотя, я же прекрасно знаю, почему…??— Зайцева схватилась за сердце и тяжело привалилась к стене. Новый приступ боли прервал поток упаднических мыслей?— ?это в конце-концов невыносимо… Не хочу ничего вспоминать… Не могу… Нет сил…??— душу охватил панический ужас, избавиться от которого не было никаких сил. Словно колдовской морок. Она тихонько всхлипнула?— ?страшно, Боже мой! Как же страшно! Не хочу! Не хочу все это вспоминать и переживать вновь!??— с губ сорвался хриплый, еле слышный стон?— ?ну, почему же не удается все забыть и простить… Почему?! Наверное, просто невозможно??— Ольга пошатнулась, на нее накатила нечеловеческая слабость, к горлу подкатила дурнота, уши заложило как при перепаде атмосферного давления. Почувствовав, что вот-вот потеряет сознание, она схватилась за голову и сделала несколько глубоких вздохов. —??Этого никак нельзя допустить! Хотя нет, от такой дикой боли сознание не потеряешь точно, скорее умрешь??— губы скривились в сардонической ухмылке?— ?хааа, забавно будет умереть на боевом посту. В прокуратуре обхохочутся.??— Держась за стену, она медленно побрела в сторону укромного закутка. Ею двигало лишь одно желание?— спрятаться и переждать там как-нибудь приступ, авось, все же не помрет?—??тааак… Вот и куда же я опять забрела? Прекрааасно!??— прищурившись, она сделала еще два неуверенных шага вперед?— ?стул. Вот, стоит стул…??— мысли бестолково метались в голове?— ?надо… Просто… Добраться… До стула и не умереть. Еще чуть-чуть! Да…??— внезапно, она ощутила сильное головокружение, ноги предательски подкосились, а по коридору разнесся оглушительный грохот падающего стула.*** Марина и Инга сидели в уютном кабинете судьи и пили чай с печеньем, увлеченно беседуя. —?Марина Андреевна,?— Инга все еще находилась под сильным впечатлением от только что окончившегося процесса,?— а у Нади как в садике было? —?Вот ты знаешь, нам все-таки очень повезло с воспитателем в садике, потому-что… Она могла забрать Надю к себе и там уложить ее спать. Ну, конечно, я ей за это приплачивала. —?А! Ну, вот, с этого и надо было начинать. —?Угу… Да, сейчас такие ужасы рассказывают про воспитательниц, про нянь! Они детей запугивают, те естественно молчат… Боятся! А еще у меня девочка! Все-таки она более спокойней, самостоятельней. —?Ну, это Вы зря, Марина Андреевна! —?усмехнулась Инга?— ну, вот, я же тоже девочка! —?И, что? —?улыбнулась Марина. —?Аааа! Ну, я это я, конечно! —?Инга покачала головой и задорно улыбнулась. —?А ты, что? Хулиганка была, да? —?засмеялась начальница. —?А я всегда с мальчишками дралась! Да! —?Да ты, что?! —?звонко расхохоталась Серёгина. —?Ага, я даже в садике беседку подожгла. Вовремя потушили! —?Мама ругала? —?Угу! Очень сильно ругалась! Зато я до конца детского сада в авторитетах ходила. Вообще мне эта Тарасова не нравится! Ну, как можно давать детям таблетки! —?Не имела она права! И нет этому оправдания! Да… У них там просто беспредел! Зарплаты маленькие, вот, они и не работают как должны работать. Инга, ты слышишь? Это, что еще такое… Слышишь? Грохот в коридоре! —?Марина выпрыгнула из кресла?и понеслась в сторону приемной, пробежав через нее и распахнув дверь, она выскочила в коридор, да так и застыла в изумлении?— Бааа!